———
Несмотря на его заявление, когда их последователи начали пытаться убить друг друга, Му Цин вернулся в канал связи, требуя, чтобы Фэн Синь что-то сделал. То, что заставило Му Цина взяться за дело, было одной из маленьких деревень на его территории. Там жило несколько последователей Наньяна, которых последователи Сюаньчжэня не так успешно, как в других деревнях, пытались заставить покинуть деревню. Недовольство таким положением дел росло, пока группа жителей деревни не придумала решить проблему другим способом. Никакое неодобрение со стороны самого Сюаньчжэня не смогло остановить образовывающуюся толпу. Единственным выходом для Му Цина было остановить группу силой, но нанесение увечий собственным последователям могло создать серьезный исход. Вместо этого Му Цин поспешил сообщить об этом Фэн Синю, резко напомнив ему, что он несет ответственность за этих людей. Фэн Синь поспешил в деревню и оказал божественное вмешательство в виде огненного шара на склад, позволив предполагаемым жертвам бежать, в то время как оставшиеся жители поспешили остановить распространение огня. Это была предотвращенная трагедия — и несколько заслуг для Фэн Синя от благодарных последователей — но далеко не решение всей проблемы. Небесному Чиновнику было нелегко вмешиваться в подобные ситуации, даже если это было сделано для защиты своих последователей. Работа Бога Войны заключалась в том, чтобы бороться с призраками, монстрами или демонами, а не вмешиваться в конфликты между смертными. Последствия такой ошибки могли быть огромными, о чем они оба прекрасно знали по падению Сяньлэ. Вскоре после этого Небесный Император, к удивлению Фэн Синя, позвал его. Он не помнил, чтобы Цзюнь У выделял его таким образом раньше. — Я видел такое раньше, когда могущественные или амбициозные Боги делили владения, — сказал Цзюнь У Фэн Синю. — Да? — с надеждой спросил Фэн Синь. — Вы знаете, как заставить их перестать враждовать? Небесный Император печально улыбнулся. — Найти победителя. Есть причина, по которой у Богов обычно есть свои владения. Фэн Синь нахмурился. — Что вы имеете в виду? Мы соревнуемся, и так было всегда. — Из-за мелочей. Мелкие разногласия, маленькие победы — например, ежегодный подсчет фонарей. Вам нужна большая последняя битва. Вам нужно решить, кому достанется юг. Вам нужно договориться о времени и сообщить об этом своим последователям. — Но… долгие годы все было хорошо! Только сейчас это стало насущной проблемой, — запротестовал Фэн Синь. — Я тоже был удивлен, что это заняло так много времени. Я надеялся, что до этого не дойдет, что вы сможете продолжать повелевать югом вместе. Но сейчас нет другого способа. Кто-то из вас должен стать бесспорным победителем, — мягко, но в то же время твердо сказал Цзюнь У. — И одному из вас придется проиграть. Небесный Император вытащил из-за пазухи длинный черный лук. У него была серебряная тетива, и, просто взглянув на него, Фэн Синь понял, что это мощное оружие. — Это для тебя. Лук зовется Фэншэнем. Надеюсь, он сослужит тебе хорошую службу, — сказал Цзюнь У, вручая Фэн Синю лук. Он попрощался с ним легким прикосновением к плечу, которое, как знал Фэн Синь, означало сочувствие, но по какой-то причине вызвало у него мурашки по коже.———
Сначала Му Цин, казалось, испытал облегчение, увидев Фэн Синя, когда тот подошел к нему. Затем его взгляд упал на черный лук на спине Фэн Синя, и выражение лица Му Цина изменилось. Фэн Синь поймал себя на том, что пристально рассматривает Му Цина. Он не видел его некоторое время, они были слишком заняты, пытаясь разобраться с хаосом, в который превратился юг. Фэн Синь окинул взглядом бледное лицо Му Цина, знакомые черные глаза над тонкими губами. Его шелковистые волосы, собранные, как обычно, в высокий хвост, были растрепаны сильнее обычного, что говорило о том, что он давно не приводил себя в порядок. Его одежда, хотя и отличного качества, выглядела слегка потрепанной. Му Цин гордо вскинул голову, лицо его было холодным и непроницаемым, когда Фэн Синь заговорил, передавая то, что сказал Небесный Император. Единственным признаком волнения были побелевшие костяшки, которыми он сжимал свою саблю. — Если мы это сделаем… победа будет недолгой, — сказал Му Цин. — Это плохой план. У нас слишком равные силы, чтобы кто-то из нас мог победить честно, а в Небесной Столице полно стервятников. Если мы будем драться, ты можешь победить. Ты можешь победить меня новым луком. Но я не уйду тихо, и на это уйдут все твои силы. Как только ты избавишься от меня, у тебя будет время, прежде чем ты оправишься, и мои последователи смогут перейти на твою сторону. Ты будешь уязвим, и не сомневайся ни на секунду, что кто-то не попытается воспользоваться этим. Какой-нибудь новоявленный Бог Войны нападет и отберет у тебя юг. Тогда мы оба останемся ни с чем. По мере того, как Му Цин говорил, холодность постепенно отступала, и его голос становился все более возбужденным, а выражение лица — взволнованным. Его руки были сжаты в кулаки и слегка подрагивали. — Послушай меня, Фэн Синь, если мы будем сражаться так, как предлагаешь ты, мы оба проиграем. Я не хочу бить тебя так сильно, что готов уничтожить себя, чтобы добиться этого. Я не думаю, что ты тоже этого хочешь, — сказал Му Цин. Если бы кто-то знал его не так хорошо, он мог бы принять широко раскрытые глаза и трясущиеся руки Му Цина за испуг, а не за гнев. — Нет, я не буду этого делать, — согласился Фэн Синь. Му Цин выдохнул с таким неожиданным облегчением, что это был почти вздох. Он не мог сражаться с Му Цином, понял Фэн Синь, стоя и глядя на него. Фэн Синь не мог сделать то, что предложил Небесный Император. Он не мог драться с Му Цином с намерением уничтожить его, изгнать из его владений, из Небесной Столицы, чтобы его больше никогда не видели. Фэн Синь почувствовал странное облегчение, когда эта мысль обрела четкость. Это было бесполезно. Даже если Му Цин ошибался, если бы Фэн Синь был уверен, что план Императора сработает, у него не хватило бы духу довести его до конца. — Но я не знаю, что еще мы можем сделать, — признался Фэн Синь, — а ты? — Если бы у меня было решение, неужели ты думаешь, что я бы сидел и ждал, когда ты спросишь? — спросил Му Цин, и Фэн Синь понял, что это должно было прозвучать резко, но тот не сумел вложить в свои слова достаточно презрения. В его голосе звучала скорее растерянность, чем презрение. — А ты… ты помнишь загадку о двух людях и чашке с водой? — спросил Фэн Синь. Му Цин напрягся. — Да. И твое решение помню. Ты хочешь, чтобы мы поговорили и пришли к соглашению, кому достанется юг? — он неискренне рассмеялся. — Мы могли бы сэкономить время и начать драку прямо сейчас. — Нет, я имел в виду, что мы сделаем что-то вроде Се Л… третьего варианта, — Фэн Синь осекся, увидев, как Му Цин напрягся при упоминании этого имени. — Нам нужен третий вариант, где мы получим и вторую чашку. Или… или найти способ поделиться ей. — Вторую чашку? — спросил Му Цин. — Что в данном случае было бы… отнятием территории у кого-то другого? — Или найти способ поделиться той, что у нас есть, — повторил Фэн Синь, которому не нравилась идея намеренно вытеснять кого-то со своей территории. — У некоторых Богов есть общие храмы. — Только у тех Богов, которые связаны родством. — Мы могли бы сказать, что связаны им, — попытался Фэн Синь, но тут же поморщился, представив это. Му Цин усмехнулся и закатил глаза. — Ты хочешь выдумать историю о том, что мы братья или кузены? Ты хочешь изменить нашу предысторию? Потребовались бы десятилетия, чтобы внедрить эту историю в мир смертных и ждать, пока люди, которые знают обратное, умрут с концами. Судя по тому, как обстоят дела, у нас нет времени на это, не говоря уже о том, правда ли ты хочешь делиться храмами?! Со мной?! — Если в качестве альтернативы южные стороны начнут войну между собой или мы будем драться друг с другом на смерть, тогда да! Я бы предпочел разделить с тобой свои чертовы храмы! — сказал Фэн Синь. Му Цин уставился на него, в кои-то веки не находя слов. — Черт, — сказал Фэн Синь, в отчаянии зажмурив глаза. — Неужели только родственники делят храмы? — Да. Братья, или потомки, или супружеские пары, — сказал Му Цин. Наступила долгая пауза, пока они оба изучали этот список. — Черт, — повторил Фэн Синь, на этот раз более выразительно.