Об омеле, поцелуях и любви

— Джулиано, Анджело звонит, что опаздывает, и просит его встретить! — А что сразу я, мне еще забирать Симонетту и Сандро! — Симонетту и Сандро уже два часа как привезла Новелла, и они все наверху пьют глинтвейн! Джулиано, ты единственный еще трезвый и с правами! — Не единственный — попроси Пацци! — Джулиано, я не хочу отметить свой день рождения твоими похоронами, а это случится, если ты сейчас попытаешься вытащить Франческо из кухни! На этом Франческо в знак согласия грохнул кухонной дверью так, что задрожали окна. На всякий случай, чтобы все поняли, что лучше не соваться. И так было каждый год. Каждый Новый год, он же день рождения Лоренцо Медичи, на вилле во Фьезоле начинались суета и шум, как на главном городском рынке. *** Франческо только что убрал в холодильник два вида теста для печенья и раскатывал третье, когда в дверь деликатно постучали. — Куда это поставить? — Новелла держала в руках поднос со стаканами и кувшином из-под глинтвейна. — В раковину, — Франческо кивнул. — Что, они там все успели столько выпить, что некому больше было унести? — Я сама вызвалась, — Новелла аккуратно составила стаканы. — Тут где-нибудь можно покурить? — Можно прямо здесь, — Франческо тоже решил сделать передышку, вытер руки, открыл окно и поднес зажигалку. Новеллу он едва знал, но с ней почему-то было проще, чем с тихой Симонеттой или громкой Бьянкой. — Ты тоже здесь от всех прячешься? — Новелла улыбнулась, не поворачивая головы. — Тоже? — Бьянка очень хотела познакомить меня со своим вторым братом. — С Джулиано?! — Ну если у нее нет еще братьев, кроме этих двоих, то да, — Новелла улыбнулась шире. — Но, кажется, мы друг другу взаимно не понравились. Франческо хмыкнул. Попытки семейства Медичи найти Джулиано нормальную девушку иногда забавляли, иногда бесили. Сейчас было что-то среднее, но на Новеллу он посмотрел с бОльшим расположением. Из открытого окна запахло дождем — на 31 декабря обещали падение температуры почти до нуля. Франческо вернулся к тесту и нахмурился, считая про себя гостей: братья Медичи, Гульельмо, Бьянка, двое малышей, Новелла, Симонетта, Боттичелли, Полициано, Пульчи... Кого-то не хватало. Лоренцо всегда приглашал двенадцать человек — суеверно не больше, но и не меньше. Франческо пересчитал еще раз, понял, что забыл себя, и тут Новелла окликнула: — Можно, я помогу? Франческо засомневался, но все же достал из мешка формочки — елочки, олени, звездочки — и кивнул на раскатанное тесто. Краем глаза поглядывал на ее точные быстрые движения и похвалил: — У тебя аккуратно получается. — У меня мать — кондитер. А я хирург, — Новелла усмехнулась и перехватила ближайший нож как скальпель. Франческо снова посмотрел на нее с уважением, и тут дверь снова распахнулась — без стука, с ноги. Оправдать Лоренцо Медичи в такой ситуации мог только ящик с бутылками в руках. — Там Джулиано привез Анджело и вино, и... — Лоренцо округлил глаза. — Новелла, что ты сделала с Франческо?! Он же никому не разрешает помогать! Особенно женщинам! Ты ему угрожала ножом, да?! — Лоренцо, заткнись, — но Франческо тоже засмеялся. — И что ты этот ящик притащил сюда, сам знаешь, все холодильники заняты, неси в подвал! — В подвал я уже унес, это на сейчас! — Тогда ставь в угол. «И сматывайся», — мысленно добавил Франческо. — Франческо, а мое любимое печенье будет?! — Будет. Завтра! Изыди, Медичи, или я за себя не отвечаю! — Все, не мешаю идиллии! — Лоренцо исчез с хохотом. Новелла отсмеялась и убрала назад рыжие локоны, возвращаясь к тесту. — А что за особенное печенье? — Да не особенное, — Франческо поморщился. — Только форма. И начинка, — он снова пошарил в мешке и выбросил на стол форму купидона. — Вот. С клубникой. Новелла хохотала так искренне, что Франческо не выдержал тоже. Холодок между ними растаял настолько, что Франческо поколебался и спросил: — А что, Джулиано тебе не понравился? — Бьянка думала, так будет лучше, — Новелла улыбалась, елочек на столе было уже около десятка. — Но мы оба привыкли к другому. Не хочу сразу уезжать, все равно у меня других планов на Новый год нет, а здесь весело. — Здесь? — весело хмыкнул Франческо, оглядывая стол в муке. — Ну тогда я просто обязан провести для тебя курс выживания в этом доме на ближайшие дни! Во-первых, осторожно входи в любые двери. Вот увидишь, они сейчас напьются и увешают омелой, все, что не увешали на Рождество, а потом Лоренцо будет от всех требовать, чтоб целовались под ней. Во-вторых, если мелкие будут мешать, шли их ко мне, я им выдам орехи и печенье. В-третьих, во всех углах огнетушители, я не знаю, как этот дом до сих пор не поднялся дымом из-за любви Лоренцо к свечам! — Хорошо, — Новелла смеялась. — А ты правда никому не разрешаешь помогать? — Потому что никто из них не умеет помогать, а не делать по-своему и не суетиться. И еще все они безрукие. Особенно Джулиано. — Ты его не особенно любишь? — Новелла поглядела с интересом. — Скажем так, мы оба привыкли к другому, — хмыкнул Франческо. — Сейчас они все будут пить, есть и играть в дурацкие игры. Боттичелли, когда наберется, будет уговаривать ему позировать. Он ничего такого не имеет в виду, не беспокойся, просто все ищет какой-то свой идеал красоты. Полициано будет приставать послушать стихи, шли его к Лоренцо. Джулиано просто хамит, когда выпьет, можешь отвечать тем же, я обычно... — Франческо осекся. — Обычно так и делаешь, я поняла, — засмеялась Новелла. — Я тоже умею. — Пульчи тоже будет приставать со стихами, лучше сразу не слушай, у него одна пошлятина. Гульельмо не пьянеет, так что если понадобится кто-то трезвый и адекватный, это к нему. Трезвый и неадекватный — это ко мне. Новелла фыркала, Франческо тоже развеселился. Может, сработал эффект попутчика, но под сплетни об окружающих работа шла еще быстрее. — Потом завтра Лоренцо всех разбудит ни свет ни заря, хренов жаворонок, со своим Feliz Navidad. Потом они все по очереди будут весь день ко мне ходить выговориться... — В смысле? — Выговориться. Про жизнь. — И ты всех слушаешь? — Нет, — Франческо пожал плечами. — Но они же ходят выговориться, а не поговорить. Так что их устраивает. — Что, правда все? — Почти, — неохотно уточнил Франческо. — Джулиано не ходит. Наверное, у футболистов лишних мыслей нет. Стоило помянуть Джулиано, и дверь снова открылась. Со стуком, если так можно было назвать удар кулаком за секунду до открывания. — Мадонна, — Джулиано изобразил поклон и приложился губами к руке Новеллы, которую она не успела отобрать. — А мы уже соскучились! Пацци какой-никакой, но родственник, ему положено, но гостей мы на кухне не держим! — Здесь не скучно, — засмеялась Новелла и отряхнула руки: от муки, но у Джулиано еле заметно сузились глаза. — Я уничтожен! Но я обещал Симонетте тебя привести к нам, она очень просила. — Хорошо, — и Новелла с улыбкой обернулась. — Спасибо, Франческо. — Да не за что, — он улыбнулся тоже и задумчиво посмотрел вслед. Джулиано как почуял: не оборачиваясь, завел за спину и выставил средний палец. *** Когда Франческо замариновал все, что могло мариноваться, нарезал все, что могло быть нарезано, расставил контейнеры в холодильнике и написал на дверце маркером «не влезай, убьет», — словом, когда решил, что с него достаточно, и вышел, все было, как он и предсказывал. Над каждой дверью, включая кухонную, подвальную и туалетные, висели веночки омелы; по стенам и перилам вились гирлянды из туи, от сквозняка покачивались большие шары. Все это мерцало и переливалось, как кошмар эпилептика. Франческо усмехнулся, перехватил поудобнее пару бутылок с пивом для себя и отправился на голоса наверх. В полумраке от гирлянд и десятка свечек по всем поверхностям Франческо прежде всего увидел Джулиано — лежащего на ковре возле кресла, где сидела Симонетта. В другом кресле сидела Бьянка на коленях у Гульельмо, на диване Сандро, Лоренцо и Анджело. Пульчи тоже валялся на ковре, Новелла... Новелла в самом дальнем кресле. Все были здесь, кроме мелких, конечно, — Бьянка как-то умудрялась ужасно баловать детей и одновременно соблюдать режим. Франческо спокойно сел бы где-нибудь, пока все болтали, не обращая внимания ни на кого, кроме собеседников. Если бы не Джулиано. — Надо же, кто нас удостоил вниманием, — голос Джулиано разрезал этот уютный гул. Джулиано сел на полу, сощурился, вглядываясь. — Франческо! — Лоренцо вскочил, а Франческо предусмотрительно сделал пару шагов от двери, на которой, конечно, тоже висела омела. Маневр не прошел незамеченным, и они засмеялись. Лоренцо под градусом становился только веселее, Джулиано, наоборот, — мрачнее. Франческо знал их достаточно хорошо, чтобы вычислить степень до бокала, а усложнить ему жизнь умудрялись они оба. В любом состоянии. — Я уже думал, нам придется брать кухню осадой или выманивать тебя шантажом. — Ну попробуй, шантажист, — усмехнулся Франческо. — Хреновый из тебя стратег, с такими запасами я бы там месяц мог сидеть. Анджело потянул Лоренцо обратно на диван, а Франческо наконец прошел через комнату и сел рядом с Новеллой на подоконник. Она молча улыбнулась, Франческо кивнул, прислонился к холодному окну и расслабился. Джулиано от него наконец отвернулся и положил голову на колени Симонетте. Что там между ними происходит, и есть ли что-то вообще, Франческо никак не мог понять. Джулиано за Симонеттой таскался давно, сначала — вместе с Лоренцо. Симонетта вроде бы и не отталкивала, и не поощряла, но раньше Джулиано и не вел себя так откровенно. Франческо знал, что семейство Медичи этот роман тихо не одобряло — почему, непонятно, — но Джулиано это, видимо, не беспокоило. — Я думала, ты шутишь, что все это будет вот так, — прошептала Новелла. — Если бы, — Франческо наклонился к ней, пушистые волосы задели его щеку. — Бывают мартовские сумасшедшие зайцы, а Лоренцо — новогодний. Чем ближе к праздникам, тем хуже, а от Рождества до его дня рождения вообще туши свет. — И ты все равно каждый год здесь, с ними? — Новелла улыбнулась. — Это меньшее зло, — отшутился Франческо. — И потом, это все-таки его день рождения. Проще дать, чем отвязаться. Новелла фыркнула в воротник своего свитера, Франческо прикрыл рот ладонью, чтобы не рассмеяться слишком громко, но извиняться не стал. — Так что раз в год у меня не получается ему отказать. — Только раз в год? — тихо засмеялась Новелла. — Кажется, у людей вообще плохо получается ему отказать. Франческо краем глаза покосился на нее, потом на Лоренцо. Новелла была права, люди втягивались в орбиту притяжения Медичи быстро и в большинстве с нее уже не сходили. Лоренцо шептался с Полициано и на них не смотрел. Зато Джулиано, видимо, уже давно сверлил глазами — отвернулся, когда встретился взглядом с Франческо, и потянулся к корзине с бутылками. Сандро тоже сполз на пол, к креслу Симонетты, а Лоренцо хлопнул в ладони, привлекая внимание. — Уже почти сочельник! Полчаса до полуночи! Джулиано, принесешь коробку! — Понятия не имею, где она! — Джулиано неохотно поднялся на ноги. — Наверху! На антресолях — подсказал Лоренцо. — Кому-то надо держать лестницу. Луиджи, — Джулиано легонько пнул того, — пойдем, поможешь. — Я здесь что, самый молодой? — Пульчи встал так же неохотно. — Может, есть добровольцы! Джулиано оглянулся, как будто действительно ждал, и Франческо инстинктивно чуть не встал, хотя прекрасно знал: Медичи из принципа не спустится даже по пожарной лестнице из огня, если ее будет держать Франческо. Сейчас по волосам Джулиано бегали красные и зеленые отсветы гирлянд, а доброволец действительно нашелся — Анджело рассмеялся, встал и вытолкал из комнаты и Джулиано, и Луиджи. Сразу стало тише, и все замолчали — как иногда бывает среди разговора. — Ангел пролетел, — улыбнулся Лоренцо. — Новелла, Франческо, идите к нам! На диване теперь хватало места, и они перебрались поближе к компании. Лоренцо, судя по глазам, был в самом дружелюбном настроении, но ухо держать надо было востро. Поэтому Франческо немедленно сунул ему в руки бокал с вином и налил всем остальным тоже. — Франческо, почему ты не всегда такой добрый, как на Новый год и Рождество, — Лоренцо смотрел на него почти с умилением. Франческо подавился своим пивом, Новелла засмеялась тихонько, Бьянка — громко. — Какое счастье, что ты не всегда такой, как на Новый год и Рождество, — нашелся в ответ Франческо. — Почти двенадцать, — Лоренцо уже переключился. — Скоро обратный отсчет! Сандро, где твой фотоаппарат? Когда они вернутся, заснимешь нас всех?! — Что? А, да, — Сандро вернулся на землю из своих миров, а в коридоре затопали. — Держи, — Луиджи плюхнул прямо на ковер перед Лоренцо большую коробку и чихнул от облачка пыли. Джулиано и Анджело вошли следом и Лоренцо подскочил. — Стойте! Попались! — Начинается, — пробурчал Франческо. — Я предупреждал. Джулиано и Анджело переглянулись, дали друг другу пять и изобразили страстный поцелуй — почти не прикасаясь губами. Это было действительно смешно, хохотали все, и даже Франческо нехотя усмехнулся. В этом доме он видел всякое и разное — особенно когда ящики с вином постепенно пустели. Например, как Джулиано в этом же дверном проеме целовал совсем не воздух, а того же Анджело. И Сандро. Одновременно, втроем. Так, что хотелось выйти покурить. Франческо тогда не вышел немедленно только потому, что эти трое перекрыли дверь, а прыгать из окна второго этажа все-таки не хотелось. Так что бывало... Всякое. Ханжой Франческо не был, и все, что случалось в этом доме, оставалось здесь же, — но на любую идею Лоренцо Медичи на всякий случай сразу говорил «нет». Правда, это редко помогало. Вот и сейчас он только собрался на воздух — курили в этом доме только он и Пульчи, и вот теперь еще Новелла, — как Лоренцо уже зарылся с головой в коробку, сбегать было поздно. — Джулиано, это твои, это мои, — Лоренцо нацепил на себя ободок с оленьими рожками и точно такой же на брата, — кому колпак? А вот борода... Кому нос?! Франческо по опыту быстро поймал колпак, чтоб не всучили что-нибудь еще; Новелла повесила на шею мишуру. — Все выпили?! — Лоренцо разлил новую порцию по бокалам со скоростью фокусника. — За то, что уже полночь и сочельник! Осталось двадцать четыре часа! Ну что, давайте играть?! В прятки, пока мы еще не спим?! Все играют? Отлично! — В детской не прятаться! — немедленно вставила Бьянка. — И в спальнях вообще, так можно до утра искать! — И в подвалах. Ноги на лестнице переломаем и вино разобьем, — уточнил Пульчи. — Короче, кроме спален и подвалов! Кто первый ищет? — Давайте я, — засмеялся Сандро и закрыл лицо руками. — Кто не спрячется, я не виноват! Свет в доме выключили, но мигали гирлянды, так что запнуться не грозило. Все разбежались кто куда, Франческо приостановился на мгновение. Даже в этом большом доме все места для пряток были известны с детства — с тех самых времен, когда этот дом действительно казался дружеским, — и в половину из них Франческо теперь просто не вместился бы. Самое очевидное — самое надежное. Франческо забрался за длинную штору в столовой и чуть сдвинул ее, чтобы она закрывала край окна, но не бросалась в глаза. В столовой было абсолютно тихо. Как и во всем доме, и потрескивания пола или неясные звуки из коридора заставляли вздрагивать. Франческо давно не был ребенком, чтобы серьезно относиться к пряткам, но сейчас весь превратился в слух — возглас где-то там, в глубинах дома, смешки, видимо, кто-то попался... Нервные мурашки пробежали по спине. Франческо осторожно оглянулся: прямо в спину, в затылок смотрела луна в широком просвете туч. На черной, умытой дождем земле стояли серебряные от света деревья, на ближайшем можно было различить даже крупные капли на ветках... Франческо задержал дыхание, когда ему почудилось, будто кто-то пробежал, и даже глаза прикрыл, как будто это делало его невидимым. В один из прошлых праздников он прятался, почти обнаруженный, из одного укрытия в другое. Водил Лоренцо и в темноте его не узнал, а не узнан — не пойман. Все, на что Франческо тогда хватило фантазии и времени, — спрятаться просто за дверь... За которой оказался Джулиано, зашипевший было, но немедленно заткнувшийся, чтобы не выдать их обоих. Франческо вжался в Джулиано, чтобы дверь не отходила от стены. Джулиано молча гневно блестел белками глаз и тоже вжимался в стену позади. Ночь была тогда теплая, окна открыты, но за дверью было жарко, пыльно и душно. Франческо потер нос, чтобы не чихнуть, потерся им о волосы Джулиано, но чихать все равно хотелось страшно. Джулиано понял и всей ладонью закрыл ему рот, а другой покрутил у виска. Франческо замер и ощутил, как ладонь Джулиано на его губах дрогнула неуверенно, потом Джулиано глубоко вздохнул — стоя так, носом к носу, грудью к груди, Франческо чувствовал это очень хорошо. Он не знал, что было бы, если б они простояли так еще немного. Но вспыхнул свет, в комнату ввалилась толпа с криками, что игра окончена, — их так и не нашли, заглянуть за дверь никто не догадался. Пришлось выходить самим. Потом Джулиано пил и целовался с Сандро и Анджело, а Франческо пил тоже и чувствовал себя как в тумане. А на следующий год Джулиано неожиданно уехал перед самыми праздниками. Франческо в тот раз наконец перевел количество алкоголя в качество и проснулся наутро вместе с какой-то подружкой Бьянки. И с Лоренцо. Что было ночью и было вообще, Франческо помнил очень смутно. Лоренцо на прямой вопрос делал томные глаза и ржал — Франческо бесился, но Лоренцо сам в какой-то момент перестал его дразнить. Кажется, вскоре после того, как вернулся Джулиано. Шаги снова приблизились: быстрые и неровные, словно кто-то старался идти как можно тише. Не так, как крадутся ищущие. Штора вдруг поехала в сторону, Новелла увидела его и ойкнула от неожиданности. Что-то скрипнуло, и Франческо за руку быстро втянул ее к себе, приложил палец к своим губам, и она кивнула. А вот теперь кто-то точно ходил по столовой, медленно и осторожно, по спине пробежали мурашки. Не кто-нибудь, а Сандро, — одернул себя Франческо и посмотрел на Новеллу. Точнее, на ее кудрявую макушку. Они стояли почти так же близко, как тогда с Джулиано, и так же тихо. Франческо чувствовал запах ее сигарет, других, не таких как у него. Красивая. Привлекательная. Не злоязычная, хотя за это Франческо не мог поручиться. Неглупая. И — он надеялся — не любительница футбола. Та, с кем он хотя бы понимал самого себя. Франческо осторожно взял ее за плечи — пушистый свитер щекотал ладони. Новелла подняла голову и посмотрела глаза в глаза — открыто, с улыбкой и любопытством. И ответила, когда он ее поцеловал. Франческо не знал, что это были за лунные чары, или никаких чар, а просто поцелуй без стеснения, деланного смущения, горячий и откровенный. На тишину, да и на игру, ему уже было плевать, и тут с другой стороны шторы смущенно покашляли. — Лоренцо, если это ты там, то я тебя нашел! Новелла уткнулась лицом в грудь Франческо, но ее плечи дрожали от смеха. — Обознался, значит, не считается, — ответил он. — Ой, — Сандро ойкнул почти как Новелла. — Считается, но... В следующий раз не буду спрашивать! Пока Сандро уходил, Франческо пытался придумать, что сказать, но Новелла нашлась первая. — Одолжишь зажигалку? Моя осталась в комнате. *** — Тебе не холодно? — У меня теплый свитер. А тебе? — Нет. Капало с крыши, но дождь закончился. И сильно похолодало, но Франческо действительно не чувствовал холода от волнения. Надо было что-то сказать, но мучительная неловкость уже не в первый раз портила ему отношения. Джулиано наверняка сморозил бы какую-нибудь глупость, пошутил, и все стало бы легко... Новелла как будто забыла про зажженную сигарету, и та тлела в руке, светилась алым ободком. После ужасно долгой минуты она ткнула ею в железную трубу и улыбнулась. — Франческо, зима все-таки. Обними меня, ты же простудишься, а с сопливыми я не целуюсь! Франческо с невероятным облегчением рассмеялся и притянул Новеллу к себе. — Ты же врач. Значит, вылечишь. — Я хирург. Могу только отрезать что-нибудь. Стоять так было действительно теплее. И проще. — Знаешь, почему я согласилась, когда Бьянка предложила приехать? . — Почему? — Я месяц назад рассталась... развелась. Любовь с первого взгляда. Все было замечательно. Общие планы... Были, — Новелла вдруг шмыгнула и уткнулась в него лицом сильнее. Франческо обнял ее крепче. Не было ни тени разочарования, наоборот, Новелла стала как будто ближе. — Я понимаю, — ничего лучше он не придумал, но Новелла кивнула и подняла голову. — Поцелуй меня. Просто так. У нее были мокрые глаза и прохладные губы, и Франческо грел их своими. Действительно понимал, хотя у него все было иначе. — Вот вы где... Оу. Прошу прощения. Франческо, дай зажигалку? Новелла расхохоталась, а Франческо протянул Пульчи зажигалку. Франческо Луиджи не особенно любил, но сейчас это был единственный, кто был способен никак не прокомментировать ситуацию. Хорошо, что в этом доме курили только они, и особенно хорошо, что никто больше не выглянул на улицу. По крайней мере, Франческо надеялся, что ему померещилось. В дом они вернулись втроем, предусмотрительно входя в гостиную по очереди. — Ну наконец-то! — вскочил Лоренцо. Франческо оглядел комнату — кроме них, не было еще Джулиано и Симонетты Возможно, где-то еще нашлась штора. Или дверь. Франческо не успел осознать свои чувства по этому поводу, как Лоренцо дернул его за рукав. — Франческо, а у тебя там все-все на завтра, или хоть сухарь найдется? Пока бегали по дому, есть захотелось! И Сандро вот тоже, и Бьянке! — Найдется, — засмеялся Франческо, прекрасно понимавший, что покушения на холодильник начнутся очень скоро. — Сейчас принесу брускетты. Нет, сидите, я быстро. Франческо вышел из гостиной и на лестнице приостановился — почти интуитивно. Прислушался. Он знал этот дом почти так же хорошо, как хозяева. И здесь нигде не было темноты. Так что достаточно было воровато заглянуть в комнату — и увидеть, как Джулиано сидит у кресла Симонетты. Только не так, как в гостиной. Не положив голову ей на колени, а уткнувшись в них, а Симонетта гладил его по голове и плечам. Франческо прилип было к косяку, опомнился и сбежал быстро, как только мог. *** Многолетний опыт помог Франческо нигде не запнуться и не уронить ни брускетты, ни очередную корзину с бутылками. — Франческо, ты ангел. Раз в год, — Лоренцо глянул на него смеющимися глазами, пока жевал. — И хватит с тебя, — фыркнул Франческо и тоже потянулся к блюду. — Уже час ночи! Осталось всего двадцать три часа! — Лоренцо огляделся по сторонам. — Сейчас Джулиано придет, и... А вот и он! Нет, Джулиано, стой! Конечно, Джулиано и Симонетта вернулись вместе. Конечно, одновременно — нарочно или случайно. Симонетта опустила глаза — и это ей очень шло, — а Джулиано улыбнулся и взял ее лицо в ладони. Уверенно и нежно, почти целомудренно прикоснулся губами к губам. Франческо отвел глаза и поискал взглядом свой бокал. *** Опьянеть в этом доме очень сложно, думал Франческо, потому что шило в заднице Лоренцо никогда не давало ни выпить хотя бы два бокала подряд, ни даже один допить спокойно. Но если очень захотеть — можно. По крайней мере, до той стадии, чтобы почти спокойно воспринимать идеи Лоренцо. Даже игру в жмурки. — Здесь? Вдесятером? Лоренцо, оленей Санта-Клауса будешь вызывать сам! — Почему оленей? — Потому что скорая в сочельник сюда будет ехать до следующего утра! — Ну пойдемте вниз, там места достаточно! Только под лестницей и за мебелью не прятаться! Лоренцо первым вызвался водить сам, довольно быстро поймал и узнал долговязого и неловкого Анджело. Тот почти успел поймать Симонетту — почти, потому что в Джулиано взыграл то ли алкоголь, то ли рыцарство, и он заслонил девушку в последний момент. Франческо прямо-таки загривком почуял тревожный холодок, когда Джулиано повернул туда-сюда голову с завязанными глазами, хищно расставил руки и слегка наклоняется вперед. И пока все перебегали, смеялись и хлопали в ладоши, отвлекая, Франческо держался как можно дальше, а потом разозлился на самого себя: это же игра! Что за трусость?! Проклятые гирлянды, скрадывающие расстояния и контуры. Проклятый стул, кто только его отодвинул, и отличная реакция Джулиано, который схватил его за плечо. Франческо старался не издать ни звука, пока Джулиано проводил по его плечам и рукам. По волосам и лицу, краем ладони задел губы. Как будто нарочно, задержал ладонь на щеке. — Анджело? — растерянно. — Гульельмо? Луиджи? — Три раза не угадал, сдавайся, — засмеялся Лоренцо. — Сдаюсь, — улыбнулся Джулиано и снял повязку. Франческо всегда поражало, как мгновенно он умеет превращал веселую улыбку в презрительную. Игра продолжилась, Франческо тоже стал водящим, когда его неожиданно ловким броском схватил Сандро — и никого не загадывал поймать. Нет, в самом деле никого. Но достаточно было осознать рост, плечи и тронуть щеку, чтоб угадать улыбку, а по кудрявым волосам — Лоренцо. — Я, — Лоренцо расплылся в улыбке еще шире, когда Франческо снял повязку. — Посмотри вверх. Проклятые жмурки с полной потерей ориентации — они были у самого дверного проема, и над ними висела омела. В конце концов, почти наступил новый год и день рождения Лоренцо. И весь дурдом, которые в эти дни традиционно происходил, в них же и оставался. И у Франческо в мыслях и чувствах царила полная сумятица, подогретая азартом. А Лоренцо действительно хорошо целовался. Отлично даже. Так что Франческо без особых сомнений положил ладонь на его затылок и поцеловал под смех и аплодисменты; поддался ласковым и настойчивым губам, может быть, дольше, чем надо было. Когда он наконец отпустил Лоренцо — или Лоренцо его — все смеялись или лениво болтали. Джулиано стоял спиной и тщательно выравнивал провисшую гирлянду. *** Где-то часам к трем даже Лоренцо начал зевать, и все расползлись по спальням. Их в этом доме было пять, как раз хватило: детская — для Бьянки, Гульельмо и детей, — рядом с ней спальня Новеллы и Симонетты. И еще три, Франческо обычно спал в самой маленькой, чуть больше кладовки, потому что в ней кровать была только на одного. Потому что если спать в одной спальне вдвоем с Лоренцо, потом тот затроллит на весь новый год; если с Джулиано, наутро оттуда вынесут чей-нибудь труп. А если в оставшейся большой — что у Пульчи, что у Сандро или Анджело была дурацкая привычка болтать по ночам. А поскольку выспавшийся Франческо был залогом выживания всех остальных, на его единоличное владение отдельной спальней никто не претендовал. Но стоило Франческо в этот раз попытаться снять покрывало, как на постели обнаружилось что-то живое. — Что за?.. — Франческо потормошил спящее тело, оно в ответ всхрапнуло; посветил телефоном и узнал Пульчи. — Вот мудак! Тебе лень было лишних три шага пройти! — Франческо, ты что разоряешься? — Лоренцо нарисовался в дверях. — Посмотри на этого алкоголика! Мне теперь на полу спать, что ли? — А вдруг он к тебе не зря пришел, — смеющийся Лоренцо в телефонном синем свете выглядел натуральным упырем. — Ладно, я понял, это не взаимно. Иди в мою спальню, там вроде бы еще никто не окопался. А я пойду потесню Анджело. Франческо вместо благодарности молча кивнул и пошел. Лоренцо то ли ошибся, то ли соврал — на кровати кто-то посапывал, в темноте не видно было, кто. Но раз сопит, значит, спит и болтать не будет, а на кровати можно было улечься хоть вдоль, хоть поперек. Поэтому Франческо разделся и наконец-то упал спать. *** Под одеялом было жарковато. Франческо пошевелился и попытался его сбросить, но одеяло как прилипло. Попытался активнее, и тут оно проворчало: — Лоренцо, не вертись, я замерз. Франческо проснулся так резко, словно его макнули сначала в ледяную воду, а потом в кипяток. Сонный голос однозначно принадлежал Джулиано. Отползать было бесполезно, Джулиано держал его цепко, как финальный мяч. Минут за пять ничего не произошло, потом все-таки потребовалось дышать и зачесался нос. Джулиано обвил его обеими руками и прижался всем телом. Голым. По крайней мере, верхней частью, дальше Франческо терялся в ощущениях и очень надеялся на трусы. Он осторожно подтянул одеяло и оставил руку поверх плеча Джулиано — казалось, каждая клеточка обрела особую чувствительность и силу осязания. Джулиано, видимо, согрелся, расслабился и не жался, но и не отодвигался. Больше всего Франческо боялся так уснуть, но снять руку не мог даже усилием воли — только скашивал глаза, чтоб видеть нос и щеку Джулиано, пока тот ровно дышал почти лицом к лицу. И в самой глубине души Франческо приходилось дать себе отчет: знание, где именно спит Джулиано, делало жизнь существенно лучше. Надо было успокоиться. Представить, что это не Джулиано, а кто-нибудь совсем другой, от кого можно и нужно отодвинуться. Да хоть Симонетта! Или Новелла, нет, Новеллу тоже лучше было не представлять. Франческо с облегчением остановился на Гульельмо и только собрался откатиться, как Джулиано глубоко вздохнул, что-то прошептал совсем тихо и неразборчиво, а потом погромче: — Франческо... — Что? — все планы успокоиться пошли прахом. Франческо не успел прикусить язык и весь напрягся, ожидая, что будет дальше. — Поцелуй меня. «Трезвый и неадекватный — это ко мне», — эхом отозвалось у Франческо сказанное им же несколько часов назад. Джулиано коротко вздохнул, и Франческо на всякий случай зажмурился. И поцеловал. Этот, третий за день, поцелуй был совсем другим. Не горячим, как с Новеллой, не чувственным, как с Лоренцо, — осторожным. Медленным. И у Франческо от этого кружилась голова. Этот, третий за день, поцелуй был совсем другим. Не горячим, как с Новеллой, не чувственным, как с Лоренцо, — осторожным. Медленным. И у Франческо от этого кружилась голова. Джулиано почти не целовал сам, только поддавался, мягко раскрывал свои пухлые губы и вздыхал. Франческо успел потеряться, забыться и вознестись почти на небеса, когда Джулиано в объятиях перестал быть расслабленным — и немедленно отпихнул его, подскакивая. Под ребра, Франческо тихо взвыл. — Черт! Пацци?! Ты?! Да как ты смеешь... — Джулиано задохнулся, видимо, от злости. — Следи за собой, Медичи! Откуда я знал, что ты спишь! — Оттуда, что ни в каком кошмаре я бы не решил... Если тебе что-то послышалось, это не повод! — Ах послышалось?! — Да от тебя вечно табаком несет за десять метров, не перепутаешь! — Джулиано вдруг замолчал, а Франческо вдруг сложил в голове паззл со скоростью, достойной Лоренцо. — Табаком, значит, — Франческо по привычке схватил было его за руку, но едва пальцы ощутили голую кожу, как Джулиано тряхнул плечом, сбрасывая. — Так ты еще и соврал, что не узнал?! — Заткнись, Пацци, — Джулиано умудрился прошипеть это очень четко. — И не смей ко мне прикасаться. Никогда. Иди целуйся с кем хочешь и свали из моей спальни! — Сам свали, если тебе надо, а я не собираюсь спать на диване! Если б не Пульчи, скотина, я б вообще сюда ни шага не сделал! — Франческо в доказательство своих намерений улегся на своем краю постели. Джулиано лягнул его, но пришлось вскользь, по бедру. Франческо ответил тем же, так же неудачно, и процедил: — Если ты так же мажешь по мячу... — Пацци, если ты не заткнешься, по яйцам я не промажу. Франческо на всякий случай замолчал: все-таки Джулиано входил в сборную не за красивые глаза и не за фамилию. Судя по звукам, Джулиано шумно, с возмущенным сопением, вертелся и укладывался на своем краю. Франческо молча смотрел в потолок, но никакая милосердная рука не написала там путеводных слов. *** — Дядя Ческо! Дядя Ческо! — Сандра, почему ты не спишь? — простонал Франческо, пытаясь сообразить, где он и что происходит! — Потому что двенадцать часов! Я проснулась уже давно, потому что есть захотела! И маму с папой разбудила! — И что, мама не может тебя накормить? В шкафу большая красная коробка, там ваши хлопья, печенье и молоко! — Я знаю, я все нашла, и мне мама разрешила самой сделать завтрак себе и Ренато! Так что мы уже поели! — А меня тогда зачем будить?! — Потому что мама с папой и Ренато пошли гулять, а я не хочу, там холодно, а одной мне скучно! — Но почему я? — Франческо смирился, открыл глаза и увидел над собой оленьи рога. Поморгал, посмотрел пониже и под рожками обнаружил Сандру, сидящую над ним. — Потому что дядя Лоренцо спит в большой спальне, а мне туда нельзя! — А ко мне можно?! — Да, потому что ты мне родной дядя, а там еще дяди Сандро и Анджело, а они мне чужие! — Железная логика, — Франческо покосился на вторую пустую сторону кровати. — А где... — А где дядя Джулиано, я не знаю! Дядя Ческо, я тебе тоже какао принесла. И воду! — Спасибо, — Франческо засмеялся, сел, попробовал жутко сладкий какао и запил его водой. — Сандра, ты девушка всей моей жизни. Ладно, пойдем вниз. — Дядя Ческо, а ты в этот раз Санта-Клаус? — Что? — Франческо потрогал голову и обнаружил на ней колпак, хотя точно помнил, что ночью его там не было. Джулиано натянул, что ли? «Спасибо, что не придушил. Или усы не нарисовал». — Сандра, брысь вниз, я оденусь и приду. И не топай на лестнице! — Франческо всегда удивлялся, как племяшка способна производить такой шум при своем птичьем весе. *** В этот раз Франческо даже не рассердился, убирая следы хозяйничанья Сандры — капли молока, крошки печенья. Сама Сандра сидела напротив, примерно сложив руки, и наблюдала за ним. — Дядя Ческо, а что ты сейчас делаешь? Еще печенье, да? Для дяди Лоренцо? И кофе? А мне сделаешь? — Сандра! Не больше ста слов в минуту! И не таскай крем, я все вижу! — Это за раз сколько слов?.. Дядя Ческо, я так считать еще не умею! А можно, я помогу? — Можно, если вымоешь руки! И нос! — Что я слышу, — в дверях встал помятый Пульчи. — Франческо, у тебя тут в честь праздника территория свободного доступа? — Только для дам. Встань вон там и не отсвечивай, пока не сварится кофе. — Тиран, — Пульчи отодвинулся от двери. — Франческо, и мне, можно? — в кухню заглянул порозовевший от холода Гульельмо. Вот-вот должны были проснуться и подтянуться все остальные, и Франческо достал большую кофеварку В коридоре до боли знакомо ругнулись, что-то свалилось, потом громко возмутилась Бьянка: — Джулиано, ты что в таком виде ходишь по дому! Тебе не стыдно?! — Перед кем?! Перед тобой — нет! А девушки еще не встали! — Сандра встала и сейчас вернется! Иди оденься! — О Мадонна. Сначала глоток воды, потом все остальное! Пульчи смотрел в коридор и лыбился, а Франческо молча выставил на стол стакан воды. Джулиано появился в одном полотенце на бедрах, не здороваясь, выхлебал воду и повернулся. Пульчи ухмыльнулся еще шире и дернул сзади край полотенца. Возмущенные возгласы и ругательства слились, потом Франческо вычленил удаляющееся: — Еще утро, а я уже всех ненавижу, нет, Сандро, тебя нет, Новелла, доброе утро, прошу прощения... Франческо усмехнулся и поставил на стол блюдо кантуччи. Спустя двадцать минут на столе выстроились для всех желающих небольшие бокалы с густым сладким вином — макать печенье — и чашки с кофе. Сандро протирал заспанные глаза, Симонетта с утра была какая-то особенно воздушная, а Новелла сменила свитер на завязанную на поясе клетчатую рубашку и улыбнулась Франческо, когда вошла. Он улыбнулся в ответ и оглядел кухню — подтянулись действительно все, кроме детей, носившихся где-то по дому, и братьев Медичи. И только Франческо об этом подумал, как раздалось веселое: — I wanna wish you a merry Christmas! Сандро рассмеялся, Пульчи закатил глаза. Лоренцо вошел полностью одетый и тоже румяный, видимо, куда-то выходил. — И Feliz Navidad! О, Франческо, спасибо! — Лоренцо немедленно уткнулся в свой кофе, а из-за его плеча выглянул Джулиано. Франческо кивнул ему на оставшуюся чашку, они встретились глазами — и тут Джулиано вдруг покраснел быстро и ярко, поднес ладонь к лицу и отступил назад, в тень коридора. Лоренцо, не замечая происходящего за спиной, оглядел кухню с умилением. — Как я рад, что вы все здесь. Как я вас всех люблю! Только Лоренцо умел говорить такие вещи так, чтобы это не звучало фальшиво или слащаво. Но Франческо все равно не мог ни привыкнуть к этому, ни спокойно улыбнуться в ответ. Выручила Сандра, пробравшаяся между ногами у взрослых стащить у Лоренцо кусочек печенья. — И тебя тоже люблю, Сандра, да. Вон там целая тарелка! Ладно, держи. Лоренцо и Джулиано стояли рядом скульптурной группой, оба бессовестно красивые, только Лоренцо сияющий, а Джулиано непривычно неловкий. Теперь точно все были в сборе, Франческо взял свою чашку и наслаждался редкими минутами покоя рядом с Медичи. Как все хорошее — разумеется, недолгими. И виноват был даже не Лоренцо, а Сандра; впрочем, и она была наполовину Медичи. — Мама, а фейерверк будет, когда стемнеет? А когда стемнеет? А петарды уже можно, да? — Можно, — засмеялся Лоренцо. — Только там сегодня холодно, кажется, плюс три, надо одеться. — Это хорошо, — загадочно заметил Джулиано. Франческо отвернулся скрыть ухмылку: он тоже знал, в чем дело, и участвовал в организации деньрожденного подарка. Через пятнадцать минут возле дома загрохотала канонада, Франческо не удержался и поджег парочку тоже к восторгу Сандры, а потом остановился и залюбовался привычным, но в который раз поражающим пейзажем — четкие линии олив, ровные очертания дома, постепенно съезжающее вниз солнце в неярком небе и в воздухе запах чего-то праздничного с запахом дыма. Лоренцо определенно знал какое-то заклинание: из года в год абсолютно все рано или поздно заражались его настроением, даже те, кто не любил ни Рождество, ни Новый год. Франческо улыбнулся, подкинул вверх радостно завизжавшего Ренато и распаковал новые петарды. *** Озябшая толпа ввалилась в дом шумно, а Франческо задержался под навесом покурить. Пульчи присоединился, затянулся и вздохнул. — Не знаю, почему я каждый раз ведусь на уговоры Лоренцо и приезжаю. Как будто дома не могу напиться и уснуть на полу! Дома на меня хотя бы никто не наступит утром — ладно бы такой ангел, как Симонетта, или демон, как Новелла, но это обязательно будет Лоренцо! Или еще хуже, Сандра, а ее даже обругать нельзя. Франческо взглянул на него краем глаза, не поворачивая головы. Пульчи был старше их всех и в хорошем настроении мог веселиться не хуже Лоренцо, а в плохом давал фору по мрачности даже Франческо. Кажется, с возрастом периоды мрачности у него случались все чаще. Франческо взглянул еще раз на его породистое, длинное лицо с ранними морщинами, на беспокойные глаза. Он хорошо знал все семейство Пульчи: и самого Луиджи, и его таких же талантливых и неприкаянных братьев. О чем Франческо точно не жалел, так это об отсутствии поэтического дара — чтоб совмещать его с делами, надо было родиться Медичи, а Пульчи потихоньку скатывались вниз и держались только помощью Лоренцо. Франческо не отвечал, да Луиджи и не ждал ответа, глядя куда-то в небо. — Везет тебе, Пацци. — Почему? — Франческо все же не сдержал любопытства — Потому что... А, — Луиджи скорчил рожу и ухмыльнулся. — Потому. И больше ничего вразумительного, как всегда. Франческо докурил и вернулся в дом. В большой гостиной играла музыка. Симонетта сидела с Ренато на коленях, а тот играл ее длинной прядью. Сандро стоял чуть поодаль и глядел на это, как на явление Мадонны с младенцем. Но с него нечего было взять, — а вот Джулиано сидел в другом углу и смотрел не то грустно, не то нежно. Франческо сглотнул горькую табачную слюну и нашел глазами Новеллу, тоже какую-то задумчивую. — Сандра, — Франческо позвал племянницу, — пойдешь со мной делать печенье? — Не-а! — Сандра руками и ногами уцепилась за Лоренцо и качалась на нем. — А можно, я помогу с печеньем? — Новелла незаметно выскользнула из комнаты следом за ним. — Конечно, — Франческо стало чуть веселее. Новелла без напоминаний закрутила волосы в узел и вымыла руки, Франческо выдал ей форму-купидона и медленно помешивал клубничный джем. — Летом пахнет, — Новелла принюхалась и мечтательно улыбнулась. — Куда ты ездишь летом? — поинтересовался Франческо. — Раньше ездили... ездила в Маремму, — Новелла перестала улыбаться и с силой вдавила купидона в розовое тесто. — Извини. — Ничего. Мне надо заводить новые привычки. Буду жить скучно, правильно, спокойно, — Новелла четко, как скальпелем, вырезала фигурки, по одной на фразу. — Если тебе надоест жить скучно, правильно и спокойно, выходи за меня замуж. Новелла посмотрела на него с изумлением и расхохоталась. — Франческо, я тебя уже люблю, — все еще смеясь, она убрала выпавший локон. — Извините, — Симонетте в дверях пришлось переспросить погромче, чтобы ее услышали, — Сандро сюда не заходил? Его все потеряли. — Нет, — Франческо покачал головой, и она исчезла. — Все, — Франческо отправил купидонов в огонь, то есть в духовку, а джем остывать, и решил на скорую руку соорудить еще русский салат, но в кухню снова заглянули. — Сандро не заходил! — сказали они хором с Новеллой. — Да я не за ним. Франческо, достанешь им сок? — Бьянка держала Ренато на руках, а Сандра вертелась рядом. — Спасибо. Все, бегите к папе. Бьянка налила сока и себе, а Новелла догадливо поднялась. — Я пойду, наверное, — и вышла. — Франческо, а это ты что делаешь? — рассеянно поинтересовалась Бьянка. — Может, я помогу? Бьянка спрашивала всегда, даже зная, что он откажется. Франческо улыбнулся ей. — Спасибо, но не надо. Дети у тебя получаются лучше. — Франческо! — Бьянка фыркнула без злости и рассмеялась. — А раньше ты бы еще сказал, что это потому, что они наполовину Пацци. Франческо усмехнулся, продолжая нарезать ветчину: — Ладно, дети и музыка. — Ты сегодня какой-то не такой, — Бьянка посмотрела на него с семейным прищуром. — Тебе показалось, — быстро перебил Франческо. — Это у меня аллергия на Feliz Navidad! — Сколько там по обратному отсчету Лоренцо? — Бьянка снова засмеялась. — Жаль, что Гульельмо всегда хочет остаться на свой день рождения дома. — Потому что он не Лоренцо Медичи? — хмыкнул Франческо. — Для праздника каждый день тебе надо было выбирать кого-нибудь вроде твоих братьев. — Не дай Бог, — Бьянка даже перекрестилась и наконец заметила его ухмылку. — Франческо, хватит дразниться! Мне просто жаль, что Гульельмо все время как будто стесняется! Как будто не заслуживает! Вы все просто не понимаете, какой Гульельмо... — Так и знал, что вы тут обо мне сплетничаете, — Гульельмо заглянул, улыбаясь, и обнял жену. — А где дети?! — спохватилась Бьянка. — Там все начали играть в слова, и они тоже. Франческо, пойдешь? — Через десять минут, — Франческо вынул из духовки хрустящих купидонов. — Вы идите, я скоро. — Иди, — Гульельмо поцеловал Бьянку и отпустил. Гульельмо с интересом наблюдал, как Франческо попарно склеивает фигурки, и казался полностью умиротворенным. Франческо иногда даже завидовал этому умению брата быть всем довольным. — Франческо, ты сегодня какой-то не такой, — слово в слово брат повторил слова Бьянки. — Да вы что, сговорились! — Франческо уронил купидона и поскорее прилепил на джем отломившееся крыло. — А вот теперь такой, — Гульельмо улыбнулся. — А то мне показалось... — Тебе показалось. За семейное благополучие у нас ты, — Франческо улыбнулся. — А я за все остальное. — Даже совестно, — Гульельмо смущенно улыбнулся. — У меня прекрасная, любящая жена, замечательные дети, лучший брат... — Ты забыл про дядю, — усмехнулся Франческо. — Для равновесия. — Дядя, — Гульельмо махнул рукой, — его уже не переделаешь. И он ведь нас тоже любит... Ну как умеет! — За любовь, — Франческо вручил ему в благоухающее блюдо. — Неси. — Э, нет, — Лоренцо шлепнул сразу же потянувшегося к блюду Джулиано по руке. — Это мое печенье, я сам всем раздам! Джулиано надулся, но Лоренцо сунул ему купидона прямо в рот и поделился с остальными. — Франческо, уммм, в этом году еще вкуснее! — Ты всегда так говоришь, — Франческо отмахнулся, но не смог сдержать улыбку. Пока все жевали, игра приостановилась, и тут вылез Полициано: — А может в фанты теперь? — Давать задания буду я, — хмыкнул Пульчи. — Ты загадаешь! Лучше Лоренцо! — Да нет, пусть Луиджи, — рассмеялся Лоренцо. — Будет весело! Франческо положил в коробку фантов едва надетый после кухни перстень, Новелла отстегнула заколку, и рыжие локоны рассыпались во всей красе; Джулиано просто взял со стола и бросил грецкий орех — и так далее. — Этому фанту, ммм, — Пульчи посмотрел на вынутый из коробки браслет, — рассказать о своей первой любви! — Да это и так почти все знают, — засмеялась Бьянка. — Ладно. Моя самая первая любовь — Сандро! Братья Медичи улыбнулись, а Сандро вдруг весь покраснел до кончиков ушей и широко раскрыл глаза. — Правда?! — Сандро, а ты что, не знал? — Бьянка хихикнула, смеялись уже все. — Когда мне было десять! Я думала, Лоренцо или Джулиано давно рассказали! — Мы охраняли твои чувства. Или покой Сандро, — фыркнул Лоренцо. Бьянка потянулась поцеловать его в щеку и лукаво улыбнулась Гульельмо. — А про вторую и последнюю все знают тем более! — Давайте дальше, — Пульчи щелкнул пальцами, привлекая внимание. — Этому фанту рассказать какую-нибудь свою страшную тайну, связанную с теми, кто находится здесь! — Ммм! Хорошо! — Лоренцо воодушевился. — Только с условием, что тот, с кем это связано, не будет мне потом мстить! Обещайте все! Джулиано, Франческо, Бьянка, Луиджи, и ты тоже, Анджело! Франческо пообещал и с удивлением отметил, какой быстрый, тревожный взгляд кинул на брата Джулиано. Нет, Лоренцо иногда заносило, но чего Джулиано мог так опасаться? — Так вот, моя тайна, — Лоренцо сделал длинную, драматическую паузу, — Луиджи, это я писал тебе письма со стихами от твоей таинственной поклонницы лет так... Сколько уже?! — Восемь, — улыбнулся Анджело. — С твоей помощью, да, чтобы Луиджи не узнал наши стихи! — Ах вы... Сволочи! — Пульчи гневно посмотрел на обоих. — Анджело, берегись, тебе я не обещал не мстить! — Этому фанту... — Пульчи посмотрел на сережку Симонетты, на ее хозяйку, задумался и попросил: — Дайте мне руку. Симонетта с легкой, чуть настороженной улыбкой подала, Пульчи длительно, чувственно приложился к ней губами и отпустил. — Луиджи, так нечестно! — смеясь, запротестовал Лоренцо. — Я ведущий, какие хочу фанты, такие и загадываю. Ладно. Этому фанту, — Луиджи подкинул орех, — признаться в любви кому-то из присутствующих! Джулиано вдруг побледнел, покраснел, сжал губы и мотнул головой. — Я отказываюсь. Не может быть игры, в которой нет другого варианта! Ну хоть выпить, как в правде или вызове! — Джулиано, так нельзя, — засмеялся Анджело. — Игра есть игра! — Это не игра! Потому что это... Чушь! Как можно признаться в том, чего не существует! Любовь, брак — такой бред... — Джулиано! — Бьянка, прости. И Гульельмо. Я... Кажется, перебрал, — румянец Джулиано слегка поблек, а Франческо с глубоким удивлением смотрел на эту сцену: с чего Джулиано так занесло, что за странный способ ухаживания и в чем проблема признаться Симонетте в очевидном для всех. Симонетта, кстати, тоже напряженно смотрела в сторону. — Просто выпей и сделай, — Пульчи подсунул свой бокал, Джулиано выпил, оглядел всех и вдруг улыбнулся. — Ладно. Лоренцо, я тебя очень люблю! Гостиная взорвалась смехом облегчения. — Я тебя тоже, — Лоренцо встал, поднял Джулиано вверх и обнял. Неловкий и странный момент миновал. — А шума-то было, — Пульчи достал заколку. — Ммм. Задание: поцеловать самого красивого человека в этой комнате! — и хитро глянул на Франческо. Франческо перевел взгляд с Джулиано на Лоренцо и обратно: оба Медичи были хороши каждый по-своему. Остальных при таком условии можно было в расчет не брать, себя он не считал тем более. Новелла прикусила губу, опустила глаза, как будто задумавшись, — и пошла к Джулиано. Остановилась рядом с ним, перед Симонеттой, и поцеловала ее в щеку. — Браво, — Лоренцо моргнул от неожиданности, рассмеялся и похлопал, Сандро и остальные поддержали. — Лучший выбор! — Спасибо, — Симонетта покраснела и смущенно улыбнулась. — Ну вот, а я надеялся, — ухмыльнулся Пульчи и вынул перстень. — Этому фанту сказать каждому в комнате что-то хорошее, что он о нем думает! А поскольку мы все здесь красавицы и красавцы, особенно я, это не должно касаться внешности! Франческо тоже резко захотелось поиграть вместо фант в «правду или действие» и выпить хоть бы целую бутылку. Но не устраивать же сцену, как Медичи! — Пульчи, я тебе сделал что-то личное, да? — пробормотал он, глубоко вздохнул и повернул голову влево. — Бьянка, — это было проще всего, о Бьянке он никогда не думал плохо, — у тебя идеальное зрение, потому что ты выбрала лучшего из всех Пацци. Под веселое фырканье он перевел взгляд на Гульельмо. Это тоже было просто. — А за двоих это не зачтется? Ладно. Гульельмо, из нас двоих ты точно лучший брат. — Спасибо, хотя я не согласен, — растроганный Гульельмо потянулся обнять. Франческо задумчиво посмотрел на сидящего дальше Лоренцо. О нем он думал много и разного, и выбрать было не так просто. — Лоренцо, с тобой никогда не бывает скучно, — честно сказал он, а Пульчи хмыкнул: — Это точно хорошее? — Я учту. Спасибо, Франческо, — Лоренцо тепло засмеялся. — Пульчи, а ты гений. Можешь не благодарить, это не новость. Новелла, — Франческо смотрел на всех по очереди и снова задумался, дойдя до нее Новелле у него было что сказать хорошее, но точно не при всех. И если такой момент выдастся, Франческо заранее знал, что будет страшно косноязычен. Оставалось только надеяться, что Новелла и так поймет. — Ты очень чуткий человек, — Франческо улыбнулся ей. Новелла улыбнулась в ответ спокойно, без удивления, без смущения, и это было лучшее, что могло быть. — Анджело, ты... — Анджело тоже был талантлив, но его стихи Франческо нравились меньше. — Ты самый терпеливый, потому что столько лет выносишь Медичи! — Франческо! — Лоренцо засмеялся. — Хотя Анджело действительно очень терпеливый друг! Франческо поскорее миновал взглядом Джулиано и посмотрел на Симонетту. Ее он знал мало, а отсутствие возможности хвалить внешность совсем связывало руки. К счастью, с другой стороны сидел Сандро и навел на мысль. — Симонетта, — Франческо приподнял бокал, — я хочу выпить за прекрасное! Нет, Пульчи, это не все, я не договорил. За прекрасное вдохновение! — За это надо выпить всем, — Анджело поддержал, а Франческо получил несколько минут передышки, пока все наполняли бокалы и чокались. Джулиано косился на него зло — видимо, обиделся за пропуск, но этот квест Франческо оставил на потом. — Сандро, — Франческо улыбнулся самыми уголками губ. Может, что-то в этой игре и было, потому что никогда в жизни он бы сам не подумал и не сформулировал все это. И тем более не сказал вслух, но говорить оказалось все-таки приятно. — Ты гений. — Не повторяться! — вмешался Пульчи. — Отстань, я не договорил. Так вот, ты гений не потому, что художник, а потому, как к этому относишься. И к жизни тоже. Это... особый талант. — Спасибо, — Сандро смутился. — Франческо, ты абсолютно прав, — Лоренцо задумчиво смотрел на них, а Франческо собирался с духом. Остался Джулиано, игру надо было завершить. Джулиано уставился на него, надутый. Франческо смотрел на него внимательно и прямо, и все притихли, ожидая. О Джулиано, как и о Лоренцо, Франческо думал много. Даже больше. Но если не говорить о внешности, — в слова все это не облекалось. Никак. Однозначно. Точно не для ушей компании и самого Джулиано. И даже не для ушей Франческо, потому что слышать все это произнесенным было решительно невозможно. Джулиано ждал, дулся, а Франческо смотрел в его глаза, и мысли из головы вымело абсолютно все. Взгляд Джулиано стал уже каким-то несчастным, и это было совсем непереносимо. — Может, звонок другу? — прошептал Лоренцо. — Джулиано, — Франческо вздохнул, — я желаю тебе, чтоб у тебя случилось что-нибудь хорошее. Мечты какие-нибудь сбылись. Джулиано смотрел на него, не моргая, а Лоренцо воскликнул: — Ура! В общем шуме и смехе Франческо заметил, как Пульчи открывает рот, и расслышал шепот Лоренцо: — Луиджи, заткнись! — Пойду принесу еще вина, — Франческо поднялся после минимально допустимой паузы. — И горячее пора в духовку... В кухне было темно, прохладно и тихо. Франческо вцепился в столешницу, закрыл глаза и подышал. Лучше всего было развить бурную деятельность и под этим предлогом окопаться здесь до самой полуночи. Ну или хотя бы имитировать, потому что все возможное Франческо уже сделал вчера, осталось только горячее и дорубить салат. Может, сделать еще корзиночки с орехами? Чистить их долго, муторно — самое то. Франческо выставил бутылки вина за дверь, чтобы первый, кто про них вспомнит, мог забрать самостоятельно, и вынул из холодильника благоухающее маринадом мясо. И не мог выбросить из головы удивленный, ожидающий, злой и несчастный взгляд Джулиано. Что такого, казалось бы, — случаев, когда они бесили друг друга, было не сосчитать. Но Франческо морщился, хмурился и укладывал в форму мясо с таким нажимом, как будто это окорок в чем-то провинился. За окном темнело — время шло к ночи, к фейерверкам. Потом они все сядут за стол, потом Бьянка уложит детей, и напитки станут крепче, а Лоренцо вспомнит про свою любимую омелу. Франческо вздохнул, но не успел задуматься слишком глубоко — в дверь заглянул последний, кого он ожидал здесь увидеть. — Вино там, за дверью, — он мотнул головой, но Джулиано не сдвинулся. — Что? — Франческо, почему-то волнуясь, выпрямился и отряхнул руки. — Пацци, ты меня совсем ненавидишь? — Джулиано подошел ближе. Может, это был электрический свет, но Джулиано снова выглядел бледным, злым и очень несчастным. Все черты лица как будто отвердели, только губы выделялись ярким пятном и притягивали взгляд. — В смысле? — Ты же меня всегда терпеть не мог. И ничего хорошего мне так и не смог сказать. — А ты меня? Франческо мог бы спросить, с каких пор Джулиано волнует его мнение, мог бы съязвить, мог еще много чего, — но Джулиано вздохнул, качнулся вперед, сгреб его футболку на груди и потянул на себя. Франческо так опешил, что даже ответил на поцелуй не сразу; но едва Джулиано попытался отстраниться, как Франческо обхватил его обеими руками, удерживая. Джулиано целовался без настойчивости, как будто сам не был уверен, что делает. Франческо был твердо уверен только в одном: что не отпустит его сейчас. И через минуту. И вообще, если кто-то сейчас помешает — пойдет на фарш! Губы Джулиано были суховатые, чуть шершавые по краям, но все равно мягкие. И жаркие. И чуть-чуть винные. Франческо гладил его плечи, не решаясь опустить ладони ниже, пока поцелуй не закончился. Джулиано уставился на него широко открытыми глазами, моргнул и посмотрел снова. Франческо казалось, что он спит или бредит, потому что не могло этого быть. Не здесь и не сейчас, и... — И что это значит? Джулиано снова моргнул, а Франческо почему-то захотелось немедленно сбежать. Или вернуться назад во времени и не задавать этого вопроса. Джулиано стряхнул с себя его ладони, скривился и мотнул головой. — А я тебя, Пацци, — ненавижу. Франческо стоял и смотрел в закрывшуюся за Джулиано дверь, пока из духовки не потянуло горелым, и только тогда бросился доставать. К счастью, прихватилось немного. В следующие десять минут он чуть не порезался, потом понял, что влил в соус коньяк вместо вина. Сооружать новый было лень, Франческо подумал и влил еще коньяка: облить и поджечь. — Франческо! Идешь запускать фейерверки?! — Лоренцо влетел в кухню разгоряченный и потянул носом. — Ух! Оно должно все так пахнуть?! — Да! — рявкнул Франческо. — Ладно, ладно! Идем! Франческо накрыл все фольгой и дал утащить себя на улицу. И пока грохотали петарды и рассыпались огненные звезды и цветы, все высматривал, как Джулиано обнимает за плечи Сандро и как-то очень уж громко хохочет. Канонада затянулась на полчаса, если не больше. В холодном сыром воздухе запах дыма горчил на языке — захотелось покурить. Новелла остановилась рядом под навесом, и Франческо поднес ей зажигалку. — И как тебе здесь? — поинтересовался он. — Весело, — Новелла усмехнулась. — А у тебя, как ты и предсказывал, исповедь по расписанию? — В этом году сокращенный вариант, — Франческо разглядывал кончик сигареты. — Но для тебя — без очереди! — Спасибо, — Новелла улыбнулась, приподнялась на цыпочки и поцеловала его в щеку. — Но, кажется, я еще не нагрешила заново, чтобы было в чем исповедоваться. Франческо тоскливо вздохнул. — Что-то случилось? — Новелла спросила очень мягко. — Да ничего. То есть случилось, но неважно. Скажи, идиотизм лечится чем-то, кроме лоботомии? — Смотря кого ты хочешь лечить, себя или кого-то другого, — улыбнулась Новелла. — Себя, — признался Франческо. — Хотя все равно не поможет. Он краем глаза посмотрел на Новеллу. Сегодня она выглядела живее и веселее, и так легко было сделать шаг вперед, обнять и снова поцеловать. Или нет? Или что-то менялось? В нем или в ней? Франческо почти не шутил вчера, когда делал предложение — с любовью или нет, но Новелла была единственной женщиной, которую он смог хотя бы на пять минут представить рядом с собой, хотя знал ее всего ничего. Именно такой, какая есть. С редким талантом — понимать. С Джулиано было непонятно ничего и никогда, и Франческо даже на пять минут не мог представить себя с ним — не считая этого странного поцелуя на кухне. И даже Лоренцо, несмотря на любовь к авантюрам, наверное, согласился бы, что это плохое начало для отношений. Франческо вздохнул. Из дома донеслось Feliz Navidad на три голоса. — Франческо, — так же мягко позвала Новелла, — может, все не так плохо, как кажется? — Не знаю, — Франческо встряхнулся. — Я не умею понимать всякое, ну, у вас, девушек, это лучше получается. — Нет. Но продолжай. — Ммм... Что должно значить «иди и целуйся с кем хочешь», если не в прямом смысле? — То, что надо срочно пойти и поцеловать того, кто сказал, — рассмеялась Новелла. — Точно? — Франческо недоверчиво покосился. — А «ненавижу»? — Значит «повтори». Франческо не успел еще обдумать как следует, когда на крыльцо выскочил Полициано. — Франческо, ты еще долго? А то там Сандра и Лоренцо примеряются разграбить кухню, и мне кажется, это хорошо не закончится, и... — Иду я уже, иду! — Франческо засмеялся и пропустил Новеллу перед собой на крыльцо. Пора было садиться ужинать. Франческо выдал посуду и отправил всех накрывать стол, а сам лихорадочно думал, как и где поймать Джулиано, чтоб прояснить, что это было. И если понадобится — целовать до тех пор, пока ответ его не устроит. На нервах он сбежал из кухни и болтался по дому, притворяясь, будто что-то ищет, но Джулиано виртуозно каждый раз оказывался от него подальше. Франческо уже гадал, не подкараулить ли его под омелой через пару часов — а там хоть бы и Лоренцо не даст улизнуть! В первый раз в жизни он готов был благословить эту манию Лоренцо, но нетерпение все равно не давало покоя — как будто опоздать на эти два часа значит опоздать насовсем. — Франческо, у нас все готово! — взлохмаченный Лоренцо оглянулся на поблескивающий пустыми тарелками стол. — Что-то не так? — Все так, — Франческо смирился было, что объяснение придется отложить, но тут же воспрял духом: почти вся компания куда-то разбежалась по дому в последних приготовлениях, только в коридоре замешкался Джулиано, дожидаясь Лоренцо. — Я один таскать все не буду! Иди за вином, а мне из кухни все носить вот... Джулиано поможет! — Чего?! Да ни за что, Лоренцо, я в подвал! — Джулиано, ну будь человеком, помоги, когда просят! — Лоренцо странно глянул на Франческо, на брата, и, видимо, сориентировался. И за скорость реакции Франческо тоже ему сейчас был благодарен всей душой. — Быстрее накроем, быстрее есть сядем! Джулиано злобно зыркнул, но пошел в кухню. Правда, остановился в дверях и скрестил руки на груди. — И что там у тебя носить? — Сейчас, — Франческо на всякий случай приготовился к полету ноги Джулиано с разворота в челюсть, быстро шагнул к нему, сжал плечи и поцеловал. Джулиано дернулся, врезал локтем — к счастью, не коленом, — цапнул губу, но Франческо не отпускал. Джулиано целовался так же отчаянно и зло, как смотрел. Как будто сожрать хотел. Или выпить душу. Хотя Франческо казалось, что это — уже. — Оу, — послышалось сбоку некстати. — Это... — Это омела, — с серьезным видом ткнул пальцем вверх Джулиано. — Угу, — подтвердил Франческо. — А-а. А мы ужинать сегодня будем? — рассмеялся Полициано. — Я уже готов сожрать омелу! — Лоренцо тебе не простит, — усмехнулся воодушевившийся Франческо. — Держите, — и достал из холодильника ближайшие блюда. — Серьезно? — Полициано недоверчиво посмотрел на блюдо со сладким кремом. — А, э-э, нет, — Франческо быстро вынул из холодильника оливки. — Вот! В первый раз в жизни он видел у Джулиано такое лицо. То есть никакое: не злое, не веселое, а как будто Джулиано вообще не понимал, где он находится и что происходит. Пока они не встретились взглядами, а в глазах Джулиано заплясали синие искры. Франческо на всякий случай сунулся в холодильник бесцельно переставлять тарелки — охладиться. Впервые в жизни же Франческо абсолютно не волновало, что у него получилось и как понравится всем остальным. До самого горячего он почти не прикасался к еде и не мог ничего с собой поделать — постоянно поглядывал в сторону сидящего наискось Джулиано. Тот, в свою очередь, для разнообразия почти не пил — и не ел тоже — почти не поднимал глаза и только неровно, пятнами, то и дело краснел. Впрочем, в общем шуме и веселье до этого никому не было дела. Франческо даже не загадывал и не хотел ничего конкретного, просто в груди билось не сердце, а маятник стенных часов. Кое-как он вернулся в реальность и сообразил, что пора вносить горячее. — Помогите мне кто-нибудь нести, — бросил он на ходу, совершенно не ожидая услышать за спиной: — Я помогу. Джулиано догнал его на лестнице и стиснул ладонь горячими, жесткими пальцами. Франческо никогда не был так близок к тому, чтоб переломать себе все ноги и заодно голову. Им еще хватило разума не останавливаться в дверях, а прижаться к стене у входа. У Франческо чесались на языке вопросы, но через десять секунд он про них забыл, когда Джулиано сам прижимал его к стене и запрокидывал голову, целуясь. Рано или поздно их кто-нибудь потерял бы — или просто не дождался жаркого и пошел искать, и омелой было бы уже не оправдаться, — но помешало другое. Франческо, весь захваченный поцелуем, не сразу даже ощутил настойчивую вибрацию где-то в районе бедра, но Джулиано шепотом выругался и отстранился. — Черт, — подсвеченные телефоном в темноте глаза Джулиано были синими и страшными, — слушаю! Да, Фьезоле... В одиннадцать, а не в десять! Что значит уже, да какого... Пока он говорил, Франческо понял, в чем дело, и невольно засмеялся — как мог тихо. Кажется, приходилось отложить все: и вопросы, и горячее. — Лоренцо, и все остальные, идем срочно на улицу! — Джулиано ворвался в столовую. — В смысле?! Что случилось? — Ничего не случилось, это сюрприз, идем, это ненадолго, только все-таки оденься, — Джулиано вытащил брата из-за стола и подталкивал к дверям. Франческо заметил, как Сандро что-то шепчет Симонетте; кивнул Гульельмо, помог Новелле надеть плащ. Когда все высыпали на лужайку, тарахтение было уже хорошо слышно. Франческо вместе со всеми задрал голову, глядя, как из темноты вырастает вертолет — и на землю шмякнулся, рассыпаясь, огромный ком снега в сетке. Настоящий снег, холодный, искрящийся, достаточно, чтобы перед ними расстелилась целая снежная полянка. А сверху из темноты на нее медленно спускался, покачиваясь, огромный бант со связкой шаров. — С днем рождения, — Джулиано сгреб брата в объятия. — Это от нас. От всех. Ты же хотел снежки на Новый год? — Ага, — Лоренцо кивнул, круглыми сияющими глазами уставившись на снег. — Ты... Джулиано, ты гений! — он звонко расцеловал брата, обнял Бьянку, обнял Франческо и так далее. — В кои-то веки ты согласен, что я гений, — довольный Джулиано ухмыльнулся было, но тут же ему в нос прилетел рассыпавшийся снежок. — Луиджи!!! Франческо уворачивался от снежков, бросал сам, норовил попасть в Джулиано и видел, что тот видит, — румяный, смеющийся, сияющий почти как Лоренцо. Симонетта тоже разрумянилась, Сандро пытался что-то слепить, у Новеллы разметались по плечам рыжие локоны, Сандра визжала — и Франческо решил, что затея Джулиано этого стоила. В конце концов, Лоренцо был счастлив. Снег потихоньку подтаивал по краям полянки, у всех наконец озябли руки и носы, но уходить было жаль. Бьянка вспомнила, что детям пора спать, Сандра возмутилась, что еще не было десерта, — ужин пошел не по плану, но не по плану сегодня было все. Лоренцо еще стоял, то запрокинув голову вверх, то глядя, как Сандро ваяет снежную фигуру на полянке. Франческо остановился тоже. — Франческо, спасибо, — Лоренцо повернул голову и улыбнулся. — Это Джулиано придумал, не я, — он пожал плечами. — Ему я сказал и еще скажу, что он лучший брат, — Лоренцо фыркнул, протянул руку и взъерошил Франческо волосы. — Ты весь в снегу! — Ты тоже, — на волосах и воротнике Лоренцо таял снег. — По-моему, Сандро лепит Симонетту, — Лоренцо пригляделся. — Смотри, похоже! Как жаль, что скоро растает! Такая недолговечная красота... — Спрячь в холодильник, — усмехнулся Франческо. Лоренцо только вздохнул: — Иногда я Сандро завидую. Тому, как он умеет влюбляться. — Мм, — Франческо и сам замечал восторженное поклонение Сандро, но на фоне чужого поведения оно вызывало гораздо меньше вопросов. — Я думал, Джулиано... — Хочешь тайну? — Лоренцо посмотрел на него задумчиво, но где-то в глазах пряталась хитринка. — Только не выдавать. Особенно Бьянке. — Что?! — Джулиано с Симонеттой — те еще подружки, ты бы их слышал наедине. — А ты откуда... — Ну это же я, — Лоренцо пожал плечами. — Просто Джулиано делает вид, что ухаживает, чтобы мама и Бьянка не сватали ему по невесте каждый день. Франческо своевременно закрыл рот и даже не вытаращил глаза. — А что же ты мне открываешь чужие тайны? — ехидно ухмыльнулся он. — На всякий случай, — Лоренцо повернулся к нему с таким лукавым, понимающим, намекающим и веселым взглядом, что ей-богу, было б менее неловко, если бы он высказался вслух. Франческо старательно уставился на снежную фигуру, у которой уже появилась под ногами морская раковина. — Кстати, Франческо, — вкрадчиво поинтересовался Лоренцо, — ты случайно жениться не собираешься? — Что?! — Франческо подскочил. — Я рад, что нет, — рассмеялся Лоренцо. — Значит, у меня еще есть надежда на новую ночь? Франческо, нет, я хочу дожить до своего дня рождения! Лоренцо с хохотом сбежал от него, хлопнув дверью чуть не по носу. Франческо ругнулся, смеясь, и вошел в дом следом. С таким перерывом между началом и концом ужина Франческо не ручался ни за что, но после снежков все были голодны и готовы съесть что угодно. Многострадальный окорок од аплодисменты явился в столовую, весь облитый коньячным пламенем; детям без очереди выдали торт, чтоб уложить спать до двенадцати. Лоренцо объявлял уже не часы, а каждые десять минут обратного отсчета. Джулиано, наоборот, притих, но Франческо то и дело ловил на себе его взгляд — и сглатывал. Если Лоренцо не врал, а причин врать у него не было, если все это время... Никогда еще Джулиано не казался ему красивее, и никогда еще Франческо не признавался сам себе так охотно в своих желаниях. И — удивительно — сейчас его не бесило ничто, даже колкие шутки Пульчи. Все вокруг были или хотя бы казались довольными жизнью, и Франческо им этого от всей души желал; а в самой глубине души уже гадал, достанется ли им с Джулиано одна спальня и сегодня. Но тут мысли разбегались совсем и забегали куда-то не туда, губы сохли, а по телу скакали мурашки. — Семь минут! Скорее давайте бокалы! — Лоренцо открывал бутылки, шампанское шипело и искрилось. — За меня, за Новый год, за то, как я вас всех люблю! Полночь — время целоваться под звон часов. Франческо иногда старался смыться за минуту до, иногда символически — или не очень — целовался с кем-нибудь, избегая разве что Пульчи и Гульельмо. А Джулиано сам обычно держался поодаль. — Две минуты! Все загадали?! — Да, — глуховато ответил Джулиано откуда-то сзади. Франческо обернулся и оказался с ним нос к носу. Стало жарко, страшно, весело и пьяно, как будто он уже выпил всю бутылку. Джулиано держал в руках бокал, но смотрел на Франческо и только на него. — Пять, четыре, три, два, один! Франческо выпил залпом, выдохнул и обнял Джулиано, тоже только что опустошившего бокал. Колкий вкус шампанского смешался со вкусом губ, щеки Джулиано горели. В короткой передышке он краем глаза глянул по сторонам: Лоренцо самозабвенно целовался с Полициано, Новелла — внезапно — с Симонеттой и подмигнула Франческо через ее плечо. Франческо спохватился, что не выбрал желание, прижался снова губами к губам Джулиано — и не загадал ничего, потому что все уже сбылось. *** — Лоренцо сегодня уйдет в твою спальню, в маленькую, — Джулиано приостановился и даже не повернул головы, пока говорил полушепотом. — Подожди, — Франческо сжал его локоть, пытаясь удержать рядом. После полночного поцелуя, которому в общей атмосфере смеха и легкого безумства никто, кажется, не придал значения, они держались чуть поодаль друг от друга. Ближе, чем раньше, но Франческо не решался сесть рядом и притянуть к себе, а Джулиано тоже не торопился приблизиться. Франческо даже занервничал бы, если бы не взгляды, которыми они обменивались, и не этот шепот сейчас. Но Джулиано снова высвободил локоть. — Потом, — скулы у него горели и были твердо очерчены. Франческо не очень понимал, что происходит, но согласен был подождать — если, конечно, Лоренцо не будет настроен веселиться до утра. К счастью, Лоренцо после полуночи утихомирился и только сиял всем улыбкой. Полициано пришла самая светлая за его жизнь идея включить какое-нибудь новогоднее кино, и пока все в полутьме рассаживались, Франческо изловчился и вклинился между Джулиано и диванным бортиком. — Пацци, — привычно прошипел Джулиано, но они были так тесно прижаты друг к другу, что Франческо уловил, как Джулиано вздрогнул. Стоило всем устроиться, а фильму — начаться, как Франческо задержал дыхание и незаметно запустил руку за спину Джулиано: приобнять. Джулиано тихо вдохнул, но ничего не сказал. Франческо погладил его спину и в полутьме положил вторую руку на бедро. Джулиано вздрогнул сильнее и повернулся наконец — на лице даже при слабом свете читалось возмущение, но Франческо немедленно залип взглядом на приоткрытых губах. Джулиано проследил его взгляд, сглотнул и вдруг прижался сам. Франческо смотрел на Джулиано в профиль, почти не отрываясь, а Джулиано то поворачивал голову, то скашивал глаза. Поглаживал пальцы, когда Франческо сжимал его ладонь, и у Франческо перехватывало дыхание от того, как возбуждал этот почти невинный жест. Ему казалось, вокруг них должен трещать воздух и вырубиться от напряжения экран; запах мандаринов и волос Джулиано щекотал в носу. — Ты сейчас выйди, — вдруг прошептал Джулиано. — А я минут через десять приду. Только не кури, не люблю этот запах в постели. Франческо кивнул, готовый согласиться и на большее, тихонько встал и вышел из комнаты. Сразу пожалел, что пообещал: курить от волнения хотелось страшно. Франческо сбежал по лестнице в кухню, налил себе вина и выпил — немного отпустило. Десять минут шли очень долго. Франческо гадал, не передумал ли Джулиано. Или, может, там решили выключить фильм, и незаметно не уйти? В коридоре горел свет, а в спальне было темно, и у Франческо чуть не выпрыгнуло сердце, когда прямоугольник света загородила фигура. — Франческо? Ты здесь? — шепотом неуверенно спросил Джулиано. — Здесь, — Франческо встал, и Джулиано закрыл за собой дверь. Немедленно наступила тьма. — Ты что сидишь без света? — по инерции, видимо, зашептал Джулиано, запрокидывая голову. — А вдруг ты разглядишь, какой я тощий, и передумаешь, — нервно пошутил Франческо. — Пацци, ты... Дебил! — Джулиано давился смехом и дышал, как после тренировки, и довольно сильно цапнул Франческо у основания шеи. Франческо в ответ обеими ладонями сжал ягодицы, и Джулиано весь выгнулся. Все говорило о том, что Джулиано согласен на большее, но Франческо не то чтобы растерялся, нет, но слишком неожиданно и невероятно было, что Джулиано может быть таким податливым в поцелуе. Что он не отталкивает, не кривится презрительно, что позволяет — у Франческо ухнуло сердце — забраться под футболку и гладить крепкую спину. Весь этот божественный рельеф, такая теплая кожа, такие тихие вздохи над ухом, если прижать к себе плотнее... — Я больше не могу, — выдохнул Джулиано, и Франческо окатило страхом на грани паники. В каком смысле «не могу?!» — Франческо, ты не человек, ты я не знаю кто, ты ждал, пока я совсем отчаюсь, да? Пока ты целуешься то с Новеллой, то даже с Лоренцо! — злость и обида в голосе Джулиано были привычны, но когда он при этом пытался расстегнуть джинсы Франческо, картина мира трещала по всем швам. — Да если я начну считать, с кем ты целовался! Проще, с кем не! — Франческо не знал, злиться или стонать, и все-таки простонал сквозь зубы, когда Джулиано победил «молнию» и всей ладонью залез под край джинсов. Неожиданно в коридоре громко заиграла ABBA, и непонятно кто весело ответил: — Слушаю! — Анджело! — громко прошипел поодаль Лоренцо. — Иди вниз и не ори, детей разбудишь! — Ой! — Полициано, видимо, ушел. Франческо решительно потянул Джулиано к постели. Надо было включить хоть гирлянду, но Франческо уже не мог оторваться, перестать тереться о Джулиано бедрами и перестать целовать. Одежда валялась где-то на краю или уже на полу, они переплелись ногами и в голове стучало от возбуждения и нехватки воздуха. — Нет, — прошептал Джулиано, когда Франческо погладил между ягодиц, и тот снова подвис: нет в смысле вообще нет, или нет снизу, или?!.. — Потому что я хочу, чтобы ты меня выебал наконец как следует, — лихорадочно прошептал Джулиано. — А Бьянка меня убьет, если Сандра утром спросит, что это были за крики! Почти отключившийся мозг обработал фразу с замедлением, но когда дошло, Франческо весь содрогнулся и чуть не кончил от того, что это значило. — А потише ты не умеешь? — он вылизывал подставленную шею, покусывал, и Джулиано под ним постанывал. — Не-ет. Пацци, а ты про бритву слышал? — Я утром брился, — Франческо ответил неразборчиво и провел пальцем над губой Джулиано. У того волоски были мягче. — Могу не делать так. — Только попробуй, — Джулиано сгреб его и вжал в себя, обхватил ногами снизу. Франческо поцеловал, вылизывая рот изнутри, и Джулиано застонал. — Все равно хочу тебя хоть как-нибудь! — Потерпи, — Франческо прижал его к постели. — Веди себя хорошо, Медичи, и будет тебе счастье. По телу под ним прокатилась дрожь, член ощутимо дернулся. Джулиано тихо и неровно выговорил почти просительно: — Пацци, перестань! — Серьезно? — Франческо рассмеялся, приподнялся на руках и вдавил в постель снова. — Нет, Джулиано, теперь я знаю, как с тобой справиться! Джулиано застонал и вскинул бедра, вжимаясь. Франческо целовал его пылающие щеки, Джулиано наверняка сейчас был краснее рака. — Я тебя еще заставлю просить, — пообещал Франческо. — Когда мы будем вдвоем! — Пацци, ты собрался болтать или?! — шипение Джулиано на этот раз было не столько злым, сколько страстным. Франческо ухмыльнулся и сам еле подавил стон: так хотелось взять полностью уже сейчас. Джулиано сам поймал его ладонь и втянул пальцы в рот, и вот тут Франческо не сдержался, захлебнувшись стоном — так жадно и торопливо Джулиано облизывал. — Хватит, — прошептал он, отнял руку и чуть-чуть отстранился. Контуры тела угадывались в темноте, Франческо провел ладонью по бедру и обхватил член: тяжелый, крупный соразмерно всему этому роскошному сильному телу. Сжал тяжелые яйца, а Джулиано часто задышал. Франческо привстал и нашарил выключатель гирлянды: увидеть хоть так. Джулиано приподнялся на локте, когда комната осветилась разноцветными огоньками, и ухмыльнулся: — Ты все равно не похож на Санта-Клауса. — Если у тебя такие вкусы, я могу надеть колпак. — И на него тоже? — Джулиано фыркнул и указал на стоящий член. Франческо, не сдержавшись, расхохотался и упал рядом: целовать и видеть, как Джулиано выгибается, как часто поднимается грудь, как в его, Франческо, ладонь удобно ложится член. Он закрыл рот Джулиано поцелуем и втолкнул кончик пальца между ягодиц. Джулиано вскрикнул, сжался и попытался насадиться. Франческо, теряя голову, прикусил его губу, сам застонал, прижался членом к его бедру и, дразня, проник пальцем глубже. — Франческо, ты издеваешься, — Джулиано сам сжал его член, лизнул свою ладонь и снова сжал. — Еще! Франческо хотел бы тянуть это мгновение вечно, пока Джулиано так хотел его — если бы мог. — Когда ты скажешь, — он погладил изнутри, и Джулиано сам закусил губы, глухо застонал, глаза расширились и потемнели. — Что тебе сказать?! — Что ты давно меня хотел. — Блядь, Пацци, я тебя убью как только, так сразу, если сам не сдохну, конечно, да! Франческо втолкнул язык в его рот, мечтая, как в следующий раз это будет член, — и вставил второй палец, неглубоко, но Джулиано выгнулся и задвигал ладонью поверх их членов. Франческо не хотел кончать слишком быстро, но Джулиано так крутил задницей, так целовался и так наконец длинно застонал, откидываясь назад, — в глазах и без гирлянды заплясали искры, Франческо сам сжал мокрую ладонь Джулиано на своем члене и кончил на него, хватая жаркий воздух с запахом их тел. Где-то в доме ходили, тихо переговаривались, шептались, проходя по коридору, — Франческо абсолютно не волновало, что там происходит и даже не очень беспокоило, не сунет ли кто-то сюда нос, лишь бы не мешали. — Что ты на меня уставился? — Джулиано повернул голову к нему. — А что, нельзя? — Франческо ухмыльнулся и погладил его по влажной спине. Светлые растрепанные волосы на лбу тоже взмокли, и такой Джулиано нравился ему, как никогда раньше. Настолько нравился, что тело отреагировало очень быстро и очевидно. Джулиано оглядел его в ответ и задержал взгляд на бедрах. — А ты и правда тощий, Пацци. Откуда у тебя только сил хватает? — Джулиано, помолчи, а то я найду, как тебя заткнуть, — Франческо процедил было лениво, но при виде бессовестной усмешки Джулиано вспыхнул, как подожженный. — Ну рискни, если не боишься. Франческо положил ладонь ему на грудь и завис — по волосам и коже Джулиано перебегал разноцветный свет, отражался в глазах. И все еще было неожиданно, прекрасно и странно, что Джулиано после всех выходок вдруг дался ему в руки, когда Франческо почти перестал надеяться. — Пацци? — Джулиано помахал перед ним ладонью и чуть отодвинулся. — Ты что, в астрал ушел? — Ты слишком красивый. Хотя даже если б был не настолько... Если б Франческо был не так близко, он бы не заметил, как быстро отобразились и пропали на лице Джулиано удивление, радость и нечто вроде испуга. — Франческо, это ты от недостатка никотина, что ли, впадаешь в романтику? — Джулиано неопределенно качнул головой. — Уж лучше покури, я потерплю, только не надо вот этого, и если ты думаешь, что раз я тебе почти что дал... — Джулиано, ты дебил, — Франческо перебил его решительно и даже с удовольствием. И как он раньше покупался на ядовитые фразы Джулиано? Хотя раньше он не видел так близко этот убегающий взгляд и слишком быструю, сбивчивую речь. И не знал о Джулиано кое-чего важного. — Если тебе ничего не приходит в голову умнее, лучше просто помолчи, — и Франческо для надежности поцеловал. И еще, пока Джулиано не обмяк и не позволил себя перекатить обратно. И пока не поддался, перекатившись на живот, и глухо стонал в подушку, пока Франческо дрочил ему и двигался между сжатых бедер. После второго раза курить действительно хотелось очень, и Франческо потянулся к губам Джулиано, чтобы отвлечься. — Пацци, — на этот раз стон был почти умоляющим, — дай отдышаться. Франческо неровно, сколько хватало дыхания, рассмеялся и прижал Джулиано к себе. — А может, я все-таки успею покурить, пока ты дышишь? Ну правда очень хочется. — Отвыкай, — хмыкнул Джулиано и потянулся. — Хотя если ты мне сейчас выдашь чего-нибудь на кухне, то успеешь! Я из-за тебя почти не ел, подавиться боялся! Франческо засмеялся, Джулиано швырнул в него подушкой и упал сверху всем весом, затыкая рот самым приятным для Франческо способом. В доме и на кухне было темно и абсолютно тихо. Франческо включил боковой свет и порылся в холодильнике, вынимая остатки окорока, оливки и сырное печенье. — Сойдет, — кивнул Джулиано и немедленно сунул мясо в рот. Франческо тоже проголодался, налил вина им обоим и тоже принялся за еду. Несколько минут они молча жевали, и жизнь только что стала прекрасной, как кто-то скрипнул дверью. — А я думаю, что за мыши здесь шуршат, — сонный Лоренцо появился в двери. — Франческо, можно мне тоже чего-нибудь? — Я надеюсь, следом не подтянется Пульчи? Он же вечно голодный. Или Полициано, — беззлобно проворчал Франческо, сооружая пирамиду из еды на третьей тарелке. Лоренцо молча принялся жевать, как будто не было абсолютно ничего особенного и необычного в том, чтобы они с Джулиано перекусывали вдвоем ночью. Впрочем, Лоренцо был последним, кого Франческо стал бы стесняться, так что затишье было как нельзя кстати, чтобы есть сыр и глазами — Джулиано. — За Новый год, — Лоренцо поднял бокал и улыбнулся. — За тебя, — Джулиано поднял бокал и зевнул. Франческо просто кивнул, негромко чокаясь. Теперь ему тоже очень захотелось спать. — Я сейчас, — Джулиано снова зевнул и вышел. Франческо привалился у подоконнику, сонно жмурясь. — Лоренцо, а ты что спать не идешь? — Любуюсь, — тихо рассмеялся тот. — На что? — Франческо потер глаза, но Лоренцо, как обычно, вместо ответа загадочно улыбнулся и сделал большие глаза. — Лоренцо, будь наконец человеком, — Франческо поколебался и понизил голос, — что в позапрошлом году было?! — Да почти ничего, — Лоренцо немедленно захлопал ресницами, лукаво поглядывая. — Тьфу на тебя, — Франческо снова откинул голову, затылком прислоняясь к оконному косяку, и прикрыл глаза. — Наша подружка на самом деле уснула через пять минут, — шепнул Лоренцо на ухо, и сонливость немедленно слетела. — Скажи мне, что я тоже уснул?! — покосился Франческо. — Это даже обидно! — Лоренцо очевидно веселился. — Нет, Франческо, ты уснул не через пять минут, и мы успели, например, поцеловаться... — И все?! — Все, что я могу рассказать, чтобы Джулиано мне не оторвал голову! — И оторву, — пообещал вернувшийся Джулиано. — Лоренцо! Немедленно прекрати, раньше надо было стараться! Франческо наконец стало неловко, но тут братья Медичи переглянулись и расхохотались. — Как же вы меня достали, — не всерьез проворчал он. Джулиано, как будто не слышал, уложил голову ему на плечо. — Пойдем спать, а? — Кто последний, тот спит в маленькой спальне! — фыркнул вслед Лоренцо, а Джулиано, как вчера, завел руку назад и показал брату средний палец. В спальне, где все еще светилась гирлянда, Джулиано немедленно разделся. — Франческо, а ты что стоишь? — он подошел и стянул с него футболку. — Дальше сам, не маленький. Франческо улыбнулся, разделся тоже и с облегчением погрузился в тепло и мягкость постели — под одеялом она еще не остыла после них. Джулиано повозился рядом, устраиваясь, расслабился и притих. Франческо закрыл глаза. — Джулиано. — Что? — Я тебя люблю. — Пацци, ну это я даже не знаю, ты сам понял, что сказал?! — Джулиано, а почему ты так испугался, когда Пульчи тебе назначил признаться? — Потому что, — сердито буркнул Джулиано. — И это ты мне так и не смог ничего сказать! Что, во мне вообще ничего хорошего нет?! — Есть. Джулиано еще посопел недовольно, сбросил с себя руку, но Франческо обнял снова. С признаниями можно было подождать, Франческо и так теперь все знал.