Касания

Темно. В комнате из света только лампа на прикроватной тумбочке. Тихо. Ацуши сидит на кровати скрестив ноги и слегка сгорбив спину. Кажется, уже очень поздно. Он вздрагивает, когда к обнаженным лопаткам прижимаются щекой и хрипло выдыхают. Под ребрами теплеет. У него холодные руки и немного жёсткие волосы... И он ненавидит воду. - С тобой тепло... - тихий шелест голоса за спиной. Долгий выдох. Тишина, будто задержали дыхание. Ходит он так же тихо. - Как прошел день..? Тонкие руки притягивают ближе. Голову поворачивают на другой бок, снова выдыхают. - Устал... - голос из темноты теряет силу. Что-то меняется. Лопатки больше не чувствуют тяжести. Он рисует. Выводит пальцами замысловатые узоры, как слепой, ведомый лишь ощущениями. Он видит сквозь кожу. Видит и чувствует под пальцами шрамы, скрытые регенерацией - это доступно только ему. Он знает это наизусть - боль невозможно спрятать. Она есть. Хочется съежиться, но Ацуши лишь прикрывает глаза. Он доверяет. Чужие пальцы будто стирают память о прошлом. Акутагава вдыхает запах молока и печенья. Боль в лёгких становится чуть менее невыносимой...

***

Он не любит прикосновения и практически не может спать. Ворочается и хрипло дышит. Резко вскакивает и садится на кровати, будто выныривая из океанского шторма... Почти каждую ночь. Что-то мягкое и теплое утыкается в перебинтованный бок ближе к пояснице. Хочется дернуться. - Я же просил не... - Не прикасаться. Я помню. - Тогда почему, черт возьми, ты снова это делаешь?! - голос ломается, как сухое дерево. - Ты кричал во сне... - ... Когда это произошло первый раз он затравлено скалился и тихо рычал, забившись в темный угол кровати, внутренне умоляя не подходить близко. Не трогать. Убраться прочь. Только не сейчас. Кончики белых волос касаются белесых отметин на пояснице. Рваный вдох откуда-то сверху. Он их ненавидит. Они болят и жгутся до сих пор. Ацуши прижимается к ним лбом и губами. У него теплые руки. Акутагава сжимает челюсти, стискивая край одеяла до скрежета тканевых волокон. Внутри все скручивается в воющий пульсирующий жалкий комок, мешающий дышать. - Можешь не... уходить? Пожалуйста. Горло раздирает кашель. Кажется, он задыхается. Слишком привычно. В темноте не видно алых пятен. Тело ломается пополам, но он не падает в пропасть - его ловят теплые руки, в шаге от очередного кошмара. Можно положить голову на плечо и закрыть глаза. Можно остаться, найдя силы вцепиться в чужую футболку. Можно шепотом просить о помощи. Можно. Нужно. Солёные капли текут беззвучно, но Ацуши чувствует. Он умеет слышать.