Тайны на льду: Кудрявая девочка

Вечерние сумерки окутали двор, когда Глейхенгауз вышел на улицу. Прохладный ветерок приятно освежал его лицо после душного помещения. Он сразу заметил одинокую фигуру Этери, сидящую на краю бассейна. Она держала в руке стакан с янтарной жидкостью и, казалось, была погружена в глубокие раздумья. Даня медленно приблизился к ней, стараясь не потревожить это хрупкое мгновение тишины. Он мог практически физически ощутить напряжение, витавшее в воздухе – след недавней бури эмоций, разразившейся на дне рождения. Остановившись в нескольких шагах от Этери, он некоторое время просто молча наблюдал за ней. Ее плечи были опущены, а взгляд устремлен куда–то вдаль, за пределы бассейна. Даня видел, как отблески воды отражались в ее глазах, смешиваясь со слезами. Этери медленно повернула голову, и Даня увидел в ее глазах целую бурю эмоций – грусть, сожаление, вину. Она выглядела такой потерянной и хрупкой, что у него защемило сердце. – В тот день... – начала она хриплым голосом, – я пришла домой, а ее уже не было. Осталась только записка. Она замолчала, сделав большой глоток виски, словно пытаясь утопить боль внутри. Даня терпеливо ждал, понимая, что ей нужно время, чтобы собраться с мыслями. – Я винила себя, – продолжила Этери, – за то, что мы отдалились друг от друга. Для нее это было гораздо тяжелее, чем для меня. Но я, как обычно, ушла с головой в работу... Ее голос сорвался, и она закрыла лицо ладонями, пытаясь сдержать рыдания. Даня опустился рядом и обнял ее за плечи, давая выплеснуть эмоции. Некоторое время они просидели в тишине, нарушаемой лишь всхлипываниями Этери. Наконец, она немного пришла в себя и продолжила свой рассказ сквозь слезы: – Я ждала ее, Даня. Каждый день ждала, что она вернется. Но она не возвращалась... А потом, спустя шесть лет, я узнаю, что у нее есть ребенок. И тогда все стало понятно – она бросила меня ради другого человека. Ушла молча, даже не попрощавшись... Глейхенгауз чувствовал, как его сердце сжимается от боли в ее голосе. Он никогда не видел Этери такой уязвимой и беззащитной. Эта сильная женщина, которая всегда была опорой для других, сейчас сама нуждалась в поддержке. Даня крепко обнял Этери, пытаясь хоть как–то утешить ее в этот тяжелый момент. Ему было больно видеть ее такой сломленной и беззащитной. – А что было с Шашиной? – тихо спросил он, опасаясь, что это может задеть Этери. Тутберидзе подняла на него взгляд, в котором читались боль и сожаление. – Шашина... – она сделала глоток виски. – Она сама полезла. – ее голос дрогнул. –Ты мне сказал, что Камила в раздевалке и ей нужна помощь, но там не было её, была только Шашина, – начала объяснять Тутберидзе. – Она плакала, мы начали разговаривать, потом она меня поцеловала. Глейхенгауз нахмурился, пытаясь вспомнить тот день. – Стоп, это Шашина сказала мне, что Камиле нужна помощь, – произнес он удивленно. Этери подняла на него недоуменный взгляд. – Что? Но зачем ей это было нужно? Даня задумчиво потер подбородок. – Это очень странно, я тебе говорил, что она мутная. Теперь понятно, почему она к Жене всё время задиралась, она тебя любит что ли? – предположил он. Тутберидзе растерянно пожала плечами. – Да я откуда знаю, ты думаешь, что Шашина всё подстроила? Она знала, что Женя приедет? – спросила она, начиная понимать всю картину произошедшего. Глейхенгауз кивнул. – Похоже на то. Она явно хотела вас поссорить и убрать Женю с дороги. Вопрос только зачем? Неужели она настолько одержима тобой? Этери закрыла лицо руками, осознавая весь ужас ситуации. – Боже мой, что же я наделала... Женя видела нас и решила, что я ей изменяю. А я даже не подозревала об истинных мотивах Шашиной, – её голос дрожал от подступающих слез. – Как я могла быть такой слепой? Даня обнял Этери за плечи, пытаясь утешить. – Ты не виновата, Этери. Шашина манипулировала тобой и воспользовалась твоей уязвимостью. Ты не могла знать о её планах. Тутберидзе горько усмехнулась. – Но из-за моей глупости я потеряла Женю и даже не попыталась ничего объяснить. А теперь уже слишком поздно что–то исправлять. Глейхенгауз внимательно посмотрел ей в глаза. – Никогда не поздно попытаться. Поговори с Женей, расскажи ей всю правду. Она должна знать, что произошло на самом деле. Этери покачала головой. – После всего, что я ей причинила? Вряд ли она захочет меня слушать... Даня ободряюще сжал её плечо. – Ты не узнаешь, пока не попробуешь. Женя любила тебя, и, возможно, её чувства ещё не остыли. Дай ей шанс услышать твою версию событий. Тутберидзе глубоко вздохнула, обдумывая слова Глейхенгауза. Возможно, он прав, и ей стоит поговорить и попытаться все объяснить Жене. Даже если это ничего не изменит, она хотя бы будет знать правду. Этери решительно поднялась на ноги. – Ты прав, Даня. Я должна поговорить с Женей и рассказать ей о том, что случилось на самом деле. Пусть даже она не простит меня, но я хотя бы попытаюсь исправить свою ошибку. Глейхенгауз одобрительно кивнул. – Я верю, что у вас еще есть шанс все наладить. Главное, будь честна с ней и открой свое сердце. Этери благодарно обняла друга. – Спасибо, Даня. Я не знаю, что бы делала без твоей поддержки. Они еще немного посидели у бассейна, обсуждая детали предстоящего разговора. Этери чувствовала, как в ее душе зарождается надежда. Возможно, еще не все потеряно, и у них с Женей есть будущее или хотя бы она разрешит общаться с Софией, так как я её биологическая мать. На следующий день Этери набралась смелости и отправилась к Жене домой. Она долго стояла перед дверью, не решаясь постучать. Сердце бешено колотилось в груди, а в голове роились тысячи мыслей. Наконец, сделав глубокий вдох, она постучала. Через несколько мгновений дверь открылась, и на пороге показалась удивленная Женя. – Этери? Что ты здесь делаешь? – спросила она настороженно. Тутберидзе виновато опустила глаза. – Женя, нам нужно поговорить. Я хочу объяснить тебе, что произошло тогда... с Шашиной. Женя нахмурилась и скрестила руки на груди. – Я не думаю, что нам есть о чем говорить. Ты предала меня, и этого достаточно. Этери умоляюще посмотрела на нее. – Пожалуйста, выслушай меня. Это не то, чем кажется. Я никогда не хотела причинить тебе боль. Женя колебалась, но что–то в голосе Этери заставило ее передумать. Она отступила в сторону, пропуская бывшую возлюбленную внутрь. Они прошли в гостиную и сели друг напротив друга. Повисла напряженная тишина. Наконец, Этери начала говорить, рассказывая о том злополучном дне, о словах Глейхенгауза и поступке Шашиной. Женя слушала молча, не перебивая. В ее глазах отражались смешанные чувства – боль, недоверие, смятение. Когда Этери закончила свой рассказ, она долго молчала, обдумывая услышанное. – Значит, Шашина все подстроила? – тихо спросила Женя. – Но почему ты сразу не рассказала мне об этом? Этери опустила голову. – Я была в шоке и растерянности. А потом ты исчезла, и я не знала, как тебя найти. Я каждый день жила с чувством вины, думая, что предала тебя. Женя внимательно посмотрела на Этери, пытаясь осознать все, что она услышала. В ее сердце боролись противоречивые чувства – боль от предательства и желание поверить в искренность Этери. – Я не знаю, что и думать, – тихо произнесла она. – Все эти годы я жила с мыслью, что ты меня предала, а оказывается, все было совсем не так... Этери осторожно взяла Женю за руку. – Поверь мне, я никогда не хотела причинить тебе боль. Ты была и остаешься самым важным человеком в моей жизни. Женя грустно улыбнулась. – Знаешь, когда я узнала, что беременна, первой моей мыслью было рассказать тебе об этом. Но потом я увидела тебя с Шашиной и... Она не договорила, но Этери и так все поняла. Ей стало невыносимо стыдно за то, что своей глупостью она разрушила их счастье. – Я хочу верить тебе, Этери, но мне нужно время, чтобы все обдумать, – произнесла она. – Слишком много всего произошло за эти годы. Этери кивнула с пониманием. – Прости меня, Женя. Я должна была сразу все объяснить, попытаться найти тебя, – Этери крепче сжала ее руку. – Расскажи про... про нашу дочь? Этери смущенно улыбнулась. – Даня ее крестный, да? Женя кивнула. – Да, он всегда был рядом и поддерживал нас с Софией. Знаешь, она удивительный ребенок – такая смышленая, добрая и талантливая. Даня просто души в ней не чает. Этери почувствовала, как к горлу подступил комок. Все эти годы она даже не подозревала, что у нее растет дочь, а Даня был частью ее жизни. – Расскажи мне о ней, пожалуйста, – попросила она дрогнувшим голосом. Женя улыбнулась, и ее лицо озарилось теплом и нежностью. – София – мой маленький ангел. Она унаследовала твою целеустремленность и нашу любовь к фигурному катанию. Даня учил ее кататься на коньках, и, знаешь, у нее настоящий талант! Этери слушала рассказ Жени, и слезы текли по ее щекам. Она не могла поверить, что пропустила столько важных моментов в жизни своей дочери. – Мне так жаль, Женя... Я должна была быть рядом все это время, – всхлипнула она. Женя крепко обняла Этери, прижимая к себе. – Ты не виновата, Тери. Мы обе совершили ошибки, но теперь у нас есть шанс все исправить. София должна знать свою вторую маму. Этери подняла на нее глаза, полные надежды. – Ты правда хочешь, чтобы я была частью вашей жизни? После всего, что случилось? – Не знаю, сможем мы быть вместе или нет, но я хочу, чтобы у Софии была такая прекрасная мама, как ты. Несмотря на то, что произошло, между нами. В этот момент в комнату вбежала девочка. – Мама, смотли, что я налисовала! – воскликнула она, протягивая Жене лист бумаги. Этери замерла, не в силах отвести взгляд от ребенка. Женя нежно улыбнулась дочери. – София, поздоровайся с Этери Георгиевной София застенчиво помахала рукой. – Сдлавствуйте , – сказала она и снова повернулась к маме. – А где Даня? Он обещал сегодня плийти. Словно по сигналу, в дверь позвонили. Женя пошла открывать, а Этери осталась наедине с Софией. Девочка с любопытством разглядывала гостью. – А когда вы плийдёте к на тленировку ? – спросила она. Этери улыбнулась. – На следующем занятие, буду смотреть на твой перекидной. В комнату вошли Женя и Даня. Глейхенгауз радостно обнял крестницу. – София, солнышко, как же я по тебе соскучился! – воскликнул он. Затем он заметил Этери и удивленно приподнял брови. – Этери? Не ожидал тебя здесь увидеть. Тутберидзе смущенно улыбнулась. – Мы с Женей разговаривали... о прошлом. Даня понимающе кивнул и повернулся к Софии. – Ты знаешь, твоя мама и Этери когда-то были вместе? Девочка с интересом посмотрела на взрослых. – Плавда? А почему вы пелестали длужить? Повисла неловкая пауза. Даня быстро нашёл слова. – Иногда взрослые совершают ошибки, но главное - уметь их исправлять. Как в сказках, помнишь? Добро всегда побеждает зло. София серьезно кивнула. – Да, я помню. Значит, тепель вы снова будете длужить?