Вперëд, в прошлое!

На дворе лето. Не так давно, Вару отметил его в кругу своей небольшой семьи, состоящей из отца и совсем уж маленького брата — Зонтика. Ему только-только исполнилось два года. Малыш рос смышлёным, любопытным, но при этом осторожным и аккуратным. Этим он был похож на Куромаку — отца мальчиков. С ним, у Вару, отношения были довольно натянутыми. Хоть мужчина и делал всё ради детей, работал на сколько хватало его сил, но денег иногда всё равно местами не хватало. Они не были бедны, но и не были богаты. В любом случае, они не так уж бедствовали. Жили скромно, в доме где-то в частном секторе. Ремонт был приятным, хоть и старым, трëх комнат небольших комнат было достаточно на троих человек. К сожалению или счастью, одна из комнатушек была проходной и вела сразу на кухню. Она была оборудована под гостинную. В одной комнате с Зонтиком, спал Куромаку, чтобы в случае чего, быть рядом с сыном, когда понадобится. Спеша домой со школы, Вару забежал в магазин за новым сборником кроссвордов для папы. Очень хотелось его порадовать. В последнее время, тот был в особенности тих и грустен. Беседы со старшим ребëнком за кухонным столом стали всё больше склоняться к темам бытия и смерти, да и в целом, Куромаку будто стал более замученным. Было ли это влияние болезни — неясно. — пап! — воскликнул Вару, толкая тяжëлую дверь, проходя в дом. — я дома!.. — небольшим эхом раздался его голос. Было необычайно тихо, будто никого нет. Еле слышное обычно тиканье часов на стене в гостиной сейчас звучало излишне громко, наравне с гудящим на кухне холодильником. — эй! Крикнул в глубь дома Вару, параллельно обходя все комнаты в поисках хоть кого-нибудь. Найти он смог разве что Зонтика, который тихонечко спал в комнате на кровати Куро, накрытый пледом. Малыш сжимал в маленьких ручках мягкую, кроликоподобную игрушку, так излюбленную им же. Услышав тихое сопение, Вару осторожно закрыл дверь, тихонечко уходя на кухню, в надежде найти Куромаку там. Именно на кухне он и находился: держа полупустую побитую чашку с чаем внутри, сжимая еë в холодных бледных руках, он смотрит куда-то в пустоту, даже не обратив внимания на Вару, когда тот пришёл. — вот ты где, — тихо протянул Варка, садясь напротив него за стол. — сегодня выглядишь намного лучше. Помылся? Куромаку молчал несколько секунд, после чего, поднял взгляд на Вару, отодвигая от себя кружку. — …да. Решил это сделать, потому что выглядел отвратительно. — когда тебя стало это волновать? — юноша был приятно удивлён такой новости. Наконец-то, отец, без напоминаний смог принять душ и, хоть и немного, но привести себя в порядок. — просто запах неприятный, ничего более. Вообще, мне дела нет, я просто хочу, чтобы вам не было противно. — каждое слово он говорил всё тише, всё больше мямля. — говори чëтче. Пап, не раскисай, всё же хорошо. — попытался поддержать он его, подходя поближе, потряся его за плечи. — ты ел вообще? — не помню. — а таблетки пил? — они закончились. — давай я в магазин схожу? — на выдохе спросил он, поправляя волосы. — пап, ну что за отношение у тебя такое ко всему? — у меня денег нет. — опять? Давай я маме позвоню, попрошу? — нет! — Куромаку будто ожил на несколько мгновений. — я не хочу у неë денег занимать. Потом выслушивать ещё за всё это. — почему она просто не моет тебе их дать, без долгов? — Вару довольно резко вспомнил про журнал, купленный сегодня после школы. Он отлучился в прихожую, где оставил его на небольшой скамеечке около двери. — я понятия не имею, Вару. — он недолго помолчал и подпëр голову руками, утыкаясь лицом в ладони. — прости, я так виноват перед вами. Не отдал вас при разводе ей… Вам жизнь загубил, я никудышный отец. — пап. Начнём с того, что я сам решил с тобой остаться, а закончим на том, что она сама не захотела брать на себя ответственность за Зонта. Она алименты-то даже не платит. — платит… — но редко. Время от времени. Там долг у неë огромный. Тебе помощь нужна, почему ты отказываешься? — мне не нужна помощь. — задумчиво и тоскливо протянул он. — со мной всё хорошо. — как раз-таки нет, — Вару опëрся на стол, нахмурив брови. Ему начинает надоедать заставлять отца лечиться. Он сам этого не хочет только потому, что не понимает, что с ним, собственно, происходит. — ты тонешь в своей этой депрессии, а я пытаюсь тебе помочь, чтобы ты жил нормально. Мне искренне жаль тебя, правда, но ты сам должен захотеть вылечиться. Давай я тебя к психиатру свожу, он же должен тебе выписать другие препараты, раз эти не могут помочь. — услышав в ответ молчание, Вару стукнул кулаком по столу. Ком встал в горле, дыхание спëрло. Глаза неприятно защипало от слëз обиды и злости. — достал уже. Мне кажется, что тебе вообще ничего не нужно. Ты толком не ешь, не пьëшь. Да лучше уж умри, так себе и нам жизнь облегчишь!.. Вару сбивчиво дышал, стараясь не разреветься окончательно. Безвыходность положения вводила в глубокое отчаяние. Куромаку с каждым днём всё хуже, смысла в жизни становится всё меньше, а организм будто разлагается во всей этой всепоглощающей тоске и унынии. Даже погода за окном испортилась, стала более пасмурной… — чего ты молчишь? — сквозь улыбку спросил Вару. Терпения никакого не осталось. — успокойся. Брата разбудишь. — тихо сказал Куромаку, кажется, никак даже не среагировав на слова ребëнка. Вару замолк, разочарованно смотря на родителя. Какая-то смутная боль появилась в его груди. В секунду всё стало таким… Неважным, незначительным. Кажется, будто все проблемы в секунду обесценились. Маку волновался не за себя, а за детей. — если ты так хочешь к маме — я устрою. Мне не составит труда. Но другой вопрос: нужно ли тебе это? — треф пустым туманным взглядом окинул трясущегося пикового, который кажется, был на пределе. — да. Это всяко лучше, чем жить вот так, как живёшь ты, совершенно не желая менять хоть что-то!.. Терпеть тебя не могу! — выговорил на эмоциях он, сметая кружку со стола на пол. Она вдребезги разбилась с громким и пронзительным звоном. — почему ты… — он сквозь размытый и разбитый взгляд смотрел на Куро, который, кажется, даже не знал, как реагировать на это. — агх! Забудь. Вару шмыгнул носом и вышел из кухни, уходя к себе. Он закрыл дверь, после этого, сразу садясь под ней, поджав колени у груди, обнимая их руками. Жгучая злость разрослась в теле, словно плесень, отравляющая его нутро. Было невероятно обидно за себя, за брата, который даже знать не будет, что у Куромаку когда-то было другое состояние. Когда-то, Маку не был таким подавленным, полностью уничтоженным морально, сломленным и погружëнным в перманентную тоску. — как меня это всё достало. Мудак. — он пнул воздух, сразу возвращаясь в исходное положение. Так неприятно и мерзко стало внутри. — ненавижу эту сволочь. Всю жизнь моему отцу сломала. Мразина. Он тихонечко поднялся со своего места и подошёл к окну, задумчиво глядя в даль. — вот как так? У него могло быть большое будущее. Вернуться бы в прошлое, чтобы они никогда не встретились… — задумчиво протянул он. В следующую секунду, в голову пришла довольно интересная, весьма заманчивая идея. Точнее, одна экстраординарная личность. Вару потянулся в карман, за телефоном. Нужно было набрать девушке как можно быстрее, пока она не нашла себе занятие…