Будни

Среда, восемь часов, двадцать три минуты, утро, звонок телефона. Руга выбралась из под воздушного одеяла, она шарит между бортом кровати и матрасом, находит вибрирующий мобильник. Подносит к уху: -Алло?- мокрым ото сна голосом доносится до звонящего. -Алина Матвеевна? Правильно?- мягкий голосок оператора старается не нарваться на гнев, она уже поняла что человек спал, до того как программа набрала абонента. -Она. Слушаю. - после того как поправила горло, более сухо спросил комок под одеялом. Чувствуя раздражение от того что ее разбудили после трех часов сна. -Это Ксения, ... банк, вам удобно сейчас разговаривать? - девушка по ту сторону трубки поджала губы, ясно что нет, но рабочий устав никто не отменял. Одна не озвученная фраза может стоить лишних пятисот рублей в зарплате. -Думаю нам обоим ясно что нет. Слушаю Вас.- Ксения выдохнула, чуть слышно так, чтобы клиентке слышно не было. -У вас скоро платеж по кредиту на оборудование, если быть точной через пять дней. Скажите вы планируете вносить платеж?- в ответ она слышит полный гнева стон. -Послушайте Ксения, я понимаю что это Ваша обязанность звонить таким как я. Но пометьте что я очень негативный клиент которому не стоит звонить. Как вы сами и сказали у меня еще пять дней, платеж я вношу за день до контрольной даты, всегда. Потому что у меня зарплата приходит только завтра. Хорошего дня. - рука отняла трубку от уха, прижала короткой гранью ко лбу. Пффффф. губы сложились трубочкой, она глянула на время, могла поспать еще минут 20, если бы не звонок. Ложиться уже просто нет смысла. Иначе буде плавать на поверхности сна, и только больше устанет чем есть сейчас от мелькающих мыслей. Каждая из который заканчивается на "о, Боже". Полежав еще пару секунд, резко села на постели, одеяло сложилось складками на бедрах. Футболка сползла с плеча. В комнате темно, свет бы резал глаза, уставшие от ежедневной работы за компьютером. Спутанные, грязные волосы свисли по сторонам от лица, и от того не ясно, что она там листает с телефоне. На главной странице осталось висеть приложение с музыкой, которую она включала перед сном. По другому не получалось заснуть, мысли как разворошенное осиное гнездо, жужжали в голове больно жалили, не давали погрузится в сонную поволоку. Зашла на сайт просмотрела не вышли ли новые главы книг которые она читала, никто не написал ли ей. Она последние полтора года все больше уделяла времени онлайн друзьям книгоманам. Не то чтобы она мало с кем общалась, просто все сообщения уступали в очереди тем, что она получала от ребят с сайта. Быстро пролистав обновления и уведомления, примерно наметив что она сегодня она будет читать во время работы, она поднялась с постели. Сегодня она дома одна, мама и брат уехали забрать груз, для восстановления нового дома, что купили в прошлом году. А значит не нужно притворяться, просто не для кого. До работы надо успеть затопить печку, перекусить, заправить постели. Она поставила турку на газ, кофе... И почему многие говорят что это хороший способ взбодриться с утра? На столе стояла начатая коробка сладостей, если начатая то она просто поест это. С кофе, и сделает бутерброд. Раньше до всего этого дерьма ей было не все равно что она ест, даже была критична в выборе того что есть. Сейчас все равно, сладкое не сладкое, приторное или нет. Главное чтобы было не слишком большой дрянью. Просто чтобы не тянуло блевать от того что положил в рот. На телефоне снова играла тихо музыка, какой-то русский рок, раньше она пела вместе с телефоном каждую песню, сейчас же даже не все слова слышала, но успокаивала, расслабляла. Помогала на думать, слова бездумно повторялись в голове, не находя осмысленности, зато мысли о вине, смерти нозили. Резко она перестала слышать хоть что либо. Желание остановить жизнь тихо заполнило сознание, это не было чем-то истерическим и острым желанием, наоборот так устало и колюче, что заставляло поежится, слезы больно встали перед самым взором, они даже не выступили, просто резью обожгли глаза. Не то чтобы это как-то проступило внешне, она просто сделала больший глоток кофе, чтобы продавить им комок в горле. Он медленно потек по пищеводу вместе с напитком, после глухо плюхнулся в желудок. Кххххм. После этого быстро все закинув все в себя она пошла чистить печку. Складывает дрова в топку, берет картонку укладывает ее между пален. Поджигает, старается быстро поджечь каждую, пока спичка не догорела. Не успевает. Рыжее пламя трогает чувствительную кожицу, прямо рядом с ногтями. Спичка вылетает из рук, Ссссссс. Облизнула. И так и оставила в покое, она не позволяла себе ранится сейчас, даже минимально, просто понимала что потом не остановится, хотя и знала что конкретно сейчас это поможет. Картонки загорелись. Огонек стал облизывать дерево. Прикрыла дверцу и выдвинула задвижку подувала. Чтобы не погасло. Накинула теплую кофту прямо поверх пижамы, сейчас холодно на улице, нельзя болеть, иначе работа может пострадать, зарплата будет меньше. Она не для того вышла на вторую работу, чтобы ее пропускать, конечно это не отменяет того, что она загоняется. Но зато она забывает все на время, так забывает что иногда называет свое имя не правильно. Это слишком тяжело. два месяца назад, когда они узнали, что старший брат умер мама горько плакала, кричала от боли, кажется что-то кидала, хотя она не уверена, она это помнит немного туманно. Братишка младший был потерянным, но не слишком сильно горевал. Алина же ничего не почувствовала, вообще пусто. Да она на время прекратила с кем-то общаться, но наверное это больше было потому что внутри был вакуум, пусто, не было сил с кем-то общаться. Как только она заносила пальцы над клавиатурой мысли испарялись. Она в таком вакууме пробыла около 2 недель. Она улыбалась родным, утешала их, принимала соболезнования, но это никак ее не трогало. Она как раз первую неделю работала на второй работе, приходилось много думать, много вникать. Было не до скорби, она просто так выматывалась что сил не оставалось но размышления. Благом было то, что она работает на удаленке. Никого не хотелось видеть. Спустя эти две недели. Она обвыклась на работе и больше не было шанса убежать не от мыслей, которых пока так и не появилось, а от эмоций. Они как истерики прыгали от пронзающей душу иглы, до абсолютного спокойствия, она даже часто смеялась над тупыми роликами из тик ток, которыми забивала все свое свободное время. Возобновила общение со всеми. Теперь у нее было выделено время на то, чтобы плакать, скорбеть. Она даже не сдерживалось днем, когда было "не положено", просто, ну... не плакать же ей перед родными, которые только только перестали открыто страдать теперь уже переживая все внутри. Организм сам не давал ей это делать, а вот ночью, когда остальные спали, все что кишело под кожей, как сотни мерзких червей и жуков, ее скручивало на постели в креветку. С годами девушка перестала громко плакать, как и другие взрослые она научилась кричать беззвучно, не шмыгать носом, чтобы никто не услышал. Боль приносила не только моральные страдания, но и физические. Внутри живота все скручивало, так что хотелось влезть туда пальцами, разворошить кишки, вывернуть все наружу, просто чтобы найти то что так пульсирует внутри. Естественно она не смогла бы там ничего найти. Уже тогда она поняла что сейчас нужно максимально бережно обращаться со своим телом, даже маленькая царапинка могла окунуть ее в болота селфхарма. Она всегда была человеком увлекающимся, поэтому знала что просто не выплывет от туда. Спустя еще две недели боль уже не парализовала так как было до. Жизнь постепенно просто заставляла жить ее дальше. Новый дом требовал внимания, нужно было его восстанавливать чтобы переехать, нужно было договариваться о покупке материалов. Нужно было разобрать счета, нужно было начать что-то делать. Решать проблемы. Перестать косячить на работе. Нужно было продолжать солнечно улыбаться. Солнечно улыбаться и не рассказывать ни-ко-му о том что хотело бы в этот миг в эту секунду перестать существовать, это было даже не желание умереть, а просто ну не быть. Это было желание не чувствовать то, что чувствовала сейчас и осознанное отторжение самоубийства или смерти любым другим путем. Просто потому что она еще нужна матери которая все еще оплакивает смерть сына, потому что оплакивать еще и смерть единственного ребенка кто остался на ее стороне в трудную минуту просто невозможная задача. Она нужна братишке который переносит смерть брата, и если тебя не станет то заслон от боли матери падет и все это свалится на него. Она должна жить потому что ее смерть принесет только еще больше боли другим, потому что они сломаются. Потому что груз будет слишком большим для того чтобы он не утянул тебя на дно. Поэтому она не занимается самоуничтожением, потому что если она начнет это делать, то обязательно не сможет остановиться. И это приведет к этому чертовому водовороту скорби. Поэтому она строит планы на жизнь, поэтому она продолжает идти к той цели к которой начала путь год назад, к которой идет по сей день. Она делится с мамой своими мечтами, которые воскресила из месячного забытия. Она учится делать маникюр, она снова читает книжки и улыбается отражению. Строит планы на отпуск, а это вст все оно отпустит наверное... Но... когда она раньше думала о смерти близких, она думала это будет по другому. Что она долго не сможет произносить его имя, будет тяжело смотреть на фото или что будет убиваться очень долго. Но вот прошло два месяца, а она почти в порядке, только иногда слезы царапают глаза изнутри не выступая наружу. Все так обыденно что ей кажется что она предает его память. Она также моет с утра посуду и шутит пошлые шутки. Вспоминает как старший брат чудил, и громко хохочет этому. Открывает шторы, чтобы солнце освещало дом днем. Выезжает на природу как ни в чем не бывало. У нее все будет хорошо, уже постепенно все возвращается на места. И она будет беречь других своих дорогих людей, которых стало на одного меньше...