Сказание о князе и солдате.

Над столицей Сяньлэ сияет божественное светило: наследный принц, прекрасный Бог Войны, Се Лянь. О его милосердии и силе слагают легенды, которые гуляют по всем четырем сторонам света. Он добр, справедлив и неуязвим в глазах своих почитателей, зажигающих ему палочки благовоний и пускающих фонари в Праздник Осени. Правитель Сяньлэ крепко держит узды правления, справляясь со всеми трудностями и одерживая многократные победы. Его жена руководит дворцом, занимается своим садом и спокойствием любимого мужа. У каждого свое дело, своя работа и предназначение. А когда дело доходит до князя Сяоцзин…то вся семья тактично молчит… В юном господине течет буйная кровь. Ни страх, ни ужас, ни даже смерть не удержат его от грубости, язвительности и гадких проделок! Старший брат лишь хнычет с небес на такое неуважения ко всему живому (исключая Се Ляня). Тетушка и дядя, пропустившие воспитание племянника, пожинают плоды своих «трудов». -Это безобразие! Так больше не может продолжатся, Ци Жун!-государь Сяньлэ кипит так, что вот-вот пар из ушей грянет. Этот негодник устроил погром на базаре, перевернул десяток корзин со фруктами и дрался с рядовым солдатом до крови.-Генерал сообщил мне, что у вас давние терки, еще со времен пребывания наследного принца во дворце! Десять лет кануло в небытие, что ж вы не поделили?.. Ци Жун приносит свои извинения, стоя на коленях. Щека ужасно болит от хорошего удара маленького уебка. На рынке они столкнулись лбами только из-за того, что тот методично пытался вывести его из себя. Достигнув пика, молодой господин, безусловно, взорвался, точь-в-точь пороховая бочка. Этот одноглазый сразу ему не понравился, вдобавок, когда с высоты летел и жив остался... -Милый, это недопустимо... Ты же принадлежишь к царской семье..-лояльно сказала тетушка и кивнула мужу. -Мы решили вам не помешает сблизиться, твой пыл надо успокоить. Отныне он будет твоим телохранителем. Это не подлежит обсуждению или отказу. Сжав костяшки пальцев до хруста, князь Сяоцзин кивнул, поблагодарил за такую «честь», покинув зал. -Сукин сын!-пнув ботинком в стену, он зарычал, как дикий кот. Еще лучше! Козлина будет двадцать четыре на семь дышать ему в затылок! Ци Жун не считал себя праведным пасынком или сострадательным монахом в траурных одеяниях. Отнюдь. Он замечательно знал себя, свой характер и сквернословие. Во всем мире не сыскалось бы второго такого же. Такие мысли с фанфарами обрывала фигура в красных одеяниях и с притворной ухмылкой. Хунхунэр вырос на его глазах. И с каждым годом брат Бога Войны вступал с ним в перепалки все чаще и чаще. Оба ходили в ссадинах, кровоподтёках. Мальчик пошел в армию по совету наследного принца, подарившего первую саблю в его жизни. Неуверенный, загнанный, закомплексованный ребенок расцвел, но все также молился своему Богу и зажигал благовония. Черные волосы струились водопадом, закрепленные в хвосте, единственный глаз сиял, а аристократичная бледность кожи поражала. Проводя дни на улице, на самом пекле, Хунхунэр оставил за собой эту изюминку. -О ком думаете, князь Сяоцзин? -Уебок! Из какой, мать твою, подземной дыры ты вылез?! Возникший из ниоткуда солдат лукаво щурился. Ему будто не было дела, что теперь он в няньках у своего ненавистного врага. -Думаю ваше высокоблагородие знает причину, по которой я явился к вам.-сложил руки на груди собеседник.-Правитель уже сообщил вам, судя по вашему милейшему выражению лица. -Я тебя придушу!-шикнул на него Ци Жун и грубо схватил за предплечье.-За мной! Мимо бродило слишком много ушей: слуги, гувернантки, охрана. Подерись он во дворце, то мигом получит суровое наказание, а ему это не нужно. Может дядя заставит его крестиком с ХунХунэром вышивать! Несколько раз свернув за угол, пробежав десяток метров, он вытолкнул солдата в легкой кольчуге в сад тетушки. Среди благоухающих цинний, цветущих японских камеллий, хризантем и красавиц-орхидей, князь Сяоцзин привел себя в чувства. Напевала причудливую, изощрённую мелодию маленькая цисса, стуча своим клювиком. Тонкие стволы деревьев и растительность скрыли их от внешнего мира. Хунхунэр долго вглядывался в такое непривычное, слишком напряженное лицо этого человека. Казалось, он стоит с самым настоящим незнакомцем, настолько ему не узнавались эти черты. Но, к удивлению, солдату даже нравилась эта внезапная минутка примире-.. -Тварина!-плюнул в него князь и пнул в живот со всей силы. От неожиданности Хунхунэр покачнулся и чуть было не свалился. Почувствовав, что сейчас он все-таки упадет, когда прилетел второй удар, то ему удалось перехватить запястье Ци Жуна и утянуть за собой в цветник. Цисса, напуганная переполохом, вспорхнула и улетела. Между тем началась ожесточенная борьба. Крутя друг друга, как бутылку с вином в трактире, молодые люди дарили удары от души, не жалея одежды и сил. Несчастные стебли жалостливо ломались от небрежного отношения к прекрасному. Стволы дрожали, беспокоясь о своей сохранности. -Чертовы цветы, ненавидел их с самого детства.-сплюнув кровь, князь Сяоцзин разлегся на этих же цветах, смотря в ясный небосвод. -Мне они тоже не нравятся.-согласился Хунхунэр. После первого совместного дня в качестве князя и телохранителя начался калейдоскоп событий. Ци Жуна заняла бумажная волокита и тренировки, которые были предложены Хунхунэром, заметивший в юноше потенциал. Правитель Сяньлэ приболел и попросил племянника взять на себя часть обязанностей, вопреки предположениям советников. Царственный брат и так изредка появлялся во снах, а за последние полгода Ци Жун и вовсе его не видел. Сотрудничество с солдатом в красном шло более успешно, чем оба ожидали. Драки стали привычным явлением в кабинете или спальне князя. Прислуга шушукалась, замечая, как телохранитель по утру лежал в кровати своего господина. -Куда вы собрались, ваше высокоблагородие?-поднял в удивлении брови Хунхунэр, опираясь на стену. -То что у нас смежные двери не дает тебе возможности вламываться в мою комнату посреди ночи!-князь Сяоцзин подвязал пояс и показательно вышел из покоев.-И хватит так обращаться ко мне! Когда ты во время своих кошмаров заваливаешься ко мне на кровать, то я слышу оскорблений больше, чем в темнице. -Уж простите князь, я искренне раскаиваюсь.-захлопал глазом солдат, идя в одних нижних одеждах за племянником правителя Сяньлэ, но зато с саблей на бедре. -Ха!-прыснул Ци Жун.-Когда такой же жест делает девица, то это просто отвратительно, а у тебя и того хуже! Их перепалка шепотом продолжалась около часа. Они бродили по ступеням дворца, затем покинули его и пересекли всю столицу. Хунхунэр не спрашивал куда идет этот высокомерный князь, он и без того все знал. Дорога их привела в небольшой храм, который пестрил фонарями и искусно сделанными талисманами. Людей здесь в такую позднюю ночь не было, и только два сумасшедших из дворца пожаловали сюда. За зелеными полами ханьфу последовал солдат. Пройдя всего несколько шагов от входа, перед ними уже возвышался алтарь. Алтарь, на котором стояла величественная скульптура наследного принца, вознёсшегося в свои семнадцать. Под его ногами стояли фрукты, были развешены ленты и оставлены прекрасными дамами цветы. Палочки благовоний догорали. Ци Жун зажег новые и соединил руки в молитвенном жесте. Качнув головой, он произнес несколько слов себе под нос и прикрыл глаза. Хунхунэр ждал на пороге. Он видел двух идентичных друг другу братьев, судьбы которых поразительно отличались. С самого детства ему предстал в наследном принце Сяньлэ смысл жизни, божественный облик, спасший его от гибели. Сейчас впервые достигли разум сомнения. А действительно ли являлся принц его смыслом? Или это было заблуждение? Он встречался с ним пару раз, восхищался его бесстрашием. Но не более? Ведь это был ему вовсе незнакомый человек с другой жизнью, друзьями, настоящим и будущим. Между ними зияла пропасть. Только здесь, прямо сейчас, молился князь из плоти и крови. Живой, осязаемый. Тот, кого он видел ежедневно, тот, кого он чувствовал, понимал и сам стремился отдаться полностью... Может быть смысл крылся в совершенно ином... -Давай оскверним алтарь.-вылетает из его уст прежде, чем зубы успевают спрятать язык. Князь Сяоцзин непонимающе оборачивается и вертит пальцем у виска: -Ты в край с ума сошел? О чем ты вообще говори-!.. А ну отпустил меня!.. В крепкой хватке рядового солдата, он прижимается спиной к холодному камню скульптуры. Палочки с треском ломаются о пол, фрукты раскатываются по всему помещению, а сам Хунхунэр целует в шею пораженного Ци Жуна. -Ты чего?..Ты что?..Хуа-хуа плачет!-князь Сяоцзин заливается хохотом, видя горючие слезы солдата, обнимающего его и прижимающего с натиском к каменным одеждам Бога Войны. -Я просто..просто сам удивился..-оправдывается Хунхунэр. Он сам набросился и сам расплакался. Какой самостоятельный. Ци Жун дергает юношу за подбородок, вынуждая смотреть в глаза и в следующую секунду прижимается к его губам. Неуклюжий мазок, а затем яростный бой в попытке перехватить инициативу. Сквозь слезы от радости, шока и наслаждения, Хунхунэр отрывается от лепестков губ и запрокидывает голову Сяоцзина назад. Тот бьется макушкой о скульптуру и злостно шипит ругательства. Подставив шею телохранителю, Ци Жун сжимает ткань на теле Хунхунэра, выдерживая больные укусы. Солдат впивается, словно вампир и обнимает еще крепче. -Я понял свой смысл..-морщиться от сквозняка Хунхунэр и целует еще раз. -Я понял, что ты сумасшедший козлина.. Где-то в небесной столице к Се Ляню забегают Му Цин и Фэн Синь, сотрясая все Небеса своими воплями об одном князе Сяоцзине..Но это уже другая история.