«That's why I'll betray you first»

Работу в Старр Парке никогда нельзя было назвать отличной. Бесконечный поток клиентов выматывал, вечно недовольный начальник выбешивал, а Колетт, что не несла в своём присутствии никакой пользы, не делала ситуацию лучше. И все эти факторы вдруг вылились в то, что Эдгар сквозь скандалы и протесты девушки стал выходить лишь по выходным, когда рабочий день меньше, а люди лишь проходят мимо их лавки. Повседневность стала утомлять и давить. Эдгар не то чтобы и хотел разнообразной жизни. Ему для счастья хватило бы малого: приставка, пицца и, быть может, девушка, которая бы вкусно готовила, обладала чувством юмора и ждала его дома вечером. Но без этого всего дома ждали его лишь бардак и грязные вещи, на что весьма неэтично жаловалась Колетт, когда приходила к нему в гости на фильм (они всё ещё друзья, увы). «Послушай, Эдгар, я понимаю, что ты далёк от культуры, а твой максимум - это костюм фурри-горничной, - твердила она. - Но и ты пойми, что не мыться и не стирать вещи это участь панков, а не тупорылых эмо, таких как ты!» - будто не менее глупая сталкерша смогла бы понять его. Да и какой в этом был смысл? Дома никто не ждёт, на коленях никто не пригреет, в приставку глубокой ночью не поиграет. А ему, может, тоже хочется этого… Ну, как его? Заботы? Внимания? В общем… Того, чего лишили родители, и мозга в том числе. Но всё это не отменяло того, что ему банально не для кого было красиво одеваться, причёсываться, каждый день принимать ванну и менять постельное бельё. Никто просто не оценил бы этого, максимум Колетт посмеялась бы над его «шлюшьим» прикидом и не заметила того, что он впервые воспользовался одеколоном. А ведь он всегда пользовался им. И даже так Эдгар не предпринимал никаких усилий, чтобы понравиться кому-то. Может, потому, что и вовсе не знал, что нравится и не нравится людям, а может, всё дело в том, что у него поджилки трясутся от мысли, что живой человек его полюбит. Это же столько ответственности - что ему придётся отвечать, если этот человек признается в своих чувствах, а они не взаимны? Что будет, если этот человек его разлюбит? Это же нужно постоянно держаться в том образе, в котором тебя полюбили, дабы бедолага в тебе не разочаровался и не подумал чего лишнего. Или оно должно работать не так? Да и хуй с ним. Он один. И ему хорошо. Он хочет ласки и заботы, но ему хорошо, ведь можно думать лишь о себе. Почему? Да потому что нет того, о ком он может думать ещё. С этими мыслями Эдгар проваливается в сон, его глаза закрываются, голова медленно ложится на поверхность кассы. До конца смены ещё два часа, а затем Колетт должна выйти на ночную - вот кому действительно не повезло. И всё же было бы неплохо заиметь в их команде нового работника, но вряд ли Грифф согласится на это, потому что тогда придётся выплачивать зарплату аж троим людям (не считая того, что их с Колетт зарплату уже урезали в четыре раза, да и выдают чаще протухшей продукцией, чем деньгами). Но, как только лоб наконец касается твёрдой поверхности стола с соответствующим звуком удара, Эдгар дёргается, вскакивает и растерянно оглядывает магазин. Сколько он дремал вот так? Можно было лишь фантазировать и мечтать, что за это время никто ничего не украл. Парень решает проверить, доставая отчётный по товарам лист. Боже, ну и почерк же был у Колетт. С первой частью сувенирной лавки всё было в порядке, вторая тоже на жаловалась. Кажется, всё действительно на месте, если не считать того, что кто-то спрятал все фигурки Спайка в чулан. И он, конечно же, знал, кто это был. Но кому не похуй... Эдгар облегчённо выдохнул и направился обратно к кассе, как вдруг дверь магазина распахнулась прямо перед ним, с глухим звуком удара отдала в макушку и сбила с ног так, что парень, словно в дешёвой дораме, медленно начал падать. Точнее, как сказать медленно... Всё действие длилось не более трёх секунд, но ему хватило этого, чтобы сердце могло остановиться и тут же забиться сильнее. Парень, зашедший в магазин, не был обычным. Цвет его кожи болезненно жёлтый, на голове глупая зелёная кепка кассира, а одет он был в чёрный официальный костюм с элегантным красным галстуком - настоящий главный герой, так подумал Эдгар, когда увидел его. Будто весь космос скомкали вместе и создали его, слепили из звёзд и грёз. Словно луна (буквально, потому что он жёлтый), что никогда не одарит своим тёплым светом, но с радостью украдёт все самые яркие лучи у солнца, чтобы освещать ими весь мир. Чтобы весь мир смог увидеть его красоту и прирождённую харизму. Нет, это слишком мелкая цель, слишком лёгкая для главного героя... Был ли послан он в этот магазин, чтобы спасти Эдгара? Вызволить его из этой рутины, скучной повседневности, стать его надёжным крылом и настоящей опорой. Стать тем, кто понимает его. Настоящего его. Эгоистично было думать так, верно? Когда он смотрит на такого человека, ему кажется, что он вписывается. Вписывается своим богатым, аристократичным видом во всё, в каждую ячейку общества. Пусть Эдгар и чувствует себя лишним прямо сейчас, потому что знает, что присутствие кого-то подобного никогда не будет принадлежать ему, что место рядом с ним занято уже кем-то лучше. Лучше чем кто-то отвратительный: кто-то вроде него. И он не знает, завидует ли этому незнакомцу или людям рядом с ним. Да кому угодно! Кому угодно можно было завидовать, пока у них было что-то рядом. А Эдгар так и продолжит падать, и он будет делать это один, он никогда не примет ничью протянутую руку, он никогда не будет нуждаться, он никогда не... Он никогда не чувствовал себя настолько паршиво. Сколько времени уже прошло с момента, как вся эта ситуация произошла? Больше всего его раздражало то, как что-то столь незначительное вновь привело его к этим мыслям. Сколько, блять, можно, Вселенная?! Что ж, валяйте, он готов к этому. Он готов к падению, готов к краху и готов разочароваться в себе окончательно. Может, тогда до парня дойдёт, что вся эта людская хуйня и чувства - полный бред, и доходят до этого лишь отчаянные, которые не смогли справиться с собственным одиночеством и—... Погодите, что? – Поймал, – раздался голос прямо у уха, трепетный и сладкий, как хороший алкоголь. Он почувствовал руку на своей спине, не позволяющую ему соприкоснуться с холодной поверхностью пола. Зажмурив глаза, Эдгар не видел кто сейчас перед ним, но догадывался. Приятный аромат парфюма дошёл до него, окончательно сводя с ума, голова забилась вовсе не тем. – Ты в порядке? – Я-я в порядке. Конечно, спасибо... – эмо не смог найти в себе сил, чтобы взглянуть на него, потому что заранее знал исход. Он точно утонет, утонет в океане чужих глаз, он точно надумает себе лишнего и набросится на него, не посмотрит на то, как это будет эгоистично и мерзко. – ...Откроешь глаза? У тебя может быть лёгкое сотрясение, мне нужно увидеть твои зрачки, – незнакомец звучал серьёзно, слегка сурово, но всё еще так желанно. Желанно для Эдгара, конечно. Это был такой почти заботливый тон, который он слышал последний раз лишь в далёком детстве, когда мать ещё удалено. – Я не могу их открыть, и-извини. Можешь просто отпустить меня, – эти несчастные слова были сказаны с особым усилием, ведь тяжело держать себя в руках, когда прямо, сука, у твоего уха раздаётся шёпот мечты всей твой жизни, а ты даже не считаешь, что заслуживаешь этого. – Хм. Если я не отпущу, то что? Продолжим разговаривать так? – теперь это было похоже на какую-то игру, с этой усмешкой в голосе. Эдгар вздрогнул. – О чём ты вообще..? – Меня зовут Кассир. Я пришёл в эту сувенирную лавку, чтобы купить новых фигурок... И украсть твоё сердечко, – парень готов был поклясться, что он подмигнул ему прямо сейчас, потому что длинные пальцы прошлись по его спине слишком игриво, касаясь каждого изгиба. ...И это было последней каплей. Эдгар распахнул глаза, чтобы взглянуть на него, Кассира. Его тело тут же пробило на дрожь, нет, судороги, щеки налились румянцем, время остановилось. Зрачки суетливо забегали, намереваясь осмотреть всё, как будто готовясь к трапезе: от макушки до видимой части торса. Это нечто за гранью понимания, за гранью Вселенной и каких-то там звёзд. Неистовый зверь, его повелитель, отныне его колыбель - его обитель. Он совсем потерял голову. ...А что тот только что сказал? Эмо настолько сильно дёрнулся, что буквально выпал из чужих рук, болезненно застонав от падения. Кассир тут же принялся помогать, обвивая его талию и поднимая с пола. Тем не менее, тёплые ладони не покинули его тела. Этот парень определённо знал, что он собирается делать. – Мне так жаль. Я должен осмотреть тебя полностью, чтобы убедиться, что ты в порядке. В конце концов, это моя вина, – Кассир ухмыльнулся, усаживая Эдгара за его место на кассе, но разворачивая кресло к себе. Он навис сверху, зажимая колено между ног, что заставило Эдгара горячо выдохнуть, плавясь под чужой тенью. В таком состоянии он был не в праве сопротивляться ничему. – Начнём с общего осмотра. Давай же, Эдгар, мне нужно снять с тебя это... Да, так, – и конечно, конечно он позволит сделать всё. А Кассир лишь жмётся ближе, хватая его тело крепче, зарываясь головой в плечо и щекоча его покрасневшие щеки волнистыми прядями волос, опаляя бледную кожу своим тёплым, размеренным дыханием - и бедный эмо мальчик замирает намертво, нервно сглатывает и жмурится от расплывающегося в конечностях тепла. Он вновь шумно выдыхает, пытаясь унять громко бьющееся в желании сердце, унять жар, застилающий глаза, вынести из потока крови приятное наслаждение присутствием, ситуацией, глядя куда-то в сторону, а не на Кассира, потому что боится, что поддастся. Пропадёт в тумане глаз, не сможет не потакать своим желаниям. Впрочем, он уже проиграл. И проиграл не кому-то там, а проиграл сам себе и своему жалкому эгоизму. Стоп. Откуда он знал его имя. – П-подожди, – Эдгар, всё ещё смущённый, попытался оттолкнуть его от себя, но всё зря: парень будто сильнее сжал его в руках, хоть и приблизился к лицу, хмуро косясь. – Эдгар, – прошептал он, сжимая в ладони его щёки и проведя языком по губам, – Эдгар, ты не закрыл дверь в магазин, – тот совсем запутался. Какого чёрта происходит? Что он несёт? – Я не об этом... Почему мы... Нет, почему ты—... – Эдгар, – опять. – Эдгар, – и снова. – Почему ты не закрыл дверь в магазин, Эдгар? Почему ты так просто спал на рабочем месте? Что. Брови Кассира дёргаются, глаза сверкают оттенками недовольства, и он ловко перехватывает его бледное запястье, прижимая к ручке стула. Эдгар приподнимает ресницы вверх, будучи прикованным этим глубоким выражением лица: всё внутри по какой-то причине скручивается, хотя он, блять, нихуя не понимал. – Эдгар... Почему ты... КАКОГО ЧЁРТА ТЫ СПАЛ НА РАБОЧЕМ МЕСТЕ, НЕ ЗАКРЫВ МОЙ МАГАЗИН?!