i belong to you (the killa)

Пальцы ног зарываются в мелкий светлый песок, все еще хранящий тепло дневного солнца. Сонхва лениво перебирает ногами, сидя на выцветшей деревянной лавке у входа на пляж, и терпеливо ждет. Он пришел сюда немного заранее, чтобы дать себе время подумать обо всем, что произошло за последний месяц. Все же Пусан должен был стать местом его отдыха всего на две недели, но он провел здесь больше, чем успел понять. Он щурит глаза, глядя на море. На город постепенно опускаются сумерки, солнце приближается к горизонту, начинает окрашивать край неба в светло-розовый оттенок. Его золотистая дорожка отражается в бескрайней глади и так манит, кажется, только подойди к воде поближе — и тебя затянет с головой. Сонхва успел полюбить летние вечера на побережье. Может быть, потому что они теплые и наполненные запахом бесконечной свободы. Чего только стоят прогулки по городским улочкам, увешанным желтыми фонариками и с которых открывается потрясающий вид на залив. Оттуда очень сложно уйти, не прикупив очередную милую безделушку на память с символикой моря и ракушек. — Скучаешь без меня? — чьи-то теплые сухие ладони прикрывают ему глаза, но он отлично знает, кто стоит позади. Может быть, ему просто повезло с компанией. — Ты не представляешь, насколько, — он улыбается и слышит любимый смех, от которого внутри все сладко замирает. Рядом оказывается Юнхо. Он плюхается рядом на лавку, тут же пододвигаясь и целуя Сонхва в щеку. Тот округляет глаза и смотрит требовательно, из-за чего Юнхо опять тихо смеется. От одного взгляда на него за спиной Сонхва расправляются невидимые крылья, хочется просто парить, становится так легко и спокойно, как и всегда в его присутствии. Наверное, Юнхо и близко не догадывается, что заставляет его чувствовать. В уходящих солнечных лучах его карамельная кожа светится золотом, а глаза, кажется, излучают еще больше тепла. Темные каштановые волосы с мелкими белыми прядками закрывают лоб, делая весь образ Юнхо еще более нежным и как будто недосягаемым, хоть он и сидит рядом. Им хочется восхищаться, оторвать взгляд просто физически сложно. И, видимо, Сонхва заметно подвисает, засмотревшись на него, потому что приходит в себя, только когда Юнхо придвигается к нему совсем близко. Их носы почти соприкасаются, а на коже чувствуется легкое дыхание. — О чем ты думаешь? — Юнхо специально понижает голос, прекрасно зная, как это действует на Сонхва. В его взгляде пляшут огненные искорки, на поводу у которых хочется пойти добровольно. — Когда ты со мной, есть только один вариант, — шепотом отвечает Сонхва. — Вот, значит, как, — Юнхо тоже переходит на шепот, — расскажешь? Сонхва тихо усмехается. Перед ним настоящий чертенок, который всегда держит его к себе поближе, а он и не против — сам отдаст все на свете, лишь бы расстояние не увеличивалось. Он протягивает руку и нежно касается щеки Юнхо, гладит бархатную кожу, заставляя его прикрыть глаза и прильнуть к ласковой ладони. Между ними почти не остается воздуха, и если бы чувства к Юнхо были настоящим морем, Сонхва давно бы захлебнулся. — Я покажу, — тихо говорит он, задевая подушечкой большого пальца губы Юнхо и проводя по ним с легким нажимом. Он целует его так же бережно, вкладывая в каждое прикосновение всю свою заботу и обожание. Сонхва хочет, чтобы Юнхо почувствовал, как сильно небезразличен ему. Ладонь соскальзывает на его шею, чуть надавливая и наклоняя его голову. Он неторопливо сминает губы Юнхо, отстраняясь на мгновение лишь для того, чтобы вновь прижаться к ним. На языке ощущается знакомая сладость — любимый ананасовый блеск Юнхо, от которого уже вряд ли остался хотя бы след. Сонхва сам не замечает, как они оба становятся нетерпеливее, но в какой-то момент Юнхо оказывается сидящим на его коленях, а он сам — прижатым его руками к спинке лавочки. Ему внезапно жарко, а воздух как будто горячий и плотный, даже дышать становится труднее. Юнхо стонет в поцелуй еле слышно, пуская дрожь по телу Сонхва, но этого достаточно, чтобы завести его еще сильнее. Он и так легко возбуждается, а рядом с Юнхо он и вовсе как спичка у огня. Сонхва проводит языком по губам Юнхо, настойчиво прося приоткрыть их. Тот выполняет просьбу и шумно вздыхает, позволяет вылизывать себя, подается вперед, как будто ему всего мало и он хочет наконец насытиться сполна. Это опьяняет, кружит голову не хуже американских горок, но с той разницей, что на эти Сонхва соглашается не раздумывая. Он поглаживает ладонями бедра Юнхо, крепко сжимает ими напряженные мышцы, заставляя ерзать на коленях и создавать невыносимое трение. Они оба медленно, но верно теряют рассудок, ласкают губы друг друга, вместе задыхаются, но каждый из них идет на это осознанно. Сонхва перемещает руки на его ягодицы и резким движением вплотную придвигает его к себе, выбивая тем самым из Юнхо громкий рваный стон. — Ты рискуешь, — он отрывается от губ Сонхва и тяжело дышит. Его взгляд, потемневший от возбуждения, останавливается на тонкой блестящей ниточке слюны, все еще соединяющей их блестящие от влаги губы. — Может, я специально, — усмехается Сонхва, тоже переводя дыхание, и вплетает руку в растрепавшиеся от ветра и резких движений волосы Юнхо. — Мне нравится, когда ты такой. — Какой? — Несдержанный, — он медленно облизывает припухшие губы, наблюдая за тем, как дергается его кадык, когда Юнхо сглатывает, не отрывая глаз от кончика его языка. — Если ты не прекратишь, вечер опять закончится в постели, — с легким упреком говорит Юнхо. Он обвивает руками шею Сонхва и упирается лбом в его лоб. Они недолго молчат, успокаивая собственные сердца. Сонхва поглаживает плечи Юнхо, желая показать, что здесь и сейчас он рядом, что тот может расслабиться и чувствовать себя комфортно. Все, о чем он думает, — он хочет, чтобы Юнхо было спокойно, как и ему в его присутствии. Сонхва вспоминает, как они познакомились всего месяц назад, и мысленно улыбается, в очередной раз поражаясь, как же глубоко в его сердце Юнхо пустил корни. Прежде с ним этого не происходило, и от этого немного странные ощущения, но он точно знает, что они правильные. Так и должно быть. — Это ведь твой последний вечер здесь, — нарушает тишину Юнхо. Он слезает с колен Сонхва, из-за чего тому сразу становится тоскливо, и усаживается рядом на лавку. Стремясь все равно сохранить с ним физический контакт, Сонхва берет его руку и принимается перебирать длинные пальцы, слегка массируя их. Юнхо напомнил ему о том, о чем он не хотел думать до последнего, но он прав: его время в Пусане подошло к концу. И, как бы тяжело ни было, завтра утром ему придется сесть на поезд, который увезет его обратно в Сеул. Готов ли Сонхва? Абсолютно точно нет. — К моему большому сожалению, — кивает он и, не выпуская ладонь Юнхо из своей, переводит взгляд на океан. Солнце почти спряталось за горизонт, оставив после себя одну лишь тонкую полоску света. Небо полностью окрашено в насыщенные красно-оранжевые оттенки заката, бескрайняя водная гладь, словно зеркало, отражает их в себе, впитывает яркие краски так же, как Сонхва пытается запечатлеть в своей памяти каждое мгновение этого вечера. Несколько недель, проведенные с Юнхо, заставили его многое пересмотреть. Ранее, обжегшись горьким опытом, Сонхва был уверен, что люди лишь приукрашивают силу романтических чувств. Превращают ее в сказку, потому что реальность слишком серая и неприглядная, а человеку нужно во что-то верить. Но как же круто все изменила всего одна лучезарная улыбка, адресованная ему, и бархатный смех, звучащий красивее любой музыки. И нужно быть полным дураком, чтобы вот так просто отказаться от этого. — Что будет с нами? — спрашивает Юнхо, возвращая его внимание к себе. Сонхва смотрит на него, изучает как в первый раз, старается запомнить черты его лица, потому что не знает, когда они встретятся в следующий раз. Аккуратный нос, плавная линия подбородка и пухлые губы в форме очаровательного сердца; густые темные брови и карие глаза, в глубине которых можно легко потеряться. Сонхва потерялся и сделал бы это еще множество раз. Даже сейчас в них читается преданная нежность, из-за которой так сладко сжимается сердце. Он знает, что обязан сделать все, лишь бы Юнхо не переставал на него так смотреть. Они с самого начала не обозначали, кто они друг другу, зная, что Сонхва здесь временно. Только никто не предполагал, насколько далеко все зайдет и как близки они станут. Сонхва ни о чем не жалеет — он знает, что Юнхо тоже, — но тоска от предстоящего расставания не исчезает. Если бы он только мог, он остался бы в Пусане на более длительный срок, но в Сеуле его ждет работа, его небольшой бизнес, который он столько времени мечтал развивать. Нужно ехать и принимать в делах непосредственное участие, потому что никто, кроме него, это не сделает. И также Сонхва знает, что Юнхо не планирует переезжать. Он мог бы предложить ему поехать вместе с ним, но не один вечер они провели за разговорами, благодаря которым он понял, что такому, как Юнхо, будет слишком неуютно в огромном пыльном мегаполисе. Он человек солнца и принадлежит морским волнам и песку, легкому соленому ветру и пальмам с широкими зелеными листьями. Сонхва ни за что не заставит его променять этот мир на стеклянные небоскребы и бесконечные магистрали. — Я не хочу тебя оставлять, — говорит он. — Но мне придется уехать, и я понятия не имею, как скоро смогу вернуться. Юнхо понимающе кивает, но Сонхва видит, что его что-то беспокоит. Он осторожно подцепляет указательным пальцем его подбородок и легко поворачивает его к себе. Сколько же всепоглощающей нежности в нем, когда Юнхо вот так сидит и смотрит на него большими глазами, он хочет укутать его во всей заботе, на какую только способен, но сейчас медлит, потому что боится причинить боль. — Поделись со мной, — просит он. — Я просто… — Юнхо взволнованно закусывает губу. — Ты уезжаешь, и я не понимаю, чего мне ждать дальше. Я знаю, что ты не вернешься через неделю и даже через месяц, и… Я хочу решить все здесь и сейчас, понимаешь? Чтобы понять, в какую сторону мы двигаемся. Сонхва слегка сжимает его руку в своей, давая понять, что Юнхо не один в своих переживаниях. Он притягивает его к себе, укладывая его голову на свое плечо, и прижимает крепче. Для самого себя Сонхва давно принял решение: он будет бороться. Даже если моментами страшно и непонятно, как они смогут преодолевать расстояние, он готов попытаться. Хуже всего — потерять Юнхо и то, что они приобрели вместе, поэтому они должны сделать все возможное, чтобы сохранить это, и Сонхва сделает первый шаг. — Даже не надейся, что я забуду о тебе, — шепчет он. — Что, будешь звонить каждый день? — Юнхо смешливо фыркает, заставляя Сонхва расплыться в счастливой улыбке. — И писать милые сообщения с кучей смайликов, как типичный бойфренд? — Точно. Ты еще успеешь от меня устать, — обещает он и поворачивает голову, чтобы оставить легкий поцелуй на шее Юнхо. — Поэтому заранее готовься к атаке розовыми сердечками. — Почему не красными? — Они не совсем в моем стиле. Они вместе смеются, и напряжение в воздухе заметно падает. Сонхва наконец-то может расслабиться, глядя на Юнхо из-под прикрытых ресниц. У него невероятно красивая улыбка. Пожалуй, пройдут месяцы и годы, а он не устанет восхищаться его красотой — такой чистой, солнечной, неповторимой. Раньше он думал, что такого не бывает, невозможно настолько привязаться к человеку и полюбить каждую его частичку, каждую изюминку и изъян. Но вот он здесь, на пустом пусанском пляже, глаз не может оторвать от любимых сияющих даже в сумерках глаз и веселых морщинок в уголках, показывающих, как широко и искренне Юнхо ему улыбается. Одним ухом Сонхва улавливает тихую мелодию, которая, впрочем, понемногу становится все громче. Он вертит головой и понимает, что музыка исходит со стороны выхода из пляжа. Даже слышно, что кто-то поет, но слов отсюда не разобрать; мелодия такая легкая и приятная, что сидеть на месте просто незаконно. — Потанцуем? — он вдруг встает и протягивает Юнхо руку. Тот смотрит на него удивленно, но весело кивает, хватаясь за предложенную ладонь. Они оставляют обувь у лавки, и Сонхва ведет его чуть дальше на пляж, чтобы вокруг было побольше места. Он удовлетворенно отмечает, что сейчас здесь и правда нет ни единой души, кроме них двоих, а это значит, что никто не нарушит их уединение. Юнхо с тихим смешком кладет руки ему на плечи, Сонхва обхватывает его за талию, и они принимаются неловко двигаться под размеренный ритм мелодии, прислушиваясь к пению вдалеке. Они оба не специалисты в медленных танцах, поэтому в конце концов их покачивания постепенно перерастают в легкое ребячество. Юнхо неожиданно кусает его за плечо и с хохотом отскакивает в сторону, поднимая при этом кучу песка. Сонхва пораженно охает и дергается вслед за ним, намереваясь поймать и придумать соответствующее проделке наказание. Они несколько минут шутливо дурачатся, то по очереди гоняясь друг за другом, то устраивая веселую борьбу с главным оружием в виде щекотки, которую одинаково сильно боятся оба. Юнхо громко смеется каждый раз, когда Сонхва удается его поймать и выписать очередную порцию «наказания», пока не запутывается в собственных ногах. Сонхва ловит его у самой земли, не позволив искупаться в песке, но не спешит помогать восстанавливать равновесие. Он молчит, пока хитро рассматривает лицо Юнхо, в глазах которого отражается уходящий закат. Он так невыносимо красив. — Я задам тебе один вопрос, от которого зависит твоя жизнь, — притворно серьезным голосом говорит он, хотя внутри на самом деле все переворачивается от странного волнения. — Ты будешь со мной встречаться? — Ты правда спрашиваешь это вот так? — Юнхо хихикает, отчаянно цепляясь за плечи Сонхва, чтобы не рухнуть спиной в песок. — Время на исходе, — грозно говорит Сонхва и делает страшные глаза. — Буду, конечно, буду, — Юнхо умудряется в таком неудобном положении дернуться вверх и оставить на щеке Сонхва поцелуй. — Теперь я буду жить? — Пока что будешь, а потом я подумаю, — он расплывается в глупой улыбке и помогает Юнхо выпрямиться, после чего сразу же притягивает его в свои объятия. Они стоят так какое-то время, слушая, как музыка постепенно отдаляется и в конце концов растворяется где-то на улицах ночного города. Сонхва готов простоять вот так неподвижно сколько угодно, просто держа в руках свое главное сокровище. Все остальное уплывает на задний план и становится неважным, второстепенным. Весь центр мира Сонхва сосредоточен здесь, в человеке, которого он обнимает, как самую хрупкую драгоценность, так трепетно и любовно. Юнхо и есть его мир. — Эту ночь ты проведешь со мной, понятно? — Юнхо немного отстраняется, чтобы заглянуть ему в глаза. — Никакие возражения не принимаются. — Я и не собирался отказываться, — Сонхва льнет к нему ближе, невесомо касается губами кончика его носа, а затем принимается оставлять мелкие поцелуи по всему лицу. Теперь Юнхо целует его первым, подловив момент. В этот раз он сам углубляет поцелуй, берет инициативу и скользит языком в его рот. Он делает это так уверенно и напористо, не дает ни единой возможности опомниться. Сонхва приглушенно вздыхает, ощущая, как ловкие пальцы скользят под его полупрозрачную рубашку и принимаются вырисовывать круги по коже, все ближе подбираясь к самым чувствительным местам. — Такими темпами мы можем и не добраться до кровати, — он с огромным сожалением отрывается от желанных губ, но это необходимо сделать, пока они еще могут разумно мыслить. Юнхо хрипло смеется, и — Сонхва готов поклясться — он опять делает это специально. Но тот кивает и тянет его к лавке, где осталась их обувь. У лестницы, ведущей вверх на обычную улицу, Юнхо не может удержаться и тянется за очередным поцелуем, жалобно хныкая, когда Сонхва опять собирается отстраниться. А отказать ему подобно величайшему преступлению, поэтому под его сумасшедшим напором Сонхва сдается. Он растворяется в их поцелуе, рассыпается на мелкие кусочки, которые Юнхо затем старательно собирает в одно целое одними лишь чувственными касаниями. С трудом оторвавшись друг от друга, они поднимаются вверх по улице и то и дело переглядываются, будто бы разговаривая без слов, просто взглядами. Несмотря на свой скорый отъезд, Сонхва счастлив находиться здесь с Юнхо, держать его за руку и иметь возможность просто остановить его посреди дороги, чтобы украсть еще один нескромный поцелуй. Он обязательно вернется к нему как можно скорее, найдет способ, как избавиться от расстояния в их отношениях, потому что все имеет смысл, лишь когда Юнхо смотрит ему в глаза, а его самая красивая улыбка в мире предназначается только для Сонхва.