Солнце не у нас над головами

Каникулы. Горячее солнце слепит глаза, кажется, греет душу. Теплый ветерок слегка раздувает почти что белую отросшую челку, продувает затылок. Выпускник восьмого класса: Николай Гоголь, он же клоун, он же красавец в классе, он же «девчонка» из-за своей своих волос которые он ежедневно заплетал в длинную косу, которую так трепетно накручивал на палец. Он смеется, радуется жизни, он был таким всегда. Даже самое яркое солнце не ослепит так, как его улыбка во все тридцать два зуба. Сам он, переехал из Киева в Москву пару лет назад. Тогда еще и солнце светило ярче, и мороженое было вкуснее. Друзей он за это время обрел предостаточно. Каждый хотел дружить с этим обаятельным клоуном, который хохотал в голосину, только пальчик покажи. Девушки в нем души не чаяли, каждая хотела хоть раз прикоснуться к его косе расхваливая за такой уход за волосами. Хоть друзей у него было много, больше всего он общался с тихим мальчишкой, которого он называл Федей. Никому не разрешалось называть его так, кроме Гоголя. Только он мог использовать это сокращение, и как он сам говорил, очень милое прозвище. Федор Достоевский — так звали его лучшего друга, брюнет с каре и очень странными сиреневыми глазами, это была его особенность. Он был умен, честен и славен. С ним всегда было интересно, хоть и многие говорили о том какой же скучный этот человек. Но, этот скучный человек, понимал Николая намного лучше всех остальных.. нет, он был единственным кто его понимал. Наверное, потому он и общался с ним с таким удовольствием. Общение с ним приносило ему счастье что есть, есть тот кто понимает и сопереживает тебе. Знает твои чувства лучше чем ты. Таков был Федор. Насколько помнит сам Коля, они никогда не вели долгих бесед, хотя и часто виделись в классе, гуляли, они предпочитали молчать и действовать, нежели говорить о чем-то друг другу. Но это не мешало Гоголю по настоящему полюбить своего друга, принимать его чувства так же, как и он его. Хоть Николай и не произносил этого вслух, Федор, был его единственным другом.

***

— Здравствуйте! А Федя выйдет? — блондин нетерпеливо, чуть ли не подпрыгивает, когда ему открывает дверь мать Феденьки, с легкой улыбкой на губах давая гостю зайти на порог, что в принципе не требуется. Он неспокойно теребит косу, пока слышит вздохи и руганья матери и сына. — Тебя там Коля уже заждался! Торопись. — Я же сказал выгнать его мам! — А я сказала вышел из комнаты и пошел гулять. — она вытаскивает его за ухо из комнаты, ко порогу. — Иди, не будешь же ты все лето книжки читать. Она смотрит ласково, с настоящей материнской любовью, на его недовольное лицо и сдвинутые к переносице брови. Брюнет все таки сдается, обуваясь в сандали и с силой толкая дверь, пока за ним выбегает блондин. — Обещаю что верну вашего сына к девяти! — кричит Гоголь с лестничной клетки пока за ним захлопывается тяжелая дверь. Он осматривается, понимая что его друг уже вышел из подъезда, бежит вниз по лестнице, на последней спотыкаясь и плюхаюсь на холодный бетон. Шикая и матерясь себе под нос, он встает потирая бок, хромой выходит из подъезда, где его, со скрещенными руками на груди, заждался брюнет. — Ну и чего тебе дома не сиделось? Вон, уже по лестнице спокойно спускаться разучился, как бок? — уже чуть под убавив грубость, подходя ближе, интересуется Достоевский. — Ну как это Федя! Лето! Гулять! — он айкает, вновь растирая ушибленное место, — Мне не больно, честно. — со слабо скрывшейся ложью отвечает блондин, беззаботно улыбаясь в ответ на холодный сверлящий взгляд. — А врать ты так и не перестал.. мда, ну пойдем уж, раз вытащил меня. — он берет в руки чужую косу, почти невесомо проводя по ней пальцами в местах где чуть выбились волоски. — Тебя заплести? — Нет, не нужно. — чуть грубовато выхватил свою косу Николай, шагая вперед, оставляя стоять другого все еще у подъезда. — Ну чего застыл? Пошли во двор ко мне.. Или нет.. пойдем к Сашке, у него сигареты будут. — Ты знаешь что я не курю. — спокойно напоминает Федор, ступая за другом. — Зато я курю. — заметив недовольное лицо друга, юноша приостанавливается принимая жалобное выражение лица, — Ну Феденька, ну пойдем.. я.. хочешь, золотой ярлык? У меня дома много! Брюнет лишь махает рукой, устало вздыхая, говорит короткое: пошли к твоему Сашке. Быстрым шагом направляясь к нужному месту.

***

— Эй Пушкин, чего расселся тут? — Гоголь подкрадывается со спины, смеясь над тем как друг вздрагивает и подрывается с места, давясь пряником во рту. — Ну вы сдурели уважаемый! — Саша смахивает с футболки крошки, чуть хмурясь, но затем принимая спокойное выражение лица, мягко пожимая протянутую Гоголевскую руку. — Ну и чего ты опять с этим таскаешься. — У меня имя есть. — сдержанно вздыхает брюнет, скрещивая руки на груди. — Да знаю я, будь добр, лицо попроще сделай. — хохочет Пушкин, за что получает подзатыльник от друга, сразу же замолкая. — Эй, Федю моего не трогай. — сначала сердито, а затем весело упрекнул он, — к Аньке лучше подкатывал так. Федор лишь хмыкает услыхав что он чей-то, но не придает огромного значению таким словам. Пушкин невольно краснеет, откусывая пряник, вновь испачкав футболку в крошках. — Ты за сигаретами пришел? — спрашивает Александр, уже зная ответ, он чуть обижается, но видя довольное лицо друга сдается, молча доставая сигареты с кармана шорт — Можешь не отвечать. — он протягивает штучку, давая понять чтобы спички тот искал сам. — Спасибо Саш, ты настоящий друг, — коим он не всегда его считал. Коля рыскается по карманам в надежде найти хотябы спичку, как в тот момент к ним подлетает еще один друг, он же Ванька Гончар. — О Вань! Коробочка не найдет.. — Вы слышали? На нас напали! — с сильной дрожью в голосе выпалил блондин, чуть задыхаясь, кажется, от того что бежал сюда. — Кто напал? Учительница по географии? — высмеивает Пушкин, тыкая указательным пальцем в друга, и давясь пряником, начинает кашлять. — Это не шутки. — вскрикивает Иван, сам от себя такого не ожидая, сбавляет тон, — В четыре утра, немцы. — Кто тебе сказал об этом? — интересуется Федор, о котором уже кажется все позабыли — По радио говорили. Сейчас по всей стране воют сирены, это очень страшно. — Да успокойтесь вы чего панику наводить? На нас кто только не нападал. Говорю вам — это все временно, сейчас нам только этого не хватало — Пушкин потирает лоб, размахивая руками, — У нас каникулы! Заслуженного отдыха осталось мало, да и хуй с этими немцами, я их, вот этими руками! Говорить ничего не хотелось. Коля стоял в ступоре не зная о чем и думать. Пушкин считал что это все не правда и притянуто за уши. Гончаров стоял будто навострив уши, вот-вот сейчас именно в него полетят все вражеские ракеты и бомбы. Ни от кого не скрыться. А Федор.. он стоял в очень задумчивой позе, нельзя было наверняка сказать что он чувствовал в этот момент: страх, спокойствие, панику? Стоило только догадываться что у того в голове. — Федь, пойдем, я провожу тебя до дома. — Коля протягивает руку брюнету, на которую он слишком уж презрительно смотрит. — Давай еще до школы провожай его защитник наш! — Надо будет, провожу, кончай уже.. — Я, пожалуй, сам дойду. — подает голос Достоевский и не дожидаясь ни слова, разворачивается и в спешке скрывается за домом. — Че это с ним? Я его обидел что ли? — слегка виновато спрашивает Саша, провожая быстро отдаляющуюся фигуру. — Мне кажется он просто устал. — подает голос блондин, осматривая обеспокоенных друзей. — Я надеюсь на то, что и Сашка, но если все так как говорит Ванька.. — Богом клянусь, это правда, даже у взрослых спроси! — Я тебе верю, просто.. это звучит так нереально, никогда не думал что нашу страну коснется подобное. Они стоят еще пару минут в полном молчании, пока не слышат губки сирен и неотчетливые слова из радиоприемников. — Началось.. Глаза всех троих расширились, кажется никто не дышал пытаясь услышать что же говорит голос из радио. Внезапно, все трое услышали то, что хотели бы никогда не слышать: Началась Великая Отечественная война советского народа против немецко-фашистских захватчиков.