Образ по ту сторону зеркала

Бильбо вытер влажные ладони о брюки и судорожно вздохнул. Вообще-то, он не верил во всю эту чушь - ну мало ли чего померещится в тёмном зеркале? Подумаешь! Придумки уставшего ума. Собственно, именно этого и опасался Бильбо: он слышал много историй, как люди, гадая, умирали от страха, и не потому что им кто-то там явился, а потому что мозг напридумывал всякое, вот сердце и остановилось. Бильбо оглянулся: дверь была заперта, а значит, его никто не потревожит. Да, любопытство - большая сила. Как он слышал из разговора многочисленных кузин и кузенов, сейчас было идеальное время для гадания: лучший возраст - незадолго до совершеннолетия, ясная тёплая погода (Бильбо не знал, как это влияет на результат), но, самое главное, ночи Весеннего равноденствия. У всех народов Арды была целая неделя, чтобы попытаться получить ответ, который точно будет верным. Если честно, Бильбо не был уверен, что хочет получить такой ответ, поэтому и дотянул с гаданием: у него оставалось три ночи вместо положенных шести. Он никогда ни в кого не влюблялся. Он не знал, хорошо это было или плохо, но по сравнению со сверстниками, которые уже планировали свадьбы, Бильбо чувствовал себя обделённым и... Каким-то другим. Если уж говорить совсем на прямоту, его это не особо волновало: он был из рода Туков, а Тукам не привыкать быть «другими»! Бильбо не хотел влюбляться и не хотел, чтобы в него влюблялись. Пожалуй, единственное, чего он хотел, так это взаимности. Ну и, конечно, ему было любопытно взглянуть, как будет выглядеть его предполагаемый суженный, хоть он и был свято убеждён, что ничего не увидит в отражении. Бильбо сел за стол, поправил большое овальное зеркало, отпил ягодный чай, но как-то неудачно глотнул и закашлялся. Зеркало показало его бледное, растрёпанное отражение. «Да, мистер Бэггинс, - подумал про себя Бильбо, утирая выступившие слёзы и прочищая горло. - Если в скором времени Вы не исправите свою неуклюжесть, то тут и гадать нечего: останетесь холостяком. Завидным, спасибо предкам за деньги и дом, но холостяком». Бильбо поставил локти на стол, сцепил руки в замок и задумчиво посмотрел на своё отражение. На его собственный взгляд, он был вполне себе симпатичным, даже странно, что никто не признавался ему в любви. Бильбо усмехнулся. Ну и хорошо - жить спокойнее. Он шмыгнул носом, отвёл взгляд и снова отпил чай. «Сейчас ночи Весеннего равноденствия. Все хоббиты сидят и делают то же самое, в этом нет ничего зазорного», - сказал сам себе Бильбо, поёрзав на стуле. Как бы смешно это ни звучало, он смущался невидимого наблюдателя. Переубедить себя, что на него никто не смотрит, не получалось. «Да ну, ерунда какая, - наконец грустно подумал Бильбо, уставившись в зеркало. Бледное отражение печально опустило уголки губ. - Что толку гадать? Если уж суженный есть, так он никуда не денется, а если нет, ну так и незачем забивать себе голову лишними надеждами. И вообще, всё это лишь народные забавы». Бильбо внимательно обвёл своё отражение взглядом и положил голову на согнутые в локтях руки. Серо-зелёные глаза, которые в полумраке комнаты казались маслиновыми, пушистые волосы цвета пшеницы, в пламени двух свечей отливавшие золотом, мягкие черты лица... Красиво. Бильбо нравилось. К тому же, он был трудолюбивым и хорошо учился, а ещё он был добрым и ласковым - ну, Бильбо не мог знать этого наверняка, но так говорили другие. Что ж, скорее всего, это было действительно так. Бильбо слабо улыбнулся: он был доволен собой, а этого пока было для него вполне достаточно. Время тянулось, как вязкая патока. Бильбо уже несколько раз подумывал лечь спать, но каждый раз его что-то останавливало, и он продолжал изредка поглядывать на себя в зеркало. Он ничего не делал, не гадал, не шептал - просто стучал пальцами по столу и думал. Бильбо с головой ушёл в свои мысли: отчего-то он задался вопросом, каким нужно быть, чтобы тебя полюбили. Сильно и искренне. Бильбо мерил по себе: у него не было никаких стандартов, стало быть, и полюбить он мог любого. Но почему-то не любилось. Конечно, он не знал и, наверное, не мог говорить об этом, но ему казалось, что он полюбил бы особенного человека - особенного для себя - и принял бы его любым, как бы странно и парадоксально это ни звучало. Бильбо думал, что если уж любовь появится в его сердце, то она будет безусловной и безоговорочной. Сама мысль, что кроме его единственного может быть кто-то ещё, претила ему. Старые напольные часы в коридоре гулко пробили полночь. Бильбо встрепенулся и вдруг заметил, что зеркало запотело. Бильбо удивлённо поднял голову. Он отодвинул в сторону ещё дымящуюся кружку с чаем, взял полотенце, протёр зеркало и... Его руки вдруг в одно мгновение ослабели, сердце замерло, а горло сжала ледяная рука страха. За его правым плечом кто-то стоял. Бильбо обернулся, но позади никого не было. Он перевёл взгляд обратно на своё отражение. Силуэт сделал шаг ближе, и пламя осветило его лицо. На Бильбо смотрели ясные голубые глаза, в огне свечи отливавшие зеленоватым. На мгновение в них промелькнули удивление и непонимание, а брови нахмурились, словно образ тоже не знал, как тут оказался, но уже через секунду взгляд стал холодным и слегка отстранённым, как бы изучающим и оценивающим. У него была чёрная короткая борода и такая же тёмная копна роскошных густых волос, среди которых иногда сверкали две бусины на косах. В полумраке комнаты тускло поблескивала кольчуга. В действительности ничего не изменилось, но внутри Бильбо сжался до размеров комочка. Это был гном. И, кажется, он был гораздо старше Бильбо, как бы ни переводить их возраст: Бильбо был ещё юношей, молодым человеком, ожидающем совершеннолетия, а гном перед ним больше смахивал на взрослого мужчину, чем на отрока. Бильбо снова оглянулся, но позади так же никого не было, а когда вернулся к своему отражению, увидел, что на лице гнома расцвела слегка насмешливая, но всё-таки тёплая улыбка. Почему-то Бильбо понравилась эта улыбка. Он робко улыбнулся в ответ. Гном никуда не уходил, и Бильбо, конечно, тоже не мог сдвинуться с места - куда уж тут уйдёшь? Палитра эмоций на лице гнома сменялась почти незаметно, но Бильбо как-то чувствовал все колебания - ну, он думал, что чувствовал. И, как ему тогда показалось, гномом тоже овладело любопытство. Бильбо с застывшей на лице восторженной улыбкой рассматривал образ перед собой, стараясь запечатлеть в памяти мельчайшие детали: тонкие лучики морщинок в уголках глаз, которые смотрели то холодно, даже надменно, то задумчиво, отстраненно, когда гном мыслями погружался в себя, то с лёгким любопытством и непониманием. Среди смольной гривы волос выделялись три тонкие серебряные пряди, напомнившие Бильбо след падающей звезды на ночном небосклоне. Косы, наверняка обычно идеально ровные, сейчас немного растрепались после долгого дня, так что Бильбо мог видеть отдельные пряди. По ту сторону зеркала было довольно тускло, хотя в комнате Бильбо пылал камин, а на столе горели свечи. Как он заметил, гном тоже его рассматривал, и это внимание польстило Бильбо. Очнулся он с рассветом, когда отражение начало меркнуть вместе с ночной темнотой, а на землю опустились первые утренние сумерки. Только тогда Бильбо наконец свободно выдохнул и тут же ощутил всю усталость после бессонной ночи. Он еле доплёлся до кровати и уснул так крепко, что его не разбудили ни петухи, ни обеспокоенные родители, настойчиво стучавшие в дверь, когда стрелка часов перевалила за два часа по полудню.

***

- Дис? Торин постучался и заглянул в комнату: сестра стояла перед высоким зеркалом в полный рост со свечой в руках и, буравя взглядом отражение, сосредоточенно что-то шептала. Услышав стук, она обернулась. - А, это ты, Торин. Сейчас, уже иду. - Да уж давай: час поздний, а нам завтра с людьми из Бри торговаться, - Торин зашёл в комнату и пригляделся. - Ты что, гадаешь? Дис немного стыдливо опустила взгляд. - Сейчас ночи Весеннего равноденствия. - Я помню. Торин снисходительно покачал головой, подошёл к сестре и накинул ей на плечи платок: под вечер в Синих горах становилось довольно прохладно, а отопление было налажено не везде. До сих пор. - И кого вы там всё хотите увидеть? Дис грустно вздохнула и снова посмотрела в зеркало. - Я надеялась, что увижу Вили: всё-таки зеркало - это проводник в потусторонний мир... Знаешь, есть теория, что мы не можем попасть в зазеркалье при жизни, потому что наше отражение, которое, на самом деле, вполне себе материально, мешает нам пройти. А когда мы умираем, наше тело перестаёт существовать, остаётся только дух, который не отражается, и уже ничто не мешает ему попасть в мир иной, - Дис замолкла, грустно поджав губы. - Уверена, Вили приходит каждые ночи Весеннего равноденствия, просто он не отражается, вот я его и не вижу. Торин притянул Дис к себе; она тут же оказалась в его крепких, но мягких объятиях, и в них ей стало хорошо и спокойно, как становилось всегда, хотя она бы хотела, чтобы к объятиям Торина присоединились руки Вили и Фрерина. - А остальные на кого гадают? - тихо спросил Торин и поцеловал её в макушку. Дис уткнулась лбом в его сильное плечо и рвано выдохнула. - Да на кого придётся, на того и гадают. Обычно на родственные души - мол, у каждого человека есть душа, уготованная тебе самой судьбой. Вы, что называется, созданы друг для друга, и даже смерть не разлучит вас. Будет тебе эта душа и верным другом, и крепким плечом, и надеждым товарищем, а доказательством тому будет то, что вы вместе в одно время сели гадать перед зеркалом. Дис глубоко вздохнула и сильнее прижалась к брату, и тот ласково провёл своей широкой ладонью по её спине. По щеке Дис побежала слеза. - Ладно, Торин. Уже и правда поздно, а у нас завтра дела. Спокойной ночи. - Спокойной ночи, Дис. Сестра, зевая, ушла в свою спальню, а Торин остановился напротив зеркала и задумчиво погладил подбородок. В комнате было совсем темно, не горело ни одной свечи, но Торин всё равно видел сизые размытые очертания. Отчего-то он задался вопросом, каким нужно быть, чтобы тебя полюбили. Он был ответственным принцем и хорошим королём, пусть и в изгнании, но даже этого, видимо, было мало, чтобы его полюбили сильно и искренне. Невольно вспомнился Фрерин - вот уж кто точно не был обделён ни мужским, ни женским вниманием. И, кстати, хорошо разбирался в гаданиях, так что на каждый праздник он рассказывал чуть ли не по десять способов увидеть суженного и божился, что сам проверил их все на достоверность. «Народная забава. Ерунда», - устало подумал Торин и уже было развернулся, чтобы уйти, как вдруг в зеркале ему почудился маленький огонёк свечи. Торин прищурился: нет, ему не показалось! В зеркале отражалась свеча. Торин обернулся, подумав, что это вернулась Дис, но он был в комнате один. Он нахмурился и, по привычке положив руку на рукоять меча, сделал осторожный шаг к зеркалу. Только сейчас он заметил, что поверхность почему-то запотела, как в бане. На комоде рядом с зеркалом лежало полотенце - видимо, Дис специально его приготовила для гадания. Торин взял его, подошёл к зеркалу, протёр и отступил, издалека рассматривая отражение. До этого мутный образ свечи стал ясным и чётким, и Торин мог видеть, как колеблется огонёк при малейшем движении воздуха. В свете пламени Торину показалась чья-то тень; он сделал шаг к зеркалу, и отражение стало набирать краски. С обратной стороны на него смотрело юное, мальчишеское лицо. Короткие волнистые волосы цвета пшеницы, большие глаза, которые в полумраке комнаты блестели, как маслины, мягкие, плавные черты лица. Торин нахмурился. Кто это? Это не гном, у него не было даже лёгкого пушка, который бывает у детей. Торин задумчиво наклонил голову. Он мысленно перебрал все расы, какие только знал, но образ по ту сторону зеркала не походил ни на одну из них. Создание тем временем тоже увидело его и, испугавшись, обернулось, а потом снова перевело взгляд на Торина. Гном тоже слегка обернулся, хоть и знал, что никого там не увидит. Торин погрузился в размышления: он и подумать не мог, что определить чьё-то происхождение может быть так трудно! Но вот оно, странное создание, отражается в зеркале так чётко, будто просто стоит за стеклом. Торин опустил взгляд. Точнее, сидит. Существо ещё раз обернулось, и Торин слабо улыбнулся его надежде увидеть его в действительности. Или наоборот, желанию убедиться, что он лишь отражение. Торин не мог объяснить, что с ним произошло, но почему-то он простоял перед зеркалом всю ночь, даже ни разу не присев. Когда отражение померкло, Торин понял, что где-то над горой взошло солнце.

***

Едва наступил вечер, Бильбо снова зажёг свечу и сел перед зеркалом. На этот раз он переоделся: он не был уверен, видел ли его образ по ту сторону зеркала, но, если так, Бильбо хотел предстать перед ним в чём-то более красивом, чем домашняя пижама (хотя, на его взгляд, пижама была вполне себе милая; что думал на этот счёт гном, Бильбо не знал). Его взгляд упал на чашку с безнадёжно остывшим чаем, и Бильбо вздохнул. Он поставил рядом с ней ещё одну, от которой тонкой струйкой поднимался пар, и принялся ждать. Когда на Хоббитон опустилась ночная тишина, и Бильбо начал отчётливо слышать тиканье часов у себя в комнате, зеркало снова запотело. Бильбо встрепенулся, схватил полотенце, чуть не задев полную кружку, и протёр поверхность. Первыми, как и в прошлую ночь, появились ясные голубые глаза, затем по мере того, как Бильбо стирал пар, проступил и остальной образ. Бильбо не знал, как и почему это работает: судя по рассказам, он должен был шептать какие-то слова, долго и внимательно сидеть перед зеркалом, направлять свои мысли в нужное русло... Бильбо ничего этого не делал, однако образ всё же смотрел на него из зазеркалья. На этот раз гном появился чётко напротив Бильбо, вытеснив собой его отражение, отчего у хоббита по спине прошёл лёгкий холодок. Казалось, что они сидели за одним столом! Бильбо осторожно протянул руку, но пальцы коснулись твёрдой поверхности зеркала; гном в отражении повторил этот жест, но и его пальцы, видимо, наткнулись на преграду. Надо сказать, Бильбо немного расстроился: гном рассматривал его со спокойным интересом, как рассматривают товар на базаре; в голубых глазах не было и намёка на тепло, а ленивые, слегка высокомерные жесты, вроде дроби пальцами по столу, создавали впечатление, будто гном делает одолжение, что отражается в зеркале Бильбо. Однако, несмотря на это, хоббит заметил и перемены, которым порадовался: не он один решил выбрать на эту ночь наряд покрасивее. Гном был одет в рубашку благородного глубокого синего цвета, расшитую чёрными и серебряными нитями, на руках в пламени свечи поблёскивали изящные кольца с интересным угловатым узором, а волосы, вчера не такие пышные, видимо, после долгого дня, сегодня тяжёлой смольной копной рассыпались по плечам. Бильбо понял, что любуется. Откровенно любуется. Эта мысль нагнала на его щёки лёгкий румянец, но Бильбо тут же отогнал её прочь: разве не в этом смысл гадания? Далеко не всем удаётся увидеть в зеркале что-нибудь, кроме своего знакомого отражения, а ему вот посчастливилось... Тут Бильбо как ушатом холодной воды окатило: ему в голову ударило осознание, которое до этого куда-то делось. Это. Его. Суженный. «Ряженый, - попытался отшутиться Бильбо, но получилось плохо. - Святая Йаванна... Правду толкует народ про пресловутую кровь Туков! Истинный Бэггинс вряд ли получит в суженные гнома!» Теперь Бильбо смотрел на него совсем другими глазами. Тот, кажется, заметил перемены на его лице, слегка усмехнулся и вопросительно приподнял бровь, мол, «О чём ты подумал?» В странном безмолвии прошла ещё одна ночь. Гном никуда не уходил, Бильбо тоже. Когда они сталкивались взглядами, Бильбо смущался и неловко отводил глаза, потому что смотреть в эту пронзительную небесную синеву без должного трепета и даже страха пока не научился... Да и будь эта синева чуть теплее, Бильбо, может, привык быстрее, а так он даже через зеркало чувствовал исходящую от гнома величественность, которая, надо признать, несколько давила на простого хоббита из Шира. Когда первые солнечные лучи пробрались в комнату Бильбо, изображение начало меркнуть; про себя он отметил, что там, где находился гном, совсем не посветлело. «Он в горе», - догадался Бильбо. Прошло ещё буквально минут пять, и отражение хоббита окончательно вытеснило загадочного гнома.

***

- Дис, я вчера ночью увидел кого-то в зеркале. Сестра остановилась и удивлённо обернулась. - О!.. Это... Это замечательно!.. - И я не знаю, кто это. Точно не из гномьей расы. - О... - Но я ведь не делал ничего особенного, - нахмурился Торин, практически не обращая внимание на сестру. - Я просто задумался, стоя перед зеркалом. Дис тепло улыбнулась. - Ну... Вообще, на самом деле, чтобы увидеть кого-то в зеркале, не обязательно говорить какие-то специальные слова и зажигать свечи. Главное - чтобы вы, ты и твоя родственная душа, захотели увидеть друг друга и одновременно посмотрели в зеркало. - Хм. Интересно, - в своей немногословной манере сказал Торин. - Если честно, судьба не обделила меня друзьями и верными товарищами - уж на это она не поскупилась, - и я думал, что никого не увижу в зеркале. «Тем более не гнома», - мысленно добавил Торин. Дис удивлённо посмотрела на брата. В её голове мелькнула догадка, что Торин не понял, кого именно он увидел в зеркале, и она уже хотела было объяснить, но решила повременить. - Как думаешь, я увижу кого-нибудь сегодня? - спросил Торин, задумчиво погладив подбородок. Дис лукаво усмехнулась. - Сегодня и завтра. Если, конечно, твоя родственная душа тоже сядет гадать перед зеркалом. - Интересно... - снова пробормотал Торин. - То есть... Он тоже сидит сейчас где-то перед зеркалом... Сидел... Будет сидеть... - Он? - удивлённо переспросила Дис. Торин перевёл на неё отстранённый взгляд. - Ну не она же. Конечно, он. Дис хотела прокомментировать это, но воздержалась и только лукаво улыбнулась. Когда часы на главной башне пробили десять часов вечера, Торин вернулся в свою комнату, запер дверь, сел за стол и поставил перед собой достаточно большое круглое зеркало в красивой янтарной оправе. Немного подумав, он поднялся и принёс пару толстеньких, как кубышки, свечей - теперь можно было не опасаться, их хватит на целую ночь и не только. Послышался звук чиркающей спички, и комнату осветил маленький огонёк, который вскоре превратился в два. Ещё где-то через полчаса на него из зеркала смотрели ласковые улыбающиеся глаза. Чужие глаза. В эту ночь изображение было светлее и ярче, и Торин видел мельчайшие детали потустороннего образа. Чистая, свежая белая рубашка, подтяжки штанов, невидных под столом, слегка влажные после душа и оттого ещё больше вьющиеся волосы, россыпь бледных веснушек, серо-зелёные глаза... Торин не мог отвести взгляд - впрочем, он и не старался. Правда, он уже начинал сомневаться, что этот образ сможет стать ему верным другом и надёжным товарищем. Ну какое из него «крепкое плечо»? У него даже бороды нет, и на вид едва ли не младше его племянников. Торин снова вернулся к мыслям о загадочном происхождении своей родственной души. Существо из отражения робко протянуло руку к зеркалу. Казалось, что вот-вот, ещё чуть-чуть, и пальцы пройдут сквозь стекло, как сквозь воду, однако перед самым порогом в комнату Торина рука остановилась, наткнувшись на невидимую преграду, и уголки губ создания напротив грустно опустились. Торин повторил жест, но и его рука осталась в своей спальне. Вдруг лицо по ту сторону зеркала озарило какое-то осознание, отчего глаза существа расширились до размеров блюдца. Торина это насмешило, уж больно мило выглядело существо. «Интересно, о чём он подумал?» - промелькнуло в голове Торина. Странно, но он не чувствовал ни сна, ни усталости, будто такие понятия вдруг перестали существовать в мире. Мысль уйти до рассвета, оставить этот образ по ту сторону зеркала, который благоволением судьбы явился ему, казалась Торину преступной, и поэтому он сидел и всё смотрел на него, почти не мигая. Торину подумалось, что, увидь его сейчас Дис, она наверняка бы опять сказала, что его лицо превратилось в маску, как это часто бывало, когда Торин слишком глубоко погружался в свои мысли. Торин понял, что наступил рассвет, ещё до того, как пробили часы на главной башне: изображение померкло, уступив отражение его собственному. Устало протерев глаза и глубоко зевнув, Торин потянулся, и тут его взгляд случайно упал на старенькую коробочку акварели в выдвинутом ящике стола. Сон и усталость мгновенно ушли туда, где были всю ночь, то есть исчезли.

***

На этот раз Бильбо проспал лишь до полудня, что, по меркам хоббитов, вообщем-то, было не так уж и поздно. Он чувствовал себя странно бодрым и просто обязанным что-то сделать, и он сам не мог понять, что именно, пока его взгляд не упал на листы бумаги и грифель. За столом он просидел до самого вечера и даже не вышел на обед. Едва за окном начало смеркаться, Бильбо прихватил с кухни ещё свежих булочек - всё-таки, он не обедал и даже не ужинал! - зажёг свечу и стал ждать. На этот раз Бильбо приготовился лучше: он был твёрдо намерен установить с гномом контакт, поэтому на столе перед ним лежали чистые листы бумаги и грифель. Он не был уверен, что у него получится, как и в том, был ли гном лишь образом, показанным магией, или всё по ту сторону зеркала происходило, как говорится, в реальном времени, но он хотел попробовать. Бильбо неспешно жевал булочку и запивал её чаем, когда зеркало снова запотело. Гном был в той же одежде, что и вчера; Бильбо показалось, что его губы тронула лёгкая улыбка. - Кхм-кхм... Скажи, ты слышишь меня? - неуверенно обратился Бильбо к гному. Тот слегка помахал рукой у уха и медленно покачал головой из стороны в сторону. Бильбо коротко кивнул, притянул к себе один из листков бумаги и что-то написал. Гном с интересом приподнял голову, стараясь увидеть, что он там делает. Бильбо показал листок гному. «Ты видишь меня?» - гласила надпись. Гном кивнул. Бильбо улыбнулся и продолжил писать. «Может быть, странный вопрос, но ты и правда существуешь? Правда сидишь сейчас где-то перед зеркалом? Или ты лишь образ?» Гном осмотрелся, как будто что-то искал, но, видимо, не найдя, показал указательный палец. «Первое, - с трепетом подумал Бильбо. - Где-то прямо сейчас он сидит перед зеркалом так же, как и я». «Меня зовут Бильбо Бэггинс. Могу я узнать твоё имя?» - показал хоббит отражению, но тут его ждало разочарование: гном отрицательно покачал головой, а потом и вовсе поднялся и куда-то ушёл. Бильбо испугался, что сделал что-то не так и спугнул гнома, но тот вскоре вернулся со стопкой чистых листов и чернильницей и стал что-то писать. При виде этого сосредоточенного гнома на губах Бильбо невольно расплылась счастливая улыбка. «Нельзя говорить имена. Даже если ты напишешь своё имя, а я - своё, мы их не увидим», - прочитал через некоторое время Бильбо. Гном опустил голову и стал писать что-то ещё. «Мы не можем узнавать никакую информацию друг о друге, вплоть до происхождения. Со мной, я думаю, и так всё ясно, а вот твоё так и останется для меня загадкой. Прости, но я никак не могу понять, кто ты». Гном немного виновато поджал губы, а Бильбо, прочитав последнюю фразу, от души расхохотался. «В моём происхождении нет ничего загадочного, но мне приятно, что со мной для кого-то будет связана хоть какая-то тайна. Ничего, будет день, когда ты всё поймёшь, - наскоро написал Бильбо ответ. - А откуда ты знаешь про все эти тонкости? Я слышал, гномы не особо суеверны. Я и сам-то не верил во всё это. Если честно, я просто сидел перед зеркалом, даже не гадал, когда впервые увидел тебя». Некоторое время гном читал. «Я тоже не верил во все эти народные суеверия. У меня младшая сестра гадала. Было уже поздно, я позвал её ложиться спать, а потом просто остановился перед зеркалом и задумался. Уже после, когда я увидел тебя в отражении, мне сестра объяснила. Мы можем увидеть друг друга, только если одновременно посмотрим в зеркало в ночи Весеннего равноденствия, и только один раз - я имею в виду, один год. С завтрашней ночи ты меня уже не увидишь, и я тебя - тоже». Бильбо поджал губы, решая, спрашивать или нет, но, подумав, что другой возможности может и не быть, всё-таки написал: «А тебе сестра объяснила, на кого гадают в ночи Весеннего равноденствия?» Прочитав, гном только пожал плечами: «Сказала, что на друга. Мол, кого ты увидишь в зеркале, тот и будет тебе самым верным товарищем, а первым доказательством тому будет то, что вы вместе в одно время сели гадать перед зеркалом». Бильбо поджал губы и грустно покачал головой. Он понимал, что, скорее всего, сейчас всё разрушит, но сказать надо было. «На сердечного друга. Ты - мой суженный». Реакция не заставила себя ждать. Глаза гнома расширились от удивления и осознания, а через мгновение он резко поднялся и ушёл, задув свечу. Как только огонёк по ту сторону зеркала погас, отражение поменялось, и на Бильбо смотрел расстроенный и бледный он сам. Он просидел у зеркала всю ночь до рассвета, но гном так и не вернулся. А потом, сам не зная, отчего, Бильбо проплакал целый день до самого заката.

***

Торин в смятении мерил шагами комнату. Мысли в голове летели во все стороны, как рыбки на мелководье, и не хотели собираться в одну кучу. Суженный. Это существо - этот ребёнок! - был его суженным. Торин подумал, что это либо он сошёл с ума, либо Эру, или кто там заправляет переплетением судеб. - Торин, ты чего? - окликнул его нежный женский голос. В дверном проёме стояла Дис. - Ты не говорила мне, что это гадание на суженного! Дис удивлённо приподняла брови. - Я думала, это очевидно: ни на кого другого не гадают, тем более в ночи Весеннего равноденствия, - Торин сел на стул, поставил локти на колени и положил голову на сцепленные в замок руки. - Как там твой жених? - Дис перевела взгляд на стол. - Вижу, ты с ним говорил... Погоди, ты что, затушил свечу?! Дис недовольно нахмурилась, Торин тоже. - Торин, это как минимум невежливо, некрасиво и неуважительно, а как максимум - оскорбление судьбы! Кому-то улыбнулась удача увидеть в зеркале суженного, а этот суженный взял и затушил свечу! Представь, как он расстроился! - Мы сами кузнецы своего счастья, ты знаешь это, Дис. - Знаю. Так же, как и то, что осквернять чистое чувство любви и жениться по расчёту, что, видимо, ты собираешься сделать, - грех и оскорбление Махала! - Я не собираюсь жениться по расчёту, у нас и жениться-то не на ком! Но я не могу гарантировать, что отвечу взаимностью этому существу, хоть оно и очень милое. - Тебе невозможно повезло, Торин. Как ты этого не понимаешь? Далеко не все удостаиваются чести увидеть друг друга в зеркале. Это значит, что ваша любовь будет действительно сильной и искренней. - Он ребёнок, Дис! - в панике воскликнул Торин. - Он мальчик! Дис задумалась. - Но ведь ты не знаешь, кто он. - Не знаю, - согласился Торин. - Точно не гном: у него совсем нет бороды, даже намёка. - Эльф? Торин скривился и фыркнул. - Эльф... Нет, не эльф. Во-первых, насколько я понял, он ниже меня ростом, но, возможно, через призму зеркала это исказилось. Во-вторых, у него короткие, волнистые волосы цвета пшеницы. Я никогда не видел эльфов с короткими волнистыми волосами. - Может, человек? Если ты говоришь, что он ребёнок, то он может быть ниже тебя ростом. - Ну... - Торин задумчиво почесал голову. - Если честно, я и это не понял. Я не до конца уверен в его возрасте... Он юноша, скажем так. Но он не человек: у него заострённые уши. Увидев непонимание на лице Дис, Торин вздохнул, выдвинул один из ящиков стола, что-то вынул оттуда и протянул сестре. Дис взяла листок, и её брови поползли вверх: с акварельного портрета на неё смотрело создание удивительно мягкой, спокойной красоты. - Может быть, это... - Дис поднесла портрет ближе к свету и задумчиво закусила губу. - Может быть, это хоббит? - Кто? - недоумённо переспросил Торин. Он впервые слышал это слово. - Хоббит?

***

С тех пор прошло без малого двадцать семь лет. Сам Бильбо, как говорили другие и как отмечал он сам в зеркале, не особо изменился: он успел похоронить отца и мать, с головой окунуться в ежедневные заботы, несколько раз выиграть на большой Ширской Ярмарке в номинации лучший сад и вывести парочку новых сортов ягод, но и снаружи, и внутри он, в общем-то, остался прежним. И он до сих пор был обижен на ту ночь, когда так опрометчиво испортил всё одной фразой. Конечно, Бильбо не успел хорошенько понять характера гнома, которого он увидел в зеркале, но одно он понял точно: он не понравился ему. Гном был расстроен, узнав, что Бильбо - его суженный. Двадцать шестого апреля Бильбо ни о чём таком не думал - по крайней мере, до тех пор, пока ему утром не встретился Гэндальф. Потом в течение дня хоббит проходил хмурый и озабоченный, так что даже миссис Элджи заметила это на базаре, а она никогда не отличалась особой внимательностью. Гэндальф, как и любой другой «не хоббит», в тихой жизни Шира - это перемены. А только перемены могли каким-то чудом столкнуть Бильбо и образ из зеркала на одной дороге. Когда первый гном переступил порог его дома, сердце хоббита ухнуло в пятки, и теперь каждый следующий звонок в дверь он встречал с трясущимися руками, но, когда двенадцать нежданных гостей во главе с Гэндальфом успели и поесть, и отпеть, и оттанцевать, и даже поломать водопровод, Бильбо расстроился. Встретить вживую образ из зеркала было страшно, но не встретить его вообще - ещё страшнее. Страшнее и печальнее. И тут в дверь постучали с такой силой, что сердце Бильбо, кажется, сжалось вместе с бедной дверью. Сомнений не было. - А вот и он. На Бильбо смотрели те самые голубые глаза; на гноме была та самая рубашка и та самая кольчуга, и те самые волосы были заплетены в те самые косы с теми самыми бусинами. И та самая небесная синева смотрела с той же самой насмешкой и с тем же самым высокомерием, с каким впервые оглядела образ по ту сторону зеркала. - Значит, это и есть хоббит?