Перекур.

Июльская ночь всегда славилась своей теплотой. Темно-синее небо было залито особенно яркими звездами. Было такое чувство, словно сам космос забавлялся с бесконечным количеством цветов, создавая переливы на небе от синего до фиолетового или от холодного зеленого до на удивление яркого голубого. Летом небо раскрывалось в новых красках, особенно, если вы находитесь далеко от города. Предположим, где-нибудь в хвойном лесу. Вы стоите посреди опушки, ели смотрят на вас сверху вниз, одаривая приятным запахом мокрых иголок от недавно прошедшего дождя. Поднимая голову вверх, вы замечаете, как они вас окружают. Но никакой опасности вы не чувствуете. Только умиротворение находится с вами, наконец позволяя отдохнуть от той суеты, что преследует вас с самого рождения. Тихий шелест короткой травы, стелющейся от легкого порыва ветра, и пение цикад – единственные звуки, окружающие вас. Никаких людей, никакого гула. Только вы и ваши мысли. Только вы и ваше спокойствие. Но не это окружало Долорес Дельгадо. Как раз таки она и находилась под всей этой красотой. Она была упрятана глубоко под землей, в некоем секретном комплексе “Амбреллы”. Но она не рвалась наружу, пытаясь покинуть подземное сооружение. Даже наоборот – она спокойно заполняла очередной отчет о проекте, что приближался к концу спустя месяцы изучения, спустя столько проб, ошибок и, наконец, успеха. Она держала белоснежную кружку, наполненную горьким и уже совсем холодным кофе. Наклоняя фарфор к своим губам, касается жидкости и медленно хлябает остатки когда-то горячего и ободряющего напитка. Но спустя столько стаканов былой эффект прилива энергии уже не был таким броским. Она попросту поглощала питье по старой привычке, совсем не чувствуя разницы от, предположим, обычной воды. Усталость берет верх, когда темноволосая девушка ощущает бессилие в ведущей руке, в которой синяя ручка уже не держится так крепко, как хотелось бы, а наоборот – расслабленно и лениво. Собирая последние силы, она приподнялась, мимолетом забирая почти пустую пачку сигарет. Девушка машинально трясет коробку и понимает, что там осталась одна единственная сигарета. Со вздохом, она ставит кружку кофе на лабораторный стол и покидает кабинет, оставляя все на своих местах. Время перекура. Она медленно ковыляет по одиноким коридорам, горько прокашливаясь. От внезапной яркости белых стен, ее кулак тянется к темным, сморщенным в негодовании, глазам, медленно потирая. Но временная слепота не мешает ей дойти до знакомого места, откуда она уже слышит известный ей свист и радостный возглас. – ¡Oye, preciosa! – поприветствовал Долорес ее старый знакомый… Луис Серра. – Hola, hola, – устало пробубнила девушка, подходя к высокому, по ее мнению, мужчине. – Ты чего не спишь еще? – Я? Тебя ждал. Я же знаю, как сильно ты любишь курить по ночам, – отшутился испанец и приподнес сигарету ко рту, делая первую глубокую затяжку. Долорес посмотрела на мужчину с недоверием и вскинула бровь вверх, доставая последнюю сигарету из красной коробки. Она знала, что он снова заигрывает с ней, поэтому можно было часто лицезреть настроженность от очередного неуместного кокетства с его стороны. Парень ее совсем не привлекал. Однако, она любила поиграться с его чувствами, как кошка с мышкой. Она не была глупа или наивна. Уже давно знала все реалии этого мира, отчего в характере наблюдалась прямолинейность. А также, высокомерие, которому она не давала выходить наружу, разве что в редких случаях. Луис выдохнул и взглянул на девушку с самодовольной ухмылкой на лице. Казалось, будто она всегда была приклеена на губах молодого человека, создавая образ “дерзкого парня”. Он не мог понять, нравилась ли она ему, или это были обстоятельства, что заставляли так думать. Он был уверен, что чувства по отношению к его дорогой подруге глубоки, но было ли так на самом деле? – Да ладно тебе. Вон, отчеты дописывал, – исправился он, начиная тихонько посмеиваться с ее недовольного выражения лица, пока его рука броским движением указывала в сторону его лаборантского серого стола. Дым выходил из его рта при каждом смешке, пока совсем не испарился. – Болтать ты умеешь – это я точно знаю. Не будь занозой в заднице – подожги-ка сигаретку, – самоуверенно приказала девушка, протягивая ему табачное изделие и опираясь на стену рядом с ним. – Есть, мэм, – важно сказал мужчина, запихивая свое курево в рот, затем придерживая сигарету зубами. Он достал из кармана тяжелую золотую зажигалку и тут же открыл, вскидывая крышку вверх большим пальцем. Ярко-голубой огонь вспыхнул и поджег сигарету старой знакомой. – Ты устала, м? Уже достала эта работа, а, ¿mi reina? – Не делай вид, будто она не достала и тебя, bobo, – со насмешкой проговорила барышня, прежде чем сунуть никотиновую палочку себе в рот и сделать желанную затяжку. Легкая ухмылка появилась на лице Долорес. Девушка наконец ощутила любимый аромат, наполняющий легкие, давая на время забыться и почувствовать эйфорию. Мужчина же, в свою очередь, грустно покачал головой. Видимо, ее слова были правдой. – Достала, – вздохнул Луис, делая очередную нервную затяжку. – Вообще не понимаю… зачем я в это ввязался? Думал, что делаю все ради людей, но нет. Только этот проект “Немезис” – сплошное зло. Еще и тебя с собой втянул. Кареглазая девушка зыркнула в его сторону, хмурясь, искренне не понимая почему он продолжает винить себя, если когда-то они давали слово друг другу оставаться вместе даже после выпуска. Возможно, ей просто было нечем заняться, из-за чего давала обещания, якобы строя “планы на будущее”, которого не было. Она убрала сигарету ото рта, давая дыму выходить через нос и рот, пока говорила. – Не говори глупостей. У меня своя голова на плечах. Захотела – пошла. Поэтому я здесь, с тобой. Да и тем более, куда мне еще податься? Тогда Амбрелла казалась тем самым удачным и доступным вариантом, а что теперь? Все карты раскрыты – мы в ловушке, пока не закончим проект. Maldito contrato… – прорычала девушка, вспоминая условия при которых их приняли на работу. Контракт. И дураку было ясно, что она просто играла роль “хорошей” подруги. Но будучи такой верной, продолжала бы водить бедного мальчика за нос? – С другой стороны – нам недолго осталось. Этот месяц – последний, так что… После этого хочу вернуться обратно в Испанию, в Вальделобос. В груди такое предчувствие нехорошее… – задумчиво пробубнил Луис, смотря в пол. Упоминание деревни, в которой вырос Луис, слегка ошеломил брюнетку. – В Вальделобос? Серьезно? – не скрывая удивления спросила Долорес. – Я думала, что ты наоборот хотел оттуда бежать, – хмыкнула девушка, делая очередную затяжку. Тут-то и проявилось высокомерие, о котором упоминалось ранее. Невзначай, ей нравилось давить на больные мозоли людей, выковыривая еще незажившую рану снова и снова. Но, какой сюрприз, когда кто-то упоминал ее отношения с семьей, она загоралась, будто спичка, бубня себе под нос что-то несуразное от гнева, переполнявший ее пустую голову. – Ну, хотел, да. Я же рассказывал тебе… Ну, ты помнишь. – Помню. Повисло неловкое молчание, каждый задумался о своем. Долорес, к примеру, вообще не горела желанием возвращаться в место, так называемое “домом”. Там она чувствовала себя скованно, даже если покинула семью почти пять лет назад. Вечно от нее требовали всего… хорошо учиться, не гулять, не заводить друзей, не отвлекаться, идти за целью, поступить на биолога в колледж мечты… хотя бы в колледже она смогла оторваться как следует. Она всегда отказывалась понимать своих родителей. В мыслях никогда не пробегали суждения и вопросы по типу “а почему они так поступали?” или “а хотели ли они лучшего для меня?”. Нет, ей было легче быть при своем мнении. Казалось бы, конфликта можно было избежать, но ей так не хотелось. Так и оставим ее со своими демонами, пусть продолжит жить так, как ей вздумается. Озлобленность на обстоятельства всегда будет идти за ней до самой смерти, сохраняя детскую обиду, изнутри сжирая остатки человечности и доброты. Долорес снова закашлялась, крепко зажимая сигарету меж пальцев, стараясь избежать ее падения на пол. Последняя все-таки… – Знаешь, а я бы поехала с тобой. ¿Quieres? – спросила девушка, убирая руку ото рта. – Я не хочу гнить одна, буду с тобой. Как тебе? Даже если сейчас она говорила об этом так легкомысленно, это все равно заставило Луиса улыбнуться. Может, это и были слова на ветер, но это много значило для мужчины. Как он думал, она имела большое значение в жизни. Он шел за ней, как потерянный щенок. Гонялся за чувством любви, которое сам себе и надумал. – Vamos a ver, – спокойно ответил он. – Я тебе точно говорю, – подмигнула Долорес. Улыбаясь в ответ, женщина застенчиво отвернулась, стараясь скрыть свои чувства под привычным фасадом озорства и игривости. Она хотела показаться ему оторвой, прямо как в колледже, а не какой-то скучной всезнайкой, какой ее знали в школе. Хоть они и познакомились в лет шестнадцать, и он понятия не имел, какой она была до их встречи, она все равно хотела быть сорвиголовой в его глазах. Хотела быть такой же веселой и задорной. Таинственной и завораживающей. Но гордость не давала ей понять, что на самом деле ничего из себя не представляла. – Я заметил, что ты много куришь в последнее время, – после недолгой паузы, с интересом подметил Луис, вытягивая шею, чтобы взглянуть на девушку. – Да и со сном у тебя все плохо. Кофе только выпиваешь и все… ты даже не прикоснулась к сэндвичу, который я принес тебе в кабинет еще утром! – Не захотела. Да и незачем, – отмахнулась брюнетка, снова делая затяжку. – Я не голодна, и со здоровьем у меня все… – она прокашлялась. – …все хорошо. А тебе какая разница? Ей всегда было на себя все равно. Какой бы ухоженной она не являлась, ей было легче отрекаться, чем стараться исправить собственное положение. Неужели она не любила себя настолько, чтобы бросить курить или хотя бы заняться спортом? – Мне? Так я же беспокоюсь о тебе, – заметался испанец, смотря на девушку с волнением, хотя его голос и звучал обычным. – Ты – моя давняя подруга. Да и к тому же – близкая! – А когда впервые мне их впихивал – не беспокоился, – с насмешкой брякнула Долорес, делая затяжку, снова и снова наполняя легкие никотином. – Ты – виновник моей дурной привычки. – Слушай, это было давно и… ну, ты сама была не против, – игриво ударив девушку по плечу, пробубнил Луис, вспоминая минувшие дни колледжа. – Я не впихивал тебе сигарету в рот. – Ааа, точно… ты же сначала меня напоил, а потом только… ну да, это уже совсем не то, – саркастически подметила Долорес. – Нет, нет. Это другое. Времена колледжа всегда вспоминались паре с улыбками на лице. Луис впервые проводил время не в какой-то скучной деревне, а в элитном колледже Великобритании и отрывался там, как мог. Вероятнее всего, чтобы боль от потери близкого ему человека – его любимого дедушки – утихла. Он злоупотреблял алкоголем в свои семнадцать лет, а курить начал еще давно – крал толстые сигары у опекуна. В первые разы табак казался горьким и невкусным для тринадцатилетнего Луиса, но со временем ему нравилось все больше и больше. По прибытию в Великобританию, доставать сигареты было сложнее, связи с тем, что он был несовершеннолетним в большом городе. Но когда ему это мешало? Так и Долорес: недалеко от него ушла. Несколько раз “попробовав” табак на вкус, девушка не могла остановиться и свое утешение находила в них. Стресс снимало рукой хотя бы на пару мгновений после затяжки: жить становилось легче, мир преображался, казался легким и воздушным, прямо как дым, выходящий из ее рта при выдохе. Она постоянно клянчила у Луиса контрабанду, пока сама не смогла покупать сигареты. Но не только никотин был развлечением студенческой жизни Долорес и Луиса – они любили ходить на всякие вечеринки и выпивать. На таких мероприятиях Луис всегда стремился флиртовать с какой-то девчонкой, которая показалась ему “милой”, хоть он и считал, что любая девушка для него – идеал. Долорес, в свою очередь, всегда его оттягивала, чтобы он оставлял девушек в покое. Каким бы “мачо” он не хотел показаться, пьяный подросток никогда не оставит хорошего первого впечатления. Два испанца нашли свою свободу во времена колледжа: Луис был среди нормальных людей, а Долорес наконец была освобождена от родительского контроля. Они и сами не поняли, как сблизились в первые дни знакомства. А их бурное общение началось только после того, как ругательное слово на испанском вырвалось из уст Луиса на одной из пар по химии. Долорес сразу поняла… это ее человек. – Не делай вид, что тебе было не весело, mi belleza… – дразнил мужчина, засматриваясь на красоту девушки. – Я не могу забыть наши походы в ночные клубы, когда нам было по семнадцать. Острые ощущения мне были по вкусу. Помню, как каждый раз старались не попасться на глаза охране. – Было весело, я и не отрицаю. Просто признай, что ты хотел найти себе собутыльника и друга-курягу, поэтому ты меня испортил. ¡Yo era una buena chica! – воскликнула Долорес, играя жертву. – Кому ты врешь? Ты может и хорошо училась и все сдавала вовремя, но ты была еще той… кхм… estás loca, – хихикнул Луис. – Не обижайся, bella. – И после этого ты мне говоришь, что каждая девушка тебя хочет? Черта с два! – посмеялась Долорес, делая последнюю затяжку и поспешно выбрасывая бычок в ближайшую корзину. Девушка потупила в пол, смотря на бычок в корзине. Прикусив губу, она медленно посмотрела на Луиса, складывая руки на груди. – Есть сигаретка? – как ни в чем ни бывало спросила женщина. – Для тебя – нет. Ты себя видела? Ты бледная, как смерть. Вроде биолог, а не знаешь, что нужно нормально питаться. Я удивлен тому, как ты еще не умерла при таком образе жизни, – проворчал Луис, выкидывая остатки собственной сигареты в мусорный бак. – ¡Soy normal, idiota! – серьезно нахмурилась Долорес. – Просто нужно справиться со стрессом. Да и вообще, мне нужно дописать еще листок, и я буду свободна, как птица в небе. Так что не жмоться. – Нет. – Пожалуйста? – Нет. – Ну, ну… Девушка смотрела на парня с умоляющим выражением лица. Она и прежде строила ему глазки, чтобы получить желаемое. И прекрасна знала, что для Луиса – была красива и умна. В его глазах она была особенной, и это было его главной слабостью. Но такой умиляющий взгляд напоминал Луису лишь только один момент, что им удалось когда-то разделить. Единственный, что запомнился ему лучше всех. – Сейчас ты выглядишь так же, как выглядела тогда, – начал Луис с теплотой в голосе. – Помнишь, когда мы доделывали докторскую? – Помню, – сказала Долорес, ухмыляясь. Она сразу поняла, что это – ее шанс. – Что, до сих пор не можешь забыть? – Не могу. А знаешь, чего мне сейчас не хватает больше всего? – спросил мужчина, наклоняясь ближе к напарнице. – Sorpréndeme, – также с уверенностью шептала женщина, ухмылка росла на ее лице. – Твоих сладких губ, – флиртовал Луис. – Этот запах, – жестикулировал парень, имея в виду дым от сигарет, заполняющий крохотную комнатку. – Он напоминает мне тебя. Напоминает мне, как мы впервые поцеловались, mia bella. Этот табачный привкус на твоих пухлых губах… он сводил меня с ума. – Да что ты… – саркастически прошептала девушка. Пользуясь ситуацией, ее рука умело скользнула в карман белоснежного халата Луиса. Ее рука вцепилась в знакомую коробку, аккуратно вытягивая ее наружку. – Да что я… тебе-то только одно нужно. Ты не думаешь завязывать с этим? – игриво пробубнил Луис, крепко обвивая руку вокруг ее за запястья и перехватывая коробку сигарет. – Ни стыда, ни совести, chica mala… – Нет, мне же нужно с тобой видеться время от времени… эта курилка соединяет нас. Без сигарет я не могу здесь тусоваться, – жалобно, но так же игриво проскулила Долорес. – Да и я смогу бросить тогда, когда захочу. – Любишь ты лапшу на уши вешать, Дельгадо, – иронично усмехнулся мужчина, оставляя руку в кармане своего халата. – Ты каждые двадцать минут сюда приходишь. Ты выкуриваешь две пачки в день, если не больше. И кашляешь ты похуже любого деда. Вот я – я точно смогу продержаться без сигар больше, чем ты. – Ну, не обижай… – промурчала Долорес. – Я точно не смогу провести больше времени без сигарет, чем без тебя. С этими словами девушка наклонилась вперед, отдавая второй поцелуй за все время их общения. Его щетина приятно терлась о ее гладкий белый подбородок. Его мозолистая рука заботливо легла на ее мягкую щеку, медленно поглаживая большим пальцем. Как же ему хотелось большего… Но она не была бы собой, если бы не воспользовалась уязвимым положением мужчины. Ее рука нагло скользнула в карман его плаща, быстро выхватывая коробку и запихивая к себе, как будто горка сладостей, которую она украла из дешевого прилавка. Луис, конечно же, заметил ее дерзкую выходку, но это не сделало его злым или даже расстроенным. Нет, совсем наоборот. Ее детская и нелепая попытка кражи удалась, и он не хотел за это ее наказывать. Долорес вильнула назад, ощущая победу. Она подмигнула парню и сунула руки в карманы, пряча свою находку в виде полной пачки сигарет, которая так была ей необходима. – Adiós, – сказала она, озорно ухмыляясь парню. – Adiós, – ответил Луис, засматриваясь на девушку с улыбкой на лице, понимая, насколько он влип. Никто так не цеплял его, как она. Девушка начала уходить в свой кабинет, не оглядываясь назад. — — — В этом же тысяча девятьсот девяносто восьмом году Луис принял решение уволиться после удачного завершения проекта “Немезис”. Покидая Раккун Сити после пробного запуска биологического оружия, пара вернулась в Испанию. Долорес последовала за ним, как и обещала. Однако, приняла решение остаться в родном городе, связи с осложнениями простуды. — — — В две тысячи втором году Долорес скончалась от рака лёгких. Последние минуты жизни она провела в ненавистном доме. “Семья” окружала ее до самой смерти, не давая покоя даже в последние минуты жизни. Родители продолжали осуждать ее образ жизни. Даже когда лысая девушка, уже не похожая на саму себя – бледная, словно труп, и худая, как скелет – безжизненно лежала в кровати знакомой ей детской комнаты, выслушивая их нравоучения, что были так поздно сказаны. Веки потяжелели, накладываясь на стеклянные усталые глаза. Ни одной мысли в голове не было. Ноющая боль резко прекратилась, сменяясь неощутимой слабостью в конечностях. — — — В две тысячи четвертом году Луис тревожно пишет Долорес, ища помощи от старой подруги, не зная, что она уже давно гниет под землей. Он так и не получил ответа от человека, которого он считал самым близким даже спустя столько лет молчания. Но на связь выходит некий аноним под псевдонимом AW. — — — В две тысячи четвертом году Луис покидает этот мир. Серебряный отточенный клинок вонзился в его спину. В ту самую спину, которая когда-то горбилась над столом в собственной лаборатории, пока он дописывал очередной отчет о биологическом оружии. В ту самую спину, которая успела ощутить множество касаний, но ни одно не было таким теплым и до мурашек пробирающим, как у нее. Только на момент смерти он понял, что она была самой обычной “девчонкой на вечеринке”. Только на момент смерти он понял, что она не имела значения, а просто дополняла пустоту в его жизни. И когда она внезапно пропала – ему было все равно. Он даже не задумался, где она была все это время. Перед смертью картинки сменялись одна за другой, моменты снова и снова прокручивались в его усталой голове, подводя итоги жалкой жизни, которая только началась по-настоящему. Его хребет ломался при каждом действии, кромсая костяшки на маленькие дробленые куски, болезненно распространяя по организму. Однако, голова не была такой пустой в последние минуты жизни, как у нее. Только одна мысль была в голове Дон Кихота, еще не повидавшего этот свет: спасти напарника и исправиться. Хотя бы в конце своей никчемной и пустой жизни. Ради чего он жил? Ради чего он творил ад на земле, сам того не подозревая? — — — Может, они снова встретились? Может, они обсудили все недомолвки? Вряд ли. Невиновных здесь нет: Долорес не видела ничего, кроме себя, а Луис дал волю чувствам, гоняясь за ненастоящей любовью и верностью, отчаянно стараясь доказать, что он заботлив и является тем самым для нее. Не кажется ли вам, что без друг друга они были бы счастливы? Но стоит держать в голове, что опыт – есть опыт. Даже самые, по вашему мнению, неправильные решения открывают новые горизонты. Жизнь всегда будет давать шанс на исправление, не стоит жить с постоянной ненавистью или безысходностью, думая, что завтра не наступит. Оно наступит, мой дорогой читатель. И очень скоро.