Ближе

И я заберу все твои дни, Когда мы будем одни. Между нами лишь тьма, И кто я без тебя?

— Позволь мне…       Шёпот отражается от стен спальни, рассыпается на множество осколков и оседает на пол мягкими пёрышками.       В полутьме не так страшно, не так стыдно, но и ощущение другого человека рядом с собой — такие насыщенные. — Ты же знаешь, я не…       Хрипловатый шёпот после которого хочется сглотнуть вязкую слюну. Шуршит одежда и простынь. Жалобно скрипнул матрас под чужим весом. — Я знаю, что ты не…       Смотрят глаза в глаза.       Дрожащие пальцы сжимают крепкие. Мягкие, приятные на ощупить.       Первое прикосновение за столько времени. Рука переплетается с чужой, пальцы спутываются между собой.       В душной комнте раздаётся мягкий звук поцелуя.       Теплый след пульсирует на тыльной стороне ладони, а глаза напротив такие блестящие и манящие. — Боишься?       В ответ неуверенно кивают. Мягкий смешок. Снова лёгкий поцелуй, на этот раз в кисть. Кончик языка пробежался по дрожащей венке. — Я не обижу тебя.       Снова кивок. Неуверенный, немного даже напуганный. Смотрит в ответ с непривычным блеском страха. Поджимает губу острыми зубами. — Верю.       Поцелуи лёгкой, воздушной дорожкой доходят до сгиба локтя, затем носом подцепляет рукав футболки. — Говори, если станет некомфортно, хорошо? Главное не молчи.       Тихий скулеж, ёрзанье по кровати и вновь шуршание одежды. Дыхание спёрло где-то в груди, застряло в глотке. Стало прохладно, когда футболку сняли.       Клубок мыслей крутился в голове. Невозможно было думать адекватно, когда мягкие губы оцеловывали бледную кожу груди. Скользили так аккуратно по грудине, поднимались на ключицы и вновь спускались.       Тихий вздох над ухом — приятная награда. — Как ты? — взволновано спрашивают, аккуратно обводя руками острые рёбра и мягко, осторожно нажимая на них. — Нормально. Непривычно. — отвечают, приобнимая за шею и чуть притянув на себя. — Но ты даже не целовал меня. — Прости.       К губам тянутся, оставляя на них мягкий поцелуй. Такой тёплый и сладкий, словно мёд. Приятно оседающий на кончике языка, позволяющий ощущтить жар чужих губ и тихое желание. Углублять его не планируют, но игриво скользят языком по нижней губе, чем и вызывают скулеж.       Вновь шорох, затем томное дыхание в губы. В полутьме маленькой спальни не так уж и плохо. — Ближе. — Ближе? — удивлённо приподнимают брови, а затем улыбаются, целуя снова. — Нравится целоваться? — Да. — А ты говорил, что не нравится. — Потому что никогда этого не делал по любви. — с раздражением отвечает, смущённо отворачиваясь и пряча взгляд. — А у нас разве любовь? — с легкой насмешкой спрашивают, целуя в горячее от смущения ухо. Последний поперхнулся слюной и резко отпихнул от себя. — Прекрати! — пальцы сжимают крепкие плечи, пока чужие руки скользят по голой талии, приглаживая бока. — Что прекратить? — Говорить такое. Звучит так, словно ты просто хочешь переспать со мной. — Может быть и хочу. — целуют в губы с напором, с желанием. В ответ больно кусают за губу заставляя отстранится. — И всё? Только это тебе нужно? — голос обиженный, вновь напуганный. Крупицы доверия тают прямо на глазах. Сейчас они снова станут друг другу чужими. — Нет, конечно нет. — качает головой, с особой нежностью касаясь щеки и целуя в уголок губ. — Я люблю тебя. — Врёшь. — Не вру.       На поцелуй отвечают. Медленно и с опаской, но никто никого не торопит.       Хочется безумно вонзиться зубами в плоть. Сожрать этого человека. Оставить метки, чтобы каждый знал кому принадлежит. Сжать молочные бока до синяков, но…       Нельзя.       Маленький, хрупкий мальчик в руках мог в любой момент сломаться, просыпаться хрусталём и померкнуть.       Мальчик словно кролик, что запуганный жизнью и суровостью этого взрослого мира. И что, что мальчик не был мальчиком уже очень давно. Он был взрослым парнем и всего-то на три года младше. — Микото… — хриплое дыхание заставило отстранится от желаных губ. Холодное тело прижали к себе, жадно зацеловали шею, прикусили кожу. — Ай! Ну прекрати! — Извини, не могу сдержаться. — извиняюще зализывают укус, вдыхая приятный запах кожи. Сладковатый, слабый.       Над головой хмыкают, обнимая крепче за плечи, поглаживая и массируя пальцами напряженный мышцы. — Я знаю. Ты молодец, Микото.       Это должен был быть простой секс, но почему-то от этих прикосновений и слов стало так тепло в груди. — Скажи моё имя еще раз. — отстраняется, заглядывая в глаза напротив. Кажется те были зелёные. Красивые. Горящие огнём. — Мико… — не успевают ответить, как слова растворяются в поцелуе.       Страсть и желание взрываются в голове, заставляют целоваться до нехватки воздуха и горячего жжения в груди. — А ты… назови мое имя.       Отстраняется, смотрит в, темнеющие от желания, глаза. Как звали этого парня? Он же представлялся?       Задумчиво прикусывает губу, пока шарит руками по мягкому телу, а тот ластится, тянется к уверенным ладоням. Почему-то это имя действительно хотелось вспомнить. —А… кто ты?