Местные обычаи

Счастливые птички щебечут какую-то резвую, весёлую мелодию, купаясь в лучах солнца, которое в Эрессии так ярко светит и аж печёт, что даже Тринадцать со своими тремя светилами нерво покуривает в сторонке и плачет от зависти. У природы сегодня просто отличное настроение, как и у Седрика. Он тут, недалеко от Ашринской пасеки, им же построенной, весь день ждёт появления хоть кого-то из Поэнских друзей в своём далёком малоизвестном мирке, вынашивая в голове шутку, что по традиции ежегодно произносится хотя бы раз за первый апрельский день, а обычно, конечно, намого чаще. Она от ожидания даже кажется немного смешней и приобретает как-то больше актуальности и некого шарма. Задумывается о том, празднуют ли там – ну, в других мирах – Первое апреля и говорят ли практически каждому встречному про белую спину. Поражается в который раз самому факту существованию этих самых "других миров" и других в них распорядков, правил, устройств социума, размышляет надо всяким иномирском, в особенности междумирском, вновь возвращается к своему первоначальному вопросу, повлекшему за собой длинную мыслительную цепочку: "В других мирах-то существует День смеха?". И, наконец, возможность получить на него ответ ловит в виде чужого взгляда, возникшего, можно сказать, буквально из пустоты, в сопровождении звука закрывающегося портала. —О, Фран! — улыбается эльфу, смотрит, подходит немного ближе и, состроив недоумевающий кукурузник, чуть тише проговривает: — у тебя тут что-то на спине белое, — и тут-то сразу долгожданный ответ получает – к сожалению или к счастью – отрицательный, потому что Фран повторяет выражение лица учённого и старательно пробует разглядеть, быстро ставшее ненавистным, пятно, вспоминает, когда и где мог испачкаться. В конце концов, через полминуты интенсивного изучения собственной спины, выносит вполне утешительный вердикт: —Тебе показалось наверное, я не вижу, — искренне не понимает смешков со стороны собеседника, уточняет безмолвно, а ему в ответ скандируют: —"Первое апреля – никому не верю"! Эта шутка, Фран! —Чего? Причём тут вообще дата? — слегка дуется из-за того, что его вот так вот легко сделали объектом для стёба, задумывается, ждёт пояснений. —Не знаю как там у вас в Тринадцать и Междумирье, но вот в Эрессии ежегодно первого апреля отмечается День смеха. В этот день принято проявлять своё чувство юмора, а шутка про белую спину является наиболее популярной и вызывает смех не столько своим смыслом, сколько заезженностью, — проговорил, точно процитировав результат по запросу в каком-нибудь браузере. Эльф внимательно слушает чужой доклад, а в завершении краткого посвящения в часть местной культуры, выдает искреннюю смешинку, обнажая ненадолго белёсые зубки, чем радует Седрика, искренне надеевшегося на то, что шутка удастся. —Впервые встречаю такой.. праздник, но мне, знаешь, нравится, — Сан-Фран старался сдержать глупый смех, но тот, как на зло, всё-таки прорывается между словами. Учёный смотрит на него так заворожённо-изучающе, взглядом влюблённым и мягким, объект любования его быстро замечает и, наблюдая за стремительно наливающимися краской щёчками напротив, уверенно приближается, целует, заставляя целый табун мурашек пробежаться о всему телу, а бабочек заводить хороводы в животе, чуточку щекоча и даруя чувство приятной лёгкости. Нежно и чувственно сминает чужие губы, поглаживает щёку, аккуратно ведёт рукой по шее. Седрик эту руку с чувствительной зоны неловко убирает, смущается от настолько интимного действа. Его невероятно удивляет эта лёгкость и развязность партнёра, но, безусловно, радует положительная реакция на шутку. Эльф, в силу своей вспыльчивости, раньше часто реагировал совсем неожиданно – мог отстраниться после подобного подкола, фыркнуть и игнорировать далее, мог вообще уйти или, опять же, поцеловать, но не с чувственной нежностью, как сейчас, а грубо, резко, нагло толкаясь глубже в ротовую полость, не давая возможности оттолкнуть, по-собственнически прижимая ближе. Но, правды ради, всё это "плохое" было последний раз давно, и учёный рад, ведь маг рядом с любимым человеком – видно каждому, кто с ныряльщиком когда-либо контактировал за пределами "Бессмертной Искры" – очень старается сдерживать свой негатив, рвущийся вперёд на кобыле недовольства, выставляя против него заботу и доброжелательность в составе армии любви. —Пойдём, Франя, налью чаю, — Седрик сплетает их пальцы, смакует ласковую форму чужого имени на языке, делает шаг в сторону замка и ждёт, пока вышеназванный шагнёт вслед за ним. —Тебя Ашра заразила? – мироходец реагирует на акцент на этом смущающем "Франя", но идёт уже вместе с мужчиной, предвкушая наслаждение от тёплого напитка из трав. У него теперь настроение такое же хорошее, как у Седрика и птичек.