Спасибо.

Сынмин не помнит тот момент, когда в почти пустой квартире эхом раздался щелчок дверного замка. Не помнит, как в последний раз в шоколадного цвета детские глазëнки посмотрел, а после взглядом проводил, с полуулыбкой наблюдая за тем, как Джисон вместе с Чаном за дверью скрываются. Зато отчëтливо помнит свои благодарности Чану что вызвался с ребëнком посидеть пару часиков. Ему, мол, надоело уже слушать от омеги жалобы на своего собственного мужа, что совсем ему время не уделяет. Это, конечно, хорошо, ведь он с Джисоном сидит, помогает Сынмину, но Чан сам прекрасно понимает, чего хотят омеги. Поэтому без лишних вопросов забирает Сона к себе. Оставляя Минхо и Сынмина наедине. – Кажется, ты говорил, что хочешь посмотреть фильм, – Сынмин губы поджимает, но кивает с убедительным видом, словно именно ради фильма сына на друга спихнул. Минхо же замечает что-то странное в поведении омеги. Он внимательно в его лицо всматривается, будто хочет увидеть его насквозь. Хотя, что там, он всегда Сынмина, словно открытую книгу читает. Всегда понимает, что что-то не так, если Мину действительно плохо, – Ты не хочешь этого, – не вопрос - утверждение. – Угу, – мычит Сынмин, сзади к старшему пристраиваясь. Носом по шее ведëт, глаза прикрывая, и кожу молочную прикусывает. Минхо на это лишь улыбается. Мин выглядит как щеночек, обделëнный любовью и заботой своего человека, поэтому, как только он отстраняется от Хо, альфа стремительно поворачивается к младшему лицом, впиваясь в такие желанные пухлые губы. Сынмин улыбается, заполучая, наконец, то, чего он так хотел. Пальчиками по плечу альфы проводит, верхнюю губу Минхо прикусывая, а Ли, словно в отместку, пальцы на его талии сжимает, щипая. Они оба хихикают, и Сынмин ладонью по щеке старшего проводит. Минхо нежен с ним. Нет дикости, что якобы свойственна омегам и альфам во время сближения, нет порывов страсти, с головой накрывающих и туманящих разум. Есть только они. Минхо и Сынмин. И их любовь. Безмерная, бесконечная, чистая любовь. Путь до спальни они преодолевают, на удивление, без происшествий. Не собрав все острые углы тумбочек, не поскользнувшись, не споткнувшись о собственные и чужие ноги. Удивительно. Широкая кровать встречает пушистым пледом, что раскинут во всю её площадь, и до безумия мягкими, слово воздушными, подушками. Минхо аккуратно голову Сынмина на подушку кладëт, а после вновь к губам припадает, пока руки во всю тело худое изучают. Под футболку забираются, оглаживая гладкие, еле заметные, кубики пресса - результат летних тренировок омеги. Как же Минхо любит этот плоский животик, чуть подрагивающий - как и всё тело Сынмина - от очередных прикосновений старшего. Минхо вновь губы свои в улыбке растягивает, когда Сынмин, словно расплавленный под прикосновениями альфы, мычит, и этот сладкий для ушей Минхо звук в поцелуе утопает. – Я люблю тебя, – отстранившись, Хо ниже спускается, покусывая теперь кожу на ключицах. Сынмин голову назад откидывает, рвано дыша, и пальцы в волосы Минхо запускает. – И я тебя, – шепчет в ответ, совсем тихо, словно какой-то секрет, что раскрыться уж точно не должен был. Минхо на это лишь улыбается, оставляя мимолётный поцелуй где-то в районе шеи омеги, а после отстраняется, чтобы футболку с себя стянуть. Сынмин ахает. Кажется, они слишком давно не были так близки. Слишком давно Сынмин не тянул руки к накачанному телу своего мужа, слишком давно не покрывал поцелуями рельефный пресс, что уж точно отличался от пресса омеги. Вскоре и вся остальная одежда оказывается где-то в стороне. Сейчас Минхо совсем не заботит то, что на утро он, вероятно, запутается, что и куда кинул. Но сейчас это не так важно. Сынмин смущается, словно в первый раз так открыто себя своему альфе показывает. Словно Минхо в первый раз его целует, сверху нависая, словно первый раз они видят друг друга голыми. И пусть раньше в этом ничего необычного и смущающего не было, сейчас в их сексуальных отношениях был слишком большой "обрыв", что будто сделал их вновь маленькими неопытными подростками. Сынмин любит Минхо. Любит утром, когда он, совсем сонный и милый, кофе себе наливает, а после вторую кружку в кофемашину ставит, дабы налить и омеге. Любит днëм, когда Хо ему с ребёнком помогает, да с делами домашними, когда заботится, готовит обед вместо Сынмина и гулять идëт вместе со своими любимыми, чтобы им скучно не было. Любит вечером, сейчас, когда Минхо так нежно его кожу целует, везде, где только можно, так аккуратно по щекам чужим проводит, словно Сынмин - кукла фарфоровая, что разбиться в любой момент может, так невесомо талию омеги сжимает, что Мину скулить хочется от переизбытка чувств. Они так чертовски влюблены друг в друга. И сейчас действительно ощущают себя подростками. Минхо всегда делает всё так, чтобы по-максимуму обеспечить комфорт своей омеге. Спрашивает о его состоянии во время секса, разговаривает с ним даже когда сам на грани и всё время шепчет о том, как сильно любит Мина. Сам Сынмин же невероятно ценит это. И не знает, за что судьба ему такой подарок отвесила. Хо из-под подушки смазку выуживает, обильно смазывая собственные пальцы, а после к сжатому колечку мышц двигается, толкаясь сначала одним, а после, когда удостоверяется в том, что входит свободно, и вторым. Сынмин, что поначалу лишь дискомфорт чувствовал, теперь сам навстречу пальцам толкается. До боли губу закусывает, но протяжный стон не сдерживает. Минхо хмыкает, свободную руку на бедре младшего устраивая, и третий палец добавляет. Вскоре Минхо пальцы на член заменяет. Сынмин и сейчас мычит, словно принимать внушительных размеров орган не хочет, но после быстро на грудь Минхо надавливает, меняя их местами и не без помощи собственных рук толкаясь самостоятельно. Похоже, это был отвлекающий манёвр. Минхо же и моргнуть не успевает, как оказывается под омегой, что плавно опускается на бëдра Хо. Альфа смотрит на Сынмина сверху вниз, взгляд задерживая на отточенной фигуре младшего и на его лице. Как же Ли Сынмин красив. Когда губу закусывает, голову назад откидывает, когда руки на плечах старшего устраивает, а после вновь поднимается и насаживается, набирая темп. Минхо всматривается в лицо Сынмина, словно в первый раз его видит. Но на деле просто красотой собственного омеги восхищается. Когда Минхо ответный взгляд на себе ловит, сдерживаться больше не может - поднимается, в губы пухлые впиваясь, и тонкую талию Сынмина в плен собственных сильных рук заключает. И сам насаживает омегу на свои бëдра. Два стона сливаются в унисон, эхом растворяясь в стенах спальни. Оргазм быстро обоих настигает, с пеленой в глазах и трясущимися конечностями. Сынмин выдыхает, последний раз старшего в губы чмокая, и рядом с ним падает. А после чувствует, что Минхо его к себе притягивает. – Спасибо, – шепчет Сынмин, в грудь альфы носом утыкаясь. Благодарит за всё. За любовь и нежность на протяжении многих лет, за уважение интересов младшего, за заботу. За сегодняшний вечер. И, конечно же, отдельное спасибо Чану.