Ты же попросила

Оля задыхалась, хватала воздух губами жадно, но никак не могла вдохнуть. Цеплялась дрожащими пальцами за одеяло на кровати, за стол, тумбу. Всë никак не могла найти точку опоры, не могла сфокусироваться. Она только что послала Вику, а та сказала, что устала решать еë проблемы и пошла к дверям. — Вика! — прохрипела и шаги прекратились. — Господи, что ещë, Оля? — она закрыла дверь изнутри и вошла в комнату, поворачиваясь на сестру. — Что с тобой? Кемпиннен задыхалась, сползала на пол и совсем не соображала. Вика упала перед ней на колени и рывком схватила за плечи. Потрясла, пытаясь привести в чувства. — Твою мать, Оля! — кажется, сама Вика начинала впадать в панику. — Смотри на меня, — она нащупала еë ледяные и дрожащие ладони, сжала крепко и попыталась поймать взгляд еë глаз. — Вика… — вновь сипло, а пальцы сжала в попытке обхватить ладони сестры. — Тихо, Оль, тише, — шепнула старшая и прижалась лбом к еë лбу, продолжая с силой сжимать еë ладони. Она разминала еë руки своими пальцами, надавливала на ладони и растирала дрожащие пальцы. Оля обжигала своим рваным дыханием щëку сестры и всë пыталась сосредоточиться на еë разноцветных глазах, которые как всегда были невероятно красивы, пусть немного усталые и с синяками. Изображение плыло, а на лбу выступили капли пота. Спустя пару минут Оля наконец смогла нормально дышать, но тут же зарыдала, начиная захлебываться своими слезами. Было жутко обидно, тяжело и страшно. Не хотелось отпускать Вику никуда, пусть та злилась и иногда злила, но… Это Вика. Никого ближе и дороже не было, никто не вытаскивал бы еë из всей задницы, в которую она попадала из раза в раз. Никто не терпел бы еë так, как терпела Вика. Она иногда завидовала еë железному терпению, бесконечному пониманию и выносливости. А иногда просто завидовала тому, что Вика себя нашла, работала, жила и ни в чем не нуждалась. Она знала кто она и чего хочет, а Оля понятия не имела как жить и что делать. Вику это иногда злило, можно было понять. В поисках себя Оля доставляла проблемы всем и вынуждала весь мир вертеться вокруг неë. — Успокойся, Оль, — Вика тяжело вздохнула и прижала девушку к себе. — Не уходи… Я дура, — прошептала Оля, захлебываясь слезами и пачкая ими же Викину рубашку. — Опять чаще? — шепнула она, проводя ладонями по вздрагивающим плечам сестры. — Алкоголь и нервы провоцируют, — Оля чуть отодвинулась и попыталась остановить свои всхлипы. Вика вздохнула, осмотрела глазами фигуру напротив, а затем опустила взгляд на подол платья, который прикрывал лодыжки. Кончиками пальцев коснулась ткани, оголяя тонкую ногу и рассматривая светлую кожу, на которой были ожоги. Оля перехватила еë пальцы и задернула подол обратно, подбирая ноги под себя. Они все ещë сидели на полу и смотрели друг на друга. — Мы со всем разберемся, — Вика поймала еë запястье и подвинулась ближе, утягивая обратно к себе. — Как и всегда, — добавила уже тихо и с усмешкой. Всегда вытаскивала Олю, отмазывала от всего, начиная с самого детства. По сей день прилетала по еë первому зову, но та из раза в раз была недовольна, перекручивала ситуации, злилась и закатывала истерики. Оправдывалась поиском себя, тяжелыми периодами и… Чем там ещë? Вика уже со счета сбилась. — Прости, — шепнула Оля и уткнулась носом в шею сестры, крепко обвивая еë хрупкую фигуру своими руками. — Забей, — Вика вздохнула и уткнулась в белокурые волосы, запах которых щекотал нос, пахли шампунем. — Борись с паничками, Оль. — Не могу со всем и сразу бороться. Я ещë в долгах… Перед тобой и… — голос дрожал и срывался от одного слова к другому, а пальцы сжимали ткань Викиного пиджака сильнее. — И я человека… Убила. — Хватит, я тебя отмажу от всего и поедешь дальше «искать себя», — сказала с усмешкой, а дрожащую девушку в своих руках сжала крепче. Оля прислушивалась к сердцебиению Вики, подушечками пальцев гладила ткань пиджака и утыкалась влажным и холодным носом ей в шею, которая пахла парфюмом, который источал строгость, серьезность и собранность. Если бы не Вика, то Оля бы уже давно свихнулась или того хуже, наложила бы на себя руки. — Я тебя люблю, Вик. Прости, — прошептала тихо и шмыгнула носом. Вика усмехнулась и погладила лопатки, которые выпирали аж через ткань платья и кожанки. Оля в такие моменты напоминала ей глупого, но нежного котенка, который ни черта не знал, но умел ластиться и хотел любви. — И я тебя, Оль, — произнесла тихо, а затем прижала ещë крепче, кажется, до хруста. — Спасибо тебе. И не бросай меня, пожалуйста. Я не справлюсь без тебя, — Оля отстранилась, смотря в глаза. — Я не ухожу, спокойно, — Вика слабо улыбнулась и обхватила лицо девушки рухами, большими пальцами смазывая слезинки, смешанные с пигментом туши. — Можно подумать от тебя можно отделаться, — она усмехнулась. — Я со всем справлюсь. С паничками тоже, верну все деньги и найду себя… — Оля шмыгнула носом и подвинулась ближе. — Я не настолько ужасная, правда ведь? — она опустила ладони на запястья Вики и сжала. — Не ужасная. Всë сделаешь тогда, когда сможешь. Только прошу, не садись больше за руль пьяная и уж тем более не сбивай людей, — кивнула Кемпиннен. — Сейчас снова зареву. Вика рассмеялась и утянула девушку обратно в свои объятия. Прижалась спиной к кровати, а к груди прижала Олю, поглаживая кончиками пальцев еë мягкие пряди волос. Сидели на полу, но было плевать. Оля устроилась в еë объятиях, перебралась на колени к сестре и прикрыла глаза. Ужасный был день, просто кошмарный. И как же хорошо, что Вика все-таки приехала. — Дура, ты, Оль. — Знаю, — она тихо всхлипнула и сжала пальцами ткань на спине сестры. — Года идут, а ты всë такая же маленькая и глупая, как котенок, — Вика тяжело вздохнула. — Спасибо, что у меня ты есть. — Да, а то ты бы уже была либо в тюрьме, либо на улице. — Либо в гробу, — Оля рассмеялась, утыкаясь в Викин воротник. — Дура. Оля вжималась в Вику, словно старалась спрятать себя и свою глупость в ней, в такой сильной, сереьзной и правильной. В той, которая была опорой, поддержкой и надеждой. Вика была силой и самой главной любовью. — Прости, — шепнула в очередной раз и выдохнула. — Успокойся уже, — Вика усмехнулась и оставила поцелуй на макушке.