some people are just born with tragedy in their blood

Ю Джунхёк сжал меч мозолистыми руками и, стиснув зубы, сделал шаг вперед. Его плащ был грязным и потрёпаным от кровавых сражений. Буря вероятности грызла его и грозила поглотить с неумолимой враждебностью. Позади него стояли его спутники, некоторые из них были ранены, а кто-то и вовсе был без сознания. Кроме одного. Перед ним, зависнув в воздухе посреди разрушенного города, стоял человек, чьи крылья были расправлены до самых больших размеров; черные перья распластались по небу, составляя разительный контраст с белым плащом, шелестевшим на завывающем ветру. Он парил спиной к нему, из-за чего выражение лица Ким Докча было не видно. Ю Джунхёк сделал ещё один шаг к парящей фигуре, но его нога дрогнула и подкосилась под его весом. Он зашипел от боли, опустившись на одно колено. Созвездие 'Узник Золотого Обруча' нервно наблюдает за происходящим. Созвездие 'Демоноподобный Огненный Судья' чувствует отчаяние. Его меч вонзился в землю, послужив опорой, чтобы подняться на ноги. Но на каждое усилие подняться шторм обрушивался на него с удвоенной силой. Каждый раз, когда он делал шаг вперед, буря искр росла и разрасталась, замедляя его продвижение. Ю Джунхёк открыл Полуденную Встречу. — Ким Докча. Прекрати это. Ответа не последовало. — Ким Докча. Послушай меня. Ничего. Он внутренне выругался: выругался на вероятность, на Звездный Поток, на себя и на Ким Докча. Этот сукин сын не переставал взваливать на себя всю ответственность и всегда предпочитал отбросить собственную жизнь, если это означало спасение других. Ю Джунхёк болезнено взвыл когда рука, держащая на меч, прогнулась под напором бури. Созвездие 'Королева Темнейшей Весны' очень беспокоится о наследнике Подземного Мира. Он не позволит этому повториться. Он не мог позволить этому повториться. Ю Джунхёк три года считал Ким Докджа погибшим, и маленький осколок беспочвенной надежды, который он хранил, расцвел и сгорел, когда тот обьявился как Вернувшийся – чудо, которое зародило в компании конфликт. Когда компания научилась жить, несмотря на неразрешенные споры и обиды, что они должны думать, когда тот, чье исчезновение стало причиной их раздора, возвращается, как будто эти годы страданий не имели никакого значения? Конечно, они были вынуждены с этим столкнуться и постепенно снова прониклись к нему симпатией, но на этот раз не было ни плана, ни обмана, ни лазейки, которой Ким Докча мог бы воспользоваться, чтобы выжить. Если он умрет здесь, его больше не будет. Теплая жидкость залила его глаз, в результате одного из ударов. Он сплюнул. Во рту был привкус меди, а в воздухе пахло удушливым дымом и кровью. Но всё же Ю Джунхёк пополз вперед, сумев продвинуться на несколько сантиметров, несмотря на то, что все мышцы его тела отчаянно кричали, чтобы он сдался буре. Затем он поднял голову, и почти оцепенел. Он услышал это раньше, чем увидел: зловещий грохот в небе и жуткий свист, похожий на свист приближающегося снаряда. Ю Джунхёк протянул руку и закричал, его голос был хриплым, а горло першило от одышки. Должно быть, звук дошел до него, потому что мужчина обернулся в его сторону. Пара черных горько-сладких глаз, обрамленных белыми щеками и тонким лицом, обшаривала окрестности, прежде чем найти его. Они впились в него взглядом, удерживая его, когда руки не могли этого сделать. Созвездие 'Демоничнский Король Спасения' смотрит на вас. И тут бледные черты лица Ким Докча озарила улыбка, а глаза Ю Джунхёка затрепетали. Это один из тех душераздирающих видов, которые пытаются придать улыбкой сил и надежды, которую не могу себе позволить, искажая ее в тоску и сожаление. Это был один из тех мучительных видов: губы сжимаются в тонкую линию и произносят слова, которые невозможно понять. И один из искренних видов, которые горестно говорят о извинении, нежной благодарности и неизбежной трагедии. Затем перед Ю Джунхёком появились сообщения. — Я не могу остановиться. Я должен это сделать. Свист становился все громче. Ближе. — Позаботишься о компании, как тогда? Прости. На этот раз всё немного сложнее. Его взгляд был прикован к Ким Докча, который смотрел на него с горькой улыбкой. Нет. Прекрати, идиот. Они не выдержат. Не оставляй нас больше. Не оставляй меня больше, – хотел сказать он. Но вместо этого он задал вопрос. — Я не понимаю. Почему... Почему ты так поступаешь? Уголок рта Ким Докча изогнулся вверх, и Ю Джунхёк услышал его голос в своей голове. Он был честным и до боли простым. — Для счастливого конца. Когда Ю Джунхёк оглянулся и увидел силуэт Ким Докча, одиноко стоящего на фоне пустынного пейзажа, он понял – это была одинокая улыбка. Она несла на себе груз, который, как считал Ю Джунхёк, лежит только на нём. А потом свист достиг апогея своего крещендо, пронзив воздух. Созвездие 'Демоноподобный Огненный Судья' взывает к созвездию ' Демонический Король Спасения'. Беспомощный перед силой вероятностного шторма, он застыл от боли, наблюдая, как огромное копье пронзает Ким Докча насквозь, пробивая его грудь и пронзая одно из его крыльев. Но свист не прекращался. Еще несколько копий пронзили небо, наравленых на Короля демонов, который оставался неподвижным. Еще по меньшей мере полдюжины копий искромсали и изувечили человека, изувечив его плащ и крылья и оставив большие открытые раны на всех конечностях и, несомненно, дыры в животе и в туловище. Ким Докча упал с неба. Падающая звезда, которая встретила свой конец. На мгновение Ю Джунхёк затаил дыхание: ужас пронесся по позвоночнику, сдавливая сердце и просачиваясь в глубины его нутра, как удар в живот. Это было отвратительно. Но вместо рвоты и желчи из его горла вырвалось что-то жесткое, сырое и уродливое в виде исковерканного имени. Ю Джунхёк всеми фибрами своего существа стремился пересечь поле и направиться к человеку, который лежал всего в нескольких метрах от него. И все же буря вероятности не пожалела и не пощадила эту несчастную душу. — Ким Докча. Его ноги ныли от невыносимой ноющей боли, от которой они затекли и онемели. Он отмахивался от искр, хватался за землю, понемногу подползая к неподвижному Ким Докча. С огромным усилием и он оказался достаточно близко, чтобы увидеть крылья. Перья были разорваны, растерзаны и согнуты, темно-красная кровь уже запеклась в пробитых копьями местах. Второе крыло было ненормально прижато к телу и так же повреждено, если не больше. Но Ю Джунхёк по-прежнему не видел лица. — Скажи что-нибудь. ... — Что-нибудь. Пожалуйста. В Полуденной Встрече было тихо. Прикусив язык, через невыносимый болезненый жар в теле, Ю Джунхёк заставил себя подползти еще ближе к Ким Докча. Когда ему удалось оказаться достаточно близко, он потянул за рукав рваного пальто, несмотря на бушующий шторм вероятности, который не желал оставлять его в покое. "Ким Докча", – прохрипел он. Ю Джунхёк приподнялся, чтобы потянуть Ким Докча за плечо и перевернуть на спину, чтобы как следует рассмотреть его. Если бы не ужасная боль, пронзающая и обжигающая мышцы, выражение его лица могло бы исказиться от страха. Торс и живот Ким Докча были изуродованы, раны зияли, обнажая плоть, из которой сочилась словно нескончаемая красная жидкость. И его лицо: веки закрыты, кожа бледная, рот слегка приоткрыт. Не реагирует. Ю Джунхёк хотел отвесить ему пощечину, но не нашел в себе сил, чтобы сделать это – сейчас едва ли есть силы чтобы дышать. Вместо этого он провел рукой по щеке. Она уже была холодной. Но он должен был попытаться. Даже если это бесполезно. Рука потянулась в карман, доставая одну из двух последних Пилюль Жизни и Смерти. Ю Джунхёк большим пальцем приоткрыл рот Ким Докча, а вторым измельчил таблетку в порошок. Каждое его движение было похоже на патоку, из которой вытекала каждая унция его сил. Он всыпал порошок в рот Ким Докча и стал ждать. Ю Джунхёк не был религиозным человеком и не верил, что созвездия смогут что-то сделать, даже если захотят протянуть руку помощи, поэтому он лежал и надеялся, надеялся и надеялся. Ему следовало бы знать лучше. Мужчина не двигался. Он лежал в грязи луже крови. Не было ни свечения, ни исцеления, ничего. Ю Джунхёк знал, что Пилюля Жизни и Смерти не действует на мертвых. Тело лежало без движения. Безжизненное. "Ким Докча". Он не знал, почему произносит его имя. Нет ни малейшего шанса, что он жив. Он разговаривает с трупом. Он зовёт мертвеца. "Ким Докча". И все же он продолжает это. Он зовёт уже умершего. И он продолжает делать это снова. "Ответь мне". Он хотел не обращать внимания на буквы, которые проплывали мимо его рук и исчезали в ничто. Но это было невозможно. Половина руки Ким Докча исчезла в дымке белых слов, как и исчезают фрагменты остального тела. Он распадался на частицы прямо на глазах. Он начал сыпаться сквозь пальцы, как песок. Снова. И на этот раз он не вернется. Ю Джунхёк опустил руки с лица Ким Докча и сжал их в кулаки, хватаясь за черную рубашку мужчины. Гнев вплетался в каждое слово, вылетавшее из его уст, деформируясь в рычание, которое подпитывалось болью. "Я сказал, отвечай, проклятый дурак!" – прорычал он. Говорить было сложно – горло жгло, а испачканые в крови и грязи волосы словно темные занавески закрывали взор. Ю Джунхёк потянул его за рубашку, притянул ближе и встряхнул: голова Ким Докча бессознательно откинулась. – "Я никогда не просил об этом! Ты никогда не слушал! Почему ты постоянно... Если бы ты просто сказал мне, то...!" Его ярость перешла во влажный кашель с кровью, которая вырывалась изо рта рекой. Хватка Ю Джунхёка ослабла, и он опустил Ким Докча на землю. Вместе с кровью угасла и его ярость, оставив после себя жуткое ощущение пустоты. Он молча и неподвижно стоял на коленях, держа в руках потрепанную испачканную ткань. Его взгляд был устремлен в землю. Он не осмеливался посмотреть на лицо Ким Докча. Почему ты... Почему ты всегда вытворяешь такие глупости? Созвездие 'Скрытный Интриган' смотрит на вас. Созвездие 'Королева Темнейшей Весны' смотрит на созвездие "Отец Богатой Ночи'. Созвездие 'Отец Богатой Ночи' молча смотрит на вас. Всё это время он боролся с вероятностью. Вскоре его внутренние органы перестали выдерживать. Тело уже кричало, моля прекратить, но он не стал этого делать. Ю Джунхёк крепко сжал руку Ким Докча. Ты должен был найти другой способ. Как всегда. Созвездие 'Черный Огненный Дракон Бездны' затихло. Созвездие 'Узник Золотого Обруча' смотрит вдаль. Созвездие 'Демоноподобный Огненный Судья' плачет и не верит своим глазам. Созвездия Корейского полуострова глубоко опечалены. Кулаки Ю Джунхёка всё ещё держались за рубашку, даже когда часть тела мужчины исчезло, прося и моля, чтобы глаза компаньона снова открылись. Сжимал её, словно только она и может удерживать его в сознании, словно может защитить. Но он слишком поздно спохватился. Просто ответь мне, черт возьми. Только одно слово. Крылья и ноги Ким Докча уже исчезли, испарились в никуда, где-то за пределами досягаемости Ю Джунхёка. Ю Джунхёк опустил голову на плечо Ким Докча, закрыл глаза, и голос его прозвучал слабо, с хрипотцой: "Ты жертвуешь собой, будто думаешь, что ничего не значишь для других". И я не мог ничего сделать, чтобы изменить твое мнение. Вероятность вокруг пульсировала, боль вгрызалась в его плоть, почти сжигая все тело, не давая возможности восстановиться. И тут Ю Джунхёк вдруг вспомнил. Он вспомнил, как легко сдаться – настолько привыкнуть к пути одинокого регрессора, он даже глазом не моргнул, как появились мысли о смерти, чтобы регрессировать и начать все сначала. Эта мысль глубоко въелась в его кожу, впилась в мышцы и пропитала кости теплым ощущением. Это было знакомое чувство, которое приходит с осознанием того, насколько утомительно продолжать борьбу. В голове Ю Джунхёка помутилось: он лежал, а его тело и тело Ким Докча были лишь маленьким черно-белым пятнышком на просторах пепельного поля боя. Ким Докча был странным человеком. Он не похож ни на кого из тех, кого он встречал. Он был скользким и проворным, но в редкие моменты Ю Джунхёк чувствовал, что Ким Докча понимает его, и казалось, что он тоже один сталкивается со своими внутренними трудностями. И в этом было что-то новое, чего он не хотел терять. Это пугало и радовало не меньше. Это было то, что удерживало его, когда он начинал погружаться в старые привычки вроде мыслей о регресии или когда он спрашивал себя, стоит ли это того – хочет ли он продолжать идти дальше. Руки и ноги казались свинцовыми. Некоторое время Ю Джунхёк думал, что он может провалиться под землю. Хотел ли он продолжать? Меч был всего на расстоянии вытянутой руки. Он мог бы вернуться к исходной точке, начать с чистого листа и получить больше информации, чем за все предыдущие регрессии. Он мог бы снова попытаться найти Ким Докча. Может быть, тогда он доберется до конца. До обоих. Если не получится, он может попробовать еще раз. Боль от смерти, необходимой для регрессии, он почувствует лишь на секунды и снова окажется в поезде. Взяв в руки клинок, он одним движением подтянул его к шее. Тут глаза Ю Джунхёка распахнулись, и он поймал себя на слове. Стоп. Нельзя считать, что все кончено. Он не мог просто сдаться. Это не был вопрос. Он должен продолжать. Это его решение. Его воля. И если не для себя, то... "Ю Джунхёк, очнись. Не думай, что ситуация улучшится, если ты повторишь ее несколько раз". "Не думай, что ты станешь лучше, если бросишь эту регрессию". Я знаю. "Вот почему, ты должен жить". Я пытаюсь. Он представил, как Ким Докча смотрит на него, на первый взгляд хрупкие, но крепкие руки держат его за плечи, тепло просачивается сквозь пальто. Ю Джунхёк стиснул челюсти, нахмурился, а его мысли постепенно прояснялись. Его бровь дернулась. Не обращая внимания на жжение в груди, призывавшее его остановиться, и жгучую боль в руках, он повернулся и стал ползти к остальным. Он стиснул зубы. Уходить было больнее, чем добираться до Ким Докча. Это отняло у него так много сил. Столько сил, столько воли и столько чистой решимости, упрямства и глупой, глупой надежды. Он знал, чье тело исчезает позади, неподвижное и безжизненное; он знал, что именно ему придется сообщить эту ужасную новость и с неуверенностью наблюдать, как группа снова медленно распадается без своего основного создателя. И это причиняло ему невероятную боль – не потому, что он не знал, какое будущее его ждет, а потому, что Ким Докча не будет рядом, чтобы вместе с ним пройти по этому пути, увидеть его, пережить его. А Ким Докча думал, что это счастливый конец. Ю Джунхёк подполз к Ли Сольхва, которая лежала рядом с Ли Джиё и детьми. Видимо удар настиг их быстрее, чем они могли что-либо предпринять. Он дал Ли Сольхва последнюю Пилюлю Жизни и Смерти: легкое сияние окутало ее тело, а затем угасло, раны затянулись и ожили. Наконец очнувшись она тихонько застонала и убрала с лица длинные белые волосы. Сердце защемило, но Ю Джунхёк уже знал, что мир жесток. Именно это и должно было случиться с Ким Докча. Она пристально смотрела на него, и в нем появилось беспокойство: в уголках его глаз заплясали черные точки. В ушах стоял оглушительный звон. "Ли Сольхва", – начал он неузнаваемым голосом. Ю Джунхёк сделал паузу. Фраза "Мне жаль" так и вертелась на языке. Слова не были обращена конкретно к ней, но в нем зарождалась вина, и это заставляло его произнести ее. Он прикусил внутреннюю сторону щеки. Дело в том, что он должен был принести множество извинений, многие из которых так и останутся невысказанными, потому что никогда не наступит подходящее время или подходящее место. Так что же, к постоянно растущей куче сожалений, запечатанных и оставленных пылиться в подземельях его разума, прибавилась еще одна? Он проглотил свои слова, подыскивая им замену. Выживание. Как бы ему ни хотелось, чтобы это было не так, именно это имело значение сейчас. Времени просто не было. – "Позаботься об остальных". Взгляд Ю Джунхёка затуманился, и всё что он мог – это смотреть на беззвучно шевелящийся рот Ли Сольхва, протянутые в панике дрожащие руки. Он хотел, чтобы все его спутники выжили и были в безопасности. Очень хотел. И в вихре горьких чувств Ю Джунхёк думал о том, что, если он проснется и снова окажется один в поезде, его это не слишком обрадует. И тут его мир перевернулся набок и померк до черноты.