Миэринская Гарпия

      — Мэрдэ… — протяжно вздохнула Флёр Делакур-Уизли, переворачиваясь на спину, отчего лёгкое шёлковое покрывало сползло с её тела, оголяя обнаженную фигуру вейлы. Несколько секунд посмотрев в потолок, девушка убедилась, что снаружи уже вполне дневное время. Приложив руку к горячему лбу, она болезненно застонала, что, впрочем, из её губ прозвучало лишь призывающе.       Лицезрей эту картину кто-то из мужского племени, неважно, маггл или волшебник — быть беде, потому как удержать свои карнальные желания, в представленной ситуации, не смог бы и Альбус Дамблдор, несмотря ни на свой почтенный возраст, ни на то, что он уже несколько лет как мёртв.       Сопротивляться чарам вейлы — задача не из простых, даже для самых сильных духом. А ведь речь, к тому же, идет о Флёр Делакур-Уизли, которая, ко всему прочему, является крайне одарённой магически волшебницей. Непричастным к вейловским гнездам людям об этом никогда не говорят, но сила представительниц этой чарующей расы напрямую зависит от их магического резерва, ведь именно оттуда их аура черпает свои силы. И потому, ребёнок вейлы и волшебника всегда будет сильнее, нежели при обычном союзе. Матриархи же птичьего народа, старательно создают впечатление обратного, утверждая, что при связи с волшебником, кровь разбавляется и рождаются, как они известны в миру, полу-вейлы или даже четверть-вейлы. Таким образом всё обстоит сразу по нескольким причинам — во-первых, и что самое важное, узнай иные народы об этом факте, на представительниц этой женской расы начнется настоящая охота, куда более серьезная нежели та, какой она является сейчас. Волшебники ведь таковы — пусть и есть среди них хорошие люди, но перед соблазном значительно усилить свой род, любые морали уходят на второй план. Ну и не стоит забывать о втором, политическом аспекте. Как бы прогрессивны не были законы в последнее время, птичий народ всё ещё считался вторым сортом, неравным с волшебниками. А вот четверть-вейлы, пусть на них и смотрели косо, были полноправными членами магического сообщества. Матриархи осознанно пошли на такие жертвы — лишили полноценной жизни слабейших, дабы сильнейшие могли развиваться и продлевать род. Цинично? Такова культура птичьего народа, несколько звериная, но необходимая для выживания.       Впрочем, это уже отступление и вернуться стоит к конкретной представительнице этой расы — Флёр Делакур-Уизли — которая была не просто самой настоящей, полноценной вейлой, но одной из самых сильных в своём поколении. До слабейшей из матриархов ей ещё очень далеко, но знаний и сырой силы у неё вполне достаточно для того, чтобы дать отпор тому, кто мог бы покуситься на её тело в данной ситуации. Ну а беде быть даже не столько потому, что птичий народ крайне негативно относится к посягательствам на свои тела, сколько потому, что Флёр уже третий день чувствует себя откровенно погано, отчего уровень ее раздражения достаточно высок для проклинания за косой взгляд       А она ведь, всего лишь, хотела порадовать своего мужа, Билла Уизли, для чего принялась за очищающую тело диету. Вейлы практически идеальны с внешней стороны, но даже им не чужды проблемы со здоровьем. И Делакур-Уизли, конечно, понимала, что при избранной диете, которая была особенно интенсивной, ей предстоит пережить не самые приятные ощущения, но, Фламель Бессмертный, казалось, что она пытается слезть с иглы! Её трясло и тошнило, она потела и чесалась, плакала и вдавалась в нервный смех, голова раскалывалась. И стоит ли говорить, что при всё этом, настроение у неё было премерзким?       И ведь, как назло, Билл отправился куда-то в Ирландию по делам Банка, так что никто, толком, не мог её поддержать. Учитывая, что они с мужем вели довольно уединенную жизнь за границами работы, обратиться было попросту не к кому. Да, были коллеги и приятели, даже друзья, но никому из них Флёр не доверяла достаточно, чтобы предстать в таком неприглядном состоянии. Настолько близких людей у неё было всего трое — её маман, сестра и, непосредственно, Билл. Чёрт, да даже отцу она бы в таком бесконтрольном состоянии своей ауры не доверилась, а тот слыл своим стальным характером. Маман недавно стала матриархом и дел у неё полно, а малышка Габриэль? Она недавно закрутила роман со своей детской влюблённостью, небезызвестным Гарри Поттером и Делакур-Уизли не хотела отрывать её от этого действительно стоящего парня.       В общем говоря, не имея лучшего выхода, Флёр большую часть дня проводила в постели, пытаясь сном погасить странное самоощущение.       Но всему приходит конец, пришёл он и сегодняшнему валянию в постели. Вейла ещё было попыталась уснуть, но болезненный спазм в животе лишь напомнил о том, что боль никуда уходить не собиралась.       — К чертям диету… — пробормотала девушка на английском. Спроси её кто об этом несколько лет назад, она бы никогда не догадалась, что основным языком её речи будет оный, с Туманного Альбиона. Но именно здесь она жила последние два года, здесь же и работала, а это обязывало. От французского акцента, конечно, она не избавилась, но это было даже к лучшему — клиентам Гринготтса он очень нравился. Хотя, чему тут удивляться? У такого идеального создания как вейла, даже инперфекции речи — привлекательные. В любом случае, суть одна, Флёр стала даже думать на английском, что её порой раздражало, но увы и ах, таковы издержки жизни.       В любом случае, решение было принято. Не стоят обещанные результаты проводимых ею мук.       «Он бы даже не заметил» — вдруг шепнула подлая мысль и Флёр вздохнула. Она не знала почему, скорее всего из-за раздражения, но такие мысли на тему своего супруга стали приходить к ней всё чаще с тех пор, как он уехал. Делакур-Уизли любила своего мужа, в том сомнений не было, он был красив и смел, обладал удивительной харизмой и мог неплохо сопротивляться её чарам, но… Но чем больше, в последнее время, девушка об этом думала, тем чаще мысли шептали ей, что Билл не любит её также сильно, как она его.       Отчего-то стали вспоминаться моменты, когда мужчина пренебрежительно относился к вещам, что её заботили. Это было нечасто, нет, и, зачастую, Флёр это просто игнорировала, но будто назло, мозг стал воспроизводить один за другим моменты, когда Уизли отмахивался от её проблем, называя их глупостями, или игнорировал разговоры о жизни за пределами их гнездышка. Вспомнились и те голодные взгляды хищника, которые явно говорили о том, что он не полностью иммунен к её чарам.       Флёр винила во всём плохое самочувствие, но мозг продолжал твердить, что Билл здесь ради её тела, а не её самой. Что, конечно же, не было правдой, ведь он не раз доказывал свою любовь к ней, к примеру, когда… Когда… В общем, примеров полно, о них и думать не стоит, и сомневаться в его чувствах не нужно. И вообще, во всем виновата эта проклятая диета! Из-за неё поганые ощущения, из-за неё же и эти крамольные мысли.       Флёр окончательно отбросила со своего тела покрывало и встала с кровати, намереваясь отправиться на кухню и приготовить свой любимый кофе по рецепту Билла. Она не знала, где этот англо-сакс научился делать такой чудесный напиток, но с дня их официального знакомства, когда он впервые ей его приготовил, Флёр пристрастилась к нему и пила почти каждый день. Вейла точно не знала, откуда супруг берет некоторые из добавляемых специй и, даже под максимальным напором вейловских чар он не признавался, что, вообще, было странно, но терпкий и островатый напиток без привычных ей сливок, Делакур-Уизли быстро поставила на первое место в списке своих любимых.       Остановившись у ростового зеркала, что примостилось в углу комнаты, Флёр оглядела себя и слегка поморщилась. Да, она всё ещё была усладой для любых глаз — стройное тело подчеркивали округлые бёдра с крепкой попой, а также длинные и стройные ноги; грудь второго размера была упругой даже на вид, с задорно торчащими вверх маленькими розовыми сосочками, которые так любил покусывать Билл; плоский животик манил прикоснуться к себе, провести по нему рукой и насладиться шелковистой кожей, а на идеальное лицо с острыми, птичьими чертами хотелось смотреть вечно. Её длинные белоснежные волосы свободно падали ниже лопаток, при этом практически сливаясь с бледной и нежной кожей.       Но при всём этом… При всём это, были проблемы, вызванные этой проклятой диетой. Темные круги под небольшими, чуть узкими сапфировыми глазами, резко выделялись на фоне нездорово бледного, даже для её молочной кожи, лица, а само оно, лицо, то есть, было чуть осунувшимся, будто она не ела несколько дней.       Старшая дочь месье Делакура не была одной из тех девушек, которые фанатично следили за своей внешностью и пытались подстроить его под стандарты моды, о чём, к примеру, говорил её лобок, скрытый за довольно большим количеством белых волосков, но видеть себя в таком состоянии было неприятно. Не просто как девушке, но как человеку.       Впрочем, это ладно. Раз уж она решила бросить эту диету, то можно выпить и парочку зелий для приведения тела в тонус, невелика потеря, но сначала — кофе.       Пару секунд порассуждав на тему того, стоит ли ей одеваться, Флёр пришла к выводу, что её всё равно никто не сможет увидеть в отдаленном от всех поселений коттедже, а быть обнажённой ей нравилось, отчего она, между прочим, и спала нагишом. Конечно, при Билле так не походишь — его силы воли не хватит противостоять вейловским чарам, но раз его нет…       Флёр просто легонько пожала плечиками и направилась на первый этаж, где у них располагалась кухня. Она была довольно небольшой — всего-то плита, разделенная парой тумб для посуды от раковины, да холодильник и небольшой столик с четырьмя стульями. Но, а что больше нужно двум волшебникам, которые редко приглашают гостей?       Вейла тут же принялась за сбор всего необходимого для кофе, лишь на секунду остановившись, взяв в руки одну из баночек со специями. Она почувствовала странно-знакомый запах, и, отчего-то, он вызывал отнюдь не позитивные эмоции, как можно было ожидать, а некое… Отвращение?       Тряхнув головой, Флёр списала всё на поганое самочувствие и просто принялась за привычный процесс.       Взяв в руку небольшую горсть зерен и убрав те, что ей не понравились, Делакур-Уизли мелко их перемолола и перемешала с парой специй, включая ту, что, почему-то, ей не понравилось. Это странно, но она доверилась процессу. Засыпав кофе в турку, она её слегка потрясла, после чего залила водой и поставила на огонь. Всего пара минут и турка была убрана с огня, а кофе перемещён в чашку. Девушка чуть остановилась, решая насыпать ли поверх молотый зерноцвет, который придавал сумасводящий запах напитку, но решила этого не делать по той простой причине, что уж очень неприятно ее нос, в последнее время, реагировал на интенсивные запахи.       Усевшись в удобном кресле у камина, Флёр вытянула ноги вперёд и выдохнула, после чего втянула носом аромат свежего кофе и её мозг щелкнул.       Она вспомнила.       Она вспомнила этот запах и почему он вызвал столь неприятные ассоциации.       Она вспомнила, когда у неё пошла первая кровь и как маман устроила ей целый курс на тему того, что значит быть половозрелой вейлой. В этот курс входила и длинная лекция на тему того, что некоторые мужчины могут пойти на очень многое, чтобы завладеть представительницей птичьего народа. Среди замысловатых махинаций, спрятался и вполне себе прямолинейный и древний как мир подход — любовные зелья. Обычная Амортенция едва-ли работает на вейл, разве что как афродизиак, но за многие тысячелетия существования жизни, разных зелий и отваров придумали немало. Маман тогда немало времени уделила на показ того, как выглядят многие из их. На вид, на запах, на вкус. И вот, одна единственная специя, среди пятка других, напомнила Флёр об одном очень редком корне, что ей показывали. Она не помнила ни его названия, ни деталей описания, но этот запах — приятный, острый и такой тягучий…       — Нет! — вейла вскочила с кресла, испуганно бросив чашку в дальний угол комнаты, где она разбилась, расплескав кофе по полу. — Нет-нет-нет! — запричитала Флёр и, игнорируя новый спазм боли, рванула к тумбочке, где хранилась та самая баночка. Сорвав крышку, она резко втянула носом воздух и почувствовала, как боль чуть отступила, а в мыслях появилось эфемерное желание сделать ещё одну чашку и, наконец, выпить кофе, которое так умело делал её любимый Билл. — Мэрдэ! — выругалась вейла, поймав себя на том, что потянулась к турке.       Желая быть уверенной наверняка, девушка с баночкой в руках побежала в спальню, где, схватив с прикроватного столика свою палочку, полезла в шкаф, откуда достала небольшой сундук с личными вещами. Направив волшебную палочку на замок, она пробормотала пароль и быстро отворила крышку, после чего, не обращая никакого внимания на дорогие ей вещи, стала рыться в сундуке, пока не нашла необходимое. После встречи с Биллом, девушка никогда не думала что этот набор ей пригодиться, но оказалось, что он был ей нужен ещё очень давно.       Раскрыв небольшой мешочек, вейла достала из него склянку с прозрачной жидкостью и вытащила пробку, после чего насыпала внутрь немного специй. Закупорив склянку, она, с бешено бьющимся сердцем, потрясла ее и стала наблюдать. Всего две секунды показались ей вечностью и сердце пропустило удар, когда жидкость приобрела ярко-розовый оттенок.       — Нет-нет-нет-нет! — запричитала Флёр, доставая вторую колбу и повторяя процедуру, но результат был идентичен.       Он опаивал её любовным отваром. Билл опаивал её. С самого первого дня их знакомства, он использовал на ней магию.       Фальшь! Всё это была фальшь! Поцелуи! Признания в любви! Предложение! Первый танец! Первая… Брачная… Ночь…       От осознания того, что она отдала свою девственность насильнику, опоившему ее, лжецу и монстру, девушке стало плохо. В памяти тут же всплыли все его прикосновения, поцелуй и слова. Она вспомнила, как наслаждалась его грубостью в постели, не подозревая, что это были не её собственные эмоции. Вспомнила, как она считала унизительные слова игрой, но… Неужели это было правда? Неужели он действительно так о ней думал? Как о вещи? Как о своей собственности?       Девушке стало слабо. Не в силах удерживать равновесие, она упала на пол и свернулась в клубок, после чего громко зарыдала. Ей было плохо. Она не хотела всего этого. Самый близкий человек оказался чудовищем и это осознание заставило её погружаться в пучину неприглядных мыслей. Что ей делать? Как ей смотреть в глаза матери? Как… Что… Зачем… Хотелось просто исчезнуть…. Хотелось не существовать… Хотелось, чтобы её никто не знал… Просто… Исчезнуть с лица этого мира.       И вдруг, Флёр закричала от неожиданной боли. Неожиданной, но знакомой. Казалось, что её сжали до размеров маленького шарика и проталкивают через узкую трубку. Таковы были ощущения от аппарации. Но если там они длились всего мгновение, то сейчас не прекращались, будто, вечность.       Девушка кричала, царапала кожу, содрогалась всем телом, но боль не отступала, становясь всё сильнее и отчетливее. Голос сорвался и далее она лишь хрипела, чувствуя, как по лицу что-то течёт.       Всё прекратилось.       Так же быстро как началось, всему пришёл конец. Боль исчезла, будто её и не было, оставив после себя послевкусие «диеты», которая оказалась не более чем ломкой из-за прекращения принятия отвара из того чертового корня.       Флёр почувствовала, как её обнажённое тело обдувает лёгкий, горячий ветерок и она открыла заплаканные глаза.       «Что?» — лишь и смогла она спросить сама себя, когда поняла, что находиться не в своем коттедже, а в каком-то грязном переулке, между высокими зданиями из жёлтого кирпича.       Она, игнорируя ломоту в теле, поднялась на ноги и стала утирать заплаканное лицо, лишь для того, чтобы, после, обнаружить кровь на руках. Это были не слёзы. Из её глаз текла кровь — вот что она ощущала во время этой странной аппарации.       — К-хде… — попыталась она выразить свои мысли вслух, но тут же схватилась за горло. Сорванный голос дал о себе знать и наружу вырвалось лишь хриплое сипение.       Не зная, что делать дальше и всё ещё пребывая в состоянии шока, Флёр чисто инстинктивно подняла с земли свою палочку, что прошла с ней через огонь и воду. Двадцать сантиметров розового дерева, с сердцевиной из волоса её гранд-маман вейлы. Изящная, как и её хозяйка, которую, впрочем, в данный момент мало что заботило. Засланный эмоциями разум просто хотел покоя. Нужно понять где она и срочно отправиться к матери. Она поможет, он будет знать, что делать!       И так, Флёр пошла к выходу из тупикового переулка, где виднелась освещенная ярким дневным солнцем улица, с частыми прохожими, которые, впрочем, куда-то спешили и не обращали никакого внимания на темный закуток непонятного города. Но, внимание толпы тут же переключилось на Флёр, стоило ей только оказаться на широкой улице. Она не успела оглядеть даже своё окружение, поскольку первое, на что упали глаза, это голодные взгляды десятков по-восточному одетых мужчин.       — Мазигон кесир, хаедар! — прохрипел один из ближайших, толстяк в одеждах, украшенных золотым шитьем. Вейла не поняла ни слова, но вот осознание того, что она всё ещё обнажена до неё дошло. Голая вейла, одна, в чужом городе, без знания языка…       На Флёр стала накатывать новая волна паники и она отступила на несколько шагов, попытавшись сконцентрироваться на своей ауре и максимально скрыть ее. Но это было бесполезно. На неё надвигалась толпа жаждущих мужчин. Девушка попыталась вытянуть вперёд руку с палочкой, но та непослушно дрожала, не позволяя сотворить ни единого заклинания. С запозданием до вейлы дошло, что с сорванным голосом, маг из неё крайне поганый. Да, она умела колдовать невербально и даже без палочки, но для этого была нужна концентрация, которую разум Флёр не позволял ей сотворить.       И она пошла на шаг, который был запрещен для любой вейлы, рожденной от волшебника, из-за угрозы раскрыть тайны матриархов. Она начала трансформацию.       Флёр уже слабо помнила, что нужно делать, будучи в полноценной форме птичьего народа лишь единожды, во время своего полового созревания, но инстинкты взяли свое и девушку окутало успокаивающее тепло. Она почувствовала, как магическое ядро в районе её сердца начинает пульсировать и приятная нега разливается по конечностям. Пальцы стали неметь, становясь острыми когтями, а распахнутый в блаженстве рот — окутываться твердым клювом. Приятно чешущиеся руки стали удлиняться и тяжелеть, покрываясь массивными белыми перьями, что вскоре превратились в крылья. Мысли человека стали уходить на задний план, уступая место звериным инстинктам. Инстинктам, которые требовали рвать, клевать и жечь огнем. Но даже со звериным разумом, вейла была выбита из равновесия.       Люди перед ней стояли на коленях.