Часть 1
2 апреля 2024 г. в 14:49
Когда Шиын открывает дверь в больничную палату, он обнаруживает Сухо, сидящим на кровати, выглядевшим разбитым и очаровательно помятым. Медсестра Чой, которая дежурила сегодня, стояла рядом с ним, возясь с манжетой для измерения артериального давления на руке мальчика. Среди всего сменяющегося персонала больницы, медсестра Чой — любимица Шиына. Она отвечала на каждый его наводящий вопрос, даже на тот, который он задавал дважды.
Они еще не заметили прибытия Ена.
— Я уверена, что он просто опаздывает, сегодня довольно сильный снегопад. — Говорит медсестра Чой с терпеливой твердостью человека, который повторял одни и теже слова много-много раз, — Он скоро будет здесь.
— Но ты уже говорила это десять минут назад. — скулит Сухо. Его волосы топорщатся в разные стороны, а глаза — сонные щелочки, — И он не отвечает на телефонные звонки.
Шиын с тихим щелчком закрывает за собой дверь.
Глаза Сухо тут же распахиваются, а голова поворачивается в сторону мальчика.
— Шиын-а… — Голос Сухо становится громче, — Ты здесь!
Счастливые полумесяцы его глаз исчезают в яблочках на щеках, а зубы превращаются в яркую белую полоску в темной больничной палате.
Шиын чувствует, что краснеет.
Можно было бы подумать, что к Сухо пришел сам Будда, а не какой-то странный, тощий ребенок без навыков общения.
— Извините, что опоздал, — говорит он. — Автобус сломался, и я не смог найти такси, поэтому мне пришлось пройти остаток пути пешком.
— В такую погоду? — потрясенно спрашивает медсестра Чой.
За окном бушует метель. Смесь ледяного града и толстых хлопьев снега дрейфует из серых облаков и кружится вниз, покрывая Сеул.
— Мне было недалеко. — Лжет Шиын.
Ему пришлось идти полчаса в метель при почти нулевой видимости. Его ботинки и штанины насквозь мокрые, а пальцы на ногах настолько онемели, что он их не чувствовал. Шиын мельком видит себя в зеркале, висящем на стене.
Его нос и щеки почти обморожены и ярко-розовые от холода. Он почти уверен, что видит крошечные снежинки, прилипшие к его ресницам. Но увидеть ангельское выражение лица Сухо, когда он вошел в дверь, того стоило.
Улыбка Сухо сменяется беспокойством.
— Тебе следовало позвонить. Мы могли бы найти кого-нибудь, кто тебя заберет. — Он берет руку Шиына и начинает растирать ее между своими, чтобы согреть, — Твои руки замерзли. У тебя нет перчаток и толстой куртки? Так ты встретишь свою смерть.
Он подносит руку мальчика ко рту, обдувая его замерзшую кожу теплым воздухом.
С другой стороны кровати медсестра Чой делает вид, что проверяет капельницу Сухо, ухмыляясь, как Чеширский кот.
Шиын яростно краснеет. Он убирает руку ото рта Сухо.
— Со мной все в порядке, хватит из-за меня суетиться, — говорит он смущенно. — Как ты себя чувствуешь?
Все эти разговоры и потирание руки Шиына, должно быть, истощили ту энергию, которая оставалась у Сухо, потому что теперь он снова вернулся к своим медленным, кошачьим морганиям. Он улегся на гору подушек, сложенных за его спиной.
— Хм. — Сухо бормочет.
За последние пару недель, с тех пор как Сухо вышел из комы, он стал много говорить во сне.
«Хм» означает «Хорошо».
«Мммф» означает «Я голоден».
«Шиын-а» означает «Иди сюда».
И так далее, и так далее.
— Он старался не уснуть, чтобы увидеть тебя. — быстро говорит медсестра Чой, с нахальной ухмылкой, глядя на Сухо.
Выражение полного и абсолютного предательства, появившееся на лице Сухо, могло бы быть забавным, если бы сердце Шиына не трепетало в груди, как птица, готовая взлететь.
«Он старался не уснуть, чтобы увидеть тебя.»
— Она лжет, — протестует Сухо. — Я только проснулся, и ты случайно появился в то же время.
— Так вот почему ты дулся все утро, задавая одни и те же вопросы снова и снова, как заевшая пластинка? Где мой Шиын? Шиын еще не пришел? Шиын еще не здесь? Чем он занимается? Ты думаешь, что у Шиына сейчас дела? Тебе не кажется, что Шиын такой… — Протараторила медсестра Чой, положив руки на бедра.
— Ладно, ладно, — быстро говорит Сухо, перебивая ее, — Думаю, он понял.
«Мой Шиын».
Шиын стягивает с себя промокшую толстовку и вешает ее на спинку стула, у него дрожат руки. Очевидно, что от холода, другой причины быть не может.
Сухо поворачивается и застенчиво смотрит на него.
— Возможно, я немного скучал по тебе.
Шиын не привык к тому, что люди скучали по нему, или хотя бы замечали, что он ушел.
— Ты видел меня только позавчера. — Говорит он.
— Знаешь, как говорят, расстояние заставляет сердце любить сильнее и все такое. — Сухо поднимает одеяло и поглаживает кровать, — Иди сюда. Садись рядом со мной.
Шиын чувствует на своем лице взгляд медсестры Чой, которые словно лазеры пронзают его череп. Она всегда дразнит его, когда Сухо становится таким. Привязчивым и чрезмерно ласковым.
— Вы такие милые. Я бы хотела снова стать молодой, — говорит она.
— Кровать слишком мала, — говорит Шиын, — Мы не уместимся.
Сухо сосет губу и делает нетерпеливый жест подбородком, что означает: иди сюда, Ён Шиын.
Это другое дело. Сухо всегда был тактильным человеком, даже до того, как впал в кому. Но когда он проснулся, было такое ощущение, будто включили свет.
Ему необходимо все время прикасаться к Шиыну. Сидя так близко, что они практически сидели друг у друга на коленях, Сухо рассеянно поглаживал руку мальчика, пока они разговаривали, взъерошивал его волосы и поправлял воротник его школьной формы, даже если он уже поправлял его ранее.
Шиын полагает, что Сухо каким-то образом успокаивается от прикосновений, как будто он напоминает себе, что Шиын реален и здесь, поэтому он позволяет Сухо делать все, что тому заблагорассудится. Даже если это нервирует его самого.
Шиын ставит свой рюкзак на пол рядом с кроватью и снимает обувь. Сухо двигается, и он скользит на крошечную кроватку, их ноги соприкасаются.
— Что ж, я оставлю вас, мальчики, — говорит медсестра Чой, подмигнув, — Звоните, если вам что-нибудь понадобится.
Шиын отводит взгляд.
— Спасибо. Мы позвоним. — говорит Сухо, совершенно не обращая внимания на медсестру.
Когда она закрывает за собой дверь, Сухо накидывает теплые одеяла на колени друга, укладывая их вокруг его ног так, чтобы он был укрыт до пояса.
— Тебе сейчас тепло? — спрашивает Сухо, — Они только что вытащили одеяла из сушилки, поэтому они должны быть очень теплыми. — Он так устал, что его речь стала немного невнятной.
Шиын молча кивает.
Сухо медленно моргает, пристально глядя на него. Это были те длинные и медленные моргания, которые делают котята, когда чувствуют ласку. Он явно изо всех сил старается не заснуть. Шиыну пришлось прикусить внутреннюю сторону щеки, чтобы не улыбнуться.
— Ложись спать, — говорит он тихо, — Я все еще буду здесь, когда ты проснешься.
Сухо выглядит так, будто собирается поспорить, но усталость берет верх. Теперь он устает гораздо быстрее. Сухо укладывается поудобнее, положив голову на плечо Шиына, обхватив одной рукой его бицепс, как ребенок, обнимающий любимую игрушку.
— Тебе удобно так лежать? — спрашивает Шиын.
— Неа. — бурчит Сухо.
Свободной рукой Шиын лезет в карман брюк и достает телефон. Он может закончить подготовку к уроку, пока Сухо будет спать.
Они сидят в таком положении так долго, что Шиын уверен, что Сухо заснул. Его дыхание выровнялось, а рука немного сжалась вокруг руки мальчика.
— Подожди, что это за запах? — спрашивает Сухо.
Шиын подпрыгивает.
Глаза другого мальчика все еще закрыты, но теперь он громко втягивает воздух. Он поднимает подбородок и прижимается носом к шее Шиына.
На секунду Шиын паникует. Этим утром он определенно намазался дезодорантом, но только что протащился по снегу на два фута и несколько миль. Наверное, от него пахнет потом. Сухо прижимается к нему сильнее, зарываясь носом в ключицу.
— Что… — Все тело Шиына становится горячим.
— Почему ты так хорошо пахнешь? — Сухо шепчет, — Как суп из бычьих костей. Ты ешь его без меня, предательский ублюдок? — С каждым словом его губы касаются чувствительной кожи в районе пульса мальчика, вызывая табун мурашек по спине.
Сухо наконец поднимает голову. Его лицо находится в дюйме от лица Шиына. От его темных, сонных глаз внутри мальчика становится тепло и липко, словно шоколадное печенье, только что вынутое из духовки. Его сердце бьется так громко, что в ушах стоит гул.
— Я купил тебе суп, — Заикается он. — Я положил его в рюкзак, чтобы он не остыл. Как вообще можно было это почувствовать? Я был в магазине около получаса назад.
— Я знаю твой запах. — Небрежно пожимает плечами Сухо.
Мысли Шиына путаются, его мозг, как будто больше не может понимать корейский.
«Мой запах?»
Сухо садится и проводит рукой по волосам, от чего они торчат еще больше.
— Что? — глупо спрашивает Шиын.
Сухо откашливается:
— Обычно ты пахнешь тем шампунем, которым пользуешься. Знаешь, цветами и медом. И немного чернилами. — Он делает паузу и отводит взгляд, — В моей голове это звучало гораздо менее извращенно.
Еще один удар тишины.
— Можно мне теперь суп? — спрашивает Сухо.
«Суп. Верно.»
Шиын наклоняется и расстегивает молнию рюкзака, чтобы вытащить пакет с едой. Миска все еще была теплой на ощупь, даже через пластик. Он выпрямляется и снимает с тумбочки поднос с едой, кладя на него пакет.
Сухо тут же рвется в пакет. Он снимает крышку с миски и наклоняет ее ко рту, громко глотая бульон.
— Аккуратнее — говорит Шиын. — Ты можешь подавиться.
Сухо поворачивается к нему, его рот приоткрыт, а глаза сверкают.
Он снова похож на себя. Яркий, бодрствующий и настолько полный жизни, что у Шиына сжимается грудь.
— Что такое? — спрашивает он после того, как взгляд затянулся слишком долго.
— Я чуть не поцеловал тебя только что, — говорит Сухо, широко раскрыв глаза. — С языком и всем остальным. Это потрясающе на вкус. — Его язык высовывается и слизывает капельку бульона, блестящей на нижней губе.
«Это преувеличение», — говорит себе Шиын, — «Я так рад, что могу поцеловать тебя. Так говорят люди. Это ничего не значит.»
— Просто ешь. — Мальчик чувствует, как его лицо нагревается.
— Я серьезно. Больничная еда — дерьмо. — Сухо жалуется. — Я очень тронут, понимаешь? Я знаю, что не говорю этого достаточно, но я благодарен. Спасибо, что принёс мне еду и провел со мной время вот так, Шиын-а.
— О чем ты вдруг говоришь? — Они никогда раньше не говорили так открыто и честно. До комы все было само собой разумеющимся.
Конечно, ты мне нравишься.
Конечно, я защищу тебя.
Конечно, я бы умер за тебя.
Но теперь Сухо произносит все само собой подразумевающееся вслух, и Шиын не знает, что с собой делать.
— Я не знаю, — смеется Сухо и чешет щеку указательным пальцем. — Мне не нужно много времени, чтобы разозлиться в эти дни. Доктор Пак говорит, что перепады настроения — это нормально для травм головы, но… — Он пожимает плечами. — Просто будь бдительным, это все, чего я прошу. У тебя такое приятное для поцелуев лицо. Не знаю, смогу ли я сдержаться в следующий раз.
— Хватит болтать. — Шиын старается сохранить свой голос, как можно более нейтральным, но он все равно дрожит.
— Я не болтаю. — говорит Сухо с веселым раздражением. Он возвращается к своему супу и тянется за ложкой. Его пальцы дрожат, когда он берет ее и сжимает ладонь сильнее.
У Сухо дрожит правая рука. Это случается не так часто, как раньше, но дрожь усиливается после интенсивных сеансов физиотерапии, или когда он пытается схватить что-то тонкое, как зубная щетка или ложка.
— Вот, позволь мне. — Шиын тянется за ложкой. Он уже видел, как Халмеони и медсестры кормили Сухо, но только несколько минут. Сухо всегда просит Шиына выйти из комнаты, когда его кормят.
— Я могу это сделать. — Сухо отмахивается от него.
— Хорошо.
Шиын снова переключает внимание на телефон, но ничего не читает. Больно, когда Сухо отвергает его предложение помощи. Из-за него Сухо попал в больницу. Меньшее, что Шиын может сделать, это позаботиться о нем.
Краем глаза он видит, как Сухо снова поднимает ложку. Он достигает половины пути ко рту, прежде чем его рука начинает дрожать. Бульон стекает с ложки, разбрызгиваясь по одеялу.
Сухо разочарованно выдыхает через нос и бросает ложку обратно в миску.
— Сухо, я действительно не против…
— Я собираюсь принять душ. — Сухо сбрасывает одеяло с колен и скидывает ноги с кровати. Шиын не может видеть лица Сухо, но мышцы его спины напряжены, а плечи сгорблены вперед. Его рука тоже все еще дрожит. Сухо сжимает пальцы в кулак, от чего дрожь становится еще сильнее.
— Я позвоню медсестре Чой. — Шиын тянется к кнопке вызова на пульте.
— Я хочу сделать это сам. — говорит Сухо сквозь стиснутые зубы.
Он встает и начинает рыться в комоде у кровати, слепо хватая одежду левой рукой.
Брови Шиына хмурятся. Сухо еще не может принимать душ самостоятельно. Несмотря на то, что прошел целый месяц с тех пор, как он вышел из комы, он все еще с трудом может передвигаться, не задыхаясь. Его врачи недавно разрешили ему пользоваться креслом для ванны, но только тогда, когда кто-то еще стоит с ним в комнате на случай, если он упадет.
— Но…
— Мне надоело, что медсестры обтирают меня губкой, и мне не нужно, чтобы ты за мной присматривал, — резко говорит Сухо, — Я должен быть способным принять душ и не упасть замертво при этом. — Когда он поворачивается, чтобы пойти в ванную, желудок Шиына падает.
В глазах Сухо блестят слезы.
— Хорошо, — тихо говорит Шиын. — Позови меня, если что-нибудь…
Сухо захлопывает дверь ванной.
— Понадобится… — заканчивает Шиын, опускаясь на матрас.
Душ длился уже больше двадцати минут, и мальчик начинает волноваться.
Шиын в тридцатый раз перечитывает на телефоне абзац о короле Чонджо и его наложнице, ничего не понимая. Когда он слышит это, его голова наклоняется в сторону двери ванной.
— Я не могу этого сделать. — Голос Сухо эхом разносится по плитке комнаты.
— Что? — Шиын вскакивает со стула и за миллисекунды пересекает комнату. — С тобой все в порядке? Мне позвать кого-нибудь?
— Нет! — восклицает Сухо, его голос приглушен закрытой дверью. — Не зови медсестру, это просто… — Его голос ломается в потоке воды, — Мне нужна помощь.
Шиын всегда считал Сухо непобедимым. Неприкасаемым.
Как супергерой или настоящий ангел-хранитель. Но непобедимому Ан Сухо нужна помощь. Такое ощущение, будто сердце Шиына раскололось пополам.
— Могу ли я войти? — Спрашивает он.
— Да.
Шиын приоткрывает дверь. Ванная настолько наполнена паром, что он почти ничего не видит. Зеркало запотело, а воздух липкий от влажности. Там градусов на десять теплее, чем в палате. Он тут же чувствует, как рубашка прилипает к нему, как вторая кожа.
Затем его зрение фокусируется, и он видит Сухо, сидящего в ванне. Он сидит под душем, голый, а вода ручейками стекает по его телу. Мыльная пена скапливается у него на голове, приклеивая черные волосы к лицу.
Занавеска в душе отодвинута в сторону, а на полу валяется полотенце, как будто Сухо потянулся за ним, но не смог схватить его, опускаясь вниз.
— Я устал, — шепчет он, — поэтому сел, чтобы отдышаться. Но теперь не могу встать. — Его голова наклонена вниз и в сторону от Шиына, а кончики его ушей горят красным.
Мысли Шиына мечатся.
«Это похоже на уравнение», — думает он, — «или на борьбу. Ты найдешь решение, шаг за шагом.»
— Давай сначала смоем шампунь с твоих волос, — мягко говорит Шиын. — Хорошо?
— Ага. — Голос Сухо настолько тихий, что мальчик едва его слышит.
Шиын переключает душ и позволяет горячей воде немного наполнить ванну. Ровно столько, чтобы Сухо не замерз на воздухе. Он достает из-под раковины переносную раковину, ту самую, в которой, как он видел, медсестры мыли голову Сухо, когда он лежал в постели. На краю раковины для мытья головы есть углубление, где его шея может отдохнуть. Шиын ставит ее на край ванны.
— Откинься на спинку стула, — неловко говорит он. — Знаешь, как будто ты в парикмахерской.
— Парикмахерская. Хорошо. Понятно. — На губах Сухо мелькает тень улыбки, но она исчезает почти так же быстро, как и появилась. Когда Сухо ложится на спину, его шея удобно прилегает к раковине, и он выдыхает.
Шиын старается не бросать взгляд на остальную часть тела Сухо. Несмотря на то, что он немного похудел, у него по-прежнему были мышцы и загорелая кожа. Острые углы и длинные тонкие линии не портили его.
Он красивый. Сухо всегда был красивым.
Пока Шиын накрывал полотенцем таз Сухо, чтобы дать своему другу некоторое подобие уединения, глаза Сухо немигающим взглядом были устремлены в потолок. Слезы вернулись, они собираются в уголках его глаз, угрожая скатиться по щекам. Шиын знает, что Сухо возненавидел бы его, если бы он попытался утешить друга в этот момент.
Поэтому мальчик делает вид, что не видит их, и снова сосредотачивается на текущей задаче: смыть пену с волос Сухо.
Его волосы заметно отрасли. Они уже отросли ниже его ушей и слегка завивались на концах.
Шиын хватает съемную насадку для душа и позволяет теплой воде стекать по голове друга.
Сухо закрывает глаза.
Здесь так тихо, что единственное, что слышит Шиын, — это бегущая вода и звуки их дыхания, смешивающиеся друг с другом.
— Могу ли я коснуться тебя? — спрашивает Шиын.
— Да. — Ответ Сухо мгновенный, но такой мягкий.
Мальчику пришлось наклониться над ванной, чтобы услышать его.
Он проводит рукой по волосам Сухо, пока вода омывает их, смывая мыльную пену. Его волосы такие же густые и шелковистые, как и представлял Шиын. Его пальцы запутываются в темных прядях на лбу Сухо, когда он убирает их со лба.
Шея и грудь Сухо постепенно краснеют, пятнистый розовый цвет ползет по его коже, как розовые лозы.
— Вода слишком горячая? — спрашивает Шиын.
— Я приятно себя чувствую. — Бормочет Сухо. Он слегка поднимает подбородок, уткнувшись носом в руку Шиына.
Волна невыносимой нежности захлестнула Шиына настолько сильно, что у него на мгновение перехватило дыхание.
Если он когда-нибудь снова увидит Бомсока, на этот раз он убьет его. В этом у него не было никаких сомнений. Как можно было обидеть такого мягкого и чистого мальчика, как Сухо?
Шиын тщательно вымывает весь шампунь из волос. Затем он хватает тряпку и стирает остатки мыльной пены с кожи Сухо. Его кожа почти обжигающе горячая на ощупь.
Сухо лежит совершенно неподвижно. Его широкая грудь равномерно поднимается и опускается, поднимается и опускается. Он настолько неподвижен, что Шиын задается вопросом, не заснул ли он.
— Сухо?
Он не отреагировал.
Шиын думает о больничной койке, капельницах, торчащих из рук Сухо, о тихом жужжании кислородного аппарата, дышащего за него, и его охватывает страх.
— Сухо-а. — Шиын дрожащей рукой кладёт руку на сердце Сухо, прижимая ладонь к голой груди.
Никогда он не называл друга так ласково, но это успело вырваться, прежде чем он успел себя остановить.
Сердцебиение Сухо сильное, почти грозовое под кончиками пальцев мальчика.
Ба-бамп. Ба-бамп. Ба-бамп.
— Хм? — Веки Сухо распахнулись, словно крылья бабочки. Его глаза цвета теплого меда засияли в флуоресцентном свете.
Шиын не может отдышаться.
— Ты уснул. — шепчет Шиын. Он понятия не имеет, почему шепчет. Кроме них здесь больше никого нет.
— Извини. — Сухо шепчет в ответ.
— Не извиняйся. — Шиын прячет трясущуюся руку, взявшись за край ванны.
— Мой лучший друг купает меня, как ребенка, потому что я не могу этого сделать, — с горечью говорит Сухо. — У меня черный пояс по тхэквондо и дзюдо. А теперь я не могу даже принять душ, не заснув. Ты, должно быть, думаешь, что я жалок.
На этот раз слезы падают. Они стекают по его щекам до линии роста волос, мерцая, как падающие звезды.
— Я думаю, что ты самый сильный человек, которого я знаю, — тихо говорит Шиын. — Это нормально, иногда нуждаться в помощи.
Сухо кусает губу, но Шиын все равно слышит это — ужасный, скулящий звук, словно часть его друга умирает внутри.
— Если бы это был я, а не ты, разве ты не сделал бы то же самое? — Шиын наклоняет подбородок Сухо к себе, чтобы их глаза встретились.
Эмоция мелькает во взгляде Сухо, но она появляется и исчезает прежде, чем мальчик успевает ее прочитать.
— Это другое. — говорит он, оттягивая подбородок. Его щеки все еще румяны от пара.
— Почему?
— Просто так. — Стреляет Сухо в ответ.
— Теперь ты просто упрям, — вздыхает Шиын, — И перестань дуться, как маленький ребенок.
— Я не дуюсь. — Фыркает Сухо.
Сухо пытается отодвинуться, но в ванне нет такой возможности. Он занимает собой всю ванну, а его ноги уже согнуты в коленях, чтобы поместиться в маленькое пространство, поэтому все, что ему удается, — это плеснуть водой на рубашку Шиына.
— У тебя явно выпирает нижняя губа. — говорит Шиын. Он протягивает руку и слегка оттягивает выпученную губу другого мальчика.
Лицо Сухо краснеет, его голова резко поворачивается в сторону.
— Вот оно. — Шиын улыбается. — Давай поднимем тебя, Ан Сухо.
Он наклоняется вперед и обнимает Сухо за талию, его рука скользит по гладкой, влажной коже. Сердце Шиына колотится, и это не от жары. Он чувствует, как Сухо дрожит рядом с ним, но его голова отвернута, а мокрые волосы закрывают его глаза, не позволяя прочитать эмоции.
— Извини, — говорит Шиын, — Я знаю, что холодно, но терпи. Ты весишь миллион фунтов.
— Замолчи. — Сухо рассмеялся.
Это требует много маневрирования, особенно потому, что Сухо удерживает вес своего тела только одной рукой, а другая рука цепляется за мокрое полотенце вокруг его талии, но Шиыну наконец-то каким-то образом удается вернуть Сухо в вертикальное положение. К тому времени, как Сухо встает из ванны и стоит на кафеле, Шиын уже весь мокрый. Его школьная рубашка полностью прозрачна от смеси воды и пота.
— Я пойду принесу сухое полотенце. — Говорит он.
Когда Шиын возвращается, Сухо уже сидит на закрытой крышке унитаза, а мокрое полотенце все еще вокруг его талии. Должно быть, у него перехватило дыхание, пока он стоял в ванной те несколько секунд, которые потребовались Шиыну, чтобы принести полотенце.
Шиын делает шаг вперед и оказывается между ног Сухо.
Сухо смотрит на него, немного ошеломленно и недоверчиво. Как будто кто-то устроил ему вечеринку-сюрприз по случаю дня рождения, после того, как весь день притворялся, что забыл.
Но сейчас не время смущаться. Шиын уже зашел так далеко.
— Давай сначала высушим твои волосы. — Он накрывает полотенцем голову Сухо, яростно протирая им влажные волосы обеими руками. Сухо послушно сидит неподвижно.
— Ты пытаешься устроить поджог, или что? — Смех Сухо резкий и громкий, как будто его тоже застали его врасплох.
— Нам нужно их как следует высушить, иначе ты простудишься. — Шиын отвечает улыбающемуся рту Сухо, поскольку это единственное, что видно из-под полотенца. Можно было подумать, что с его губами будет легче говорить, чем с глазами, но Шиын продолжает нервно отводить взгляд.
Он чувствует себя нервно и странно, как будто только что выпил десять чашек кофе.
— Ты говоришь как Халмеони. — Тихо говорит Сухо.
Шиын думает о пожилой женщине с ее милой улыбкой и сильными руками, и это немного успокаивает его сердце.
Он отходит и делает глубокий вдох. Сухо стягивает полотенце с головы.
— Тебе нужна помощь, чтобы одеться? — спрашивает Шиын.
— Нет, думаю, я смогу это сделать, — говорит Сухо. — Но оставайся. На всякий случай.
Он встает и теперь снова возвышается над Шиыном. Они смотрят друг на друга долгую секунду…
Шиын смотрит вверх сквозь ресницы. Сухо смотрит вниз, его взгляд темный и кипящий.
Шиын послушно разворачивается и смотрит на стену.
— Тебе не обязательно отворачиваться. Ты и так все уже видел. — Мальчик не видит Сухо, но знает, что тот улыбается.
Румянец мгновенный и горячий. Будто кто-то плеснул ему в лицо кипятком.
— Сухо, ради бога. — Огрызается Шиын. Но в его тоне нет никакой язвительности, только чистое смущение. Против своей воли он видит перед глазами вспышку обнаженного тела Сухо. Подтянутые линии его живота, блестящие от капель горячей воды. Заостренная буква «V» на его бедрах и темные вьющиеся волосы, ниспадающие вниз к…
Легкое прикосновение к шее Шиына.
Он, пытаясь избежать контакта, отклоняется вперед.
— Даже задняя часть шеи краснеет, когда ты стесняешься, — говорит Сухо, поглаживая пальцами мягкую кожу. — Ты это знал?
Шиын не знает, что ответить.
Все знания о корейском языке ускользают от него.
— Красивый — тихо говорит Сухо, больше себе, чем Шиыну.
Шиын задерживает дыхание. Ему кажется, что они на грани чего-то; как будто он стоит на краю обрыва, а Сухо зовет его следовать за ним в черную пропасть.
«Красивый, красивый, красивый.»— Это слово крутится в его голове.
У Шиына кружится голова.
— Шиын-а? — Через мгновение Сухо касается его плеча, еще одно легкое прикосновение пальцев.
Шиын поворачивается, и Сухо смотрит прямо на его лицо. В какой-то момент он оделся, пока Шиын пытался избежать того, что было похоже на серьезную паническую атаку.
— Спасибо. — говорит Сухо.
Сухо смотрит сквозь мальчика, в его душу, в самые темные, самые тайные части его.
— В любое время, — говорит Шиын, — Все, что тебе нужно. Я всегда здесь.
Вернувшись в палату, Шиын помогает Сухо устроиться в постели, а затем занимает кресло. Энергия между ними кажется слишком напряженной и странной, чтобы снова оказаться в одной постели.
На экране телевизора идет старый фильм о кунг-фу, тот самый, который крутили на повторе всю последнюю неделю, потому что Сухо потерял пульт, и никто не может его найти.
Ни Шиын, ни Сухо не обращают внимания на фильм.
Сухо притворяется, что дремлет, а Шиын делает вид, что учится.
Оба сердца устремляются вперед, с силой ударяясь о грудную клетку.
Шиын откладывает телефон. Он собирается что-то сделать, сказать что-нибудь, но тут у Сухо урчит в животе.
Сухо открывает глаза. Они смотрят друг на друга, а затем смеются.
— Я позову медсестру, чтобы она помогла тебе. — Когда Шиын встает, чтобы уйти, он чувствует, как рука Сухо сжимает его запястье.
— Подожди.
Шиын оглядывается назад. Сухо смотрит на него и его глаза сияют.
— Ты сделаешь это? — Его нижняя губа дрожит, — Я имею в виду, покорми меня. — Слова выходят неуклюже и быстро, как будто он пытается выплюнуть их, как можно скорее.
Сердце Шиына превращается в жидкое золото в груди.
— Да. Хорошо, — говорит он, — Я пойду разогрею.
Шиын хватает миску и идет к микроволновой печи. Сухо все время наблюдает за ним. Он наблюдает, как мальчик нажимает кнопки микроволновой печи, смотрит, как он достает миску и идет обратно, осторожно ставя ее на поднос с едой.
Шиын, нахмурившись, смотрит на пар, поднимающийся из чаши. Сейчас суп слишком горячий, чтобы есть. Сухо обожжёт рот.
Шиын осторожно опускает ложку в суп, стараясь, чтобы в нее попало немного говядины. Это любимое блюдо Сухо. Он подносит ложку к губам и слегка дует на суп, так что пар изгибается и закручивается в воздухе. Когда он уверен, что блюдо остыло, Шиын поднимает глаза и обнаруживает, что Сухо все это время наблюдает за ним с загадочным выражением лица.
— Что? Горячее ведь.
— Я ничего не говорил. — Глаза Сухо говорят за него, милый.
— Ты хочешь есть, или нет? — Шиын краснеет.
Не говоря больше ни слова, другой мальчик открывает рот. Шиын медленно подносит ложку к губам Сухо, прижимая ее к губам, чтобы поймать возможные капли.
— Ням. Ням. — Сухо закрывает глаза, все еще жуя.
«Хорошо. Он милый». — Шиын позволяет себе так думать. — «Сухо очень, очень милый. И я испытываю некоторую гордость?» Как будто он сам приготовил суп с нуля. Как будто он бабушка, наблюдающая за тем, как ее внук хорошо ест.
— Почему ты так улыбаешься? — Сухо щурится.
— Я улыбаюсь? — В последнее время Шиын не очень хорошо контролировал мышцы лица. Они делали всякие странные вещи без его разрешения.
— Вот так. — Сухо широко улыбается, следя за движением губ указательными пальцами, — С зубами и всем остальным. — Он выглядит слегка напуганным.
— Мне просто нравится видеть, как ты ешь. — Признается Шиын, — Ты выглядишь счастливым.
— А ты говоришь, что я чудак. — Сухо усмехается, а его щеки снова порозовели.
Теперь они оба улыбаются. Шиын знает, что они выглядят такими глупыми, глядя друг на друга с одинаковыми глупыми ухмылками на лицах.
— Еще немного, пожалуйста. — говорит Сухо, широко открывая рот.
Шиын рад помочь.