Охрана

Черный волк стремительно движется вперед, не выпуская из виду рыжий хвостик, который то и дело виляет зигзагом, специально перепрыгивает упавшие деревья или вовсе резко заворачивает, заставляя Сана резко менять свое направление. – Тебе не убежать, лисёнок, – рычит волк, специально зубами клацает. – Сначала догони, большой и страшный волк, – слышит у себя в голове оборотень чужой игривый голосок. – Тогда поцелуешь меня? – Я подумаю. Сан и Уён знают друг друга с самого детства. Их отцы, Чонгук и Намджун, главы соседствующих государств – Фенрира и Селены, и, по совместительству, давние хорошие друзья. Не для кого не было сюрпризом, что двое детишек сдружились, не смотря на разность их характеров. Уён с самого детства был невероятно активным, общительным, тактильным и громким ребенком, вечно ввязывался в какие-то передряги, из которых Сану приходилось его вытягивать. Альфа же был, наоборот, спокойным, разговаривать не любил, отличался излишней прямолинейностью, которая отталкивала других. Казалось, что такие разные по своим темпераментам волчата не могли бы сблизиться, но… стали не разлей вода. Они вместе ходили в школу, сидели за одной партой, кушали в столовой. Нет, Уён был той еще социальной птичкой, общался чуть ли не со всей школой, знал практически каждого, но альфа всегда был его самым лучшим другом, которому он доверял безгранично, не боялся показаться глупым или назойливым, рядом с которым он мог оставаться собой. Сан тоже с омегой не скрывал себя настоящего, только ему показывал свою заботливую и внимательную сторону, свое озорство и жажду приключений, оставаясь для всех остальных недоступным холодным принцем. Не для кого не стало удивлением то, что двое детишек влюбились и стали парой. Между ними не было какой-то излишней неловкости, будто бы… так и было задумано с самого начала. Просто в один день Сан честно признался, что влюблен и лисенок для него гораздо больше, чем просто друг. Уён тогда просто по-лисьи пищал от восторга и обнимал старшего. Ведь и сам уже давно не смотрел на Чона как на друга. Намджун, конечно, не особо был в восторге, что ему придется делить свое солнышко с каким-то там мальцом, поэтому часто ворчал по этому поводу и вечно угрожал «оторвать хвост», если с глаз Ён-и упадет хотя бы одна слезинка, но понимал, что его рыженькое чудо светится невероятно ярко рядом с этим черным волчарой. Плюс ко всему тяжело было выстоять укоризненный взгляд Чимина. Сан ему нравился не только, потому что тот был сыном его друга, а потому что старший видел то, с каким трепетом Чон-младший относился к его сыну, как старался уберечь его, вечно прикрывал, если тот что-то натворил. Но Ким всегда думал о том, что спуску давать нельзя. Мальчики любили бегать по лесу Фенрира, разгоняя всю живность в округе по норкам, наслаждаться природой и их небольшой игрой. Сану, на самом деле не составило бы труда нагнать Уёна буквально в один прыжок, но его так завораживал этот восторг в любимых янтарных глазах, чужая игривость лишь распаляла его, желая растягивать игру. В конце волк всегда настигал своего лисенка, долго вылизывал мягкий мех, пока Уён в шутку покусывал его или вовсе пытался выбраться. Чон уже практически нагоняет младшего, как внезапно его просто кто-то сносит. Он чувствует, как в его бок вцепляются чужие зубы, боль разливается по его телу. Ему удается сбросить с себя другого волка, он тут же начинает искать глазами лису, но слышит лишь скулеж. После этого альфа просто теряет над собой контроль, его истинная волчья сущность выходит наружу, от природы голубые глаза наливаются кровью, а в голове просто набатом «защитить Уёна, уничтожить врагов». По округе раздается оглушительный рык. Волк видит свою цель, смотрит на альфу и прыгает на того, цепляется зубами в самую шею, стискивает те, чувствует, как чужая плоть рвется, как во рту вкус крови появляется. Он бросает захлебывающегося в своей крови нападающего и мчится к тому, кто прямо сейчас пытается достать его омегу. Черный волк нападает быстро, не позволяет врагу даже на минуту опомниться. Он вгрызается в горло, чувствует, как под напором челюстей чужие кости ломаются, позвонки трескаются, только его это не успокаивает. Парень отбрасывает чужую тушку в сторону, смотрит на то, как судорожно вздымается чужая грудная клетка и, не желая и дальше терять времени, просто вырывает чужую трахею. Волк смотрит на трупы, только покоя внутри себя не обретает. – Лисенок, выходи, – урчит волк, подходит к бревну, внутри которого забился омега. Он чувствует чужой страх, для него он осязаем. Ему сейчас жизненно необходимо успокоить, защитить, охранять Кима. Уён слышал все, что происходило снаружи, слышал то, как ломаются чужие кости, как несчастные буквально захлебывались в своей крови. Он не будет лукавить, но Сан и правда его испугал. Его вечно спокойный волк, который, казалось, даже мухи не обидел бы, только что просто взял и убил двух взрослых волков. Лисёнок неуверенно выглядывает, осматривается. Его альфа смирно лежит, ждет его, поэтому, подавив свою дрожь, он выходит. Черный волк действует быстро, и вот спустя мгновение Уён находится в коконе из черный шерсти, его окружает любимый запах хвойного леса и шишек, почему-то резко становится просто невероятно спокойно. Омега удобнее устраивается и, окруженный теплом, чувством безопасности, начинает дремать. Альфа лишь сильнее его укутывает, чувствует, как самому легче становится от того, что чужой страх отходит, только спокойствие длиться не долго. Его уши навостряются, он слышит чужие шаги, все его тело напрягается, готовясь к очередной драке. Чонгук сорвался с офиса сразу же, как узнал, что граница Фенрира была нарушена двумя незнакомыми волками. – Чонгук, что такое? – Юнги смотрит на взволнованного супруга, в глазах которого читает страх. Последний раз таким альфу он видел, когда открыл глаза после родов. – Я… кто-то пересек границу, дети в лесу. Я… – Выдвигаемся, – Юнги поднимается с дивана. – Мы нужны нашим детям, потому будем думать над брешью. Все будет хорошо, Сан наш сын, с ним и Ён-и все будет в порядке. Не смотря на защиту, которую Чонгук годами организовывал, она оказалось несовершенной. Альфа убил столько времени на то, чтобы сделать Фенрир безопасным для детей, чтобы они не боялись нападений, чтобы могли без всякой опаски бродить по лесу, не думать о том, что кто-то может нарушить их покой. Все оказалось тщетным, но таким незначительным в данный момент. Сан и Уён были в лесу, они могли быть в опасности. Именно поэтому сейчас он несется по запаху крови, боится увидеть то, что убьет его прямо на месте, не позволит больше вздохнуть и вернуться к жизни. Намджун несется прямо за ним, разделяет его страх. Юнги сильнее супруга за шею обнимает, шепчет, что все будет в порядке, но страх супруга понимает, такой же испытывает. Взгляд цепляется за два трупа, а после за Сана, который смотрит прямо на них. Все трое чувствуют невероятное облегчение. Только взгляд у него другой, словно… не его. Чонгук подходит медленно, чувствует, что с сыном что-то не так, а после слышит его рык, полный враждебности. Он переглядывается с Намджуном, который тоже не понимает, почему младший альфа себя так ведет. Юнги хмурится, а после все понимает. Его мальчик познал охрану. Он просит альф отойти чуть назад, а сам медленно идет к заметно напрягшемуся Сану. – Волчонок мой, все в порядке, – он игнорирует чужое агрессивное рычание, подходит ближе, протягивает ладонь. – Он в безопасности, волчонок. Бледные пальцы касаются чужой мордочки, нежно поглаживают. – Ты защитил его, ты молодец, – омега чувствует, как под его ладонью волк успокаивается, а красные глаза меняют свой цвет на голубой, как у него самого. – Пап, я… – парень испуганно смотрит сначала на омегу, а после на отца и дядю. Он только нарычал на двух вожаков стай. Несмотря на то, что они были родней, иерархия в их обществе была важна. Но дело даже не в этом. Сан нарычал на своего отца и на отца своего омеги. Стыд накрывает его с головой, как цунами, а после он замечает и растерзанные туши нападавших. – Мне жаль, я… – Все хорошо, милый, – Юнги нежно улыбается, только Сана улыбка папы никак не успокаивает. Он аккуратно встает, от чего сонный Уён недовольно фырчит. – Простите, я… – альфа просто срывается на бег, не желая показываться на глаза старшим. Да, это детский поступок, безответственный, но ему и правда стыдно просто до невероятного сильно. Молодой оборотень останавливается лишь тогда, когда добегает до реки, до места, где он с самого детства находил уединение, мог спокойно думать и размышлять над своими действиями. Сан правда не понимает, что на него нашло, почему он повел себя так жестоко, а после вообще невоспитанно. Он помнит испуганные глаза Уёна, помнит вкус кровь у себя во рту, от этого становится еще противнее. Даже на охоте Сан никогда не убивал животных, просто ловил бедолаг, а после отпускал. А сегодня он просто загрыз двух взрослых волков. Да, если бы это не сделал он, то скорее всего нашли бы трупы его и Уёна, просто… Его пугает то, что он не знал, как себя контролировать. Он словно был просто сторонним наблюдателем, пока его Волк разбирался с чужаками. Сан чувствует себя ужасно даже не сколько из-за того, что нарычал на отца и дядю, сколько из-за того, что напугал Уёна. Омега, не смотря на свою животную сущность, безумно боялся жестокости и любого ее проявления, от чего не мог смотреть ужастики и даже некоторое боевики, а тут альфа устроил ему такое шоу в живую. Уён точно никогда в жизни его не простит.

***

– Ты знаешь, где Сан-и? – Юнги смотрит на хмурого супруга, который все никак не может отпустить произошедшую несколько часов назад ситуацию. Его люди уже давно вычислили чужаков и их стаю. Альфа уже выслал людей для зачистки, потому что никому не позволено нарушать мир, который он с таким упорством строил. – Да, у реки, где обычно, за ним наблюдают, – Чон устало потирает виски. – Поговори с ним, он напуган, – омега усаживается супругу на бедра и обнимает за шею. – Знаю, что ты не силен в таком, но ему сейчас необходима твоя поддержка. Наш мальчик впервые познал охрану и подумал, что наделал глупостей. Представь, как ему сейчас страшно. Ты нужен ему. – Я знаю, просто… Да, ты прав, я верну его домой, любовь моя, – он мажет губами по бледной щеке. – Спасибо, что ты рядом. – Навечно и в каждой, помнишь? – Всегда и бесконечно, – альфа поднимается на ноги и, оставив еще один поцелуй, идет к выходу. Сына он находит на «тайном месте», где тот в гордом одиночестве варится в своих мыслях, совсем забыв о времени и о том, что родители могут волноваться. Младший даже не реагирует, узнает отца по его запаху, но продолжает уперто смотреть на воду, желая избежать разговора. – Папа вообще-то волнуется, – Чонгук усаживается рядом. – И Уён тоже. – Вряд ли. – Ты не сделал ничего плохого, – Чон не знает, как правильно подобрать слова. Нет, он невероятно сильно любил своего сына, но говорить было всегда тяжело. Чонгук просто боялся задеть или из-за своей излишней прямолинейности усугубить ситуацию, поэтому переговоры вел обычно Юнги. Однако сейчас он понимал, что это его долг, как отца – успокоить и направить. – Я просто нарычал на тебя, на дядю Намджуна, я убил двух огромных волков… Я напугал Уёна. Это… я не знаю. Как я буду смотреть вам в глаза? Да дядя меня ведь больше вообще не подпустит к Ён-и, я в этом уверен. – Ну, значит ты дурак, – вот так просто заявляет старший. – Раз думаешь, что Намджун после этой ситуации будет как-то препятствовать вашему общению. Ты ведь не просто охранял своего омегу сегодня, ты защитил его, сынок. Ты буквально показал Намджуну, что способен защитить его сына, поверь мне, после этого он зауважал тебя еще сильнее. – Охранял? – младший поднимает свой взгляд, смотрит на отца, пытаясь осмыслить все то, что тот ему сказал. – Именно. У нас, у альф, есть своеобразный инстинкт, который принято называть охраной. В школе о таком обычно не говорят, но… в определенные моменты, когда мы чувствуем страх нашего омеги, то наш Волк берет контроль в свои лапы, особенно, когда это происходит впервые. Иногда даже не страх. Например, перед гоном, когда все наши инстинкты обостряются, такое тоже может произойти. С возрастом ты научишься это контролировать. Во время охраны у тебя инстинкт защитить своего омегу, именно поэтому ты можешь рычать даже на родителей. Когда твой папа был беременным, я был ужасно невыносимым, мог даже нарычать на прислугу, они все казались какими-то подозрительными, – он усмехается, вспоминая те времена. – Поэтому в том, что случилось нет ничего страшного. Это, скорее, даже наоборот хорошо. Охраняют лишь тех, кого выбирают своей парой. – Правда? – Сан чуть хмурится. Он ведь подумал, что просто поступил, как невежа, а тут оказалось, что… поступил он вроде даже очень хорошо. – Конечно правда. Я горжусь тобой, если говорить уж совсем откровенно. Будучи молодым волком, ты справился с двумя взрослыми оборотнями практически без последствий. Я может и не часто тебе это говорю, но я знаю, что ты будет моей достойной заменой в случае чего. – Нет, стоп. Не порти момент тем, что можешь внезапно умереть. Я не хочу видеть несчастного папу, да и пока что мне вся эта политика не интересна. Так что живи, учи меня, но не умирай. – Хорошо, раз ты мне сказал, – Чонгук проводит носом по чужой макушке, а после встает на лапы. – Нам пора, иначе папа будет ругаться. А я спать на коврике не хочу. – Я тоже. По дорого домой Сан задает еще несколько смущающих его вопросов, но если у них с отцом такой момент, то почему нет? В конце концов, кто, как не он, расскажет о тонкостях ухаживаний за омегами. – Я уже заждался, – омега встречает их в коридоре, обнимает Сана, который так и не смог до конца избавиться от чувства стыда. – Горжусь тобой, мой волчонок. А еще кое-кто тут заждался тебя. – М? – альфа не сразу замечает Уёна, который неловко топчется за спиной старшего омеги. – Наверное, нам стоит поговорить, – лисенок нервно кусает свои пухлые губки и, желая как можно скорее избавиться от неловкости, направляется к лестнице. – Да, конечно, – Сан нагоняет его, не берет за руку, сдерживает порывы, боясь напугать еще сильнее. Оказавшись в комнате, двое подростков погружаются в неловкое молчание. Каждый из них хочет сказать так много, но боится. Пока Сан «проветривался», омега просто места себе не находил. Он очень испугался, только не нападения, а того, что из-за его мимолетного страха, альфа себя накрутит или может даже затаит на него обиду. Ким знал про охрану, папа ему не раз жаловался на то, каким прилипчивым и доставучим (в хорошем смысле) бывает отец в такие периоды. И, если честно, он всегда хотел, чтобы Сан его поохранял. Почему-то это казалось ему таким… интимным? – Ён-и, – первым тишину прерывает альфа. – Я… Во-первых, хочу извиниться за то, что напугал тебя. Я не хотел… Я ведь знаю, как тебя пугает вид крови, а тут… Просто, знаешь, я так испугался, что причинить боль могут тебе. Я услышал твой скулеж и меня словно отключило. Все, чего я мог желать – подарить тебе защиту и спокойствие, укрыть тебя от того, что случилось… Я хотел охранять тебя… – Сан-и, – омега подходит к альфе, берет его лицо в свои маленькие ладошки и улыбается. – Я знаю. Нет, я правда испугался, если честно, потому что никогда не видел тебя таким злым. Если честно, то временами я забываю, что ты черный волк, а не обычный оборотень… – он прикусывает себе язык, понимая, что говорит глупость, которая может еще сильнее усугубить состояние альфы. Многие и так сторонились его из-за всяких легендах и слухах о жестокости черных волков. – Я не это имел ввиду. На самом деле… мне понравилось, как ты меня охранял… – на щеках омеги выступает румянец, а сам он неловко отводит взгляд в сторону. – Ох, ну… если честно, то мне понравилось тебя охранять… – Сан чувствует, что и его щеки горят от такого откровенного признания, но он говорит правду. – Знаешь, я буду не против, если ты вдруг еще раз решишь меня поохранять, только… не убивай больше никого, хорошо? – Не обещаю. Мне не нравится, как на тебя смотрит Чхве Суён, думаю, ему стоит преподать небольшой урок. – Эй, Чон Сан! – Люблю тебя, лисёнок, – он быстро чмокает чужие надутые губки, а после обнимает, зарываясь носом в любимую рыжую макушку. – И я люблю тебя.