Та пошёл ты...

Запись видеоролика для аудитории Эда в самом разгаре, и все было бы хорошо, если бы он внезапно, в канун первого апреля не начал бы шутить и стебаться над Наркоманами Петровичами. Им всегда приветствуется некий стеб, а в честь первого апреля так вообще, к тому же когда сейчас им предстоит записать рубрику «Выживание». Его дети тоже не просто так проводят время, а ебашутся друг с другом тупыми шутками, поют в дискорде песни. И сам Эд бы давно уже свалил из этого дурдома на колесах, но другой команды он не имеет, та и в принципе на данный момент его почти все устраивает. Сейчас они уже обсудили дальнейший сценарий серии, но ещё стоило бы обосноваться насчет некоторых деталей, которые в дальнейшем могут стать проблемой в процессе записи. Стебаться можно над кем угодно, но сегодня жертвой дебильных шуток удосужилось стать Нугзару. Ну вы даже представить себе не можете, как смех невольно может вырваться наружу, когда Херейд произносит свои слова, в которых как обычно больше всего «р». — Лазве вы не можете себе пледставить, что это пелеластет в плаблему огломного масштаба? — Блять. — Эд ржёт. В открытую ржёт, даже не пытаясь скрыть свой смех. Его трубу прорвало на том моменте, когда Херейд ещё свои слова начал восклицательной интонацией выводить. Просто пиздец. — Что не так? — Нугзар искренне не понимает, чем успел не угодить старшему. Хотя бы здесь нет этой проклятой согласной буквы. — Та ничего. — отмахивается Эд. — Нет, лаз уж начал, то говоли. Эд уже не смеется, но думает ответить как-то более оригинально, чем что-то по типу «Меня рассмешило, как ты произносишь букву р». — Ты ж моя картавая принцесса. — Эд подходит в младшему ближе, и делает вид, что целует, издавая характерный звук. Херейд поджимает нижнюю губу, показывая своё недовольство на новое прозвище. — Ну ты чего? Я же любя. И стебется же, несмотря на злобное лицо лучшего друга. Нугзар отворачивается в другую сторону, спешно удаляясь. — Та пошел ты. — бурчит под нос Гибадуллин, уходя прочь. Он привык, и к тому же, кто вообще будет обижаться на Эда, ведь принцесса у них одна — и это сам Перец.