Плюнь на эту жизнь.

      На голову что-то давит, в виски бьёт, ноги подкашиваются, а в горле встал тошнотный ком. Это ранее выпитая пачка успокоительных, кажется, решила о себе напомнить. Или это те же последствия панической атаки? В любом случае, голова Хёнджуна уже не соображает, а глаза отказываются фокусироваться на всём, что сейчас окружает парня. Хотя, тот прекрасно знает, что помимо старых, облезших, разрисованных стен подъезда и кривых ступенек, которые уж точно заливал кто-то криворукий, вокруг ничего нет.       Подросток закрывает дрожащими руками рот и съезжает по облупленной стене на грязный пол, всхлипывая от ужасного чувства отвращения к себе и своей жизни. Когда он успел докатиться до этого? Как пришёл к мысли о том, что наглотаться горьких таблеток будет хорошей идеей? Почему решил, что умереть своими силами лишь от снова пришедшего одиночества будет круто? Только сейчас Хёнджун убедился в том, что закончить со всем лишь из-за сообщения уже бывшего друга возможно. Nyan.nyan.ni       "— Хэй, ты реально странный, я не хочу больше возиться с тобой. Лечись."       И брюнета будто ударяет током от воспоминаний.       "Хёнджун, какого это, потерять единственного понимающего тебя человека? Тебе же сейчас даже некуда бежать. Родители дома опять высмеют твои оценки, вкусы, особенности и запрут в комнате без света и телефона, потому что огрызаешься."       Каждая мысль пробирала Хана до костей. Он вздрагивает и рукой пытается дотянуться до подоконника, чтобы встать, но и то не успешно, потому что единственное, что у Джуна получилось, это отломать с него кусок краски. Слабость.       Будет очень хорошо, если он сейчас скончается прямо в этом старом, сыром подъезде от тех успокоительных. Умереть в том месте, в котором хранится столько проблем и обид, что уйти на тот свет можно лишь подумав об этом. А если честно, брюнет не хотел пить те таблетки. Он хотел лишь подавить симптомы панички, но рука сама высыпала из пачки всё больше и больше.       "Хэй, ты помнишь, что этих таблеток мало для передозировки? Ты всего-то словишь отравление и ещё больше насмешек со стороны других."       И точно, в большинстве случаев, о которых слышал Хёнджун, у людей не получилось довести себя таблетками.       "Лучше сброситься. Это будет легче."       Именно с этой мыслью парень и оказался на крыше. Именно с этой мыслью парень и перелез ограждение. И именно с этой мыслью парень уже был готов лететь вниз. Лететь вниз. Лететь всё быстрее и быстрее. Лететь и, в конце концов, разбиться, оставляя от себя лишь разорванные органы и лужу крови. Может хотя бы после этого случая вход на крышу начнут закрывать?       Хёнджун в последний раз осмотрел ночной город, что из-за тех таблеток сейчас был мутным и страшным, и сделал шаг вперёд. И когда Хан уже закрыл глаза, чьи-то чужие руки крепко обхватили его талию.       — Блять, парень, ты конченый! — прокричал незнакомец сзади. — Лезь обратно, отбитый!       Что? Кто это? Неужели этот тип сидел тут до этого? Хану плохо настолько, что других живых персон вокруг он уже не замечал? А почему спас то? Даже с кучей вопросов в голове Хёнджун попытался выбраться, что-то выкрикивая и заливаясь слезами. Герой же тот оказался слишком стойким и крепким, поэтому в битве за свою смерть брюнет проиграл.       Теперь он лишь сидит на грязной крыше, уткнувшись лицом в свои колени, и всхлипывает. То ли от отчаяния, то ли от стыда, не понятно. А незнакомец тот сидит рядом и рассматривает суицидника, которого, зачем-то, решил спасти, хотя видит его в первые.       Ветер за это время успел подняться сильный. Он путал волосы двоих парней, оставлял на лицах холодные пощёчины и пробирался под одежду, из-за чего Хан весь съежился. Незнакомец, посмотрев на эту картину, поправил блондинистую чёлку и снял с себя куртку, накрывая ей плачущего.       — Зачем? — Хёнджун оторвался от своих коленей и потёр заплаканные глаза, в которые лезла намокшая чёлка.       — Ты про куртку? Ты одет то в одну тонкую футболку, окоченеешь скоро.       — А почему тебе не всё равно?       — Не знаю, — блондин задумчиво посмотрел на звёздное небо и сунул руки в карманы своих джинс, доставая от туда мармеладную конфету и протягивая её Хану. — Твоего спасителя зовут Гаон.