Катарсис по-флористски

– Вам лилии, верно? – осторожная застенчивая улыбка. Ага, да… лилии. Точно, да, я же сюда за ними притопал. Так, пора хронологию немного восстановить. Блины не удались, так что, чтобы порадовать себя хоть чем-то, моя душёнка отправилась в ближайший магаз-флористос (о как, видали мой французский?). По мне, конечно, вообще трудно что понять можно, но увлечение цветами… это что-то комично-уродливое из комиксов про Дэдпула. Не волнуйтесь, я не педофил, отморозок или маньяк-извращенец – просто мужик среднего столетия, решивший повыгуливать свое скрипящее тело. Та-а-ак, лилии. Я, собственно, чё залип-то. Вы вот когда-нибудь божество видали? Ну, знаете, не в этих ваших «Перси Джексонах» и без чего-то ошеломляюще-стремного под губой, а вот у нас, на дороге? НЕ ВАЛЯЕТСЯ. Ходит там, дышит, еще и улыбается, словно с нимбом на бошке. Я вот, походу, лицезрею прямо сейчас. Вот бы еще отлип немного с глазенками во всю рожу от бедного человека и ответил нормально. – Да… да, лилии. – Бля, вот запнуться – это святое, верно? Как без лишней ебанутости? – Хорошо! С вас… – душа? Апартаменты? Может, органы с кровяной системой? Господи-святой-блин-апельсин, да хоть конечности возьми в оплату, я все отдам без погрешностей! И не шучу ведь, вы его видали? А, точно, я проебланил рассказ о том, кому я тут чашечки коленные целовать готов. Флорист. Вот, все. Какой все?! Да мне даже в голове его так назвать стыдно, — он что-то послебожественное, мама Мия! Я сначала глаза, конечно, заметил. Они офигеть-вау-блин-какие-еще-метафоры-ебануть голубые. Улыбка, бля-я-я… Содержательно пиздец, но я не могу по-другому, смекаете? Реально слов не находится, чтоб описать его всего такого красивого и сногшибательно… сногшибательно… Короче, с ног реально сшибает, верьте мне. Блондин еще, на солнышко похож (смазливо, да, но как про него без этого?). Эта аура его ебабельная, ну прям вот Мона Лиза, а рядом – пушистый собачелло-ангелочек. У него просто реально рядом пес какой-то, которого он поглаживает и на руки берет, тискает (в смысле не меня?). Ладно уж, пойду… Стоп. Имя. Хотя бы его нужно выцарапать. – Извините… Можно узнать ваше имя? – Ну пиздец ты идиот, Вульфвуд, может, еще и визитку дашь, мол, заезжайте там ко мне в комнату, вдруг по пути будет? В подвале, конечно, крысы, но я их ем, мы друзья, все заебос. Он повернулся, удивленно моргая. М-да, я понимаю его чувства. Мужик по виду лет 130 хочет что-то узнать про миловидное существо явно не с этой земли у него самого. Ну, что сделано, то не обдумано. – Ох, конечно! Я Вэш, а вы?.. — А я ебанулся. У него даже имя идеальное… Мне остается со своим полу-пастуховским-полу-пасторским пылиться в вазе у бабушки в кладовке. Ну, зато у нас имена на одну букву… А, бля, это фамилия. – Николас Д. Вульфвуд, – ух, выговорил. Мать, ну зачем ты нарекла меня этим? Ну вот, эх… Ладно уж, проедем мимо. – Хотелось бы с вами пообщаться, не против обмена телефонами? Вы мне очень… – пришло время отключения мозга, — приглянулись. Сука. Он тебе экспонат на ярмарке что ли? Огурец нихуя себе какой, конечно, тут не поспоришь. У меня аж ладони вспотели. Он забавно едва алеет, отворачивается и со скромной такой улыбочкой кивает: – Не против, вы мне тоже… понравились. — Кажись, у меня рот на всю распашку.