Плеер

      Драко заметил это сразу.       Эту её очередную совершенно дурацкую штуку из паршивого магловского мира, которая, конечно же, не могла не увлечь эту заучку Грейнджер, особенно падкую на подобные «развлечения». Чего только стоила та игрушка для недалёких, которую она привезла после летних каникул на прошлом курсе для всех своих подружек, суть которой заключалась в том, что нужно было заботится о несуществующем животном в какой-то круглой электронной штуковине с парой кнопок отвратительно яркого розового цвета. Эта повсеместная девчачья истерия не обошла стороной даже Пэнси, но она хотя бы старалась не афишировать это своё помутнение. Кажется, у этой игрушки было какое-то японское название, но Драко точно не помнил.       Эта шутка, что сейчас у неё в руках, даже выглядела глупо, и, конечно, ему было совершенно плевать на то, что это вообще такое и как оно устроено. Его совершенно точно ничего не может интересовать из мира маглов, и уж тем более ничего из мира Гермионы Грейнджер, что сейчас сидит на широком каменном подоконнике в коридоре четвёртого этажа и совершенно неуклюже трясёт ногой, медленно покачивая головой, словно перед этим она наелась листьев дрожащей трясучки из теплиц.       Малфой нахмурился, наблюдая, как пальцы Грейнджер ловко открыли небольшую крышку, вытащили неизвестный ему плоский предмет и вставили на его место точно такой же. В пустом коридоре раздался её голос, негромко напевающий какую-то мелодию или слова из песни – с такого расстояния было не разобрать.       Чего точно не хотел делать Драко, так это совершенно без дела стоять в пустом коридоре и подслушивать дурацкое пение Грейнджер, наблюдая как меняется амплитуда её качающейся ноги, подстраиваясь под уже новый такт.       Драко пришел к выводу, что это, видимо, был зачарованный уменьшенный проигрыватель или что-то в этом роде, но Малфой, как бы не старался, не слышал в коридоре никакой звучащей на фоне мелодии, кроме тихих отголосков пения гриффиндорки.       Ему было совершенно точно не интересно как устроен этот зачарованный проигрыватель и, уж тем более, он совершенно точно не собирался спрашивать об этом у неё лично.       Драко, пытаясь преодолеть внутреннее сопротивление, тяжело сглотнул и сделал несколько довольно громких, как ему показалось, шагов в сторону заучки Грейнджер, надеясь, что она их услышит, поймёт, что не одна здесь, испугается и начнёт судорожно пытаться выключить этот свой дурацкий проигрыватель.       Но она всё также продолжала сидеть к нему спиной, прислонившись к откосу высокого арочного окна и свесив вниз одну свободно покачивающуюся ногу. Грейнджер, словно ему назло, продолжала петь эту глупую песню, сама, не замечая того, как становилась всё громче и громче.       Драко сделал ещё несколько шагов навстречу, практически поравнявшись с ней.       Коридор всё также был пуст. И это было хорошо. Не хватало ещё, чтобы кто-то его увидел здесь, стоящего рядом с Грейнджер и пытающегося высмотреть этот странный проигрыватель в её руках. Если бы его кто-то всё же увидел здесь, то пришлось бы объясняться, что вот это всё просто нелепая случайность, и он просто шел мимо, ведь его совершенно точно не интересует эта…       - Малфой! – Грейнджер испуганно дёрнулась и чуть не выронила из рук этот свой зачарованный проигрыватель, - нельзя так подкрадываться в личное пространство людей!       Гриффиндорка нахмурила свои тонкие брови и послала в него рассерженный взгляд. Её руки потянулись к каким-то тонким ниткам, что прятались в её кудрявых волосах, и уже через мгновение она сняла с головы непонятную конструкцию, сделанную из девчачьего ободка и двух мягких… чего-то.       - Что тебе надо? – Гермиона, увидев, что Малфой говорить первым не торопится, а только недоверчиво пялится на плеер в её руках, решила самостоятельно выяснить причину его нахождения здесь, - забыл дорогу в подземелья после каникул?       - Что это? – он быстро кивнул в сторону её нового плеера, подаренного родителями на Рождество в этом году.       - Это? – Грейнджер удивлённо вскинула брови, разворачивая в его сторону плеер с таким снисходительным выражением лица, словно это был самый глупый и очевидный вопрос, который ей только доводилось слышать.       - Да, - Драко скривился и тут же забрал из её рук плеер, тряся им около своего уха, - что это?       - Отдай, Малфой! – Грейнджер быстро спрыгнула с подоконника и потянулась за плеером, подпрыгивая вверх и изо всех сил стараясь его перехватить из рук Драко, - ты его сломаешь!       - Это какой-то проигрыватель или граммофон, Грейнджер? – совершенно серьёзно повторил снова свой вопрос он, - где ты его взяла? Кто его зачаровал? Ты его в Лютном переулке купила?       Гермиона неожиданно для самой себя рассмеялась, увидев настолько серьёзное и сосредоточенное лицо Малфоя.       - Боже, - она отчаянно пыталась подавить улыбку, - это никакой не граммофон, Малфой. Это обычный музыкальный плеер. Очень популярная вещь у маглов, между прочим.       На этих словах Малфой сунул ей обратно в руки плеер, словно тот через секунду мог ужасно сильно обжечь его пальцы кислотой. Но всё же он, с плохо скрываемым интересом в серых глазах, не прекращал попытки рассмотреть его получше, но уже на расстоянии.       - Вообще… - Гермиона, заметив его увлечённость, в порыве доброй воли решила всё же пояснить, - принцип работы у них с проигрывателем схож, - она сдвинула крышку корпуса в той части, куда вставлялись кассеты, - вот сюда вставляется кассета, а здесь, видишь эту коричневую ленту? – она указала пальцем на две катушки с лентой, и Малфой с очень серьёзным видом кивнул, - на ней и записана музыка. Тут может быть от одной песни до целого альбома из разных музыкальных композиций.       - И как они туда записываются? С помощью магии? – он снова нахмурил тёмные брови.       - Нет, это всё же магловский плеер, - она сдержала смешок, - если по-простому, то принцип такой же как с виниловыми пластинками для проигрывателей, только тут, считай, что они уменьшены в размерах.       - А это что? – Малфой нарочито небрежно указал на наушники с тянущимся от них проводом.       - Это наушники, - Гермиона покрутила их в руках перед ним, - по этому проводу из кассеты передаётся музыка прямо в уши, если их надеть вот так, - она надела наушники на голову и приложила мягкие накладки к ушам, - то услышать музыку сможешь лишь ты сам, а окружающие тебя люди - нет… ну, если, конечно, не включать на всю громкость.       Малфой сдержанно кивнул и больше ни о чём не спрашивал, просто стоял, уставившись на плеер.       - Может, хочешь попробовать? – она осторожно протянула плеер в его сторону.       Он колебался. Это было заметно по сведённым бровям к переносице и прямой линии нижней челюсти. Грейнджер на секунду показалось, что его пальцы дрогнули, потянувшись навстречу наушникам, но это было всего секунду.       - Мне плевать, Грейнджер, - змея вновь пустила яд из своих заточенных клыков, - подобные вещи могут интересовать только явно недалёких, таких как твои умственно отсталые друзья по типу Уизли и Поттера, - Малфой дёрнул плечом, отворачиваясь от неё, - меня точно не интересуют эти магловские штучки, и если я захочу послушать музыку, то лучше отправлюсь в оперу, чем буду надевать какую-то хрень себе на уши, - его громкие стремительные шаги эхом раздались по коридору, но затем на мгновение прекратились, и Малфой слегка повернул голову в её сторону, - и для сведения, Грейнджер, лучше не пой – это явно не твоё.       Сунув руки в карманы брюк, Малфой зашагал прочь из коридора, скрываясь за поворотом.       Гермиона, тяжело вздохнув, вновь забралась на подоконник, надела наушники и нажала кнопку «плей».                                                                                                 ***       В следующий раз Драко заметил Грейнджер с этим её плеером во время тренировки по квиддичу. Ургхарт, вернувшийся также на неделю раньше всей основной массы учеников, был решительно настроен заставить всю их команду выблевать свои лёгкие. Полтора часа на морозе он гонял их по полю, проверяя, насколько сильно его игроки растеряли сноровку за праздничные каникулы.       Устремившись вправо за тренировочным снитчем, Драко круто спикировал вниз, умело направляя древко метлы. Золотые крылышки снитча ярко блеснули, маня ловца за собой, но сосредоточенный взгляд серых глаз был направлен в другую сторону.       Пытаясь справиться с грохочущим от нагрузок сердцем и тяжелым дыханием, он завис на метле, наблюдая как внизу, по тропе к Чёрному Озеру, спускается Грейнджер. Кудрявые каштановые волосы мягко спадали по её плечам и кончиками прятались в ярком жёлто-красном шарфе, небрежно накинутом поверх зимнего пальто. На голове вновь были те самые наушники.       Даже отсюда, с высоты полёта, Драко казалось, что он вновь слышит обрывки какой-то песни, доносящиеся до него, что, конечно, было не так.       После того случая, когда Драко нагрубил ей в коридоре, он первые несколько лестниц до подземелий был чертовски горд и доволен собой. В очередной раз ему успешно удалось задеть эту гриффиндорскую заучку – и почему за это ещё не дают дополнительных баллов? Драко был уверен, что при таком раскладе чемпионство точно было бы за Слизерином. И, конечно, всё благодаря ему.       Яркое утреннее солнце немного слепило глаза, и Драко пришлось прикрыть их рукой, чтобы рассмотреть прогуливающуюся снизу Грейнджер. Ему было абсолютно плевать на неё – это даже и пояснять не требовалось, но, всё же стоило признать, что этот плеер заинтересовал его. Для протокола - только с технической точки зрения! Если бы ему буквально ещё пару минут удалось поизучать его, то он совершенно точно больше никогда не обращал бы никакого внимания на эту Грейнджер…       Оглушительно звонкий удар биты о бладжер и последовавший за ним громкий грудной смех Крэбба тут же привлёк его внимание, заставив Драко до хруста в шее мгновенно повернуть голову в его сторону.       Грубый кожаный мяч только что со свистом пролетел мимо него.       - Какого чёрта, Крэбб?! – заорал ему Малфой, дёрнув древко метлы в сторону, - совсем охерел?!       - Прости, Драко! – заорал ему со стороны поля Гойл, - это все Крэбб криво отбивает! Мы целились в Грейнджер, а не в тебя!       - Да, Драко, прости! – вторил ему Крэбб, почёсывая затылок.       На мгновение всё его тело словно прошибло током, заставляя ладони в тренировочных перчатках еще яростнее стиснуть метлу. Он резко развернулся на месте в ту сторону, где только что видел Грейнджер, спускающуюся к Чёрному Озеру в этих своих чёртовых наушниках и с чёртовым плеером в руках. Бладжер же неумолимо летел в её сторону, пока она не замечала надвигающейся опасности.       Позже в своей голове Драко объяснит свой поступок банальным нежеланием получать выговор от МакГонагалл и дисквалификацию команды из турнира школы, но сейчас…       - Грейнджер! ГРЕЙНДЖЕР, БЛЯТЬ! – весь его корпус был устремлён вперёд, вслед за летящим бладжером.       Она ни черта не слышала его криков из-за своих наушников. Малфой себе обещание непременно скинуть её плеер на дно Чёрного Озера, если он всё же успеет долететь до гриффиндорки раньше, чем рассекающий перед ним со свистом воздух бладжер .       Мороз резал щёки, глаза, уши, шею, но Драко, вложив все силы, гнался за бладжером так чертовски быстро, словно на месте летящего мяча был заветный снитч, а на кону было чемпионство, и если не мира, то всей магической Британии точно.       - ГРЕЙНДЖЕР! – он чуть не сорвал голос этим криком, но бладжер, который был в равной близости как от неё, так и от него самого, не давал ему шанса поступить иначе, чем то, что он предпринял дальше.       Гермиона, едва услышав в момент музыкального проигрыша чей-то крик у себя за спиной, резко обернулась и тут же замерла от шока, словно в неё только что бросили мощными и парализующим всё тело Остолбеней.       - ЛОЖИСЬ! – Малфой машет рукой, показывая, что ей сейчас нужно то ли пригнуться, то ли упасть в снег. И Гермиона была бы рада сообразить нечто подобное, правда, но её мозг, который, вроде бы, до этого момента славившийся своей гениальностью, похоже, находился вне зоны досягаемости.       Гермиона видела всё происходящее, как в замедленной съёмке.       Вот она, стоящая посреди заметенной снегом дорожки к озеру. Вот Малфой, мчащийся к ней на метле и кричащий проклятия вперемешку с призывами что-то сделать (но почему она до сих пор никак не может сообразить, что именно?). Вот бладжер, упрямо и неистово мчащийся в её сторону, страстно желающий встретится с её лицом (или с другой частью тела?). Вот песня в её наушниках и слова, как нельзя подходящие, словно саундтрек для фона.       И в следующее мгновение Малфой делает какой-то невозможный по всем законам физики рывок в сторону бладжера, преграждая ему путь своим телом. Крепкий мяч, ударяясь о его бок, летит к земле и вновь, отскакивая вверх, ударяется уже о рукоять метлы, подставленной Малфоем, чтобы отбить беспощадный в своем стремлении уничтожать и калечить бладжер в обратном от них направлении.       С глухим стоном Драко валится с метлы на снег, держась за свой искалеченный бок. Острый и внезапный холод от снега вовсе не обжигает кожу сквозь тренировочную форму, а наоборот дарит упоительно щадящее охлаждение травмированному боку. Он буквально чувствует всеми своими нервными окончаниями, как колко давят на лёгкие сломанные кости рёбер и как каждый последующий вдох становится сделать всё сложнее.       - Мерлин… - Грейнджер наконец стянула с головы наушники, опускаясь на колени рядом с ним, - ты в порядке?       Ему было до жути больно и хотелось заорать, а потом со всей дури разбить башку Крэббу. Сделать это непременно его чёртовой битой, затем кое-как собрать его мозги и кости в общую кучку с помощью Репаро и разбить снова.       - Нет, Грейнджер, - Драко оставалось только плотнее сжать челюсти от надвигающейся злобы, - я, блять, не в порядке, - он попытался подняться, но лицо в тоже мгновение исказила гримаса боли, и Драко обессиленно откинулся затылком в снег, - кажется, у меня сломаны рёбра.       О, ему это не казалось, он был уверен в этом на чёртов миллиард процентов. Каждое его шевеление тут же отдавалось резкой болью в правом боку. Мда, отличное возвращение в квиддичный сезон.       Просто, блять, потрясающее.       И всё из-за этого чёртового Крэбба, из-за чёртового плеера, из-за чёртовой Грейнджер, сидящей перед ним с этими своими огромными и полными ужаса карими глазами.       - Нужно позвать кого-то на помощь! Тебе срочно нужно в Больничное крыло, Малфой, - Гермиона не знала за что хвататься и как ему помочь сейчас.       Это происшествие вывело её строя. Ни разу в жизни она не оказывалась в подобной ситуации. Ни разу в жизни Малфой не лежал перед ней, распластавшись на снегу, держась за бок и пыхтя от боли. Ни разу в жизни она не видела у него таких розовых от колючего мороза щёк. Ни разу она не видела, чтобы его волосы, обычно до тошноты идеально уложенные, не были такими беспорядочно спутанными от ветра и растаявших снежных льдинок. Ни разу в жизни она не видела такого неприкрытого испуга в его глазах, когда он летел в её сторону. Ни разу в жизни он её не… спасал.       - Драко! Драко! Драко! – за линией горизонта зазвучали голоса остальных слизеринцев.       - Крэбб, если ты, мудак, хоть шаг в мою сторону сделаешь, я клянусь, что убью тебя, - крикнул в ответ Драко, услышав голос Крэбба среди остальных. Его громкий крик тут же отдался наказывающей болью в ребрах, - Грейнджер, я ненавижу твой чёртов плеер… - он закрыл глаза, морщась от боли и отворачивая от неё лицо.       - П-прости, - Грейнджер продолжала тупо смотреть на него, пока пальцы нервно сжимали кисточки шарфа, - я не заметила ни тебя, ни бладжер, а после растерялась…       - О, - протянул Драко, - не поверишь, но я это довольно быстро понял, пока орал тебе, что было сил, - он вновь предпринял попытку подняться на локтях, - чёрт… можешь порадовать Поттера письмом, думаю он из штанов от счастья выпрыгнет, когда прочтёт, что я загремел в лазарет благодаря магловскому плееру и пропущу начало сезона.       Серые глаза жгли её сильнее холода, пробирая до самых костей.       Слизеринцы друг за другом сбежались к Малфою, помогая ему чарами левитации добраться до дверей Больничного крыла и совершенно не обращая никакого внимания на Гермиону.       Она все также сидела на коленях в снегу, смотря в спины удаляющимся слизеринцам, которые сейчас стали главными мишенями для ругательств наперебой с проклятиями, то и дело доносящихся от Малфоя.                                                                                                 ***       Ей совершенно точно не было дела до Малфоя. Один хороший поступок ведь не мог перечеркнуть всё бесконечное множество плохих, ведь так? Гермиона была в этом уверена на чёртов миллиард процентов.       Сидя за практически пустым обеденным гриффинорским столом, она медленно и без энтузиазма ковыряла вилкой мясную запеканку, хотя та была её любимой, практически такой же, как готовила дома её мама. Кусок в горло не лез. И вместо ужина ей хотелось закричать, прежде всего себе же в лицо, о том, насколько её совершенно не волнует Малфой и его самочувствие. Не волнует, что он спас её от летящего бладжера, закрыв собой. Не волнует, что он сейчас лежит в Больничном крыле и переживает изматывающий эффект Костероста. Не волнует. Совершенно.       Гермиона болезненно морщится, зажмурив с силой глаза, и убирает со стола плеер вместе с наушниками, засовывая их в сумку. Её совершенно это всё не волнует, но рука сама тянется к зелёным яблокам, что лежат идеально ровной горкой в деревянной миске на столе.       Серьезно. Никогда и никто их не ест. В отличии от, например, её любимых тёмно-красных яблок, кожура которых словно бархат и потрясающим медовым запахом, у этих, зелёных, плотная безвкусная кожица, кислая мякоть и непримечательный травяной запах. Правда, как это может нравится?       Но Малфою нравится. Она заметила это неосознанно, потому что он был единственным, кто их ел. Он всегда ел их так, словно это было и правда что-то очень вкусное. Откусывал небольшие или средние кусочки, медленно проводил языком по нижней губе, собирая выделившийся кислый сок, а затем начинал жевать, напрягая мышцы челюсти, от чего его скулы становились острее.       То, что Драко Малфой любил зелёные яблоки, было известно совершенно всем. Гермиона была уверена, что это мог знать кто угодно в школе, поэтому и она всё это знала, и в этом не было совершенно ничего необычного или подозрительного.       Конечно, у неё всё ещё оставался шанс послать всю эту затею к чертям, засунуть внезапно взявшийся сентиментализм в дальний ящик куда-то за пределы сознания и убрать ладонь с дверной ручки Больничного крыла. Но лёгкое давление на прохладный металл и тихий щелчок ригеля-защёлки решили всё быстрее, чем её мозг.       Гермиона осторожно вошла в Больничное крыло, прикрывая за собой дверь и отрезая внезапно резкий яркий луч света, падающего в сумрак лазарета из общего коридора. Её тут же окутал запах стерильных бинтов, горьких лекарственных трав и зелий и едва ощутимый аромат свежезаваренного кофе.       Мадам Помфри вышла из своего скромного кабинета, придерживая левой рукой фарфоровое блюдце у основания кофейной чашки.       - Мисс Грейнджер? – её блеклые седые брови удивлённо поползли наверх, - Вам не здоровится? Что-то случилось?       - Нет-нет, мадам Помфри, - Гермиона тут же отрицательно покачала головой, - со мной всё в порядке. Я просто хотела проведать кое-кого…       И почему это было так тяжело произнести вслух? Внутри неё словно срабатывал какой-то защитный механизм.       Проницательный взгляд мадам Помфри жёг её стремительно краснеющие щёки, и Грейнджер ничего не оставалось, кроме как неловко отвести взгляд в сторону накрахмаленных ширм, стоявших друг за другом у больничных коек.       - Шестая слева, сразу около окна, - главная целительница Хогвартса сделала глоток из кофейной чашки, - два часа назад мистер Малфой принял двойную порцию Костероста, так что не наседайте на него с активными беседами, мисс Грейнджер, - мадам Помфри ещё раз смерила внимательным взглядом Гермиону и, не дожидаясь её ответа, удалилась в свой кабинет, прикрывая за собой дверь.       - Я вовсе не собиралась… наседать, - Гермиона медленно выпустила весь воздух из лёгких и, сжав длинную ручку сумки, двинулась в направлении шестой койки у окна.       Его щеки больше не были такими раскрасневшимися от мороза, как с утра, вместо этого пришедшая на смену бледность и испарина покрывала всё его лицо. Поднимающийся в теле жар, подгонявший вслед за собой и температуру, был неотъемлемым симптомом кропотливой работы Костероста. Гермиона читала об этом в энциклопедическом справочнике Основ колдомедицины и целительства.       Кожа Малфоя была привычно бледной, и можно было даже подумать, что он просто спит, но тёмные тени, залёгшие под нижними веками, свидетельствовали о том, что его организм буквально в эту самую секунду работал на износ, пытаясь с помощью зелий, влитых с легкой руки мадам Помфри, исцелить самого себя.       Гермиона переминалась с ноги на ногу, стоя в изножье больничной кровати. Она не знала зачем всё же пришла сюда и почему всё ещё стояла здесь, ведь еще совсем недавно ее прагматичная часть просто хотела убедиться, что Малфой жив и, по всей видимости, умирать из-за неё не планирует (не без стараний мадам Помфри). Стоило вернуться в башню Гриффиндора и, пользуясь временной тишиной и покоем, снова возобновить изучение тех чар, что ждали их курс в наступающем семестре на уроках профессора Флитвика. И она была бы рада так поступить, но её ноги словно пригвоздило к полу. Оставалось лишь наблюдать как на слабом жёлтом свету от высоких свечей подрагивают светлые ресницы Малфоя.       Гермиона, несмотря на бушевавшие внутри неё протесты, опустила сумку на пол и села рядом на мягкое кресло. Выложив пару зелёных яблок, что она забрала, уходя с ужина, на тумбочку у кровати, и откинувшись на спинку кресла, Гермиона подтянула к себе ноги, вновь устремляя взгляд на смиренно лежащего Малфоя.       Спустя несколько минут наблюдения, она пришла к выводу, что он всё же был погружен в сон, так как его веки иногда едва заметно подрагивали, темные брови хмурились, а с губ слетали тихие хриплые вздохи. И он поразительно хорошо держался для того, кто принял две порции Костероста. Гермиона положила подбородок поверх коленей, продолжая неотрывно смотреть на него. Малфой дернулся во сне и одеяло съехало по его телу вниз, открывая для пристального взгляда Гермионы перебинтованную грудь.       Она не считала себя ханжой, да и бывали моменты, когда Гарри и Рон переодевали свои свитера и майки в её присутствии. А после особенно удачных матчей довольная своей победой команда Гриффиндора часто устраивала подобные «шоу» для девушек в общей комнате их башни. Так что можно сказать, что в своей жизни она видела уже довольно много полуобнаженных парней.       Но Гермиона могла совершенно точно заявить, что она никогда не видела Драко Малфоя в подобном виде.       Всегда в идеально отутюженных рубашках с наглухо застегнутыми пуговицами и белоснежными воротниками. Всегда собран и одет по форме так, словно дополнительно ровнял и так донельзя затянутый галстук по линейке.       В отличие от тех же Гарри и Рона, которые могли прийти с утра на уроки с мятыми рубашками на выпуск и с расслабленно наспех завязанными галстуками.       Но сейчас… Сейчас Гермиона могла с ужасающим саму себя бесстыдством рассмотреть Малфоя. Он не был таким же крупным и массивным, как Рон, но и не таким же худощавым как Гарри. У него было довольно сухое, рельефное телосложение: широкие плечи, выделяющиеся линии мышц рук и груди, немного выпирающие косточки ключиц и плавные голубые переплетения вен под бледной кожей на предплечьях.       - Пришла позлорадствовать? – его тихий хриплый голос раздался неожиданно и оглушающе громко в её ушах.       Малфой приоткрыл глаза и слегка повернул голову в её сторону. Светлая кожа поблёскивала от лёгкой испарины и графично очерчивала углами его лицо в косых лучах падающего света.       - Вовсе нет, - покачала головой Гермиона.       Его губы скривились в болезненной усмешке.       - Зачем пришла тогда?       - Хотела… еще раз извиниться за то, что ты оказался здесь… Все же это произошло по моей вине, - карие глаза виновато опустились в пол.       - Забудь, Грейнджер, - Драко медленно отвернул от неё лицо, поморщившись от резкой вспышки боли, что стремительно настигали его при любом движении.       Минус четыре ребра, одно из которых раскрошилось в осколки, почти проткнувшие насквозь его правое лёгкое, травмированные мышцы пресса и потрясающе синюшно-фиолетовый кровоподтёк на весь правый бок. Восстановление, по словам мадам Помфри, займет не меньше трёх недель, что совершенно точно значило пропуск всех ближайших тренировок за месяц и ещё нескольких игр.       Чёртов Крэбб.       Чёртов плеер.       - Но ты… всё же спас меня, - слова неуверенно сорвались с её губ, и глаза Грейнджер вновь приковались к его бледному лицу.       - Я же сказал - забудь, Грейнджер, - сквозь зубы процедил Драко, - я это делал не ради тебя, а, чтобы по тупости Крэбба всю команду не дисквалифицировали в разгар сезона.       Гермионе хотелось хоть что-то возразить ему, но она в ответ лишь поджала губы, теснее обхватив руками колени.       Вновь повисло молчание, прерываемое тихим болезненным сопением Малфоя и слишком громкими мыслями Грейнджер.       Драко думал о том, что ему следовало прогнать гриффиндорку, как только он снова пришел в себя. Но едва он собрался сказать это вслух, то с его губ слетели совершенно другие слова. И вот он все также лежал на больничной кровати, стараясь как можно незаметнее под тяжелым одеялом стискивать от жгучей боли в костях край простыни, пока Грейнджер, забравшись с ногами в кресло, тихо сидела напротив него. И в этот момент ему, почему-то совершенно точно, не хотелось её прогонять. Скорее всего это было каким-то побочным действием двойной порции зелья от мадам Помфри. Разберется с этим позже.       - Какую… - Драко поморщился и ещё сильнее отвернул от неё лицо, чувствуя себя сейчас неимоверно глупым, - какую музыку ты слушала сегодня, когда шла к озеру?       Несмотря на непроходящую боль в груди, которую он принимал сейчас как причитающееся ему наказание, Драко сильнее сжал простынь в кулаке, ожидая ответа от неё.       - Я… - Гермиона опешила от его вопроса, мгновенно позабыв все названия песен на её кассетах, - о… ну, это довольно популярная сейчас песня…       Она подхватила с пола сумку, выуживая смотанный вместе с наушниками плеер из бокового отдела.       - Я могу включить её тебе, - она неуверенно взглянула на него, разматывая наушники, - если тебе, конечно, правда интересно это.       - Знаешь, Грейнджер, мне чертовски интересно, какая такая песня настолько популярна у маглов, что ради неё стоило сломать четыре ребра, - его голос был полон едкости, но уголок губы на мгновение дрогнул, потянувшись вверх в улыбке.       - Прости, - вновь потупила взгляд Гермиона и поднялась с места, медленно подходя ближе к его кровати, - можно? – она слегка потрясла в воздухе наушниками.       Драко нахмурился, глядя на мягкие накладки и соединяющий их пластмассовый ободок, но всё же коротко кивнул, давая разрешение Грейнджер надеть на него наушники. Тонкие пальцы, едва касающиеся его волос и кожи на висках, были приятно прохладными, а прикосновения почти невесомыми, словно она боялась, что любое её касание непременно вызовет приступ боли, но это было даже… сносно. Вовсе не так ужасно страшно, как он себе иногда представлял.       Гермиона надела на него наушники, едва касаясь своими подушечками пальцев его разгоряченной кожи и тут же отходя на шаг назад, ожидая от него очередную порцию едкого недовольства. Но Малфой молчал, лежал и ждал её дальнейших действий. Вот так смиренно и покорно, что было до жути удивительно.       - Вот, эта кнопка с треугольником называется «плей» и она отвечает за запуск музыки, - она легко постучала пальцем по выпирающей маленькой прямоугольной кнопке, - следующая, где две палочки – это пауза. Если нажмешь на неё, то песня остановится, чтобы вновь её включить, нужно нажать…       - Треугольник - «плей», - Драко внимательно смотрел на кнопки, - предполагаю, что тебе тяжело это принять, но я не Уизли, Грейнджер, мне не надо повторять всё как слабоумному.       - Рон вовсе не слабоумный, - ей не хотелось отвечать колкостями на его, уже ставшие привычными, дурацкие остроты в сторону её друзей.       - Его средний балл мог бы поспорить с тобой, - хорошо знакомая едкая ухмылка на несколько секунду сменила болезненное выражение лица, - ну, что там дальше?       - Эти две кнопки обозначают перемотку песни, - Гермиона указала на пластиковые кнопки с нанесенными на них двойными треугольниками, - если на кассете есть песни, которые не нравятся или наоборот являются любимыми, то можно промотать снова на них – назад или вперёд.       - И… какая из песен твоя любимая? – вопрос, который был быстрее его мыслей.       Драко поднял взгляд на Грейнджер, встречаясь своими серыми глазами с её карими, которые в этом, еще недавно казавшемся ему предельно отвратительным, больничном тусклом жёлтом освещении, отливали каким-то поразительно редким оттенками медового золота.       Гермиона закусила губу и отвела взгляд от внимательно изучающих её лицо холодных глаз.       - Я ещё не успела послушать все кассеты, которые у меня есть, - она медленно потянулась к сумке, доставая оттуда небольшой чехол с набором кассет, - но есть одна группа, песни которой мне… понравились.       Это было совершенно точно странно и необъяснимо. Возможно, это было последствием удара бладжера или при падении он ударился головой, Гермиона не могла сказать точно, что именно из этого подвигло Малфоя разговаривать с ней уже настолько неприлично долго для него, да ещё и интересоваться её любимыми песнями.       Это заставило её задуматься над тем, провела ли мадам Помфри все необходимые исследования здоровья Малфоя, потому что странное поведение было налицо.       - Ну, так что? Ты включать собираешься, Грейнджер? Или ещё час тут постоишь? – в его голосе были слышны нотки наступающего раздражения, видимо, она зависла слишком надолго, крутя в руках кассету.       - Когда я включу кассету – постарайся держать в голове, что это всё-таки магловская музыка и она может быть не совсем привычной для тебя, - она открыла отсек плеера и вставила туда небольшую кассету с наклейкой, понравившейся ей группы - «Oasis - (What's the Story) Morning Glory?».       Драко недовольно закатил глаза и устроился поудобнее на подушке, мысленно готовя себя к какому угодно итогу. Ведь это магловская техника, и она уж точно не могла быть надежной и… безопасной для волшебников. Он старался не подавать вида, хоть и немного нервничал, думая о том, что у него на голове эта штука с мягкими подушечками для ушей и провода, тянущиеся к его ушам. Неужели музыка каким-то образом попадет через провод в его ухо?       - Это регулятор громкости, если будет слишком громко, то можешь уменьшить, - Грейнджер показала ему на два боковых ползунка и нажала уже знакомую ему кнопку «плей», ту, что с одним треугольником.       Скорее всего, он ожидал, что его ударит разряд тока или что-то вроде того, что поджарит ему мозги, но вместо этого прямо у него в голове зазвучали гитарные ритмы, и через пару секунд запел громкий и немного хриплый голос мужчины:                                                                                           «Today is gonna be the day                                                                                           Сегодня тот день,                                                                                           That they're gonna throw it back to you                                                                                           Когда ты получишь ответ.                                                                                           By now you should've somehow                                                                                           К этому моменту ты уже должна была                                                                                           Realized what you gotta do                                                                                           Понять, что тебе делать.                                                                                           I don't believe that anybody                                                                                           Я не верю, что кто-либо чувствует                                                                                           Feels the way I do about you now                                                                                           То же, что я чувствую к тебе сейчас.»       Гермиона видела, как хмурятся его брови и меняются эмоции на лице. Сначала это было смятение и непонимание, но вскоре на их место пришли бо́льшая открытость и интерес. Она закусила губу и опустила взгляд, подавляя улыбку, что сейчас так рвалась наружу.                                                                                           «Backbeat the word was on the street                                                                                           Ходит слух,                                                                                           That the fire in your heart is out                                                                                           Что огонь в твоём сердце погас.                                                                                           I'm sure you've heard it all before                                                                                           Я уверен, ты уже слышала подобное прежде,                                                                                           But you never really had a doubt                                                                                           Но и у тебя самой не было сомнений:                                                                                           I don't believe that anybody feels                                                                                           Я не верю, что кто-либо чувствует                                                                                           The way I do about you now                                                                                           То же, что я чувствую к тебе сейчас.»       Это было похоже на магию. Скорее всего Грейнджер обманули и продали точно какой-то зачарованный аппарат, потому что как ещё можно было объяснить, что эта музыка была совершенно не похожа на ту, что звучала с плавно крутящихся пластинок во время долгих приемов и раздражающе скучных праздников. Столько инструментов разом редко, когда могло звучать в одной мелодии. И, что самое удивительное, музыка действительно звучала только в этих самых наушниках, надетых на его голову:                                                                                           «And all the roads we have to walk are winding                                                                                           Все дороги, по которым нам идти, — извилисты,                                                                                           And all the lights that lead us there are blinding                                                                                           И все огни, которые ведут нас туда, — ослепляют.                                                                                           There are many things that I would                                                                                           Есть много вещей, которые я                                                                                           Like to say to you                                                                                           Хотел бы сказать тебе,                                                                                           But I don't know how                                                                                           Но я не знаю как...                                                                                           Because maybe                                                                                           Поскольку, возможно,                                                                                           You're gonna be the one that saves me                                                                                           Ты именно та, кто спасет меня,                                                                                           And after all                                                                                           Ведь в конечном итоге                                                                                           You're my wonderwall                                                                                           Ты — и само чудо, и преграда на пути к нему...»       Если можно сделать вывод, основываясь только на его реакции, то Гермионе хотелось бы думать, что ему нравится эта музыка. Она не была уверена достаточно ли ему громкости или наоборот нужно было немного убавить, но Малфой лежал не шевелясь, и казалось, что он даже прекратил дышать, полностью сконцентрировавшись на мелодии, звучащей из наушников.                                                                                           «Today was gonna be the day                                                                                           Сегодняшний день должен был стать тем самым,                                                                                           But they'll never throw it back to you                                                                                           Но ты уже никогда не получишь ответ...                                                                                           By now you should've somehow                                                                                           К этому моменту ты уже, наверное,                                                                                           Realized what you're not to do                                                                                           Поняла, чего делать не следует.                                                                                           I don't believe that anybody                                                                                           Я не верю, что кто-либо чувствует                                                                                           Feels the way I do about you now                                                                                           То же, что я чувствую к тебе сейчас.                                                                                           And all the roads that lead you there were winding                                                                                           Все дороги, что ведут тебя туда, — извилисты,                                                                                           And all the lights that light the way are blinding                                                                                           А все огни, что освещают путь, — ослепляют.                                                                                           There are many things that I would like to say to you                                                                                           Есть много вещей, которые я хотел бы сказать тебе,                                                                                           But I don't know how                                                                                           Но я не знаю как...»       В начале Драко был уверен, что это всё какая-то глупая затея и ничего хорошего из этого не выйдет, но эта музыка… Тот, кто пел эти строки, словно что-то понимал про жизнь и чувства, он словно проникал в какие-то отдалённые части души Драко. Туда, куда он сам не решался заглядывать лишний раз.       Он слегка повернул голову в сторону Грейнджер, вновь сидевшую в кресле и сцепившую руки вокруг своих острых коленок. Драко видел, что она едва заметно улыбалась, смотря куда-то перед собой, и в уголках этих выразительных медовых глаз собиралась мелкие морщинки. На его губах, внезапно и для него самого, расползлась улыбка:                                                                                           «I said maybe                                                                                           Я сказал, возможно,                                                                                           You're gonna be the one that saves me                                                                                           Ты именно та, кто спасёт меня.                                                                                           And after all                                                                                           Ведь в конечном итоге                                                                                           You're my wonderwall                                                                                           Ты — и само чудо, и преграда на пути к нему...                                                                                           Said maybe                                                                                           Я сказал, возможно,                                                                                           You're gonna be the one that saves me                                                                                           Ты именно та, кто спасет меня,                                                                                           You're gonna be the one that saves me                                                                                           Ты именно та, кто спасет меня,                                                                                           You're gonna be the one that saves me                                                                                           Ты именно та, кто спасет меня.»       Песня закончилась, уступая место недолгому музыкальному проигрышу, и Малфой нажал на кнопку «пауза», останавливая уже следующую зазвучавшую мелодию.       - Ну как тебе? – Гермиона подняла взгляд на него, подаваясь вперед.       - Не могу сказать, что мне понравилось, - и вновь этот нарочито надменный тон, - но это было занимательно.       Грейнджер фыркнула и скрестила руки на груди, снова откидываясь на спинку кресла.       - Занимательно? – негромко рассмеялась она, - мне кажется тебе понравилось, но ты не хочешь это признавать, ведь это магловская техника.       - Прости, что не могу так высоко, как ты этого ждешь, оценивать девчачьи песни о любви, - скривился Малфой, скользя взглядом по её фигуре на кресле и вновь переводя взгляд на плеер, - но ты уверена, что это действительно магловская вещица? Мне кажется, что тебя обманули - она явно зачарованная, - он скептически покрутил его в руках.       - Уверена. Его мне подарили родители на Рождество, купив в самом обычном магазине электроники в Лондоне, - Гермиона сощурила взгляд, - тебе понравилось, Малфой, просто признай это.       - Пф, вот ещё, - он хотел по своему обыкновению скрестить руки на груди, но из-за бинтов и внезапной боли Малфой снова поморщился и вернулся в то же положение, в котором и был.       - Ну-у, - протянула Гермиона, поднимаясь с кресла и подходя к его кровати, - тогда я могу его забирать и уходить?       Грейнджер потянулась к плееру, но на её запястье тут же сомкнулись пальцы Драко, останавливая её. На контрасте с его горячими пальцами, её кожа казалась прохладной и приятной. Буквально на мгновение ему, почему-то чертовски сильно, захотелось приложить её руку к своему лбу, немного охладить его.       Настороженный взгляд Грейнджер метнулся к его лицу, внимательно высматривая в нём что-то.       Это было тяжело признавать, но Драко не хотел, чтобы она забирала плеер и… уходила сама, оставляя его в одиночестве пустого Больничного крыла. Пока Грейнджер была здесь, он почти забыл о том, что ему было чертовски хреново после Костероста. Лишь изредка боль перетягивала внимание на себя. Грейнджер отвлекала его этим своим глупым плеером, и Драко хотел, чтобы это продолжалось столько, сколько получится.       - У тебя очень горячие руки, - тихо, едва слышно произнесла она.       - Это побочное действие сращивания костей, - также тихо ответил Драко и нехотя убрал руку, мазнув большим пальцем по нежной коже её запястья.       - Может быть мне позвать мадам Помфри? – Грейнджер убрала руку, но назад не отошла, продолжая смотреть куда угодно, избегая его взгляда.       - Нет, не нужно, - покачал головой Драко, - просто… - в горло словно поперёк кость засунули, - просто можешь чуть подольше побыть здесь? Я хотел бы немного поизучать этот твой плеер… Если ты, конечно, не спешишь куда-то и вообще ты, естественно, не обязана тут…       - Драко… - его имя на её губах сродни эффекту разразившегося ливня в изнывающей от засухи долине, это было так поразительно оглушающе для него и так поразительно легко для неё, - я не спешу, - Грейнджер вернулась в кресло, предоставляя ему пространство, чтобы вновь вспомнить как дышать, - ты можешь послушать музыку, если хочешь, я не против.       Драко коротко кивнул ей, снова перевёл задумчивый взгляд на плеер, что был в руках, и нажал на кнопку «плей».                                                                                                             ***       Гермиона откусила кусочек зелёного яблока, неотрывно следуя строчка за строчкой, раскрытой перед ней книги. Кислый сок попал на язык, заставляя её сморщится от резкости вкуса. Нет, всё же она не понимает, что такого примечательного в этих видах фруктов.       Отложив надкусанное яблоко в сторону на библиотечный стол, она вскинула взгляд на часы на стене. Без двадцати девять вечера. И как по мановению волшебной палочки в эту же минуту резкий и громкий голос мадам Пинс огласил на всю практически пустую библиотеку, что время посещения подошло к концу и всем ученикам требуется убрать на предназначенные места книги и возвращаться в свои факультетские общежития.       Гермиона закрыла учебник углубленного курса по Чарам и вернула его на нужную полку, прежде чем покинуть библиотеку.       Сегодня с самого утра её одолевало желание достать плеер из сумки, надеть наушники и включить очередную кассету, но сумка была пуста, и даже сам плеер был не у неё. Со вчерашнего вечера он так и остался у Малфоя.       Он довольно быстро уснул под тихо и размеренно играющую музыку, а Гермиона не решилась снять с него наушники и забрать с собой плеер, когда мадам Помфри тактично намекнула, что время уже позднее и, если Гермиона не хочет нарушать комендантский час, то ей все же стоит поспешить в свою башню.       И как же ей чертовски сильно не хотелось признавать, что в тот момент уходить и не хотелось. Но сегодня с утра она довольно успешно убедила себя в том, что эти мысли были лишь продуктом её переживаний о дальнейшей судьбе плеера, который успел стать для неё довольно дорогим. Ведь Малфой мог сломать его или специально заколдо…       - Грейнджер, - за спиной раздался громкий резкий голос.       Гермионе едва удалось не вздрогнуть от неожиданности. Что у него за тяга к внезапным появлениям?       - Малфой? – обернувшись в его сторону, они встретились взглядами, - почему ты не в Больничном крыле? Тебя выписали?       Драко Малфой вновь выглядел так, словно любые человеческие недомогания ему и вовсе не знакомы, а все болезни и недуги обходили его стороной. Ровная осанка, широкий разворот плеч, идеально сидящий чёрный костюм, чёрная рубашка, оттеняющая аристократическую бледность его кожи, нарочито небрежно уложенные светлые волосы, несколько прядей которых спадали на лоб. Всё было, как и всегда, подогнано под иголочку, и только небольшие тени под глазами, и легкая бледность губ выдавали, что почти полтора суток Малфой провёл в больничной койке.       - Организм решил восстановиться быстрее, чем ожидалось, - его неспешные шаги эхом отдавались в коридоре замка, - видимо, назло Поттеру.       Острая улыбка легла на бледные губы.       - Что ж, я рада, что тебе лучше, - Гермиона качнулась с пяток на носки, отводя взгляд и сжимая в руках лямку сумки, - ты принёс плеер?       Малфой к этому моменту уже сократил расстояние между ними, остановившись напротив. Его серые глаза изучали её, выжидающе, медленно скользя по её лицу. Гермиона подняла взгляд, тут же нарываясь на обжигающий серый холод.       Он поднял руку и вытащил из внутреннего кармана пиджака её плеер с аккуратно смотанным проводом и сложенными наушниками.       Не сломал.       Гермиона тут же потянулась за проигрывателем, практически успев коснуться кончиками пальцев провода, как вдруг Малфой быстро одернул руку, уводя плеер в сторону от неё. Увидев встревоженный взгляд карих глаз, уголок его губ вновь приподнялся в хитрой улыбке, а серые глаза блеснули довольным коварством.       Плеер лёг в протянутую руку Грейнджер, позволяя тихому выдоху облегчения сорваться с её губ сразу, как только была определена его сохранённая целостность.       - Салазар, Грейнджер… ты серьёзно думала, что я не верну его или испорчу? – Драко сунул руки в карманы брюк, продолжая наблюдать за тем, как щёки Грейнджер постепенно покрывались смущённым румянцем.       - Что? Нет… я просто проверила, вдруг… - она попыталась придумать подходящее оправдание своему этому облегчённому вздоху, что сам собой вырвался из её груди, но выходило, стоило признать, совершенно паршиво, - извини…       - За последние сутки ты что-то очень часто начала извиняться, Грейнджер, - усмехнулся он, - странная тенденция намечается, тебе не кажется? – серые глаза словно видели её насквозь, - в любом случае, я хотел отдать тебе твой плеер и сказать… спасибо. Как бы мне не хотелось признавать, но у маглов наконец-то получилось сделать хоть что-то стоящее.       Гермиона изумлённо вскинула брови, глядя на Малфоя. Несмотря на своеобразный способ выразить приятное удивление, Малфой всё же только что признал, что ему понравилась магловская техника. А это он ещё не видел компьютеры и не пользовался Интернетом. Гермиона и сама впервые увидела всё это, придя во время каникул на работу к родителям в городскую больницу.       - Что ж, - она заправила выбившуюся кудрявую прядь за ухо, - если захочешь ещё послушать музыку, то… в общем, я буду не против одолжить тебе его, - Гермиона аккуратно сложила плеер в сумку.       - Тогда ловлю тебя на слове, Грейнджер, - хитро усмехнулся Малфой и, развернувшись, зашагал по коридору в обратном направлении, оставляя её одну.       Гермиона ещё несколько секунд смотрела вслед удаляющейся высокой фигуре Малфоя, а затем, резко спохватившись, быстрым шагом поспешила в сторону Гриффиндорской башни, ведь времени до отбоя оставалось совсем немного.                                                                                                             ***       Несомненным плюсом в раннем возвращении в школу после каникул было отсутствие львиной доли учеников.       Одинокие души, скитающиеся по коридорам, печально перемешивающие овсянку за завтраком и занимающие, от силы, два-три стола в библиотеке, составляли ту небольшую кучку студентов, которые уже были в замке.       И вечерние дежурства проходили в необыкновенно спокойном режиме – ловить после отбоя было некого: ни целующихся по углам парочек, ни ищущих адреналин в ночных вылазках первокурсников.       Гермиона закончила обход всех подотчетных ей этажей и с чистой совестью достала из глубокого кармана серой толстовки плеер и наушники, забираясь и устраиваясь поудобнее на широком каменном подоконнике.       Музыкальная группа, кассеты которой ей подарили родители, запала в душу и крутилась на репите уже бесчисленное количество раз.       Она нажала на кнопку «плей» и прикрыла глаза, опираясь спиной об откос арочного окна. В наушниках зазвучали знакомые ритмы и через несколько секунд раздался голос солиста.       Неосознанно Гермиона начала постукивать пальцами в такт, полностью погружаясь в музыку, как вдруг ещё на первом куплете наушники ловко соскользнули с её головы.       Она распахнула глаза и увидела перед собой Малфоя, теперь медленно крутящего в руках её наушники.       - У тебя какая-то мания подкрадываться и пугать? – Грейнджер нахмурила брови и потянулась обратно за наушниками.       Драко отвёл руку в сторону, не давая ей возможности забрать их назад.       - Ты сама сказала, что я могу брать твой плеер, когда захочу, Грейнджер, - за эти пару дней последние следы болезни полностью исчезли с его лица.       - Я на девяносто девять процентов уверена, что вкладывала другой смысл в свои слова, - она скрестила руки на груди и придвинула колени ещё ближе к себе.       Драко опёрся поясницей о подоконник, оставаясь стоять на всё ещё довольно близком расстоянии к ней.       - Но всё же этот один процент, да, Грейнджер? – на его губах расплылась такая довольная улыбка, когда он надел наушники, что в груди у Гермионы внезапно защемило.       Малфой уже умело нажимал нужные ему кнопки, регулировал уровень громкости, пока она заворожённо наблюдала за лёгкими, но уверенными движениями длинных пальцев. Отдалённо Гермиона услышала, как зазвучала выбранная им песня. Он упёрся локтями по обе от себя стороны и прикрыл глаза.       Она тяжело вздохнула, кладя подбородок поверх коленей и задумчиво рассматривая Малфоя.       Вся ситуация казалась чем-то нереальным, и это совершенно точно уже нельзя было списать на последствия падения или действия зелий.       Если бы ещё неделю назад ей сказали, что она будет общаться с Драко Малфоем дольше пяти секунд и, более того, делить с ним один плеер, одни кассеты и один подоконник в пустом коридоре Хогвартса, то она скорее всего рассмеялась и покрутила бы пальцем у виска, всерьёз беспокоясь о душевном состоянии собеседника.       Интересно, волновало ли это самого Малфоя?       Гермиона скользнула по его умиротворённому музыкой лицу. Приглушённое освещение замка мягко очерчивало его профиль, подчёркивало скулы, ровный профиль. Сейчас он больше походил на скульптуру, чем на человека.       И почему злодеи никогда не выглядят так, как им следовало бы?       Но можно ли было считать его злодеем? Гарри и Рон, окажись они здесь и сейчас, с уверенностью ответили бы, что определённо можно и даже нужно.       Но Гермиона… За эти несколько дней у неё было довольно много времени, чтобы понять, что вряд ли из Малфоя когда-либо получился бы настоящий злодей. Конечно, он умел испортить настроение, умел выдать какую-нибудь мерзкую колкость, но также он умел быть… нормальным?       Песня закончилась, и Драко снял наушники, откладывая их сбоку между ним и Грейнджер.       - Отбой был час назад, - она отодвинула край рукава своей толстовки и взглянула на тонкие наручные часы, - если Филч тебя увидит, то оштрафует.       - Мне плевать на Филча, - небрежно бросил Драко, но затем ухмыльнулся и взглянул на сидящую рядом гриффиндорку, - хотя я же здесь не один - со мной школьная староста, так что, - его взгляд сместился с её лица на стройные ноги, обтянутые джинсовой тканью, - можно считать, что у меня карт-бланш на нарушение школьных правил.       - Я тоже могу оштрафовать тебя, Малфой, - на губах Грейнджер расцвела такая же хитрая, как и у него самого, ухмылка, - и это уже мой карт-бланш.       - Но ты же не сделаешь этого, – голос Драко был тихий, вкрадчивый, - я прав, Грейнджер?       - Почему же? – она упрямо вскинула подбородок и опустила ноги вниз, свесив их с подоконника и оказавшись ещё ближе к нему.       - За тобой числится должок, - беспечно пожал он плечами и, увидев отразившееся непонимание в глазах, продолжил, - я спас тебя ценой своих рёбер, если ты уже успела забыть.       - Я уже извинилась перед тобой за это, - Грейнджер недовольно взглянула на него, но затем её лицо внезапно стало до зубного скрежета довольным, - так, значит, ты все же спасал меня, я правильно тебя поняла, Малфой?       Этот лёд был тонкий и угрожающе трещал под ним, грозясь в любой момент провалиться, утягивая Драко с головой по воду.       Он медленно облизал сухие губы и усмехнулся, вновь возвращая взгляд на неё.       Тёплое освещение свечей замка мягко ложилось на её крупные локоны, подсвечивало ровную и мягкую кожу, отражалось на дне карих глаз.       Это можно было бы списать на последствия удара бладжера? Потому что у Драко складывалось совершенно точное впечатление, что мяч смачным и метким ударом прилетел ему в прямо голову, а не в рёбра, иначе как можно было объяснить всё то, что с ним происходило?       - Я спасал твой плеер, - и почему же ему было так невозможно сложно отвести взгляд?       - Прошлый раз у тебя была другая теория, - она сделала вид, что на секунду задумалась, - м-м-м, что-то там про дисквалификацию команды, не помнишь?       - Не знал, что Гермиона Грейнджер бывает такой жуткой занозой, - из его груди вырвался смешок, заставив Малфоя сморщится, ведь ребра всё ещё были чувствительны, так как полный процесс заживления, как и сказала мадам Помфри, займёт не одну неделю.       - Прости, - Гермиона виновато отвела взгляд, заметив дискомфорт на лице Малфоя от всё ещё не прошедшей боли в районе грудной клетки.       - Всё в порядке, - он повел плечом, сгоняя лишние эмоции.       На некоторое время повисла тишина, позволяя каждому из них подумать о своём, прежде чем они вдруг не заговорили одновременно.       - Я могу проводить тебя, чтобы Филч не остановил…       - Ты не хочешь немного пройтись…       Грейнджер закусила губу, скрывая улыбку, а Малфой отвёл взгляд в сторону, внутренне коря себя за этот внезапный и необъяснимый порыв.       Конечно, она сейчас отправит его обратно в подземелья, а сама продолжит патрулирование, и будет совершенно точно права.       - Пойдём, - она спрыгнула с подоконника, забирая плеер.       - Я и сам в состоянии добраться до подземелий, Грейнджер, не надо опекать меня, - получилось даже ещё более резко, чем он планировал, но тем лучше, пусть знает, что ему плевать.       - Подземелий? – она обернулась в его сторону, тряхнув кудрявыми волосами, - мне казалось, что ты только что хотел прогуляться, или мне опять показалось?       Драко мог поклясться, что на её губах в этот момент была самая едкая усмешка, на которую только была способна эта гриффиндорка.       - Ты идёшь? – Грейнджер первая двинулась вперёд по коридору.       Он же сам ей предложил, так? И какого чёрта тогда он всё ещё топчется на одном месте?       Драко поджал губы и сделал шаг, направляясь вслед за Грейнджер.                                                                                                             ***       Спустя несколько пустых этажей, длинных коридоров и движущихся лестниц Драко узнал так много о магловской технике, что мог уже досрочно получить «превосходно» по магловедению.       Вне сомнений.       Телефоны, микроволновки, спутниковые тарелки, компьютеры, Интернет… По словам Грейнджер, там можно было найти всё что угодно и это даже, по её чистосердечному признанию, превосходило возможности библиотек в скорости и лёгкости получения информации. Этот Интернет действительно заинтересовал его, и мысленно Драко пометил эту информацию, как необходимую для того, чтобы рассказать Блейзу. Скорее всего, он сразу разберётся, что с этим Интернетом делать.       Они дошли до развилки, где их пути должны были разойтись: ему – в подземелья, ей – в башню.       - В общем, примерно этим и занимаются магловские дантисты, - Грейнджер неловко ковыряла носком кед мощёный каменной плиткой пол.       Драко уже давно потерял нить её рассказа, перетёкшего в описание устройства магловской медицины, поэтому просто шёл рядом, слушая её негромкую речь, прерывающуюся на какие-то шутки и её собственный мягкий смех, эхом отражающийся в его груди.       - Наверное, тут и стоит разойтись? – в её голосе столько же неуверенности, сколько и в мыслях у него самого.       - Грейнджер, - и почему все подходящие слова в нужный момент куда-то испаряются, так легко забываясь?       - Да? – она была так близко, что для него не составляло труда полностью рассмотреть её слегка растрепавшиеся волосы, несколько кудряшек выбившихся из прически, длинные ресницы, тягучий мёд карих глаз, немного обветренные розовые губы, которые сейчас так…       Малфой медленно провёл языком по нижней губе, и взгляд Гермионы сам собой приковался к нему, прослеживая за этим движением.       Она тяжело сглотнула, ожидая его дальнейших слов.       - Я могу… - его голос стал таким низким и тихим, и отчего-то её сердце учащённо застучало, разгоняя горячую кровь по венам.       Серые глаза Малфоя стали темнее, или ей так показалось из-за приглушённого света свечей замка? Гермиона не знала, в чем всё же была причина, да и думать об этом совершенно не хотелось. Её мозг, явно вступивший в тайный сговор с телом, раздавал необъяснимые импульсы в нервные окончания, заставляя кожу покрываться мурашками, щёки наливаться румянцем и концентрировать всё растекающееся по телу тепло внизу живота.       - Я могу завтра взять твой плеер? – наконец-то выдавил из себя Малфой, и из груди Гермионы вырвался лёгкий разочарованный вздох.       - Да, - она постаралась взять себя в руки как можно быстрее, - да, конечно, я передам его за завтраком или за обедом, у тебя, наверное, процедуры с утра в Больничном крыле.       - Да, ага, спасибо, - Драко слишком усердно закивал в ответ на её слова, за что у себя же в голове был тут же награждён почётным званием «полного идиота».       - Ладно, да… - Грейнджер сунула руки в карманы толстовки и качнулась, собираясь уходить, - тогда пока… постарайся не попадаться Филчу по пути.       - Ага, - Драко всё также стоял на одном месте, наблюдая как гриффиндорка разворачивается в сторону своей башни, слегка тряхнув каштановыми кудрями.       На мгновение ему показалось, что она, Грейнджер, будто на самом деле ожидала от него других слов или действий, вместо его брошенной гениальной в своей тупости фразы о плеере.       Блять.       Завтра он будет жалеть об этом, а сразу после того как проснется совершенно точно пойдет проверять свои мозги в Больничном крыле, но сейчас…       - Чёрт, - Драко стискивает челюсти и за два больших шага настигает Грейнджер, буквально через мгновение хватает её за рукав, дёргая на себя.       - Что ты… - она замолкает также быстро, как начинала говорить, как только прохладные губы Драко накрывают её собственные, такие тёплые и, до болезненного спазма в груди, чертовски мягкие.       На мгновение показалось, что кто-то нажал кнопку «пауза» на гигантском плеере, потому что всё вокруг будто замерло.       Малфой не двигался, Грейнджер не двигалась. Каждый из них был поражен до всех глубин души этим сбивающим с толку поступком.       Через пару секунд, казавшихся бесконечно долгими, Драко медленно отстранился, давая ей несколько сантиметров пространства.       Ему был жизненно необходим маховик времени, чтобы отмотать всё на минуту назад и врезать самому себе. Прямо в лицо, без сожаления, чтобы прям искры из глаз полетели, чтобы выбить из своей башки этот охренительно дурацкий порыв.       - Прости, я не должен был… - чувство стыда и ненависти к себе переполняли каждую клеточку его тела и это было правильно, так и должно было быть, пока не…       Гермиона тут же схватила лацканы его пиджака, дёргая на себя и снова встречаясь своими губами с его. Ответ Малфоя не заставил себя долго ждать, и уже через мгновение его горячий язык скользнул по её нижней губе, медленно, но уверенно проникая в её рот.       Гермионе казалось, что её кожа плавится, что и она сама плавится в тех местах, где её касались руки Драко, притягивающие всё ближе, всё сильнее. Эти ощущения были до смерти приятны, и Гермиона, не удержавшись, выгнулась ему навстречу, чувствуя, как его прохладные пальцы подцепили край толстовки и скользнули вдоль её плавящейся от растекающегося жара коже.       Драко едва слышно застонал ей в губы, чувствуя всем своим телом, как она льнёт к нему, как её руки скользят по его плечам вверх, как зарываются в волосы на затылке, притягивая его голову ещё ближе.       Они сталкиваются зубами, но это так незначительно, что даже не стоит внимания, полностью сконцентрировавшегося где-то между их уже влажных губ.       Малфой чувствует, как грохочет в груди сердце, как на легкие давят травмированные рёбра, вызывая внезапную одышку, словно он бежал целый марафон, и воздуха сейчас не хватает для них двоих. Он безнадёжно таял между ними, становясь общим.       Грейнджер отстраняется первой, переводя дыхание и проходясь языком по своим раскрасневшимся и припухшим губам.       Карие глаза вновь встречаются с серыми, и она улыбается ему.       Сейчас.       Совершенно точно ему.       После их поцелуя.       И это как с разбегу прыгнуть с борта корабля в глубокие пучины моря. Осталось только пойти ко дну и утонуть, с радостью захлебнувшись.       Но вот только пучины вовсе не синие, а медово-карие, а сверху ему в руки уже летит спасательный круг в виде мягкого, до одури нежного поцелуя.       Гермиона, потянувшись, оставляет этот самый мягкий поцелуй на его губах, аккуратно расправляя лацканы пиджака, которые она так отчаянно о этого тянула на себя. Драко успевает поймать её губы, вновь слегка прикусывая их и тут же, уже нежнее, целуя. И, боже, она ещё никогда не целовалась ни с кем настолько потрясающе хорошо. Прямо до глупой дрожи в коленках.       - И не забудь принести все кассеты, что у тебя есть, - его голос хриплый, тягучий, кружит ей голову, - мне нужно многое нагнать и изучить в мире магловской музыки. Гермиона усмехается, обнимая его за шею и чувствуя, как его ладони вновь скользят по её талии.       - Тебе повезло, что у меня довольно хорошие задатки наставника, - она чувствует, как одна рука Драко скользит вверх к её лицу и тут же убирает выбившийся локон.       - Тогда я хочу индивидуальные занятия, - он вновь накрывает её такие мягкие и желанные губы, чувствуя, как она отвечает ему так же яро, также отчаянно, словно она, как и сам Драко, все эти дни только и думала об этой едва ли не упущенной возможности.       - И сколько уроков тебе понадобится? У меня довольно плотный график, - Гермиона медленно отстраняется от него, хитро улыбаясь.       - Тогда тебе стоит всё отменить, - его ладонь скользнула по её щеке, мягко, почти невесомо обхватывая, проходясь кончиком большого пальца по нижней губе, - потому что мне нужно как можно больше уроков, так много, что ты пока себе и представить не можешь, - он на мгновение отстраняется, всматриваясь в её лицо, - и за тобой всё ещё числится должок, Грейнджер, этот момент нам тоже ещё предстоит… обсудить.       Его губы растягиваются в острой довольной улыбке, а рука перемещается на затылок Гермионы, вновь мягко притягивая её к себе, к своим губам.