молчаливые объятия.

Выходной день, тёплая погода, осенние каникулы... Но ни одно такое обстоятельство не смогло бы поднять настроение Антону. Идёт вторая неделя с того момента, когда белокурый парень с болезненным видом, являющийся самым близким человеком для Антона, исчез. Бесследно ушёл. Пропал без вести.   Две недели тянутся вечность, желание существовать исчезает совсем. Все силы шатена уходят на то, чтобы найти Сашу, но всё зря. Заявление в полицию подано, обнаружено множество зацепок, но пазл не складывается, а Саша не находится. Изнутри съедает чувство, будто всем плевать и никто не хочет найти Собакина.   Антон постепенно отходит. Вечные истерики и бесконечный страх меняется на отчаяние, представление о том, что ничего нельзя изменить. Мама Тяночкина впервые за эти ужасающие дни, смотря на то, что состояние сына немного лучше, чем было, осмеливается оставить его дома одного, а с отцом махнуть к дальней родственнице погостить на выходные.   Родители уехали утром, в часов восемь.  Можно подумать, что Антон спал в это время, но нет, навязчивые мысли всё ещё грызли парня, оставляя мерзотные отпечатки в воспоминаниях. Мыслей было много, но всё равно они сплетались в единое целое. И это единое целое - одна сплошная вина Антона в произошедшем.   Пытаясь расслабиться, юноша включил спокойный плейлист, и не стесняясь, заглушая мысли, поставил музыку на всю громкость. Глаза закрывались, а в голове уже было пусто. В его случае, так намного лучше, чем думать о Саше и о том, что с ним было, есть и будет. Словно в вакууме, Антон мог бы часами так лежать, но резкий телефонный звонок заставил очнуться.   На экране был незнакомый номер. Обычно Тяночкин неизвестных абонентов не берёт, но тут что-то дало ему инициативу взять трубку и послушать то ли предложение банков взять кредит, то ли рекламу санатория.   —Да? -, устало сказал Антон.   —Антон? -, басистым прокуренным голосом спросили на том конце провода.   —Антон... -, неуверенно подтвердил юноша. -, А кто звонит?   —Это Юрий Николаевич, друг твоей мамы. Помнишь, недавно к вам заходил? -, последовал ответ.   —Да... -, сначала растерянно сказал Тяночкин, обдумывая в голове все детали, связанные с этим Юрием Николаевичем.   —Я ж тогда не просто так приходил, по делу. Про дружка твоего. -, начал мужчина. -, до мамки твоей дозвониться не могу. Вот, по указанному номеру тебе набираю.   Глаза Антона широко распахнулись, когда он понял всю суть происходящего. Парень стремительно встал с кровати и растерянным взглядом рыскал по комнате так, будто здесь он увидит самогó Сашу.   —Тут твой товарищ. У меня. Сидит, глаза щенячьи отводит... Стыдится хоть, слава богу. Че делать то мне с ним? Придешь? Заберешь? -, полностью изложил всë дядя Юра.   Происходящее до сих пор не укладывалось в голове. Неужели поиски не напрасны? Неужели Саша действительно нашёлся? Он жив? С ним всё хорошо? Где он ночевал? Что ел? Уйма вопросов заставляли Антона разрываться. Но беспокойство сменилось облегчением, когда в голове прямым осознанием промелькнуло "Саша нашёлся".   —Я... Я сейчас приду! Подождите только! -, чуть ли не криком объявил шатен.   —Я никуда не и соб... -, не успев договорить, начал Юрий Николаевич, но звонок прекратил Антон, стремительно надевая на себя джинсы.   «Хоть бы в этот раз успел...» умолял у себя в голове неизвестно кого или что Тяночкин.   Улица мелькает перед глазами вспышками. Некогда разглядывать погоду, парки и дорогу. На данный момент единственное, что хотелось бы увидеть Антону и разглядеть до мельчайших деталей - это лицо Саши.   Когда-то это можно было делать без препятствий, ведь парни виделись каждый божий день. Когда-то и скучать по друг другу не приходилось. И уж тем более никто из них двоих никогда не рыдал от злобы и боли, потому что от тебя убежали без предупреждения.   Рядом виднелась "ментовка". В голову пришли воспоминания о том, как Антон и Алина умоляли Юрия Николаевича принять заявление о пропаже Собакина. Тогда сомнения на ещё одну встречу с Сашей имели вес и безумно пугали своей реальностью.   Ручка охотно поддалась и дверь с громким скрипом открылась. Дыхание Антона было сбивчивым, отдышка тяжёлой. Ноги болели от сильных ударов по асфальту, ведь бег Тяночкина больше напоминал агрессивные и частые прыжки.   —Тише-тише... Успокойся. -, размеренно начал дядя Юра, в обличии дежурного на сегодняшнем посту. -, никуда твой друг сердечный не убежал. Помятый видок у него, конечно, ну ничего, ожидаемо.   Антон бегал глазами по коморке, истерично топая ногой.   —Где? Где он?   Юрий Николаевич встал со стула и, взяв связку ключей, открыл, так называемый, обезьянник. Тут стало видно Сашу. Он исхудал, глаза впали, под глазами кровоподтёки, одежда грязная, мятая, в местах порванная, волосы были сплетены одним сплошным колтуном, и парень сопел так, будто навзрыд плакал часа три.   Чтобы поднять голову и встать со скамьи, Собакину потребовалось около тридцати секунд. Затем юноша вышел за пределы "клетки" и подошёл ближе к другу. К единственному другу, который так отчаянно искал его все эти дни.   —Передумал... -, вымолвил блондин.   Ему прилетела мощная пощёчина. Красный след остался на щеке, пока голову от удара отбросило в сторону. Саша резко схватился за щеку, которая попала под удар, и наконец глянул на Антона, который явно был очень рад видеть Собакина.   —Передумал?! -, визгом начал шатен, пока с его глаз предательски текли слезы. -, Ты поступил как последний еблан! Убежал! Легче стало? Кому-то ты что-то показал?! А если бы случилось что, а?! Да я бы никогда не простил себе! Понимаешь?!   Безудержная злость менялась на обиду. Столько важных слов было сказано, но при каких условиях? В ментовке? Грязному, помятому Саше? Антон вытер рукавом ветровки слезы с лица, вцепился в руку блондина. На прощание Тяночкин кратко сказал "До свидания", в ответ на что получил многозначительный кивок от Юрия Николаевича, и вывел за собой Сашу.   Всю дорогу они шли молча. Слова были явно излишне. Оба понимали, что идут к Антону домой. Оба понимали, что натворили. Гадко было признаться самим себе во всём произошедшем.   В квартире было тепло и уютно. Пахло чём-то сладким и приятным. Было слышно звук льющейся воды, доносящийся из ванны. Саша отмывался от всего этого, но только физически. На кухне громыхала посуда, чашки, ложки, и доносился запах еды, оставленной мамой по случаю отъезда.   Молчать дольше они не могли. Под бряканье вилок, звук разливающегося по чашкам чая, Саша начал.   —Тоша... Получилось всë ебано, да?   Но Тоша не стремился отвечать.   —Я уебок, да. Можешь называть меня кем хочешь. Я поступил глупо. Просто... Накрыло. Понимаешь?   —Я всë знаю, Саш. -, наконец подал голос Антон. -, Про маму знаю, и про отца. Про тетю. Про причину переезда. Про Милену знаю, знаю про то, что у Ромы прятался. И про употребление знаю. Только вот, жаль, что не от тебя.   Саша перестал есть. Поднял глаза, и готовый разрыдаться всё равно уверенно ждал продолжения от друга.   —Я... Я что-то делал не так? Просто... В момент твоей пропажи я понял, что совсем тебя не знаю. Я как бы пытался быть для тебя хорошим другом, который всегда поддержит, которому можно доверять. Но оглядываясь назад, я понимаю, что не стал. И мне жаль. Меня грызёт это. Я не хотел. Прости меня, пожалуйста. -, уже всхлипывая говорил Антон.   Саша впервые заплакал у него на глазах. Это был облегчённый плач. Руки блондина не вытерали собственных слез, а касались лица Антона, убирая слезы с его щёк. Потом пошли объятия. Без пошлостей. Молчаливые объятия. Но сказали они куда больше, чем всё остальное.   —Прости, что не доверился. Мне легче было, если ты не нагружен. Я думал, так легче всем. Я понимаю, что совершил ошибку. Когда меня нашли, и этот мент сказал о том, что меня искали люди - было похуй. Похуй, ровно до того момента, пока не сказали про тебя. Я виноват перед тобой. И понесу эту вину. Прости. -, раскаялся Собакин.   Слезы не прекращали литься. Это была та истерика, которой обоим не хватало. Только вот эта истерика была наполнена обещаниями: жить дальше, быть ближе, доверять, и плакать тише.   Сколько часов они провели вместе, разговаривая обо всём, что пережили, сколько было откровений... Разговоры меняли обороты, тему и настроение, пока не дошло до заветного.   —Ты ведь шарился в моей квартире? Был там? -, спросил Саша.   —Ну конечно был. Мы ведь обсудили все нюансы от начала и до конца.   —Нет. -, уверенно сказал Саша. -, Записка. Она у тебя, так? Ты её читал? Смог прочитать?   Сердце ушло в пятки. Всё было хорошо до этого момента. Шатена словно облили ледяной водой. Весь этот мандраж лишь потому, что Антон просто не думал над этим. Юноша не знал, что ответить, как себя вести и что ему сейчас предпринять. Антон ведь не то, что не задумывался об ориентации, он в целом не знал как понять, что он чувствует. Саша стал его первым близким и родным человеком. До этого парень не имел опыта дружбы, и вроде бы его всё устраивало. Но если вспоминать это, то что бы делал Антон без Саши сейчас? Как бы вёл себя? Как бы себя чувствовал? Тяночкин мог бесконечно выстраивать в голове цепочки, пока блондин не щелкунл несколько раз пальцами около его лица.   —Антон?   —А? Извини... -, растерянно ответил Тяночкин.   —Ответишь на вопрос? -, добивался точности Саша.   —Да... Да. Я видел записку. И я её прочитал. Понял всё...   —Вот как. Извини. Наверное, не стоило. -, немного выдержал паузу Собакин. -, больше всех я всё равно люблю твою маму.   Саша по-дурацки улыбнулся, будто бы сглаживая углы, и вроде бы у него действительно получилось, если бы Антон не был сосредоточен на этом разговоре.   —Еблан! Опять отшучиваешься? -, возмутился Антон.   Саша разразился смехом. —Да забей ты, это не серьёзно. Ошибка. -, сказал Саша.   Лицо Антона переменилось. Словно это было не то, что он ожидал услышать. Хоть Тяночкин не определялся с ответом, и вообще старался избегать таких мыслей, то, что он услышал от блондина явно расстроило его.   —Ошибка? Жаль. -, с улыбкой ответил Антон.   —Жаль? -, Собакин резко включился в тему, не давая ей перемениться.   —Эм... То есть... -, пытался придумать что-нибудь в своей голове Антон. Ответа в голову не приходило. Но Тяночкин отчётливо понимал, за свои слова сейчас прийдётся ответить. Только признания в любви сейчас не хватало... —Хорошо, раз тебе так не нравятся мои шутки, поговорим серьёзно. -, слегка поежившись на стуле сказал блондин. Саша глубоко вздохнул, будто сейчас изольет всю душу, после чего вцепился взглядом в Антона. —В записке я дал понять о своих... Чувствах. Сначала я снова попрошу прощения за то, что нарушил обещание, которое дал в прошлом году. Типа лезть к тебе не буду, и вообще ты не мой типаж... Честно? С каждой встречей с тобой я переубеждался в этом, и мне было хуево от этого. Но я прекрасно понимаю тебя, твою позицию и всё такое. Так что, давай не будем переставать общаться и... -, Саше не дали договорить. Антону вовсе не понравилось такое заявление. Неужели Саша подумал, что Антон перестанет с ним общаться из-за этого? Мысли, что Тяночкин создал такое впечатление о себе, навеяли ещё больше грусти. —Нет. Подожди, Саш. Я не хотел прекращать общение с тобой. Дело в том, что твоя записка заставила меня немного... Задуматься? Так что-ли... Только вот я пока ничего не надумал себе. -, выдал шатен. Собакина слегка передёрнуло. Он удивлённо наклонил голову на бок и обдумывал всё сказанное Тошей. —Как это "заставила задуматься"? Что именно? —Ну твоё... Не знаю... Признание? -, смущённо ответил Антон. —Ты хочешь сказать, что тебе есть над чем подумать? -, с надеждой уточнил Саша. —Если хочешь, я прямо сейчас разберу все свои мысли по этому поводу. -, сказал Тяночкин. Саша кивнул. Блондин поставил ноги на стул и обхватил руками колени, готовясь слушать рассказ своего возлюбленного. —У меня и правда не было близких людей до тебя. Именно поэтому я мечусь в своих чувствах. Ты очень... Очень хороший человек. Очень сильный. Я дорожу тобой, мне хочется быть рядом как можно чаще, но я правда не знаю, насколько это относится к... Симпатии? -, высказался Антон. —Тош, это ведь может быть и крепкой дружбой, понимаешь? —Да. Но как мне понять, что это не желание быть твоим лучшим другом, а что-то другое? —Ну... Хочешь ли ты меня поцеловать? Антон оторопел. Такая идея показалась ему не сумасшедшей, не мерзкой и ужасной. Это предложение нагнало на Антона волну смущения, да так, что у него слегка приоткрылся рот. Вот сейчас перед ним сидит Саша. Тот самый Саша Собакин. Сидит, после двухнедельной пропажи; в домашней одежде Антона; слегка растрепанный; с не до конца высушенной головой, пахнущий гелем для душа, которым пользуется Антон; цепко смотрит своими зелёными глазами, полными спокойствия и уюта; с лёгкой улыбкой, под которой скрывается такое же необъяснимое смущение; и прямо задаёт такой вопрос. —Тош? -, повторно окликает шатена Саша. —Я... Я не знаю... -, отвечает Антон. —Эх... -, вздыхает Собакин. -, если не уверен, значит не... —Хочу. -, недослушивая до конца разочарованную речь Саши, даёт быстрый и уверенный ответ Антон. —Хочешь? -, удивлённо вскидывает брови Собакин, после чего ставит ноги на пол, разводя их, и расслаблено откидывается на спинку стула, - Целуй. В голове Антона победоносно кричит мысль о том, что он только что признался, пускай и не прямо, в чувствах. Лёгкий мандраж охватывает тело, когда Антон понимает, что сейчас сказал Саша. Шатен, как много раз было обозначено, не то что отношений, друзей не заводил, лишний раз вообще с людьми не контакировал, а тут ему предлагают поцелуй. Волнение окатило с ног до головы, но Саша смиренно ждал. В животе в конвульсиях бились бабочки, сердце бешенно стучало, и нет, не от не опытности. В голове уже плотно засела картина, где Антон целует Собакина. Неумело, смущённо, но со всей любовью. Поэтому Тоша, поднявшись со стула, через пару шагов оказался возле Саши. Чуть наклонившись, Антон прикрыл глаза и быстро прикоснулся своими губами к губам Саши. Не осмеливаясь делать что-то дальше, шатен замер так на пару секунд, пока Саша обдумывал всё то, что сейчас происходит. Взяв инициативу в свои руки, Собакин прикоснулся к щеке Антона рукой, пока второй придерживал парня за талию, чтобы тот подошёл ближе. Горячий язык блондина уже проник в рот Антону. Поцелуй, без грязи, излишней пошлости и неуместного интима. Что-то важное сидело в этом. Антон расслабился, придвинулся плотнее, разжал губы, и их языки сплелись. Поцелуй, который действительно был наполнен любовью. Поцелуй, который мог многое сказать без слов. Первый поцелуй. Жар распространялся стремительно по всему телу. Саша усадил стоячего Антона на себя, для удобства обоих. Отвечая на ласку, шатен руками обхватил голову Саши, прильнув еще ближе. Вскоре Тяночкин отстранился из-за забывчивости дышать при поцелуе. Антон жадно глотал воздух. Руки его скользнули на грудь Саше, пока тот придерживал парня, касаясь его ребер. Наконец их взгляды встретились. Уже не стесняясь, они молча удерживали зрительный контакт. —Наверное, после этого говорят "я тебя люблю"... -, с лёгкой улыбкой сказал Антон, делая для обоих выводы.