Lie Eternal

ᅠᅠСвет. Лучи неестественно яркого и тёплого солнца после времени, проведённого в самых сумрачных уголках особняка, ослепили, вынудив зажмуриться. По лицу скатилась пара невольных слезинок. ᅠᅠЛёгкий ветерок, словно воспользовавшись секундным замешательством, озорно всколыхнул страницы старой книги. Глаза, вспыхнувшие лукавым алым огнём, снова пробежались по выцветшим строкам отточенно, но сквозь. Сюжет давно известен и предельно ясен, душегуб для Сириуса уже много лет как пойман и получил по заслугам… Хоть какая-то предсказуемость. Капля стабильности в море неопределённости. ᅠᅠВ доме стало слишком шумно – больше, чем он готов выдержать. Голова раскалывалась на куски от мигрени, и к горлу подкатил ком тошноты. ᅠᅠБежать. ᅠᅠБежать и не оглядываться. Бежать и вновь ощутить себя в безопасности там, где лишь редкий шелест листьев отвлекал от сцены очередного убийства, что уже не заставляла сердце биться чаще. Такова была его первая мысль и последняя крупица какого-либо терпения на сегодня. ᅠᅠЛюди не меняются. Сириус не исключение. Он снова прячется. Снова тонет в омуте тишины и бесконечных волнений о том, чего уже никогда не исправить и не вернуть, идя ко дну, как потопленный корабль. Снова узник гнетущего, но привычного одиночества, заложник самого себя и совершенно ничего не может с этим сделать. ᅠᅠУсталость бессонной ночи в один момент свалилась на плечи, и мир вокруг погрузился в туман. Это место опьяняло подобно глотку хорошего выдержанного вина. Временами Сириус ощущал, будто исчезает, перестаёт существовать, растворяясь в дурманящем эфире. ᅠᅠСкрип. Разум не придал раздражающему звуку значения. ᅠᅠИ ещё раз… Здесь никого нет. Ничего нет. Всё обман, иллюзия, дым и зеркала. ᅠᅠНо чутьё не обманешь. Сириус приоткрыл налитые свинцом веки и дёрнулся в животном испуге, столкнувшись с напряжённо-внимательным взглядом глубоких чёрных глаз. ᅠᅠ— … А, это всего лишь ты. ᅠᅠ— Всего лишь я, – отозвался Вилардо с толикой беззлобной иронии, едва уловимой в нарочито ровном тембре. – А мог быть кто-то другой. ᅠᅠАдлер сидел на скамье рядом, не спрашивая разрешения, искренне убеждённый в том, что Гибсон его не прогонит, даже если будет размышлять над ответом непозволительно долго, взвешивая за и против с тщанием скупщика золота. И он прав, ибо отказывать в компании ужасно невежливо, не так ли? Сириус едва слышно вздохнул, не сердито и не смиренно, отвечая своим мыслям. Нутро подсказывало, что он не то чтобы против чужого присутствия в этом конкретном случае. Словно иначе и быть не могло. Словно общество Вилардо уже совсем не чужое. Дурацкие непрошеные мысли. ᅠᅠ— Ты зря уходишь в одиночку. Кто знает, что демонам взбредёт в голову. ᅠᅠ— Чувство опасности имеет свойство притупляться, когда понимаешь, что способен себя защитить, знаешь ли. ᅠᅠМягким движением ладони Сириус поправил амулет, используемый вместо книжной закладки. Он говорил уверенно, без запинки, не оставив места сомнениям в его силах, – будто минуту назад не отпрыгнул от вторженца, поддавшись инстинкту. В том, что «гости» пугали гораздо больше демонов, Сириус не признался, как не признался и в том, что строки неумолимо плыли перед ним, мешая вновь сосредоточиться на чтении. ᅠᅠ— Знаю. А ещё знаю, что самонадеянность до добра не доводит, – Вилардо пожурил его полунамёком, спрятав свой пронзительный взор под пологом ресниц. ᅠᅠУверенность в себе – не плохое качество, напротив, достойное, дарящее походке твёрдость, расправляющее сгорбленную спину, поднимающее взгляд, воткнутый в изученные вдоль и поперёк страницы, лишь бы не сталкиваться с кем-либо. Другая её грань – самоуверенность. Грань острая, как лезвие ножа, режущее при неосторожности. Человек самоуверенный не априори мёртвый человек, но отделяет его от этого одно действие, одно слово, одна мысль. ᅠᅠ— Хорошо, что рефлексы у тебя работают безотказно. ᅠᅠОт возмущённого прищура текст и вовсе превратился в сплошную бессмыслицу. Да что ему, чёрт побери, нужно? Сириус всё больше и больше отдалялся от спокойствия, пусть и мнимого. ᅠᅠ— Если ты побеспокоил меня лишь за тем, чтобы проверить работу моих рефлексов, то спешу поздравить, у тебя это отлично получилось! – съязвил тот, нервно впившись ногтями в шероховатую обложку. ᅠᅠЕсли у осечки есть телесное ощущение, оно похоже на это. Вилардо обозначил своё смятение шумным вздохом. Казалось, все черты его невозмутимого лица вмиг заострились, погрубели… ожили. ᅠᅠ— Нет, я здесь по другой причине. ᅠᅠНегодование растеклось по телу удушающей горячительной волной, заставив закатить глаза и поджать губы злобно. Сириус хотел было пустить в ход всё-всё своё красноречие и колкость, но что-то не дало ему это сделать, что-то непонятное, пригвоздившее к месту, точно картину на стене. ᅠᅠ— Ого, очень интересно! – сцедил он сквозь зубы яд, упорно не поднимая взгляд. – Как жаль, что мне совершенно всё равно. ᅠᅠ— Настолько всё равно, что ты не преминул сообщить мне об этом, – прозвучала в ответ хлёсткая ремарка. ᅠᅠРаз! Щёки объяло стыдливым пламенем. Вилардо был прав, чертовски прав, и это взбесило ещё сильнее! ᅠᅠДва! Сириус закрыл книгу с оглушающе громким хлопком, взметнув поблёскивающую на солнце пыль. ᅠᅠТри?.. Не зная, куда теперь смотреть, если не в неё, он, наконец, обратил взор на настырного собеседника – осмысленный, выпытывающий… сбитый с толку. ᅠᅠМгновение сменилось другим. Вилардо быстро потерял счёт времени – быстрее обычного, – всматриваясь сквозь зеркало души в самую суть, в самую глубь. Красный – цвет благородства. Цвет праведности. Цвет власти. Цвет крови, растекающейся по венам горячими реками жизни и придающей здоровый румянец бледному лицу. Цвет огня, что разгорался не то войной, не то страстью. Пока они тонули в глазах друг друга, прикусив острые языки, топор ими был зарыт. Воцарилась тишина и хрупкий статус-кво, который никто не посмел нарушить. ᅠᅠЕщё вчера Сириус так же пытался найти хоть что-либо во мгле отрешённого взгляда Вилардо и не увидел ничего, кроме зияющей пустоты, но сейчас он заметил за тенью век нечто ранее скрытое, неизведанное, воистину ему любопытное. ᅠᅠ— Вилардо, что мы… – неожиданно робко начал он, вдруг прервавшись на полуслове. Попробовал снова собраться с мыслями, но потерпел фиаско, чувствуя, как воздух застрял в горле от очередной неудачи. ᅠᅠЭто «Вилардо». Это судорожное дыхание, обжигающее губы своей сладостью. Из глубин безумным накатом поднялось… что-то. Что-то. Вместе с диким жаром и мурашками, вздыбившими каждый волосок, задевшими каждую клеточку, заставив вцепиться в незнакомое чувство мёртвой, хищнической, голодной хваткой. ᅠᅠДа что с ними не так? Почему Вилардо коснулся ладонью чужой щеки и поманил ближе? Почему Сириус сплёл их пальцы в замок, хватаясь за его руку, как за последнюю спасительную соломинку? А может, впервые всё «так»? Так, как должно быть. Маски сброшены к ногам, и по обманчиво несокрушимым фасадам поползла паутина трещин. ᅠᅠ— Я не знаю… – прошептал Адлер с лёгкой хрипотцой, прежде чем вовлечь Гибсона в поцелуй, что казался ему самой естественной вещью на свете. ᅠᅠВсё замерло. ᅠᅠЗамер и Сириус, поддаваясь застывшему течению времени. Он будто стал одним целым с тем мороком, которым пропитан здесь каждый закуток, сдался во власть миражей, ведь наверняка ощущение губ Вилардо – лишь разыгравшееся воображение. Но… раз он всё равно что во сне, то можно хотя бы раз позволить себе насладиться грёзами, верно? ᅠᅠГибсон зарылся дрожащими пальцами в жёсткие тёмные волосы, боясь, что сладкая иллюзия лопнет, как мыльный пузырь, от малейшего прикосновения, пробовал на вкус горячий влажный язык, будто не единожды проворачивал подобное, но в конечном итоге всё получилось в его стиле – невинно и нелепо. Стыд окатил ледяной волной, вернув в реальность, и Сириус отстранился в страхе, закрывая рот трясущейся ладонью. ᅠᅠ— Мне… пора! – выпалил он первое, что пришло на ум, и, не глядя в глаза недавнему чудному фантому, ринулся к водной глади, исчезнув в столпе яркого света. ᅠᅠФинита ля комедия. Занавес опущен, и где-то там, бесконечно далеко за пределами постижимого, стих смех злых богов, для которых человеческие жизни значили меньше, чем для игрока фигуры на шахматной доске. Так какая разница, что случилось в прошлом, что ждёт в будущем? Вилардо давно утратил интерес к мизансцене вокруг. ᅠᅠИ всё же какой-то его части не плевать. Той, что заставила поднять с земли талисман, очертить взором символы, выведенные каллиграфическим почерком, и тихо хмыкнуть, когда рука сама собой спрятала бесполезный клочок бумаги за пазухой.