* * *
– Аластор... – Люцифер выдыхает, чувствуя у себя на шее горячее дыхание, и острые зубы, рвущие к ебеням его кожу, для того чтобы достать до заветного сладкого подарка – ангельской крови. – Да, Мой Король? – Аластор останавливается в сантиметре от шеи, выравнивая собственное дыхание, и перемещая руки на талию ангела, оглаживая пальцами открытые бока. Ответа не следует. Но он и не нужен. За время совместных отношений, они как-то научились понимать друг друга без слов. Язык жестов? Чушь. Это был язык любви. Глаза в глаза, рука в руке, и оба понимают, чего хочет партнёр, даже без лишних обсуждений. Это удобно. И приятно. Удобно — потому что разговаривать в моменты полной идиллии совсем не хочется. Приятно — потому что один взгляд гораздо значимей чем несколько слов. Немая просьба превращается в действие – Аластор понял, чего хочет Его Король. Медленно пробирается к губам, для начала будто первый раз легонько касаясь их на пробу, и уже потом будто срываясь с цепи, впивается, зубами прокусывая кожу губ. И Люцифер этому не противиться. Даже после, он ничего не скажет на этот счёт. Потому что ему нравилось. Нравилось, как Аластор практически буквально желает его сожрать, языком пробуя на вкус слюну в примесь с золотой кровью. Нравилось, как демон в извинение быстро чмокает его куда-то в уголок губ, за одно слизывая вкусное лакомство и там. Нравилось, как потом, Ал шептал какие-то нечленораздельные слова, будто от передоза своим лакомством. Это всё чертовски нравилось. – Как предпочтёте сегодня, Ваше Величество? – Впервые за долгое время, спрашивает Аластор, припоминая, что в прошлый раз обещал Люциферу оставить этот выбор на него. Король молчит. Мозг работает медленно, ещё не отходит от поцелуя, а тут уже ставят новую задачу, которая несёт за собой такие действия как раздумья. – Мне без разницы. – Наконец вздыхает ангел, откидывая голову на подушку. – Просто сделай это. И Аластор делает. Кусает, мнёт, дразнит, ласкает и мучает — делает всё, на что только способен. А даже если не способен – обязательно попробует сделать. Потому что хочется изучить. Изучить своё тело, и тело Люцифера. Узнать, что будет, если посильнее надавить, прокусить кожу, сжать, погладить, поцеловать, лизнуть и... Сделать ещё что-нибудь настолько абсурдное, что потом будет вспоминаться аж до их следующего раза. И это нормально. Нормально для его понимания. Первый стон выходит тягучим, но осторожным. Не хочется, чтобы жители отеля услышали этот чистейший, адресованный только Аластору, звук. По шее щекотно ползут золотые капли крови, что были слизизаны шершавым языком, не успев упасть на подушку. Укус всё ещё кровоточит, что вызывает дрожь по телу. Посчитайте Люцифера мазохистом, но его сводили с ума эти прекрасные укусы на собственном теле. Они украшали его. Своеобразно метили. Давали понять всем остальным — Король принадлежит какому-то жалкому грешнику, что, очевидно, выиграл в загробной лотерее, раз получает столько внимания от такой личности, как Люцифер. Жилетка исчезает с тела ангела, не без помощи ловких когтистых рук. Вместо прохлады приходит жар. Как там говорят люди?.. "Как в русской бане"? Что ж. Люцифер никогда не был ни в русской, ни в английской, и в принципе в бане. Но не мог упустить момент с этим сравнением, пусть и в каком-то смысле лгал сам себе, ибо не знает какого это. Тело податливо выгибается под напором уже натренированных рук, вместе с тем позволяя себе издать сладкий, короткий, и даже обрывистый стон. Это льстит Аластору. Хочется трогать всё больше, тянуть момент до невозможности медленно, постоянно отдаляя саму кульминацию этой ночи. Но чёрт — в следующий раз, на нём же отыграются. С одной стороны желания сильны, но с другой, зная фантазию Люцифера... Даже дрожь пробивает. Момент, когда они остались голыми, оба помнят смутно. Кто из них первым показал своё тело полностью? Ха, да кто бы знал! Демон замирает. Смотрит с высоты на такое невинное ангельское тело под собой. Где все его пометки от их прошлого раза? Неужели опять затянулись? Ах, какая несправедливость. Способность к регенирации у Люцифера, иногда выводила Аластора из себя. Он так старается оставить на его теле свой след, не только отпить крови, но и присвоить себе, а на следующее утро укуса как будто и не было. И приходится заново, как на чистом листе, проходиться по всем любимым местам, своими острыми зубами чуть ли не сдирая кожу. Такая утомительная работа... – Ал. – Да? – Мне кажется, за нами кто-то наблюдает... Заявление не из простых. Демон тут же отстраняется от груди партнёра, наострив уши. Глаза бегают с тени на тень в комнате, вглядываясь во мрак. Не его ли собственная теневая копия решила пошалить? – С чего ты это взял? – Наконец поворачивается Аластор к Королю. – Я... Не знаю. Просто кажется, что на нас смотрят. – Смущённо проговаривает Люцифер, приподнимаясь на локтях. Радиоведущий смеётся. Чистый смех, не наигранный, и без всех этих убогих радио-шумов. Это успокаивает. – У вас хорошая фантазия, Мой Король. "Знал бы ты, как сложно жить с хорошей фантазией" — хочет было уже ответить Люцифер, но прикусывает губу, чувствуя где-то в низу живота тугой узел возбуждения, который хочется как можно скорее развязать. Но если он продолжит словесную перепалку, придётся работать собственными ручками, а это ой как не по королевски. Жить с хорошей фантазией и правда сложно. Да, возможно идеи и хороши, но только даже от обычной тени может бросит в дрожь. Что это там за тёмное пятно? Это что-то живое? За ним ведут охоту?.. Ах, нет, это оказался обычный чёрный носок. Ах, а это что? Оно живое?! Это... Просто веточка. Шугаться каждого звука — тоже один из побочных эффектов. И чёрт бы за ногу побрал того, кто— – Нгх... Холодная, когтистая, но при этом невероятно нежная в своём деле рука, касается его члена. Алые глаза смотрят прямо на него, всматриваясь, и ожидая реакции. Играет. Наблюдает. Ждёт. Хочет раздразнить. Показать, что главный тут он. Поставить себя на первое место, лишь одними уверенными движениями. Это в стиле Радио-демона. Глаза закатываются, сразу после того, как рука начала растирать естественную смазку по всему основанию. Спина прогибается, чуть ли не хрустя самым неестественным звуком. Рот приоткрывается, в немом стоне-мольбе, намекая на продолжение действий. Это так прекрасно. Так чудесно. Лучшее сочетание из всех. Голова откидывается на подушки. Волосы в хаотичном порядке разместились на глазах хозяина, даже спадывая самостоятельно на подушку. Взгляд уходит куда-то в сторону, дабы не видеть насмешливого лица Аластора, что всем своим видом говорил, о том что он тут— – БЛЯТЬ! Люцифер подскакивает на кровати, принимая сидячее положение, и хватаясь руками за плечи демона. Дышит через раз, и с распахнутыми глазами смотрит куда-то в тьму. – Люци... – Там глаза. – Чуть ли не в панике шепчет ангел, сильнее прижимаясь к мужу. И правда. Где-то на уровне кровати, горят два больших глаза. Моргают раз в три секунды, и смотрят. Внимательно всматриваются в испуганного короля, и ничего не понимающего Радио-демона. Жёлтым свечением отдают вокруг себя, создавая ещё более жуткую атмосферу. – Так это же Дуся. – Наконец выдыхает Аластор, сумев различить в тенях силуэт кота. – Д-Дуся?.. Люцифер поворачивает голову в сторону глаз. Всматривается в тень до тех пор, пока Аластор не включил небольшую настольную лампу на тумбочке. И правда. Прямо возле лампы, сидел кот. Вальяжно смотрел на супругов, будто ничего и не произошло. Будто всё так и должно быть – хозяева раздеты, он на тумбе, у всех лёгкий ступор. – Видимо прошмыгнул когда мы заходили в комнату. – Улыбается Аластор, приобнимая одной рукой Люцифера со спины, вторую всё ещё держа там, внизу. – Хэй, Люц, ты чего? Это Дуся, ничего страшного. Грешник непонимающе смотрит на него, пока сам ангел ещё не мог прийти в себя. Кот... Дуся... Блять. – Выгони его. – Что? – Ты не слышал? Выгони этого кота, из нашей спальни. – Со всей серьёзностью, Люцифер смотрит в глаза Аластора. – Я не собираюсь ебаться под его присмотром. – Ох, ну это же просто кот... – Аластор. – Ты стесняешься кота? Серьёзно? Блять, да. Король Ада смущается кота, как бы странно не звучала эта фраза! И Люцифер всеми силами пытался себя оправдать, повторяя про себя, что это не просто кот, а сумашедшее зверьё, (он сам так думал), что только и умеет, как подливать масла в огонь, даже в самых обычных ситуациях. Даже находясь с ним в одной комнате, хотелось запульнуть в животное каким-нибудь тапком, ведь ловить на себе эти косоглазые взгляды, полные ненависти – последнее, что хотелось в этой жизни. – Ал. Выгони кота. – Взгляд падает вниз, но тут же возвращается обратно, вспоминая, что прежде всего, они оба без одежды, и рука демона до сих пор не отпустила его член. – Ну Люцифер... – Протягивает сладко, игриво, понимая, что вот она — очередная слабость его короля. Его кот. – Он же ничем не мешает. Сидит на тумбочке... – Пальцы снизу начинают оглаживать головку, выводя хаотичные узоры. – ...наблюдает за нами. Что в этом плохого, Мой Король? Люцифер шипит. От обиды, и от усердия сдержать стон. После слов "ничем не мешает", сразу стало понятно, что Дуся останется тут. Как только начались действия там, внизу, задумка Радио-демона стала прозрачна как святая вода. – Ц... Я тебе этого не прощу.. – Кусает губы в кровь. Буквально несколько минут назад зажившие укусы на губах вновь начали кровоточить. Со стороны тумбы слышится шорох. Повернуть голову в ту сторону – автоматически проиграть в своеобразной войне с Аластором. А проигравшим быть не хочется. Люцифер не любил проигрывать, хоть делал это достаточно часто. – Я знаю как загладить свою вину – шёпот куда-то в шею, после которого следует очередной укус. И Король прекрастно понимает, что имеет в виду грешник. Без лишних слов, в голове уже стоит та картинка, в которой его отъебут по полной программе, а после ещё долго будут напоминать об этой ночи, каждый раз указывая куда-то в сторону, на пухлого кота, сидящего в углу, намекая на его причастность к этому. Вот же... Чёрт. Взгляд мельком пробегает по тумбе. Дуся всё так же сидит на месте ровно, не отводя своих больших глаз от хозяев. Будто растягивает момент, изучает, даже не моргая. Блять. Точная копия Аластора. Его роняют обратно на кровать. Рука с члена исчезает, переползая ниже. Люцифер чуть не подпрыгивает опять, чувствуя, как внутри его что-то заполняет, двигается, и растягивает. Всё с ним понятно. Отвлёк, гад. Непонятно, куда девать себя от стыда. Вмазать Аластору, и напрямую сказать, что желание пропало? Молча отстраниться и уйти? Или же просто выгнать этого оленя вместе с его кошачьим дружком спать сегодня в холл, на диван? Все три варианта звучат привлекательно, но несут за собой некую обиду. Не сколько со стороны его самого, сколько со стороны Радио-демона. А обиды Аластора — вещь сложная, и так сразу проблема не решаемая. Нужно время, только для того чтобы выловить грешника на разговор, а вот уломить его выслушать точку зрения Короля — нужна вечность. И не хочется ссориться. Ссориться из-за кота – не хочется вдвойне. Потому что одно разногласие потянет за собой другое, третье, четвёртое, развод... В общем и целом, всё что произошло с его бывшей женой. И совершенно нет желания опять переживать подобный опыт. Да, его муж — буквально ёбаный садист и мазохист, с "крупицей" убийств в одном флаконе. И Люцифер терпит все эти нервные нюансы, постоянно повторяя себе одно и то же — этот олень в душе не такой упёртый. Не такие большие рога отрастил, ежели в глазах других. Ранимый, сука. Бесит, и раздражает. Но всегда трезво действует на мозг. – Попросите меня, Ваше Величество. Ну давайте. – Голос ведущего будто эхом отдаляется куда-то за край этой вселенной. Слова прокручиваются в голове ещё не один десяток раз, прежде чем понять, что имеет в виду Аластор. Вот же блядь. Что он, что его муж. Но отказать в подобном приказе, (единственные приказы, которые Король действительно выполнял), было для Люцифера самым что ни на есть предательством в их отношениях. И он просит. Приподнимается на локтях к чувствительным оленьим ушам, стонет сладко, тягуче, и моляще, и чертовски возбуждающе. Буквально даёт разрешение на всё, что было нельзя, и о чём они даже не говорили. Прямые слова — «я весь твой», к которым хотелось бы добавить «сука, моя месть будет сладкой», но последнее так и остаётся не озвученным. Чуть ли не кричит, когда понимает, что Аластор без церемоний резко вставил в него член. Почти плачет, ловя боковым зрением взгляд больших кошачьих глаз. Но напоминает себе, о том что это лишь их с Алом игра. Внушает себе, что кот — лишь часть его грёбаной фантазии. Что это он со скуки придумал это существо, и теперь мучает сам себя этим. Это его хорошая фантазия, и не более. Верно? Напряжение спадает разом. Самовнушение — вещь хорошая, хоть и опасная. Сейчас важно другое. Наконец расслабиться, забыться, и отдасться наслаждению, резким движениям, и привычным зубам, кусающим всё и везде. Не отставать от партнёра, цепко хватаясь за спину, и когтями оставляя всё новые и новые багровые полосы. Сейчас важно дать понять, что всё что происходит – это их дело. И кажется, он успешно с этим справляется.* * *
Утренний свет красного небосвода больно режет глаза. Пусть они и в Аду, но утро от ночи отличается не только временем и словами. Нет сил вставать с кровати, и закрыть шторы. Остаётся только вымученно хмурится, ожидая своего спасителя. И этот герой приходит. Где-то за спиной слышится вздох, а после кровать тихо поскрипывает, извещая, что один из них проснулся, и уже покинул своё нагретое место сна. Аластор подходит к окну, закрывая шторы, и по привычке оборачивается к кровати. Смотрит на своего ангела, и не может налюбоваться. – Доброе утро. – Шепчет на легке, подходя ближе, и наклоняется, чтобы оставить поцелуй где-то у виска. – Я принесу завтрак. За Чарли присмотрю. Сегодня утром должна быть очередная игра на доверие, поэтому не беспокойся. Мы всё равно давно победили во всех подобных играх. – Ухмыляется тихо, почти незаметно, и поправляет одеяло, заботливо натягивая его почти до самой шеи, как и любил Люцифер. Уходит через тени, быстро нацепив на себя рубашку и сюртук. А ангел остаётся в спальне. Лежит тихо, еле дышит. Концентрируется на собственном дыхании. Вспоминает прошлую ночь, и стыдливо смотрит перед собой, на небольшую горку шерсти, что то опускалась, то поднималась, давая понять, что обладатель столь прекрасной шёрстки жив,(чёрт бы его побрал), и даже в хорошем расположении духа. Вздыхает, нехотя вытягивая руку из тёплого укрытия, и гладит кота по голове, нащупывая небольшие рожки. Тот ещё олень. Но ради любимых он будет терпеть. Терпеть это адское создание, смотреть как оно в очередной раз рушит его планы, и натянуто улыбаться, всякий раз по упоминании Дуси. Чтобы не расстроить Чарли, что так привыкла к коту. Чтобы не обидеть Аластора, что явно был привязан к зверю не меньше. Чтобы жители отеля чувствовали себя комфортно. Он будет терпеть это ненавистное существо ради любимых.