***
Сидят значит Чимин, Сокджин и Тэхён. Три красавца их местного разлива. Пьют себе чай с легким ароматом коньячка для настроения. Легким он был первые глотки, а потом Сокджин плюнул в него и сказал: — Значиц, заначка у меня есть, и, вы не поверите, на мозгах трупов столетников. Эксклюзив. Один знакомый подогнал, предлагаю испить его, нежели это неблагородное пойло. Чимин подбирается весь и сразу же выливает содержимое бокала на гниющую землю рядом. Тэхён в пару глотков выпивает свою порцию чайка и даже не кривит свою физиономию плешивую. Пак только хмыкает. Друг всегда был слаб к выпивке, а тут предлагают столетника. Ну грех не испробовать этот дивный нектар, особенно задаром. — Это случайно не тот мертвяк с могилы две сотни тридцать пять? — Чимину нравится видеть, как кривится физиономия Джина при упоминании этого умалишенного, ну прелесть, а не реакция. Сердце съеденное радуется. — Еще одна шутка о нем, и ты не получишь этого напитка, друг мой разлагаемый, — елейно так тянет Ким и щурит угрожающе глаз. — Ну ладно-ладно, — отмахивает Пак и протягивает свой бокал. — Не надо мне тут угрожать, вон червяки и те сбегают от тебя. Ты лучше расскажи, откуда такая дорогая прелесть? — Как это откуда? Черти принесли, они кое-что мне должны, так пытаются задобрить, — пожимает плечами Джин, пока Тэхён, не дожидаясь остальных, потягивает напиток и счастливо жмурится от сладости напитка. — Черти?! — удивленно кричит Пак и даже на ноги подрывается, чуть не разлив жидкость. — Охи, окаянный, хоть одна капля этого напитка упадет на эту землю, и я тебя в нее же закопаю на еще пару сотен лет, — угрожает Ким. — Но да, они. — Я хочу знать, что они от тебя хотели, что еще и должны остались. Рассказывай все, — требует Чимин и делает два больших глотка, морща свой носик от того, как прохладная жидкость растеклась по его телу. — Ох, какая прелесть. — Одно дельце провернули с ними. Как ты понимаешь не совсем легальное в наших местах. Все закончилось хэппи-эндом, и разошлись все с выгодой для себя. Ну вот после этого и пытаются задобрить, — пожимает плечами Ким, а у Пака челюсть падает на землю. — Фу, ну, Чимин, подними ее, а то какая зараза прицепится еще. Пак заторможено кивает головой и ставит бокал на лавочку, где они культурно распивают алкоголь. Наклоняется, и ледяными пальцами, от которых остались то только кости, начинает отряхивать свою челюсть. Дожились, как старпер какой-то вечно теряет челюсть. Хотя от этой новости можно и голову было откинуть. — Заразу все-таки мы подцепили, — говорит Чимин, укрепляя челюсть на место. — Да? — удивляется Тэ, допивая винцо из бокала. — Ага, когда этого кидалу мы приняли в ряды своих друзей, — хмыкает Чим, а Сокджин закатывает глаза. — Ой, да ладно, главное, теперь у нас плюшки есть такие вкусные, давай еще, — отмахивает Тэ и притуляется к Джину бочком. — Такая вкуснятина, вот умеют же делать, а. — Та тебе главное бухнуть, алкаш доморощенный, — отмахивается Чимин. — Но плюшки от чертей это хорошо-о-о. — А я о чем, давай свой бокал, обновлю, — соглашается Ким. — А вообще согласен, черти в должниках — это плюс. — Особенно у нас, — вставляет свои пьяные пять копеек Тэхён и встает на ноги. — Почему никто не танцует? — Стадия «спокойно пьем» пройдена. Вторая стадия «танцуем, чтобы наши конечности утром не нашли» активирована, — комментирует происходящее Чимин и с Сокджином цокается голубыми бокалами. — Как он умудряется опьянеть? — задает риторический вопрос Джин. — Может тоже встряхнем стариной? — Мальчики, — привлекает внимание троицы громкий, писклявый голос где-то в стороне калитки. Чимин даже рот открывает от наглости какой-то шелупоньки, что не дала ему ответить на такой волнующий вопрос Сокджина. Ну серьезно, кто вообще ее пустил на эту святую землю их компании? — Да, девочка, — кривляет эту незнакомку Пак и поворачивает голову в ее сторону, затыкаясь. — Что, от моей красоты язык свой гнилой проглотил? — с наглостью в голосе и высокомерием в глазах произносит барышня. В. Голубом. Блестящем. Платье. — Хочу, — шепчет Чимин, а у самого глаза сияют, как это шедевральное платье. Корсет украшен крупными стразами, которые кидали голубой блик, красивые спадающие плечи, открывали вид на оголенные ключицы, которые были с синюшными пятнами. Девочка недавно пришла в их мир и только начала разлагаться. Как мило. Юбка была в нескольких оттенков синего, а на левой ноге виднелся разрез. Чимин готов взвыть, растерзать всех, но заполучить себе новое платьице. — Что ты хочешь, мертвечина? — высокомерно произносит девочка, а вот Тэхён и Сокджин замирают. Ей хана. Бедняжка. — Деточка, боюсь разочаровать тебя, но ты тоже мертвечина! Но по сравнению с нами красавцами, ты даже близко не стоишь, чучело прогнившее, — весело пропевает Чимин, а у этой гостьи слезы наворачиваются на глаза. — Вот и он так сказал, — хныкает девушка. — Поэтому мне в бокал яд, а сам женится на моей подруге. — Так ты невеста что ли? — удивленно произносит Тэхён, и они снова оценивают ее. Красивый макияж. Платье не совсем свадебное, но вкусы не осуждают как бы. Каблучки тоже не особо подходящие, по мнению Чимина, но это уже такое. Ей это знать не обязательно. — Да, ха-а, мертвая невеста, — плачет девушка и оседает на землю, пачкая свое платье. — Ты мертва, а он женится, вот ублюдок, — шипит Сокджин, а парни его поддерживают. Некрасивая ситуация. — Ну ты, эй, не плачь, найдешь еще себе кого. Даже получше отхватишь, — пытается успокоить Пак, ох и давненько он не видел женских слез и столько бы еще не увидеть их. — Ты-то вон какая синяя вся. Даже платьишко под тон кожи. — Не нужны мне они, я своего хочу, козла богатого, — плачет гостья, а парни только качают головой. — Так-то тут тоже богачи имеются, и я бы даже сказал, намного богаче, чем людишки живые. Вот даже сосед мой, он-то даже свой гроб целехонький имеет. Склеп, что надо, закачаешься, — рассказывает Тэхён. — Хотя, у него там еще кот и собака. Мерзость живая. — А я люблю собачек, а у него есть просекко? — спрашивает незнакомка и даже слезы лить перестает. Во баба. — Ага, даже рисовая водичка водится, — закатывает глаз Тэ, а парни хмыкают, понимая сарказм друга, а вот дамочка не понимает. — Веди меня к нему. Замуж буду выходить, — поднимается на ноги девушка и ярко улыбается. — Вот это прыткость, — опешили парни, потому просто кивают на слова Сокджина. — Так че вести, вон тропа, идешь по ней аккурат к склепу и выйдешь, — пожимает плечами Тэ. — Э, э, э, — встрепенулся Пак. — Дамочка, притормози-ка. — Чего еще? Зачем оттягиваешь мою свадьбу, или тоже за него хочешь? — прищуривает свои обычные очи девушка и внимательно смотрит на Пака. — Та сдался он мне, — отмахивается Чимин. — Платьишко откуда такое? — А, ну это мы в бутике Путанеус покупали, — говорит та и не ждет ответа, уходит в глубь леса. — Норм такой бутик, — хохочет Джин, а все его поддерживают. — Но сходить посмотреть хочется, вдруг что и для меня подберется. А то замахался уже в этом гнилом платье бродить. Глядишь, и тоже замуж выйду, — мечтательно произносит Пак. — Хотя у нас тут такой контингент, что скорее загрызу их, чем соглашусь связать всю свою загробную жизнь. — А как ты собрался туда попасть? — решает уточнить Тэхен, присаживаясь возле друга. — Ну знаю я один лаз, чтобы без хвоста выйти, — недобро так улыбается Чимин. — Не только у некоторых тут есть блат за не пойми какое дело. — Йа, Пак Чимин, — кричит Сокджин, а тот заливается смехом на недовольную морду друга. — Ладно-ладно, вы со мной? — спрашивает Чимин и поднимается на ноги. — Уж больно красивое платье. Хочу. — Ой, да куда тебя денешь-то, естестно с тобой, — хмыкает Тэ. — Только в бутик не пойду, так, пошарюсь. Позаглядую. Может тоже че интересненькое найду. — Главное, чтобы не трупы, а то снова увяжутся за нами, хватит и нас троих, — предупреждает Сокджин. — Эй, мой склепик удобный и вместительный, найдешь кого посимпатичнее, тащи сюда, — ухмыляется Чимин. — А вообще хорошее расположение у меня, вон лесок, ручеек, соседей почти нет. Красота. Даже лавочку прихерачил. Удобно же. — Надо еще столик сюда и пилон, чтобы я мог крутиться на нем, — вставляет свои пять копеек Тэхён, а те ошарашено на него смотрят. — Пилон-то зачем? Тебе мало этих всех прутков? — пыхтит Чимин, явно не представляя тут никаких пилонов. — Так это ж професионально будет все, а пока так, развлечение, — умно произносит Тэхён. — Ля на него, професионал по потере конечностей, — закатывает глаза Сокджин и прячет бутылочку внутри склепа. — Может водичкой окропить, чтобы никто не сунулся? — Тут уже есть все меры предосторожности, — отмахивается Пак. — А теперь шире шаг, покажу вам секретный ход. — Кстати, знаете, что я никогда не теряю? — спрашивает Тэхён, когда парни выдвигаются на шопинг. — Одна моя часть очень хочет знать, а вторая говорит, что ответ меня шокирует, — отвечает Сокджин, а Пак тихо смеется впереди. — Удиви. — Член всегда при мне, приклеенный даже после стольких лет, — гордо произносит Тэхен, а вот остальные складываются пополам от смеха.***
— Никто ничего не потерял в этом шикарном месте? — спрашивает Тэхён, вылезая последним. — Чимин, ты хоть бы предупредил, что ход окажется очень калоритным, мы бы очки прихватили с собой, чтобы не ослепнуть от этой красоты неземной и удобств, — сарказм так и сыпется с их развалившихся ртов. Вид конечно желал лучшего, но сложно поддерживать красоту, находясь глубоко под землей на том свете, знаете ли. Спасибо, что вообще еще все при них. Хотя все это как-то громко сказано. Ну да ладно. Ходят, и то хорошо. — Зато за нами нет хвоста. Ладно, погнали, платьишко само себя не померяет и не купит, знаете ли. И вырубайте свой никому не нужный, престарелый сарказм, — командует Чимин и бодрой походкой направляется к выходу. Пак так уверенно лавирует между памятников, что в черепушки Тэ и Джина приходит общая мысль «Чимин часто тут бывает». Парни решают промолчать об этом и дальше шагают на выход. — Опа, цыпа, ты куда это намылилась, а? — удивленный голос позади троицы пригвождает их к месту, а вот челюсти Тэ и Джина встречаются со скошенной травкой. — О, Куки, а сегодня твоя смена? — удивляется Чимин и улыбается молодому парнишке. — Та Палыч уволился, пока я тут один буду, а там как начальство решит. Так, ты мне зубы не заговаривай, куда это вы навострили свои кости? — Чонгук ставит руки в боки и хмурит брови. — Так, быстренько, туда и обратно, в бутик, — пожимает плечами Чимин. — А эти за алкашкой пойдут, подъязычную косточку тебе в жопу, если я не прав. — Вот спасибо, почему каждый раз, встречая тебя, моя жопа наполняется твоими костями? — тяжело вздыхает Чонгук и поднимает глаза к вечернему небу. И за что ему такая тяжелая жизнь досталась? — Ты повздыхай тут еще, а мы быстренько затаримся и обратно, — предлагает Чимин, пока парочка друзей стоит в полнейшем ауте. — Тебе может что-то надо? Мы захватим. — Встретишь где-то там мои мозги, попроси вернуться обратно, я принимаю ужасные решения без них, — махает троице Чонгук и идет к себе в сторожку чай пить с тортиком. — И без трупов, будь добр. — Та ну тебя, какие трупы. Я живых тащить сюда буду, — хихикает Чимин и убегает к выходу. — Только попробуй Пак, и я нассу тебе в склепе, — в след удаляющейся троице кричит Чонгук. — Придурок. Но интересный. Так, где тут мой тортик. Чимин, Тэхён и Сокджин добегают до красивой улицы, где уже никого нет. Люди разошлись по домам и наверное отдыхают, а вот Пак пришел за покупками и с пустыми руками не уйдет. — Там за углом есть бар, где можно выпить и остаться незамеченным, а я тут прогуляюсь, найду этот бордель или что там было и к вам потом, — дает распоряжение Чимин. — Но мы потом обсудим это еще, — угрожает Сокджин и тянет все еще шокированного Тэхёна в направлении бара. Чимин идет по аллейке и осматривает витрины, вывески и надписи всякие, ему необходимо найти нужную. Правда, что там было он уже не помнит, да и хрен с ним, зайдет, где красивее. Пока Чимин шагает между темных бутиков, в самом последнем горит свет и его хозяин стоит с хмурым выражением лица. — Электронные часы, как такое возможно? — хрипло и как-то заторможено произносит мужчина. — Встали. Не к покойнику ли? В пластиковую дверь что-то с грохотом врезается. Треск. Еще один удар. Сильный треск и дверь открывается, показывая миру нападавшего. Светлые волосы зашевелились, и мужчине резко захотелось сесть. — Понаделывают дверей из фуфла китайского, ну зато сапоги охуенные, такими хоть бывшему в жопу, хоть галопом в Европу, — говорит Чимин, проходя в модный бутик. Его глаза оценивают красоту заведения, а от желания все потрогать, аж слюнки бегут. Он будто бы сорока могильная, забирает все, что блестит. Глаза скользят по платьям, что висят на манекенах, Чимин думает, что примерит все, пока не останавливается взгляд на бледном и перепуганном человеке. — А вы кто? — выдает нетрезвый мозг владельца магазина, и тот готов откусить себе язык, когда видит, как ЭТО закатывает глаза и подходит к нему ближе. — Муж в пальто, не видишь что ли, платьишко симпатичное специально для тебя выбираю, — Чимин осматривает внимательно этого смертного и остается довольным. Солидный мужчина. В горчичном костюме и черной футболке, ему явно к лицу такой стиль. Вот только уж слишком бледный, и как-то глаза нехорошо бегают. Больной что ли? Люди тут вон всякие, боялся, придумывают, не заразно ли часом? — Чей муж? — тупо переспрашивает мужчина, а вот Пак уверяет себя в том, что точно больной. — Твой, — поднимает плечами и смотрит на свои белоснежные кости. — Я не женат, — выдает тот, и Чимин хохочет с этой ситуации. — Тем лучше для меня, котик, — его глаза отрываются от смертного и осматриваются дальше. Все-таки хороший бутик он выбрал. — Это бутик шлюхи? — Что? — тупо переспрашивает мужчина и следует за, мать его за ногу, СКЕЛЕТОМ в розовом платье. Точнее ошметках от платья. — Ебаный в рот. Болле никогда не буду пить. Свят-свят-свят. Чур меня. Шо там еще говорят? — Перекрестись, авось поможет, котик, а пока ты там заклинание ищешь нужное, помоги выбрать платье, — вносит конструктивное, по его мнению, решение Чимин и идет к розовым нарядам. — Я извиняюсь, а белочки, они все такие или моя просто особенная? — спрашивает смертный, но продолжает идти за этим деловитым существом? — Особенная естественно, кстати, Чимин, — представляется скелет. — Думаешь, это лучше или может стоит с открытым верхом? — Я думаю, что это пиздец, — выдает свою единственную мысль мужчина и садится на пол. — Та что ж ты такой впечатлительный то, — закатывает глаза Пак. — Вот раньше были куда сильнее и смелее мужики. Эх, перевелся он. Вот раньше как было, пришел в дом, чтобы что-то забрать, а там мужик. Если симпатичный, вот ты кстати очень симпатичный, только хиленький. Глазки красивые, такие губки милые, а как смотришься-то в этой одежде, м-м-м, так бы и раздел. А, не о том я, не о том, успокойся, не дрожи. Так вот, приходишь, а там мужик симпатичный, вот можно и расслабиться, так сказать совместить приятное с полезным, и никто так не бледнел и не пугался. А сейчас что? Один Чонгук спокойный, да потрындеть можно. Эх. — Я ни черта не понял, отпустите меня, пожалуйста, я никому не скажу, — тихонько шепчет мужчина, а глаза зажмуривает и не открывает. — Белочка, уходи, а? — Я ж сказал, Чимин меня зовут. Не белочка я, это два и три, можешь глаза открывать, переляк, — хмыкает парень и отходит от холодного человека. — Ты бы может оделся, ледяной весь. — Интересно, с чего бы это? — бубнит под нос тот, но глаза не открывает. — Это веё в моей голове. Это не настоящее. — Хочешь, я откушу тебе ухо? — предлагает Чимин, а самому так забавно наблюдать за этим милашкой. Вот действительно, котенок котенком. Так и хочется пожмякать и приласкать. — Не надо-о, — орет мужчина и открывает глаза, уставившись на этого незваного гостя. — Нихуясе. Теперь перед ним стоял парень лет двадцати пяти, розовые волосы до плеч, пухлые губы, хитрющие и наглые глаза, точеное личико, изящное и подкаченное тело, темные соски торчком, а вот прикрывало это тело все те же подранные тряпки. — Нравлюсь? — хищно растягивает свои пухлые губы Чимин и опасно так сверкает своими глазами. — Ты куда скелета дел? Или ты сожрал его, а теперь меня? Или это все-таки белочка переоделась в тебя? — задает уйму тупых вопросов это чудо. — Такой околесицы в своей жизни я еще не слыхал, — Чимин изящно застегивает розовый лакированный ботильон, что спадал с его изящной ножки. — Коть, запомни, альтушки сидят и ждут ответа у тебя в мессенджерах, а я диво, какое тебе божественный мужик послал в благодарность за, должен отметить, весьма пиздатый ассортимент бутика. — Ты че, реальный? — выпадает в осадок мужчина, понимая, что не может быть белочка такой. Ну вот Такой. — Интересно, откуда в твоей кошачьей голове столько дерьма? — наклоняет голову к левому плечу Чимин и внимательно так следит за мимикой мужчины. — Ты че, бухой? — Ну пропустили с мужиками по стаканчику коньячка какого-то там изысканного да сыром заели. Вот видимо меня и накрыло, что тебя вижу. Интересно, что ж там такого было? — немного расслабляясь, мужчина начинает галдеть без умолку. — Может тебя вырубить? — предлагает Пак и поднимается на ноги, а этот странный мужик резко замолкает и облизывается, смотря на накаченное тело перед собой, почти ничем не прикрытое. — А вообще сыр с плесенью — та еще гадость. Я как вспомню, как мы попробовали его, срали пару дней в кустах. — А может, ты задушишь меня своими ногами? — предлагает альтернативу мужчина, а вот Пак выпадает в осадок. — Ебать тебя накрыло, — Чимин хохочет так громко и со всеми вытекающими, что чуть не падает на жопу. — Это тебя так мое несварение чуткого желудка возбудило или то, что там чисто после такой активной чистки? Ля, как сказанул. — Поэт, — плюнул в сторону этого паренька владелец и поднялся на ноги. — Так ты кто? Не белка, это мы поняли. Скелет. Я помню. Откуда вылез доходяга? — Из-под могильной плиты, — пожимает плечами Пак, а наблюдать, как мужик опять бледнеет, — один кайф. Главное, чтобы сердце выдержало, а то Чонгук прибьет и прикопает где-то на опушке подальше от фамильного склепа. Не любит он трупы подкапывать к недавним помершим, а кто любит-то? Правильно, лишняя работа никому не надо. Чонгуку точно. — Тебя призвал кто-то мне отомстить? — хрипло спрашивает мужик, готовясь ко всему. — Да, за то, что ты экономику страны не поддерживаешь, детей не рожаешь и голый не бегаешь по лавандовым полям, — серьезно произносит Чимин, складывая руки на груди. — А еще сказали, ты любишь сладкие вафли с медом. И арбуз с батоном ешь. — Ну ем и что? Вкусно же! — воскликивает мужик и так обиженно сопит, что Пак не выдерживает и опять заливается смехом. От чудной смертный попался. — Ну и ешь на здоровье, а мне платьишко красивое надо, — Чимин возвращает свое внимание одежде и поворачивается голой спиной к владельцу. — А как расплачиваться будешь? — оценивая открывшийся вид, интересуется человек. А вид надо сказать отменный. Накаченая спина, две манящие ямочки и попка орех, что так и просится на грех. О, Юнги бы эту задницу оприходовал прям там. Мозг почему-то из режима «спасти свои булки», перешел в режим «трахнуть чужие булки», и теперь ему было не до самосохранения. — Дык ты ж отдашь мне, коть, — серьезно произносит Чимин и смотрит через плечо на мужика. — Звать-то тебя как, бледная поганка? — Мин Юнги, — отзывается тот и продолжает буравить взглядом шикарную задницу. — Ваши ягодицы такие аппетитные. — Че, лучше сыра с плесенью? — хохоча спрашивает Чимин. — Можно мне приклониться ей? — совершенно серьезно интересуется Юнги. — Ну приклони колено, а платьишко я и сам выберу, чай не маленький, — дает свое великодушное разрешение Пак, возвращаясь к рассматриванию разной блестящей прелести. — Точно ворона. — Что говоришь? — падая на коленки спрашивает Юнги. — Ничего, занимайся, э-э, чем бы ты там не занимался, продолжай, — отмахивается Чимин, не ожидавший, что тот реально будет на коленях перед его задницей. Вот это современный народ. Вот это прогресс. Чимин оценил и заценил, так сказать. А что? Попка у него, что надо, такой не грех и поклоняться. Особенно когда такие мужики перед ней стоят. Юнги думает, что он, черт возьми, делает и не применил ли этот пацан магию. Но потом смотрит на попку и решает, что все «окей» и может немного отдохнуть. Быстрым движением он разводит мягкие ягодицы в стороны и впивается жадным поцелуем в складочки. — Ебать, — кричит от неожиданности Чимин и чуть ли не падает вперед, успевает выставить руки перед собой и упереться на полки. Жадный язык скользит по сжатой дырке и толкается внутрь. Пальцы Чимина впиваются в стеллаж с аксессуарами всякими, и он тихонько скулит. Этот мужчина сводит с ума, такой горячий и прыткий, невероятно. Пальцы Мина впиваются сильнее в ягодицы и разводят их в стороны, чтобы было больше доступа. Он точно свихнулся раз первому встречному вылизывает зад. Хорошенький конечно, но он постоянным партнерам не делал римминг, а тут прям накатило желание, что сложно устоять. Кончик языка расскрывает тугие стенки и толкается внутрь. Как же горячо в штанах, Юнги приходится трахать воздух. Он решает просто плыть по течению и отдаться этому на максимум. Мин лижет своим языком от дырочки до мошонки и обратно, проскальзывает внутрь, смачивая вход и расслабляя его. — О-ох, — стонет Пак, когда язык толкается глубже. — Я уже и забыл, какого это — иметь пылкого партнера. — Заткнись, — командуют сзади, отвлекаясь от своего дела с громким чмоком. Юнги смотрит на дырку и думает, что она слишком красивая и такая маленькая. Ну вот созданная для его члена, который истекает смазкой в штанах и готов в любой момент разорваться. Пак закатывает глаза, когда язык с новой силой толкается внутрь него. Если бы его не держали, он бы сам поездил на этом шикарном лице. — Как хорошо, — стонет Чимин, откидывая голову назад. Палец Юнги скользит внутрь, пока язык вылизывает края дырки. Голова у двоих идет кругом, воздуха мало, и хочется быстрее ощутить большее. — Вставь свой член, животное, — стонет Пак, виляя бедрами. — Будет больно, — сквозь зубы говорит Юнги, ведь в штанах пожар уже. — Блять, я мертвый, что мне будет, вставляй давай, иначе кончу на твоих пальцах, — орет несдержанно Пак и думает, что раньше он бы часами сидел на чьем-то лице и даже не думал слезать, а сейчас член ему подавайте да побыстрее. Давненько стоило найти кого-то. — А, — тупо выдает Юнги и с радостью подрывается на ноги. — А смазка? — Вот без нее я не дам, сорвешь еще мое драгоценное тело, — сразу же отвечает Чимин, нечего тут раздавать такие возможности первым поперечным, хоть и смазливым. Но надо знать себе цену. — Сейчас все будет, — кивает Мин и с болью между ног бежит в мастерскую, где сто процентов есть крем для рук. — Вот. Обратно влетает мужик уже с опущеными штанами и влажным членом. Юнги быстро перебирает ногами, чтобы не запутаться и не упасть лицом в мраморный пол. Крем летит в сторону, руки раздвигают ягодицы, а горячая головка подставляется к дырочке и медленно проникает внутрь. Чимин расслабляется и тяжело дышит, когда внутри начинает распирать. Слюна стекает из уголков губ Чимина, пока член заполняет его. — Ох, великий Будда, что ж ты такой большой, — довольно говорит Чимин и облизывает губы. — Ну же, не тормози там, сникерсни. — Ты слишком разговорчивый для того, у кого в заднице член, — рычит Юнги и начинает выходить, чтобы снова толкнуться. — Быстрее! — командует Пак, а Мин целует оголенное плечо парня и обхватывает тонкую талию, чтобы удерживать его на одном месте. — Как пожелает мой требовательный скелетик, — хмыкает Юнги и начинает безжалостно трахать дырку. — О, да-а. Мин грубо входит внутрь, ощущая узкость этой задницы. Ему сносит голову только от вида, как его член быстро исчезает внутри раскрывающейся дырки, как она принимает его. На задворках сознания он понимает, что не слышит стонов удовольствия, лишь пыхтиние и тихие полустоны на выдохне. Он хмурит брови и меняет угол, пытаясь найти нужную точку. — Яйца, — хрипит Чимин, когда понимает, что пытается сделать мужчина. — Они у меня очень чувствительные. — Уточню потом, а сейчас держись, — командует Юнги, наклоняя еще сильнее парня вперед. — Будет быстрый и грубый трах, скелетик. — Давай уже, — кричит Чимин, когда Мин просто толкается вглубь, сильнее насаживая тело на себя. — Боже, почему он так стоит? — хрипло стонет Юнги, а у самого перед глазами плывет от возбуждения. Юнги крепко держит талию и, не выходя из дырки, толкается обратно. Ни с одним у него не было такого безумного и крышесносного секса, а тут непонятно кто, и они уже трахаются прямо в магазине. Мин с удовольствием отмечает напряженную спину и сжимающийся анус вокруг его члена. — Ах, да, блять, — стонет в голос Юнги, пока его партнер тихо скулит под ним, принимая все, что он дает ему. Громкие шлепки тел, яйца сталкиваются, вызывая стоны Чимина. Юнги с таким удовольствием отдается процессу, что на мгновенье перед глазами все темнеет, а Пак кончает прямо на дорогие украшения. Но сейчас им плевать. — Ах, — громко выкрикивает Чимин, когда тяжелые яйца Мина продолжают долбить по его чувствительным яйцам. — Зверь ненасытный. — Гр, — хрипит Мин, ощущая, что не может довести себя до пика. — Иди сюда, скелетик. Юнги разворачивает несопротивляющегося парня и подбрасывает его, чтобы тот обхватил ногами его талию. Головка направляется в открытую дырку, Мин прижимает его к стеллажам и опускает на свой колом стоящий член. — Такое впервые, блять, моими яцами можно уже разбивать орехи, — хрипит в самую шею Юнги. — Поцелуй меня. — М-м-м, — удовлетворенно мычит разомлевший Чимин и отвечает на страстный поцелуй, позволяя языку мужчины хозяйничать у себя во рту. Член Чимина с капельками спермы начинает снова твердеть, и он от удивления разрывает поцелуй и смотрит на свой живот, где видит, как его мягкий член быстро оживает, возвращая боевую готовность. — Охнуть можно, он оказывается может и так, — Чимин тихо шепчет, откидывая голову назад, и позволяет метить свою шею. — Ты невероятный, — хрипит в шею Юнги возобновляя движения. — Твоя задница такая тугая, скелетик. — Быстрее, прошу, — умоляет Пак, ощущая, как под кожей колит от возбуждения, яйца зажаты между их телами, и они постоянно массируются. — А-ах. Юнги грубо впивается пальцами в ягодицы и разводит в стороны, чтобы можно было глубоко насадить легкую ношу в руках. Прекрасный вид на открытый ротик, глаза прикрыты, а реснички дрожат, когда он входит глубже, чем до этого. — Я скоро, — хрипит Чимин, когда его член проходится по жесткой ткани футболки. Лучше бы снял уже все, почему он один голый? Его член дергается и изливается на живот горячей спермой, которую он выплескивает порциями. А Юнги продолжает трахать его горячую дырку. Он не может довести себя до оргазма, как не бы пытался, его возбуждение лишь усиливается, а вид кончающего парня просто невероятный. От таких эмоций на этом шикарном личике можно было обкончаться не притронувшись к себе, но его член стоит и не думает кончать. — Трахни мой рот, — просит сиплый голос Чимина. — Давай, Юнги. Ты обязан со мной кончить! — Хорошо, — просто соглашается Мин, от такого предложения отказался бы лишь безумец, а он таким не было. Ну, по крайней мере, пока не был. Чимин опускается на колени и смотрит в темные глаза мужчины. — Блядство, ты так шикарно выглядишь на коленях, скелетик, — Чимин ухмыляется и обхватывает пухлыми губами головку. На вкус солоноватая, но это даже плюс для него. Приятный вкус. Он лижет уретру, уздечку и обводит своим шаловливыми языком головку. Рука обхватывает ствол и начинает медленно двигаться, пока губы обсасывают, словно мороженное, головку. Юнги громко стонет, когда кончик языка надавливает на уретру, а рука резко переходит на быстрый темп. Рука Мина ложится на макушку парня, и он несильно хватает розовые волосы в кулак, толкаясь в рот. Чимин довольно мычит и медленно проталкивает член в себя. Приятная тяжесть на языке подстегивает парня к активным действиям, и он начинает сосать как в последний раз. Громкое чавканье, слюна размазана по лицу и стекает на шею и ключицы, пачкая все, но им все равно. Каждый гонится за оргазмом. Член Чимина встает в третий раз, чем удивляет своего хозяина окончательно. Свободная рука опускается между раздвинутых коленок, и он начинает легкими касаниями гладить свой эрегированный член, опускаясь к яичкам. Чимин стонет прямо в головку, пуская вибрации по стволу и вызывая ответную реакцию у мужчины. — Да-а, скелетик, я сейчас, еще, давай, сожми глотку, ну же, — грубо просит Юнги, не узнавая свой голос. Чимин повинуется и стонет, ведь начинает себе надрачивать быстрыми и рваными движениями. Юнги толкается пару раз в узкое горло и обильно спускает прямо в рот парня. Сперма выстреливает резко, но Чимин с готовностью ее глотает и не выпускает член изо рта, пока тот не опадет. Мин громко стонет, ощущая, насколько много из него вытекает спермы. Тело трясет, перед глазами белые пятна прыгают, а головку сжимает от вырывающегося стона Чимина. Он довел себя в третий раз рукой, пока сосал его член. Они тяжело дышат, а мир вокруг медленно возвращает резкость да и сам появляется. — Теперь ты обязан объясниться передо мной, а потом жениться, — выдает его рот, даже не подумав подключить мозг к фильтрации. Юнги натягивает штаны на себя, пока Чимин медленно моргает и осматривается вокруг. — Что объснить? — удивляется Пак и садится на пол, а возле него умащивается Юнги и прижимает к себе. — Ну как ты тут оказался, давай с этого. Разве тебя не должны были призвать? — спрашивает Мин, а Чимин тупо на него смотрит и моргает, не понимая ничего. — Сейчас високосный год, и каждая нечисть может выйти в мир людей. Это год хаоса, когда черное — не черное, а белое — не белое, — пожимает плечами Чимин, тихо объясняя. — Не знал, я не особо силен в этом, знаешь ли, — говорит Юнги. — А тут ты зачем? — Платье хочу, — надувает губки Пак и смотрит такими щенячьими глазами, что Юнги хохочет. — А я таунхаус хочу, что будем делать? — дразнится Мин, а Чимин чуть не задыхается от возмущения. — Раз таунхаус не идет к Юнги, Юнги пойдет к нему, — выдает умную и только ему понятную мысль Чимин. — Но сначала платье, Юнги. — А потом ты мне таунхаус купишь? — ухмыляется Мин и встает с пола. — Пошли. Когда довольный Чимин выруливает из магазина с несколькими огромными пакетами и в новых обновках, он врезается в очень высокого мужчину с перепуганными глазами и страной улыбкой. За ним мельтешил взволнованный парень. — Юнги, ты как?! — орут эти двое, от чего Чимин подпрыгивает на месте и недобро так щурит глаза. — А вы с какой целью интересуетесь, господа смертники? — елейно спрашивает Чимин. — Даже не думай, что бы ты там не подумал, — грозится Юнги, появляясь следом за парнем. — А вы разве не ушли домой? — Я про таунхаус подумал, — улыбается Чимин и строит такие милые глазки, что Юнги ему не верит. — Ага, поверил, — кивает Мин и смотрит на друзей. — Таунхаус? — спрашивают четыре голоса одновременно, заставляя Мина вздрогнуть. — О, парни, я немного задержался, но смотрите сколько подарочков у меня, — Чимин трясет пакетами перед парнями, а вот двое других краснеют, словно девственницы. — А мы себе парней нашли, — ухмыляется Тэхен и сдает всех сразу. — Нихуясе, — выдыхают ошарашенные Чимин и Юнги, а вот эти двое икают от испуга. — Коньяк был с виагрой. Очень мощной, ну мы и вот, — заикается Хосок и пытается донести всю историю в двух словах. — Теперь понятно, почему я не мог кончить, — хмурится Юнги, но в тоже время обнимает скелетика. — А что за таунхаус? — спрашивает Сокджин. — Предлагаю Мину посетить свой дом, — ухмыляется Чимин, вызывая удивление у друзей. — Думаешь стоит? — неуверенно произносит Тэхен, а Джин кивает в поддержку. — Ага, он стоит того, — улыбается счастливо Чимин и целует щеку мужчины. — А можно нам тоже? Мы тихо посидим, можем даже на коврике возле унитаза, — хлопают глазами Намджун и Хосок, желая тоже увидеть, куда это ведут друга. — Мальчики, у вас уже есть шикарнейшие партии, которые живут со мной. Думаю, вам понравится. А если не понравится, ебал я ваше мнение в рот, пока меня ебет ваш дорогой дружок, — радостно сообщает Чимин.***
Перед склепом Чимина стояло несколько лавочек новых, столик, где было семеро граненых стаканов, бутылка с алкоголем, что поставили им черти. Тэхён с Хосоком громко стонали за склепом, наслаждаясь друг другом. Чонгук, Чимин и Намджун сидели над желтым, единственным цветочком и спорили, что это за вид. Юнги и Сокджин молча бухали. Иногда обменивались фразочками. Предлагали, наверное, тосты. Чокались. Методично опустошали бутылочки. Смерть удалась.