***
саймону казалось, что соуп его просто испытывает. он бесконечно был где-то рядом, говорил-говорил-говорил. но гоуст не находил в себе силы злиться, раздражаться, беситься. мактавиш искренне тянулся к нему, напоминая щенка, причем буквально. вечно активный, энергичный, отчего-то радостный, крутился рядом постоянно, лез, тычась куда попало. и райли начал привыкать. этот неугомонный шотландец был единственным на всей базе, кто мог просто подойти к гоусту, наглухо игнорируя леденящий душу взгляд. ему было все равно, он просто шел, потому что хотел подойти. и саймон не говорил ему ни слова. в основном потому, что он в целом мало говорил, но здесь его даже не хватало на возмущение. щемящая искренность в голубых глазах тушила все раздражение. даже когда райли не реагировал на него, продолжая угрюмо сидеть в одной точке - тот все равно, сука, крутился рядом. удивительная упертость. лейтенант понимал, что того бесполезно отгонять, тормозить, ругать, отпихивать, динамить - не услышит. оставалось смириться, привыкая к новой действительности. сказать, что прайс был доволен - ничего не сказать. наконец-то нашелся достаточно отбитый человек, который не дергался от райли, стараясь не контактировать с бездушным снайпером. честно, было даже завидно, его упертость да в другое русло - был бы самым молодым майором в истории британской армии. но, отнюдь. наверное, мактавиш напоминал свое же кредо - взрывчатку. резкий, быстрый, шумный, смертоносный и просто неугомонный. дай ему повод, подожги фитиль - все, жди взрыва, который заденет всё вокруг. равнодушным остаться было невозможно, либо ты раздражался от шума, либо смеялся с него. к своему ужасу, райли понял - он тоже сбоит. словил себя на долгом, изучающем взгляде в сторону шотландца. голова шумела. ошибка. ошибка. ошибка. отточенный механизм саймона, который беспрекословно выполнял приказы, не дернувшись ни на дюйм, стрелял в головы, чувствуя только отдачу оружия, ни к кому не привязывался, едва ли запоминая имена, выдал неточность, осечку. гоуст не понимал ничего. когда их поставили напарниками, спасибо прайсу, саймон, впервые за время службы, едва не взвыл от отчаяния. соуп просто бесконечно сыпал двусмысленными фразами, которые не позволяли починить этот ебучий сбой в системе. он отчетливо понимал, что не должен, не надо, не стоит, но начал говорить. вытаскивал самые отбитые шутки из закромов памяти, тормозя мактавиша хотя бы на пару секунд, заставляя того измучено вздыхать в гарнитуре, тихо бормоча что-то на шотландском. но, тот тут же включался обратно, говорил-говорил-говорил. саймон невольно, правда, он не понимал, зачем вообще ведется, но стал отвечать. так же угрюмо, без эмоций, холодно, однако джону было все еще фантастически похуй на это.***
вторая ошибка прибила саймона совсем неожиданно. когда, сидя на крыше с винтовкой в руках, в гарнитуре зашуршал хриплый, испуганный голос. - гоуст, следи за окном, - мактавиш едва не выплюнул эти слова в рацию, отключаясь в прицеле райли обнаружил, как соупа тащат к разбитому стеклу, а сопротивляться тот даже не мог, буквально беспрекословно доверив свою жизнь в руки напарника. хладнокровный, бесчувственный призрак выдал испуганное «черт». ошибка. ошибка. ошибка. испугался, что не попадет, не успеет, не спасет. выстрелив, он выжидающе замер. только когда услышал голос в наушнике, сделал вздох. он даже не дышал. - отличный выстрел, элти, - соуп разбито уселся рядом с трупом, пытаясь очухаться, хоть немного придти в себя - не за что, - саймон сбоил какого черта это неугомонное создание шутит даже сейчас, едва не умерев? какого черта происходит с самим саймоном? ублюдство, так не должно быть, нахуй, зачем, перестань хватит меня ломать. райли хотел выдрать это жуткое душащее чувство изнутри. откатить обратно, не позволять соупу взорваться рядом, чтобы разрушить и его тоже. вся цельная система, механизм, что отлажено работал все эти годы, был напрочь раскурочен, показывая увёртки перемолотого там человека. саймон не хотел с этим разбираться, снова погружаясь в отвратительное нутро, хотелось закрыться, запаять эти дырки, откуда вытекало живое, трепещущее нечто. опять пытаться заткнуть себя, оставляя лишь лейтенанта гоуста.***
на базе было мертвецки тихо. половина откисала в лазарете, а кто остался достаточно цел - в своих комнатах. саймон поборол желание заколотить входную дверь, чтобы ни единая душа не попала в этот омут. он сел на кровати, убито втыкаясь взглядом перед собой. оценивая количество ошибок, понял - паять придется просто бесконечно. - блять, мактавиш, - сипло, глухо, в тишину комнаты, отчаянно закрывая рукой глаза, в надежде больше ничего и никогда не увидеть натурально схватившись за голову, саймон выдохнул. назвать проблему по имени стоило еще одной пробоины в корпусе механизма. надежда, что это просто дурной сон, растворялась так же быстро, как приходило понимание - не будет как прежде. хоть ты запаяй себя сверху донизу, перестань говорить, оглохни, ослепни - бесполезно. мактавиш уже внутри, пробив к чертовой матери все слои выстраиваемой годами стенки. как к саймону можно было искренне тянуться? что этот сумасшедший вообще в нем увидел, раз так отчаянно, уперто продолжает улыбаться, лезть, говорить, шутить? гоуст существовал как вымысел, как мираж, тень человека. а теперь его заметили. и это ужасало. полудохлое нутро, что каким-то образом поддерживало собственную жизнь, теперь наблюдало из пробоин, лезло наружу. впервые так рьяно замаячило желание залить в себя кислоту, чтобы эти остатки человека выжглись в труху. райли - злой человек, грубый, ужасающий. закрыв это в медном коконе, оставался только лейтенант, способный стрелять и убивать. но проклятый сержант что-то от него хотел. зачем? зачем?***
поздним вечером, ближе к полуночи, саймон вышел на крыльцо, закуривая сигарету. сон упорно не шел. ему мало того что снились кошмары, так теперь еще мысли не давали сомкнуть даже глаз. их быть не должно, давно не было и не понятно, а нахера они вообще вернулись, но совладать с ними сил не нашлось. дверь тихо скрипнула. - вечер, - прайс встал рядом, мелькнув огоньком зажигалки, - не спится? - как видишь, - саймон выдохнул едкий дым. у капитана было правило в общении с ним: если на вопрос поступал именно ответ, а не угуканье с отстраненным взглядом, то продолжать диалог было можно - тебя мактавиш спрашивал, - он быстро метнул в него взгляд - зачем? - я не знаю, чего он за тобой носится, - тихий выдох, - слушай, я понимаю, ты не любитель таких разговоров, но все же, мне важно быть уверенным, что это не приведет к разладу в команде - думаю, лучше спросить у него самого, зачем он это делает, - саймон нахмурился, уставившись в темноту перед собой - ты сам что считаешь? - ничего - гоуст, дай себе шанс, - прайс потушил бычок - себе? - себе, - окурок улетел в мусорку, - потому что в мактавише сомнений у меня нет, я никогда, за всю свою жизнь, не видел человека, который бы так упорно бился в стену, зная, что ответа не последует капитан развернулся, уходя обратно в здание, оставив лейтенанта с новой пробоиной в механизме. ошибкаошибкаошибка***
как прайс узнал, что мактавиш ищет этот отголосок жизни? просто. заглянул в лазарет. сержант, уже имея возможность свободно шевелить конечностями, удивительно тихо отлеживался на своей койке, черкая ручкой в ежедневнике. когда подошел капитан, тот не шелохнулся, упорно вырисовывая что-то на странице. он знал, кто подошел, скрывать было нечего. прайс кивнул ему, подойдя ближе. всмотрелся в помятый блокнот, заметив рисунки знакомой маски. - круто рисуешь, - он слабо хмыкнул, подняв большой палец вверх соуп поднял голову, разбито улыбнулся, благодарно кивнул. но взгляд, которым он одарил капитана, говорил все громче любых слов. - черт, мактавиш… - сочувствующе поджал губы - да-да, знаю, - джон обессилено вздохнул, оставив ручку в ежедневнике, - просто надеюсь, что отпустит до того, как я подохну - давай без этого, - он положил руку ему на плечо, выражая подобие поддержки - любовь не выбор, кэп, сам понимаешь - понимаю, поэтому постарайся саморучно себя не угробить, - тяжелый выдох, - будешь ему говорить? - а в этом есть смысл? - не поспоришь, - капитан нахмурился, - сочувствую, соуп, надеюсь, пройдет быстро - спасиб, - усмехнулся, - как он? - в комнате, не вылезает - в общем, как обычно - стабильность они кивнули друг другу, и прайс покинул лазарет, оставив джона наедине со своим же рассудком. он никогда не был фанатиком такой сумасшедшей агонии, живя моментом. ему много раз говорили, что тот похож на ретривера, который привязывается ко всему своему окружению, пылая искренней любовью к существам вокруг. наверное, с таким характером в армию идти не стоило, но кто ж его разберет. бегать, стрелять, взрывать, защищать - вот вся его жизнь в четырех словах. беречь близких, постараться не сдохнуть самому. мактавиш не стеснялся чувств. знал о своей влюбчивости, честно и открыто говорил, не боясь отказа. все же, нельзя нравится всем. если все же выяснялась невзаимность - кивал, понимающе улыбался, желал человеку всего хорошего, просто ожидая, когда его самого попустит чутка, а потом, может, кто-то еще займет его мысли. но с гоустом была беда. признаться - не было смысла, отпускать - не отпускало. ощущая себя мухой, что неустанно бьется в стекло, мактавиш лишь надеялся не заработать раздражение в свою сторону. он шумный, гулкий, надоедливый, но со стороны лейтенанта пока не поступило ни одного злобного «заткнись». по какой-то, неведомой никому причине, прайс посчитал их хорошими напарниками. джону буквально развязали язык, ему так осточертело страдать самому, что он бесконечно говорил с райли через гарнитуру. знал, у того нет возможности отключиться, потому просто вываливал все, что лежало во взбалмошной черепушке. флирт, шутка, комментарий происходящего, флирт, вопрос, флирт, шутка, флирт, саймон, ну же, обрати внимание, флирт. ответ. мактавиш сломал первый рубеж. теперь гоуст разговаривал. нес люто черные шутки, от которых оставалось лишь ублюдское послевкусие, но, сука, разговаривал. на большее соуп не надеялся, довольствуясь тем, что смог выбить, монотонно пережевывая в своей голове чужой смешок, больший похожий на шум помех. вскоре, он научился их отличать. у райли были эмоции.***
сомнения-оборванцы нависали над саймоном мертвым грузом. паяльник сломался, клея не было, нитки и иголки давно не помогали - пытался быть кем угодно, но не собой. мактавиш ломал его, рушил, изничтожал в труху. карусель бесполезных мыслей скрипела так, что закладывало уши. саймон бы хотел разучиться думать. «дай себе шанс» нет. джон заслуживал лучше, гораздо. даже быть другом - это отравлять его жизнь своим дурацким телом, душа в котором прогнила много лет назад, где-то на ребрах оставив пометку, что когда-то она здесь вообще была. джон хороший. джон честный. джон живой. составить ему компанию, означало загубить человека, который этого не заслужил. самоотверженно защищал своих, поддерживал. не любить его было невозможно. и саймон с ужасом понимал, что его как раз таки любить невозможно. а мактавиш смог. смог рассмотреть в мертвом взгляде что-то хорошее. неустанно тянулся, бормотал, шутил, глухо бился в заколоченную дверь. райли не хотел открывать. все же, заколочена она была не зря. а развернуть фокус внимания не получалось, тот шел пулей в след, всегда, нахуй, абсолютно. саймон начинал хотеть, чтоб тот успокоился. перестал искать в нем человека, друга, да кого угодно. гоуст - убийца, работающий по приказу. саймона райли уже давно не видели, он пропал без вести в пучине труб и сточных вод собственного рассудка.***
на следующей миссии все шло буквально по накатанной. бубнящий мактавиш, и тихо вторящий ему райли. саймон натурально ощущал, как собственная черепушка стала тюрьмой. теперь, изображение на его маске выглядело как язвительная насмешка над самим собой. мысли затапливали сознание, вытекая из все новых и новых пробоин, а бежать было некуда. на очередной глупый флирт он промолчал, услышав тихое тоскливое чертыхание, которое, очевидно, ему не предназначалось. ошибка ошибка ошибка гоуст с трудом проглотил нервный импульс. дай ему переболеть, не губи парню жизнь. саймон правда на это надеялся. все же, человек не может биться в бетонную стену вечно? не может же? да? сидя на временной базе, райли прикрыл глаза. невыносимо. глухая ночь, мертвецки тихая, даже ебучие кузнечики молчали. он натурально слышал как мысли москитами пищат в черепной коробке, вызывая уже стойкую мигрень. райли не хотел думать, но паяльник все еще сломан, а другого спасения у него нет. тишину разрезал сомнительный звук, похожий на всхлип. саймон насторожился - это явно не было то, что ожидаешь услышать на базе спецназа. поднявшись, он беззвучно вышел из комнаты, тенью плетясь на источник. опосля подумал, что ошибочно не взял с собой огнестрел. шум неясной природы исходил из-за балконной двери, за которой было подобие веранды-лоджии на втором этаже. через стекло саймон увидел силуэт, подойдя ближе, увидел чей. и ему так не понравилось. на небольшой лавке сидел мактавиш, плечи которого сокращались, будто он плакал. тихие всхлипы вырывались, задушенно проникая в сознание райли. от фигуры шел сигаретный дым. и давно мактавиш курит? саймон, не выдержав, тихо двинулся к нему. что он хотел? что собирался делать? зачем лезет? почему не дает переболеть, как просил всего несколько часов назад? джон даже не шелохнулся на скрип двери, продолжая стеклянным взглядом пялиться куда-то в пустоту, тихо затягиваясь сигаретой. он не плакал, нет, не мог. глаза слезились, дыхание сбивалось, всхлипы болезненно драли горло, но не плакал. он знал, кто зашел на балкон, слишком характерный звук и тяжесть шагов. хотел ли он такую компанию? хуй знает. - джонни? - голос дрожал саймону так не понравилось видеть мактавиша настолько разбитым. страх, липкий как клеенка, медленно затапливал его и без того убитый рассудок, заставляя мысли еще активнее биться в черепе, чтобы не утонуть. он присел рядом. тишина со стороны напарника запустила паранойю, что пулей просвистела в мозг. тот сломался? всё? спустя минуту, когда сигарета дотлела, обжигая пальцы, мактавиш тяжело выдохнул, откидывая бычок. все еще нечитаемым, глухим и потерянным взглядом смотря перед собой, он тихо разомкнул сухие губы. голос звучал сродни наждачке по сердцу саймона. - можно? - не посмотрев, не шелохнувшись, не моргнув райли даже не уточнил, о чем тот спрашивает. слабо кивнул, понимая, что его прекрасно видят боковым зрением. висок у джона горячий. уложив голову на плечо рядом, он все так же смотрел вперёд, не в силах ни заплакать, ни успокоиться. райли дрогнул, чувствуя, что даже через кофту останется ожог. джон сам по себе горячий, потому что живой. механизм скрипел, система сбоила так сильно, что ошибки застилали вид перед глазами, сужая угол зрения чернотой, будто еще секунда и райли будет за гранью. упадет бессознательно, в надежде сломать шею, летя со второго этажа головой вниз. а потом мактавиш легко потерся щекой, укладываясь, и прикрыл веки. ошибка ошибка выключение в черепе опустело всего в мгновение. саймон чувствовал, что ебучее живое сердце выламывает ему ребра, выворачивая его изуродованное нутро нараспашку. излишне сбитый воздух тихо, со свистом вышел из легких. мактавиш все еще не сказал ни слова, но райли слышал. тот слишком громко думал. неосознанно, абсолютно не понимая зачем, лейтенант прижался головой к чужой макушке, все еще тихо лежавшей на его плече. тишина со стороны джона наступила в ту же секунду. сознание отключилось, переизбыток мыслей, перегруз, переход в спящий режим. горячая соленая слеза неспешно скатилась по скуле, ударяясь об одежду саймона. по ощущениям, она прожгла его насквозь, словно лава. мактавиш мог плакать.***
гоуст ненавидел, когда приходилось отступать. жгучее ощущение разочарования желчью стояло в горле, будто виноват был именно он. он не справился, он не выполнил приказ, он не смог. где-то, часть остатков разума упрямо твердили, что в спецназе не бывает идеально, но гнев и раздражение так явно топили все нервные окончания, мысли и здравые решения, что райли просто закрывался в комнате. да, замка на двери не было. однако обычно на ручке висела бумажка, если он просто сидел в своей конуре, но если этого знака нет - проходящие даже блять не дышали рядом. в комнату можно было постучаться и войти исключительно прайсу - начальство. каким бы придирчивым не был гоуст, все же он на работе. ему и так уступали, так что жаловаться он не смел. с громким стуком дверь захлопнулась. шедший мимо капитан лишь тяжело выдохнул. он знал проблемы райли, не осуждал его, просто давал успокоиться так, как ему было угодно. обычно, он просто отсиживался, как в тюрьме. злой саймон - опасный саймон. понимая, что сил тому не занимать, а терять кого-то не хотелось, прайс просто дожидался, пока тот утихнет. мактавиш шел на встречу, кивнув кэпу, но тут же остановившись у знакомой двери. вопрошающий взгляд на прайса - тот покачал головой в отрицании. шотландец отмахнулся, смело повернув ручку. - я же блять попроси… - он прервался, обернувшись на открытую дверь. кипящий комок ненависти свернулся до спичечной головки - саймон…? - тихо, аккуратно - входи, - отвернулся, снова утыкаясь взглядом в стену напротив мактавиш спешно нырнул в щель, закрывая за собой. прайс, честно говоря, был готов собирать джона как пазл, еще когда тот открыл врата в этот ад. серьезно? простое «саймон» и тишина? он неверяще постоял, оторопело моргнув. может, сейчас он услышит стук, и из проема вылетит труп мактавиша? все еще тишина. капитан еще дважды проморгался. тормозить саймона мактавишем, у которого этих тормозов не было вовсе - самое ебанутое, что было за всю его жизнь. нахер, потом разберется. шотландец двинулся к кровати, присаживаясь аккурат напротив райли. смотрел точно в глаза, выжигая своей чистой искренностью. ему не плевать на райли, ему правда, действительно важно как райли себя чувствует. веки, обрамленные светлыми ресницами спешно закрылись, напоследок мелькнув голубым отблеском. - ты как? саймон, что всегда был фоном, в расфокусе мелькая на заднем плане, неверяще распахнул глаза. мактавиш, сосредоточенный, слово разминирует бомбу, сверлил взглядом. увертки человека внутри гоуста поползли наружу, увидев свет надежды в тоннеле. - зачем? - голос хрипел. говорить что-то лицом к лицу страшно, вас не разделяет рация и несколько сотен метров, вот он, перед тобой, живой и дышащий. джон понимал, про что тот спрашивает - ты против? - джон понимал, что ломает того райли тяжело сглотнул, словно во рту было бритвенное лезвие, не дающее словам выйти наружу. но его не торопили. он злился на себя, натурально ненавидел. сидел, как ничтожный опарыш, зачем-то занимая кислород в комнате, вынуждал другого человека страдать. - джонни, я не то, что тебе нужно, - тихо вывалил, понимая, что это явно недостаточное объяснение для того, кто так упорно бился в его стенку - а ты знаешь, что мне нужно? - почему-то глаза его улыбались, несмело, но отчетливо - ты явно заслуживаешь лучшего, - тихо прикрыл веки, чувствуя, что сердце, заполошно стучащее внутри, начинает пропускать удары. может, оно всё же остановится? избавит от всего этого дерьма - саймон, - джон, отбитый во всех смыслах, взял и потянул с чужой ладони перчатку, тут же обхватывая пальцами. то, как райли дрогнул, ощущалось мурашками даже на затылке его дурацкой прически. мактавиш обжигался, тот был уверен, что останутся ожоги, убери он сейчас свою руку. но не убирал, потерянно уставившись в голубые фонарики напротив, - не задумывался, что ты и есть лучшее, что я могу заслужить? - ты псих, - неверяще мотнул головой ошибка ошибка ошибка саймон оторопело моргнул. это явно дурной сон его воспаленного сознания. мактавиш смотрел на него, как на самое красивое создание в мире, выжидающе молчал, слабо поглаживая большим пальцем тыльную сторону широкой ладони. гоуст натурально потерялся, сидя со стыда белый как снег. он не знал, не понимал, что отвечать, как, почему, чем он вообще заслужил себе такое чудо? удушливый стыд за себя, за свою изуродованную душу, за неспособность сказать сейчас хоть что-нибудь, пробирал до костей. но он упускал главное - мактавиш не собирался его осуждать. тишина давила, но вымолвить хотя бы звук казалось непосильной задачей. чувствовать отдачу оружия - понятно, но чувствовать, что другой человек нашёл в тебе то, что он желает, хочет, вожделеет - сложно. саймон зажмурился, в ту же секунду почувствовав, как вторая рука аккуратно потянула с его лица балаклаву. он замер как изваяние, едва втягивая воздух в легкие. ткань с тихим шорохом приземлилась рядом с ним на кровати. в следующее мгновение - ожог на скуле. мактавиш горячий, дышащий, тянул руки к живому трупу, способному только убивать. саймон в страхе, натуральном, живом страхе распахнул глаза. - красивый, - мактавиш почти любовно изучал его лицо, трепетно поглаживая пальцем шрамы, коснулся бровей, горбинки носа глобальная ошибка системы глобальная ошибка системы глоб… выключение райли почувствовал что-то кипящее, движущееся по его щеке. глаза горели так, словно в них засыпали перца. он проследил за джоном, который поднялся на ноги, вставая едва не впритык, продолжая держать руками саймона. тот, уставившись во все глаза, испуганным раненым зверем смотрел, что-то решал. после, порывисто потянул того на себя, вынуждая сесть к нему на колени, приближая. джон послушно устроился, уже двумя руками обхватывая лицо напротив, большим пальцем убирая слезу, растирая черную краску еще сильнее. то, с каким звуком саймон уткнулся в него, вынудило мактавиша крепче обнять дрожащее тело, прижимая к себе. чужие слезы обжигали через футболку, ткань явно пачкалась краской, но сержанту, в силу своей отбитости, было фантастически похуй. райли ненавидел людей. всех. кроме одного.