Знаки внимания

      Нобара всегда говорит громко. Не только для Юджи, вообще — видно, как напряжена её шея. А уж когда она злится… Что, в общем-то, тоже почти всегда.       — Я серьёзно! — кричит она, беспорядочно размахивая руками. — Не трать своё время на всяких лохов!       Юджи смеётся и тыкает пальцем в лоб: «Я знаю». Он же глухой, а не тупой. Понимает, что никто не ищет настоящей любви в приложениях для знакомств. Особенно парни! Просто…       «Просто», — он подносит собранную в горсть ладонь к груди, — «я хочу попробовать».       — Мы же только что ели? — непонимающе хмурится Кугисаки. — Ну, можем взять с собой по вафле или типа того…       Она отворачивается, и он больше не понимает, что она говорит. Юджи, в принципе, привык: слышащему сложно подстроиться. По движению челюсти ясно, что она продолжает кричать, но не разобрать, что: не видно лица, губ. Он смиряется, ждёт, когда она снова повернётся, выуживая из кармана телефон.       Я не хочу есть! Я сказал хочу попробовать ｡ﾟ(TヮT)ﾟ｡       Юджи стучит по плечу подруги, суёт ей в лицо мобильник с набранным текстом. Она хохочет, машет рукой, и Юджи почти перестаёт ощущать неуместное надоедливое разочарование. Мысль о том, что попереписываться можно и из дома, оттесняется упрямым «сплетничать лучше при личной встрече».       Юджи сам решил, что, поступив в колледж, будет почаще выбираться наружу. Решил приложить усилия, завести новых друзей, встроиться в обыкновенную, не заточенную под его нужды жизнь. Переехать в большой город решил, поперёк отцовских возражений, сам. Нарочно. Потому что дружить и общаться только с теми, кого подкинет теснота пригорода, ему было мало. Юджи хотел настоящей, большой жизни.       Так что ему кажется, что права огорчаться у него нет. Всего, что он имеет, он хотел — включая трудности.       И Юджи старается. Набирая в телефоне «спасибо за вечер ＼(＾▽＾)／», он честно старается испытать благодарность. Старается, обнимая Кугисаки на прощание, не думать о том, чего он не смог ей рассказать за обедом. Набор текста в мобильнике, попытка уложить всю историю в понятные Нобаре простые жесты, минуты, когда они не глядели друг на друга, на что-нибудь отвлёкшись — всё это съедало так много времени. Юджи просто не успел рассказать, как он на самом деле расстроен.       — Пока! — Нобара машет рукой. — Пиши!       Он кивает и тоже машет ей. Машет-машет-машет, пока Кугисаки не скрывается за поворотом — и, развернувшись, широким шагом направляется к метро. Ничего, думает он, ничего. Всё-таки, они неплохо провели время. Даже весело.       Нормально.       Просто Юджи не в настроении, потому что тот парень, Инумаки, был невероятно хорош. С ним было легко общаться, он прекрасно владел жестовым языком и вообще — Юджи коснулся на секунду вспыхнувшей от смущения щеки — языком. Он славно шутил, хорошо пах, и как бы они ни лёг на Юджи сверху — всё было удобно. У них могло бы получиться. Должно было получиться.       Может, Юджи сам виноват в собственном разочаровании, завысил ожидания без причины. У Инумаки в профиле сразу было сказано: не ищу длительных отношений. Не стоило думать, что он мог бы изменить мнение после пары — чувственных и нежных, но всё же просто — перепихонов. А уж искать знамений судьбы в том, что они оба не говорят, полагаться на это... не только глупо, но и оскорбительно, честно говоря, по отношению к ним обоим.       И всё же, когда ладони Инумаки сшились в «друзья», сердце Юджи охнуло и неловко плюхнулось на диафрагму, больно споткнувшись об отказ. Покорно повторяя движение Инумаки, Юджи подумал, что это похоже на ироничные медленные аплодисменты из американского сериала. Браво, придурок, поздравляю с очередным блестящим приземлением во френдзоне.       Спустившись в подземку, Юджи направился к терминалу, чтобы пополнить транспортную карту. Станция небольшая, и терминал всего один, но, вопреки ожиданиям, перед ним не было никакой очереди. У Юджи от волнения зашевелились кишки: вместо сияющего белого автомата очередь выстроилась перед единственным кассовым окошком. Значит, придётся объясняться с кассиром…       Юджи вытащил из кармана мобильник и сердито уставился на красную цифру в углу экрана: 1%. Можно успеть. Окинув оценивающим взглядом небольшую быстро движущуюся очередь, Южди прикинул, что набрать текст лучше заранее, тем более, что позади него постепенно копился тиранозавровый хвост из спешащих людей.       Здравствуйте мне нужно пополнить карту на 48 часов по льготе по слуху ツ       Вроде, всё понятно. Чтобы не тратить драгоценную энергию, Южди заблокировал телефон и полез в карман, приготовить заблаговременно отложенные шестьсот йен. Когда последний стоявший перед ним человек отошёл от окошка, Юджи был во всеоружии. Он уверенно улыбнулся, постучал пальцем по экрану смартфона, смахнул наверх и развернул дисплей к кассиру. Но тот лишь непонимающе моргнул. Юджи взглянул на экран и похолодел: телефон разрядился полностью.       Ладно.       Стараясь замедлить участившееся дыхание, угомонить враз пустившееся галопом сердце, Юджи принялся соображать. Что делать? Может, просто отдать деньги? Отдать деньги и карту? Деньги, карту и сертификат…       Да, точно!       Он сунул руку в карман и еле удержался, чтобы не вмазать себе по морде: транспортная карта у него при себе была только цифровая. В телефоне. Который сел.       Спиной Юджи чувствовал набухающее возмущение застрявшей по его вине очереди. В груди нарастала паника. Слабенький внутренний голос, подсказывающий отойти в сторону, пропустить спешащих и попросить кого-нибудь о помощи, потонул в набате пульса, в неловкости и стыде — Итадори не видел кошмарных снов, кроме вот таких. Простейшая, глупая, маленькая ситуация, в которой он не может сориентироваться, и все на него смотрят. Смотрят и кричат. Голоса не доходят до него даже сквозь слуховой аппарат, но он чувствует, что кричат. А он застыл в нелепой позе, указывая пальцем на чёрный завиток аудиопротеза в левом ухе, и не может пошевелиться.       Чёрт!       Если бы Нобара удосужилась выучить хоть четверть жестов из самоучителя, если бы Юджи взял с собой пауэр-банк, если бы они договорились встретиться в другой день, если бы он пополнил карту заранее, если бы он надел другую куртку, в кармане которой оставил проездной, если бы он не был таким рассеянным, если бы не переехал в этот проклятый огромный пёстрый город, в котором никто не ищет серьёзных отношений, если бы рядом был кто-нибудь, хоть кто-нибудь…       Перед глазами спасительным белым флагом замелькала чья-то ладонь. Чьи-то пальцы коснулись скулы, предлагая: посмотри сюда. Белые руки на фоне чёрной куртки сложились в «помощь».       «Тебе помочь?»       Юджи сморгнул пелену с глаз, стряхнул беспомощность. Непослушными пальцами показал: «проездной билет», «деньги»… нет. «Проездной билет» «купить».       «Сколько дней?»       Уверенно говорящие руки принадлежали молодому темноволосому парню. «Не волнуйся, подожди», — попросили руки. Они приняли от обмершего Юджи ламинированное медицинское свидетельство, повлажневшие в нервной потной хватке деньги — и обменяли их на новенькую бело-зелёную проездную карточку. При взгляде на плавный курсив движения этих пальцев Юджи чувствовал, как отступает паника. Зашедшееся галопом сердце сделало ещё пару неловких скачков и снова забилось ровно.       — Больше не теряй.       «Я не потерял», — возразил Юджи. «Забыл».       Они отошли в сторонку вдвоём, неловко встали у стены. Дышалось ещё тяжело, но страх рассеялся; в ногах возникла ватная слабость. Прощаться с незнакомцем отчего-то не хотелось.       «Как тебя благодарить?» — Юджи предпринял осторожную попытку улыбнуться. «Любишь кофе?»       «Ничего не нужно».       Спаситель внимательно смотрел, казалось, с узнаванием — и не уходил, пускай от кофе отказался. Юджи тоже прилип к нему взглядом. Теперь, когда кризис миновал, и не нужно стало усиленно следить за каждым движением, появилась возможность изучить незнакомца. Аккуратные ногти, чистые светлые ладони, тонкий чёрный ремешок часов на запястье. Рост, пожалуй, средний, чуть выше самого Юджи. И лицо. Мягкие, чётко артикулирующие губы, узкий подбородок. Щедро обведённые взлетающей линией чёрных ресниц глаза удивительного синего цвета. Как подсвеченное молнией густое грозовое облако. Как чистый стеклянный стакан крепко заваренного чанг шу.       «Красивый» почти выходит само. Юджи спохватывается в последний момент, исправляясь на «поедим вместе?» — и добавляет: «пожалуйста!»       Парень кривит брови. Тонкие, словно угольным карандашом нарисованные брови… Юджи силой заставляет себя смотреть ниже, не в глаза, на губы и руки, спрашивающие: «Зачем?»       «Я тебе должен», — просто отвечает Юджи. — «Дай телефон».       Он старается не лыбиться, вбивая свой номер в чужой мобильный, подписывая: И-та-до-ри Ю-джи. И не сдерживается, когда незнакомец представляется, разглядев его имя:       «Ме-гу-ми. Фу-ши-гу-ро Мегуми».       «Мегуми», — слоги нового имени на ощупь мягкие, как зефир. «Значит, мне повезло сегодня».       Земля под ногами начинает вибрировать, предупреждая о скором прибытии поезда.       «Напиши мне», на прощание просит Юджи, даже повторяет пару раз, чтобы Мегуми точно запомнил. Не то, чтобы так уж важно ему было вернуть долг своему спасителю. Просто от мысли, что Мегуми прислал бы ему сообщение, становилось приятно-щекотно в носу и в груди, и очень хотелось, чтобы он это сделал.