***
Звонок по домашнему телефону заставляет Андрея оторваться от чтения со своей младшей сестрой. Сидящий на кухне дядя Ильдар с бухтением поднимается с места и идет в прихожую. Переведя взгляд обратно на сестру, он указывает на остановившейся строчке, предлагая ей начать первой, но их вновь прерывают. — Андрей, это тебя! — кричит из коридора Ильдар. — Юль, ты продолжай, а потом мне все расскажешь, — обращается к девочке он и получает в ответ её утвердительный кивок. Андрей поглаживает её по макушке и выходит из комнаты. Подойдя к телефону, Ильдар передает ему трубку, а сам возвращается на кухню, чтобы продолжить рассматривать новый выпуск газеты. Проведя мужчину взглядом до тех пор, пока стеклянная дверь не закроется, он подносит трубку к уху. — Алло? — Андрей? — слышится смутно знакомый голос по ту сторону. — Да, — говорит он, слегка нахмурив брови. — Меня зовут Марат. Из параллели твоей, — продолжает тот, а на заднем фоне что-то шуршит. — Англичанка наша, Флюра Габдулловна, попросила передать тебе, чтобы помог мне инглиш подтянуть. А Андрей молчит и вспоминает откуда знает голос. И чувствует, как на губах расплывается легкая улыбка. Кто уж подумать мог, что тот пацана с гитары, Марат, вспомнит о нем. Да ещё и домашний номер найдет. — Хорошо. — Отлично. Тогда, каждое воскресенье встречаемся возле ДК, в шестнадцать часов? — предлагает Марат. — Конечно, — соглашается Андрей, краем глаза замечая, как из комнаты тихонько выбегает Юля. — Всё, буду ждать, — едва успевает договорить Марат, как Андрей уже вешает трубку. — Кто это был? — интересуется Юля, цепляясь маленькими пальчиками за его домашние штаны. — Никто, — отмахивается Андрей, наклоняется и подхватывает сестру на руки, шагая обратно в комнату. — Ты закончила читать? — Ага! — быстро отвлекается она, начиная рассказывать прочитанную историю в мельчайших подробностях. И Андрей подыгрывает, внимательно слушая каждое её слово. Но как только девочка закончила, она с умоляющим лицом попросила поставить пластинки. С тяжелым вздохом Андрей все же выполняет детский каприз, но взамен просит посидеть спокойно, пока он будет делать домашнее задание. Та немного дуется, но после его обещания почитать сказку на ночь соглашается.***
В воскресенье он почти забывает о встрече, пока нянчится с Юлей, когда его мама и дядя Ильдар на работе. Андрей уже заканчивал нарезать картошку, как услышал звонок в дверь. Наспех вытерев от грязи руки и крикнув Юле, чтобы продолжала смотреть мультики, он вышел в коридор. Но на пороге оказалась не мама, вернувшаяся пораньше, а Марат. — Привет, — здоровается он, опираясь плечом об дверной косяк. — Привет, — отвечает Андрей и брови хмурит, когда видит чужое побитое лицо. На правой скуле красуется темно-багровый синяк, а левая бровь рассечена неглубоким порезом. Нижняя губа была разбита и немного распухшей. Покрытые корочкой раны свидетельствовали о том, что им уже больше пары дней. Андрей почти рот открывает, чтобы спросить, как Марат начинает говорить первым. — Короче, из параллели это я был. Который звонил, — признается Марат, пряча руки в карманы. — Ну проходи, — качает головой Васильев и с дороги отходит, дабы пропустить гостя внутрь. Марат же мнётся на месте и прихожую взглядом обводит. — А я думал, что мы у меня будем заниматься. — У сестры мультики сейчас, — очевидно произносит Андрей и когда Марат проходить в коридор, закрывает дверь. Указав куда куртку повесить и обувь поставить, он шагает обратно на кухню, чтобы закончить с готовкой. Когда Ильдар вернется домой, то наверняка отвесит подзатыльника за неприготовленный ужин. Марат же идет за ним следом, по пути всё рассматривая. Отмечает про себя, что квартира скромная, опрятная, хоть со старой мебелью и ремонтом, но зато с уютом. Некоторый фотографии стоят на тумбочках и в стеклянных шкафчиках, а другие висят на стенах, рядом с незамысловатыми картинами. Когда Андрей оборачивается, то видит, как Марат разглядывает одну из недавно сделанных фотографий, на которых он изображен вместе со своей сестрой. — Это Юля, она в соседней комнате, — рассказывает Андрей, подходя к столу, чтобы продолжить нарезать картошку. Краем глаза замечает, как Марат устраивается рядом с ним и переходит к делу. — Ну что, как у тебя с английским? — Да плохо, вообще-то, — пожимает плечами тот, а затем руки на столе складывает и вперёд наклоняется. — Как спросить «откуда будешь»? — Where are you from? — переводит он, тихо постукивая ножом по деревянной доске. — «From» это будешь? — уточняет Марат. — «From» это откуда, а будешь это «are». Это такое... — Да понял я, — перебивает его Марат, откидываясь на спинку стула. Андрей кидает на него взгляд, слово упрекает, но ничего не говорит. Молча скидывая картошку в кастрюлю, он заливает её водой, сыпет соль и на заранее включенную печку ставит. А когда оборачивается, то встречается с карими глазами Марата, которые следили за каждым его движением. — Как отвечать надо, знаешь? — спрашивает он и вздыхает, получив отрицательное покачивание головы. — I am from Kazan, USSR. — I am from Kazan, USSR, — повторяет за ним Марат, хоть и с ужасным произношением. — Когда говоришь «Kazan», старайся не так смягчать окончание, — рекомендует Андрей, протирая стол тряпкой. — I am from Kazan, USSR, — произносит ещё раз он. — Уже неплохо, но все же есть с чем работать, — цокает Андрей, но улыбается слабо. — У меня в комнате, на столе, тетрадь по английскому лежит. Синяя такая. Неси, разбирать всё будем. И пока Марат идет в комнату, Андрей проверяет, не вскипела ли вода. Картофель уже начинает немного развалится, поэтому он слегка прикручивает огонь, чтобы ничего не убежало и накрывает кастрюлю обратно крышкой, но оставляет немного приоткрытой. Ещё минут пятнадцать и можно снимать. — Ну и почерк у тебя, — сказал Марат, заходя на кухню с открытой тетрадью в руках. — Такой аккуратный. — Готовь поспорить, у тебя похуже, — поворачивается к нему Андрей. — Алфавит знаем? — Знаем. — Отлично, — шепчет себе под нос Васильев, заглядывая в тетрадь и пролистывая до нужной страницы, после чего указывает на нужный абзац. — Вот. Читаешь правила произношение вслух и затем мы разбираем их вместе. Понятно? — Ага, — кивает Марат, бегая глазами по всему тексту. Вскоре ужин был приготовлен, Юля накормлена (Андрей так же угостил Марата) и уже играла с игрушками, а они рассмотрели почти все основные правила. Приступая к сочетанию согласных, они услышали скрежет ключей в замке и открывающую дверь. Дядя Ильдар, который вернулся с работы, шагнул на кухню и тут же замер на месте, увидев гостя. — И кто это? — обращается к Андрею мужчина, стягивая с себя шапку, а затем и темно-синее пальто, но оставляя китель с погонами майора. — Одноклассник мой, — вполголоса говорит он, озадаченный чужой грубостью. — Я ему с английским помогаю. — С английским, значит, — эхом отзывается Ильдар и наклоняется вперед, пристально смотря на гостя. — Пошел вон отсюда. — Дядя Ильдар, ты чего? — растерянно заморгал Андрей, а Марат кидает на него взгляд, но со стула все же поднимается. — Да ничего. Ты хоть представляешь кого в дом пригласил? — начинает мужчина, тыкая пальцем в Марата. — Он же вчера, со своей толпой, человека ногами избил. Вон, под окнами у тебя. А сейчас ты его едой кормишь и с уроками помогаешь. Тот на минуту замолкает, складывая руки в карманы рабочих брюк, бегло оглядывая кухню и коридор, словно проверяет. — Это брат авторитета, Суворова. Я рассказывал тебя про них. Адидас-младший, — заявляет Ильдар, а между бровями появляется морщинка. — Я не понимаю, а чего ты ждешь? Пока он начнет мебель из квартиры твоей матери выносить? Ну тогда, пусть зовёт всех остальных. Андрей губы лишь поджимает, когда мать упоминают и чуть ли не съёживается под пылким взглядом Ильдара. Но когда тот резко шагает в сторону Марата, дергается и поднимается следом. — Вон пошел, я сказал, — уже повышает голос мужчина, пытаясь схватить Марата за руку, но Андрей тут же влезает между ними. — Я проведу его, — сообщает он, обходя стол с другой стороны от Ильдара, и почти выбегая в прихожую. Хватая ярко-синюю куртку с крючка, пока Марат коряво завязывает шнурки, Андрей нервно оглядывается назад, будто ожидает внезапное появление Ильдара за плечом. Он открывает дверь и выпускает Марата из квартиры, который пытается быстрым движением застегнуть куртку, но чуть ли не прищемляет себе пальцы. — Я завтра все объясню, — заверяет Марат, мельком бросая взгляд через плечо Андрея. Затем обращается к нему вновь. — Пусть только мент твой успокоится. Андрей даже сказать, что завтра тоже с Юлей сидит, не успевает, как Марат уже стремительно по лестнице спускается. Даже через перила преклоняется и взглядом знакомую фигуру на нижних этажах пытается найти, но слышит только захлопывающую дверь подъезда. Глубоко вздохнув, он отталкивается назад, возвращаясь в квартиру. Запирает дверь за щеколду и, прислонившись к ней лбом, закрывает глаза. Сзади раздаются тяжелые шаги дяди Ильдара, и Андрей знает, что мужчина на простой беседе не остановится.***
На следующий день Марат появляется на пороге далеко за вечер, хоть и Ильдар всё ещё был на работе, но мама Андрея, Светлана Михайловна, уже давно находилась дома. — Ты чего так поздно? — интересуется Андрей, распахивая перед ним дверь. А Марат дверной косяк плечом подпирает и отдает целлофановый пакет с пирожными, вместо приветствия с довольной улыбкой на лице. — Это Юле. — Thank you, — удивляется Андрей, забирая угощение. — А это уже тебе, — достает небольшой прямоугольник из кармана куртки Марат и протягивает ему. Это простая жевательная резинка «Turbo» с ярко-красной упаковкой и изображением гоночного автомобиля на лицевой стороне. Его любимый, с насыщенным вкусом малины, который долго не терял аромат. — Спасибо, — слегка улыбается и благодарит уже на русском он. Из глубины квартиры, слышен топот детских ног и женский голос, спрашивающий Андрея кто пришел, да ещё и в такой поздний час. Он только оборачивается и кричит в ответ, что это к нему. — Поехали на дискотеку? Как раз всё расскажу, — тихо предлагает Марат, словно их кто-то подслушивает. — Ты с ума сошел? Меня не отпустят, — широко глаза распахивает Андрей и голову в сторону гостиной поворачивает, где мама с сестрой возится. Но губу закусывает в размышлении, а через минуту переводит взор обратно и спрашивает. — А на чём поехали? — Увидишь, — уклоняется Марат, растянув губы в широкой улыбке. Андрей глубоко вздыхает, будто взвешивая все «за» и «против», но упаковку пирожных на тумбочку ставит. Затем тянется к ботинкам, быстро натягивая их на ноги. Хватает пальто, и напоследок кричит в глубь квартиры, что скоро вернется и выскакивает на лестничную площадку прежде, чем слышит ответ матери. Он даже не успевает нормально застегнуть пуговицы, как они с Маратом через ступеньки припрыгивают и стремительно выбегают из подъезда. На улице морозный ветер жалит уже щеки, а снег падает хлопьями на пшеничные волосы Андрея. Он даже шапку не схватил, не говоря уже про шарф и перчатки. Они направляются к припаркованной у бордюра машине, а Марат даже дверь ему открывает, как прилежный джентльмен, вызывая смущенную улыбку. Он уже собирался садить внутрь, как слышит истеричный голос матери, кричащей с балкона. — Не волнуйся, я ненадолго, — уверяет он, хоть и понимает, как это бесполезно, ведь даже с такого расстояния видит её слезящиеся глаза. — Андрей! — упрямо выкрикивает она, слегка перегибаясь через деревянную раму окна. — Люблю тебя! — последнее что кричит Андрей, залезая в машину и захлопывая дверь. Внимательно следящий за ним Марат лишь улыбается и приказывает водителю двигаться с места. Мужчина фыркает под нос про наглую молодежь, но окурок выбрасывается и заводит двигатель. Автомобиль с рычащим звуком трогается с места, едя по заснеженной дороге. Добираются к ДК они довольно быстро, не больше, чем за пятнадцать минут. Выбираясь из машины первым, Марат также открывает дверь Андрею и помогает ему выйти. Кинув водителю «Свободен», он ведет их в сторону от огромной толпы. — Дядя Ильдар мне рассказал, — подает голос Васильев и видит, как рядом с ним замирает Марат. — Ментовская версия. Хочу услышать твою. И Марат рассказывает, на свой страх и риск, ведь Андрей даже не свой, так ещё и с майором под одной крыше живёт. Всё, что может, рассказывает. Про все известные группировки; откуда взялись и как развивались на протяжении десятилетий. Про пацанов своих, называющих себя «Универсамовские». Про понятие, принципы и одно из главных правил «Пацаны не извиняются». И про брата своего, Вову, вернувшегося с Афганистана и ставшего новым «авторитетом» их группы. А Андрей с непредельным интересом слушает, по-настоящему увлекается рассказом Марата. Не перебивает, в перерывах вопросы задает и даже про истории Вовы с войны расспрашивает, мельком замечая, как загораются глаза Марата и с каким гордым видом он говорит о старшем брате, даже если и о сводном. Но мороз все же напоминает о себе, и они быстро направляются ко входу в ДК, по пути стряхивая накопившийся на плечах снег. Оставив верхнюю одежду в гардеробе и забрав номерки, Марат повел их вверх по лестнице, где уже грохотала музыка и толпилась куча людей. — Смотри, — пытается перекричать песню Марат, указывая рукой вперед. — Будь в нашем кругу, Универсамовском, к другим не ходи. А то в фанеру может прилететь. — А кто ещё здесь? — интересуется Андрей, оглядываясь по сторонам. — Вот это Разъездовские, — Марат машет на танцующую толпу рядом с ними, а затем переходит к другим, — Дальше Панели, ну а самые дальние Чайники. Андрей имеет приличие не смеяться в слух, но веселой улыбкой сдержать не может. — Слышал, Киноплёнка ещё есть. — Их сегодня не будет, — отвечает Марат и слегка наклоняется к нему, чтобы не приходилось кричать. — У нас с ними контры, поэтому они в другом ДК пляшут. Не успевает Андрей задать ещё один вопрос, как замечает идущих к ним несколько людей. И судя по расслабленной позе Суворова, это свои и волноваться им не стоит. Он молча стоит и наблюдает, как все здороваются и пожимают руку Марату, но затем внимание переходит к нему. — Это кто с тобой? — спрашивает один из пацанов, головой в его сторону кивая. — Андрей, — представляет Марат, слаживая руки в карманы спортивок. — Пацан нормальный, без зихеров и косяков. На стороне мутные дела не ведет. Парни переглядываются между друг другом, словно безмолвный разговор ведут и внимательно Андрея с ног до головы осматривают. А сам Андрей старается под пристальным взглядом не ерзать, чувствуя их недовольство, но с места не двигается и пристально в чужие глаза смотрит. — Пришитый хоть? — Нет, — отрицает Марат, покачиваясь в так музыки. — Не готов он ещё. — А нахера сюда привел тогда? — Пусть с нами будет, но пока не при делах, — предлагает Марат, но видит, как другие неодобрительно хмурятся и тут же добавляет. — Под мою ответственность. Пацаны вновь кидают на друг друга взгляды. Спустя минуту гробовой тишины один из них головой кивает, тот, что в чёрной шапке-бини с отворотом и картавым говором, и все другие следуют его примеру. — Ну смотри, Маратик, головой отвечаешь, — весело фыркает тот самый парень с шапкой на голове и первый руку протягивает Андрею. — Зима. Остальные делают так же: руку по очереди пожимает и свои клички называют. Андрей каждую запоминает, мысленно ассоциации составляя. С кудрями на голове и угрюмым взглядом – Турбо, в черной олимпийке и с горбленной спиной – Сутулый, а в красной полосатой шапке – Ералаш. А затем ведут его в свой круг и танцевать рядом позволяют.***
В следующий раз английским они у Марата занимаются. Пока они верхнюю одежду снимают, Марат вглубь квартиры кричит, что пришел и на встречу им выходит женщина с такими же темно-карими глазами, как и у её сына. Кудрявые волосы едва доходят до плеч, а её рост всего на пару сантиметров превышают Марата. — О, а ты с другом? — слегка удивляется она, вытирая руки о полотенце. — И как зовут друга? — Как зовут друга? — поворачивается к нему Марат, приподнимая уголки губ. — Кого…? — растерянно спрашивает Андрей, а спустя мгновение переосмыслил вопрос и выдал, — А! Андрей. — Он меня по инглишу будет подтягивать, — информирует свою мать Марат, переставляя обувь ближе к стенке. — Ну это замечательно, — ярко улыбается женщина и указывает рукой в сторону кухни позади себя. — Я пока обед подогрею, а вы проходите. Она быстро убегает на кухню, чтобы накормить гостя, а Марат ведет Андрея внутрь квартиры. Дом выглядит просто великолепно: светлые обои, дорогущая мебель, просторные комнаты и телевизор с DVD-проигрывателем. Андрей даже смог разглядеть пианино в углу комнаты, а сверху стояла фотография молодого мужчины с усами, предположительно тот самый Вова. — Это брат мой, — подтверждает его мысли Марат, падая на стоящий рядом диванчик. — Можно сыграть? — переводит тему Андрей, проводя кончиками пальцев по инструменту. — Можно, — пожимает плечами Марат. — Хоть и от деда память, но все равно никому не нужен. Присаживаясь на лавку, Андрей осторожно поднимает крышку, словно боится сломать, и начинает играть зазубренную мелодию из музыкальной школы. Пальцы сами по себе пробегаются по клавишам; с таким успехом он мог просто закрыть глаза и играть по памяти. Произведение Чайковского из балета «Лебединое озеро» звучит так плавно и нежно, подобно плавающему по небу облаку и это такое невероятное наслаждение для слуха, что Андрея непроизвольно головой покачивает в такт. — Какой ты молодец, — раздается голос Диляры после того, как Андрей заканчивает играть. — Молодец, правда. Это вызывает у него смущенную улыбку и легкий румянец на щеках. Никто, кроме его собственной матери, не хвалил за успехи в продвижении музыки; учителя в школе лишь ругаются, когда он в очередной раз фальшивит и заставляют начинать все заново, пока все от зубов не будет отскакивать. — А Ласковый Май можешь? «Седая ночь»? — любопытствует Марат и начинает напевать известную, среди молодёжи, песню. Андрей слегка голову наклоняет, слушая корявое исполнение Марата и затем поворачивается обратно к инструменту, резко проезжаясь пальцами по клавишам, наигрывая мелодию. В школьной программе этого конечно же не было, но самостоятельно разбирать ему никто не запрещал. Не прекращая петь, Марат прожигает его затылок восхищённым взглядом, будто не ожидал, что Андрей на самом деле может исполнить одну из его любимых песен. Пальцы ловко проскальзывают с одного места на другое, даже не промахиваясь и не фальшивит. Долго репетировал ведь. — Пойдемте обедать, пока не остыло, — зовет их Диляра, когда все прекращается. Их кормят наваристым борщ со сметаной, а к десерту заваривают чай и предлагают печенье с конфетами. Марат хватает блюдечки с угощениями, направляясь в свою комнату, зовя за собой Андрея и ему остается лишь последовать за ним, не забыв захватить чашки. И в итоге позаниматься английским им все же не удается. Сначала Марат отвлекается на сладости, поедая их с невероятной скоростью, напрочь позабыв о чае, потом решает поразмяться, пока Андрей думает с чего начать занятия, а затем и вовсе предлагает его научить нескольким приемам. А Андрей что? Андрей соглашается. Марат помогает ему надеть защитный шлем и дает перчатки, показывает правильную стойку, чтобы он не свалился от одного удара и как нужно держать руки, когда собирается бить. — Правой резко бьешь, — объясняет Марат, демонстративно замахиваясь. — Понял? Кивнув головой, Андрей бьет точно так же, как ему показали и даже попадает в чужое лицо. А Марат поражённо отшатывается, прижимая ладонь к больной щеке, смотря на него широко раскрытыми глазами. — Ты дебил, что ли?! — удивленно спрашивает Суворов, разминая ноющую челюсть. — Извини, — неуверенно выпаливает Андрей, и пытается словить летящие в него синие боксерские перчатки. Они устраивают шуточный бой, хотя бьёт Марат все равно сильно и даже оставляет пару синяков на теле Андрея, но тот лишь громко смеется, когда вместо ударов следует щекотка. Вскоре они переходят к отжиманиям в противогазе, который Марат достал из-под кровати брата, забрасывая идею о сегодняшних дополнительных уроках. Андрей спортсменом не был от слова «совсем», даже нормативы с физкультуры сдавал едва-едва, но подбадривания со стороны своеобразного тренера предавали некую уверенность, хоть и отжался он не больше десяти раз. — Сегодня сборы, — невзначай говорит Марат, вытряхивая остатки сгущёнки из банки прямо в рот, пока Андрей переводит дыхание на диване. — Можешь прийти. — Приду, — сразу же соглашается Андрей, чувствуя как в груди загорается предвкушение. Остаток свободного времени парни валяют дурака, делая самодельную петарду с помощью серы от спичек, играя в догонялки с завязанным шарфом глазами, и Андрей даже учит Марата играть знаменитую «Седую ночь» на пианино. Озорство в карих глазах Марата вспыхивает практически в ту же секунду, как Андрей это предложил, и послушно следует указаниям, схватывая все на лету. Подходя к хоккейной коробке Васильев заметил скопление людей разного возраста: от подросткового до двадцатилетних на вид парней. Некоторые из них уже были ему знакомы, одними из них были Зима с Турбо, которые сразу же приметили двух пришедших и протиснулись через толпу навстречу, тем самым собирая вокруг них полукруг со старшими во главе. — Привел всё-таки? — первым заговорил Турбо, оглядывая Андрея изучающим взглядом и переведя его на Марата, увидел утвердительное покачивание головы. — Пацанов в школе сдавал когда-нибудь? Значит, ему решили устроить допрос. — Никогда, — отвечает он, смотря прямо в глаза старшему, а затем поспешно добавляет. — И не буду. — С вафлёрами, помазками общался? — переключает внимание на себя Зима. — Нет, — отрицает, хотя и значение этих слов особо не осознает. — А на общак, если чё, готов скидываться? — Готов, — произносит Андрей настолько уверенно, насколько может. Турбо складывает одну руку в спортивки, а другой подзывает Зиму к себе, шепча что-то на ухо. Васильев на нервах пальцы в карманах с силой сжимает, оставляя на коже полумесяцы. «Хоть бы позволили, хоть бы позволили», — молится у себя голове он. Марат рассказал, что если ему позволят мотаться, то и общаться будет проще, ведь с чушпанами им ходить запрещено. А терять Марата ему вовсе не хотелось. Перепалка старших длилась недолго, и в итоге Турбо медленно подходит к Андрею ближе, а затем оглядывает всех наблюдающих за ними парней. — Так, как наш новенький пришивается не собирается, то и вставать ни с кем он не будет, — наконец объявляет новость Турбо под гул ребят, не сводя с него глаз. — Поэтому добро пожаловать в Универсам, Андрей. А у Андрея словно камень с плеч упал и дышать легче стало. — На районе передайте, что пацан теперь с нами, но не при делах, — вставляет Зима, обращаясь к стоящим рядом парням. — И Вове скажите, пусть знает, что не пришитый у нас появился. Он в качалке должен быть. Его ведут с спортивный зал (или как его принято называть по-другому же «качалка»), где в тренажерной сидел тот самый Вова с несколькими другими ребятами. Андрей узнал его с фотографии в рамке, висящих на стенах в доме Суворовых, и даже вспомнил все рассказы Марата о нем и его службе в Афганистане. Оживленный разговор старших прекращается, когда через парадные двери вваливаются не менее пяти людей, таща за собой Андрея, который так и остался в школьный форме, не успев переодеться. — Вы чего столпились? Случилось чё? — удивлённо спрашивает Вова, оставляя кружку на стол. Зима тянет Андрея за рукав пальто, дабы представить Вове, из-за чего ему приходится поспешно бросить портфель на пол и двинутся вперёд. — Натворил чё-нибудь? — кидают изучающий взгляд в его сторону, на что Андрей лишь брови хмурит, но послушно молчит, предоставляя парням говорить за него. — Да нет, — присаживается на диван Турбо, вытаскивая из банки маринованный огурец. — Марат парнишку привёл, даже ручается за него. — И что? — недоумевает Вова, зажимая сигарету между губ и прикуривая её спичкой. — Много кто из скорлупы ручается друг за друга, так мне теперь о каждом надо знать? — Так не пришитый паренёк-то, — объясняет Турбо и проглотив кусок, продолжает. — Ни к нам, ни к другим. Говорят, что пацан нормальный, но не готов ещё. — Не при делах, шо ли? — выдыхает дым Вова, а Зима утвердительно кивает головой. — Как зовут хоть? — Андрей Васильев, — наконец выдает он, когда к нему обращаются. «Прогонит?», — мысленно задает сам себе вопрос Андрей, глядя на мужчину напротив. Хоть ранее ему и сказали, что приняли в Универсам, но он уверен, что с вердиктом старшего никто спросить не станет, и попрут его отсюда, как миленького. А Суворов облокотившись локтями об колени, делает глубокую затяжку и задумчиво потирает подбородок, явно обдумывая всю ситуацию. И спустя минуту (а Андрею казалось, что целое столетие) протягивает ладонь с легкой ухмылкой на лице. — Вова Адидас, — говорит Вова и Андрей крепко жмёт ему руку, но сказать, что знает его имя не смеет, только улыбается в ответ. А затем мужчина серьёзничает в лице и слегка двигается вперёд. — Давай так, пацан... Ты теперь с нами, поэтому можешь на сборы приходить, за руку со всеми здороваться и к мелким авантюрам присоединятся. Но на рожон не лезь, мы за тебя отвечаем. Договорились? — Договорились, — кивает головой он, а стоящий рядом Марат закидывает руку ему на плечо, с яркой улыбкой во все зубы. Стоящие сзади них парни одобряюще загудели, похлопывая Андрея по спине, словно это было некий посвящающий жест. Бушующие у него в груди чувства были настолько ошеломляющие, что он даже не заметил, как покинул качалку и как оказался в автобусе вместе с другими ребятами. Выйдя на нужной остановке, он только через время увидел, что привели его к теплотрассе. Походу, бывали они здесь частенько, если судить по оставленным деревянным коробкам, что служили для всех стульями и по мангалу из покрытых сажей кирпичей. Пока старшие поджигали сухие ветки, скорлупа вытаскивала из пакетов картошку и подкладывала поближе к огню. Громкие разговоры были обо всем на свете, начиная с анекдотов до воспоминаний, а завистливый смех парней заставлял самого Андрея широко улыбаться. Он прижимается ближе к Марату, внимательно слушая рассказ Ералаша, который сидел на высокой трубе и был на шухере. Закинутая на его плечи рука Марата ощущался как спасательных круг, дающий ему глоток свежего воздуха от повседневной жизни. Он никогда раньше не собирался в такой компании, никогда не ел приготовленный на костре картофель, чуть ли не обжигая кончики пальцев и никогда не бегал так быстро, как сейчас. — Менты! — внезапно кричит Ералаш и все моментально подорвались со своих мест, разбегаясь в разные стороны. Едва успев схватить портфель и подняться на ноги, Андрея хватают под руку и тянут за собой. Стараясь перебирать ноги и не спотыкаться о сугробы, он смог разглядывает в темноте синюю куртку Марата. Отчётливый стук крови в ушах от адреналина заглушает крики бежавших за ними мужчин, когда он несётся за Маратом сломя голову, крепко сжимая ручку портфеля. Остановившись возле смутно знакомых домов, ему наконец-то позволили отдышатся. Легкие горели так, словно он пробежал целый марафон без остановки и передышки. Уперев ладонь в колени и согнувшись пополам, кряхтя от нехватки кислорода. Он делал медленные и равномерные вдохи, стараясь восстановить дыхание как можно скорее. — Давай провожу, — спустя время предлагает Марат хриплым от холода и беготни голосом. Кивнув головой в ответ, потому что воздуха говорить все ещё не хватало, Андрей медленно поплёлся в примерную сторону дома. Они шли молча, наслаждаясь уютной тишиной, которую разбивал лишь тихий хруст снега под их ногами и свист ветра. Добрались до подъезда довольно быстро, и обернувшись к Марату, чтобы попрощаться, он замечает пристальный взгляд. Андрей хочет спросить в чем дело, но затихает, так и не успев задать вопрос. Ведь Марат осторожно, будто боясь спугнуть, приближается к его лицу и накрывает чужие губы своими. Андрей застывает на месте, а следом за ним и Марат. Тот не давит, не подначивает ответить, просто прижимается кожей к коже, едва дыша. Наверняка ожидает, что его оттолкнут и ударят, прям как он учил, да так сильно, что искры из глаз посыпаться! Но Андрей только свободной рукой за плечо его хватается и губы слегка приоткрывает, робко отвечая на поцелуй. А для Марата это как зелёный свет светофора. Ладонью за талию сквозь пальто пытается вцепиться и прижимается сильнее. От них двоих пахнет дымом и палёной древесиной; запах будет держаться так долго, пока не настанет день стирки. У Андрея ноги подгибаются от нежных поцелуев, обжигающих прикосновений пальцев на пояснице и будоражащего чувства в груди. Он следовал за движениями Марата, неумело сжимая то верхнюю, то нижнюю губу. Воздух в легких стал кончаться, поэтому Андрей отстранился первым, но давящая ладонь на шее не давала уйти полностью. Стукнувшись лбами, Марата поглаживал большим пальцем линию подбородка и растянул губы в пьяной улыбкой. Андрей судорожно вздыхает и зажмуривает глаза, желая раствориться в этот моменте навсегда. Но он не может. — Мне пора домой, — едва слышно шепчет Васильев, но вопреки своим словам крепче сжимает синюю куртку в руке. — Ещё минутку, — так же тихо просит Марат. И Андрей позволяет. Позволяет с минуту (или больше?) стоять в тишине, вовсе не чувствуя морозный ветер; позволяет миру вокруг них развалится и оставить только их. И позволяет Марату напоследок прикоснутся к его губам, совсем легонько, вместо прощания. Он не помнил, как они разошлись или как перед дверью в квартиру оказался, но помнил приятное покалывание губ после поцелуя и как бешено билось его сердце в тот момент. Сегодняшний день стал одним из самых лучших в жизни Андрея.***
И пацаны начинают постепенно ему доверять, даже после того, как Андрей им рассказывает про отчима-мента. Конечно, поначалу были недоверчивые взгляды, язвительные фразы и мелкие издевательства, но он мог их понять. Кто будет рад, если к ним приведут стукача, причём один из своих? Но Андрей старался игнорировать это и доказывать обратное. Делал всё, что позволял его статус «не при делах»: воровал жвачки из ларька на углу школы вместе с остальной скорлупой, чуть ли не наизусть выучил все правила и понятия, а старшие даже взяли его с собой в Москву! И если Ильдар провёл с ним поучительную «беседу», когда он вернулся поздно ночью, ему было плевать. — На дискотеку сегодня вечером пойдёшь? — невзначай интересуется Марат, когда провожает Андрея к нужному кабинету в музыкалке. — А ты приглашаешь? — отвечает вопросом на вопрос он, с легкой улыбкой на губах. — Приглашаю. — Тогда может и пойду, — последнее, что говорит Андрей прежде чем скрыться за дверью, где его уже ждала учительница по фортепиано. Репетиция проходит на вполне неплохо, если не учитывать упрекающие взгляды преподавателя, увидевшую его содранные костяшки пальцев, после очередного урока бокса от Марата. «Заживут же, чего так копошится?», — мысленно возмущается он, когда натягивал на себя пальто в раздевалке. И собирается уже с площадки между лестницами на первый этаж спустится, как его догоняет Марат, перепрыгивая ступеньки через одну, едва не поскользнувшись. — Ты всё это время ждал меня? — шокировано произносит Андрей. — Ага, — улыбается Марат, будто не он умирал от скуки последний час или около того. Андрей только головой мотает, пытаясь скрыть ползущую улыбку на лице и чувствует трепыхание бабочек в животе. А Марат по дороге болтает без умолку, хвастаясь новенькой кепкой-сеточкой со значком «Adidas» в центре, которую бессовестно своровал из комиссионки. Прям под его прозвище. Когда он наконец добрался домой, то ощущал себя, словно замерзает изнутри. Холод на улице был собачий, что аж кончики пальцев под тёплыми перчатками немели, да и снег покрывал всех и вся белоснежной пеленой. И как Марат ходит с курткой нараспашку, с небрежно накинутым шарфом сверху, он понятие не имеет. Так и простуду можно подхватить, если не пневмонию или бронхит. Закончив с домашним заданием, Андрей позволяет Юльке утащить себя поиграть в настольные игры, пока Светлана Михайловна возится на кухне и готовит на ужин макароны с котлетами. Дядя Ильдар предупредил их, что сегодня будет на ночной смене, поэтому вечер должен быть намного спокойнее. И только когда он прибирает комнату, то замечает сколько времени. Стрелка на циферблате миновала отметку девятнадцати часов, а Марат говорил ему, что будет ждать в семь возле входа у ДК. Андрея бросает веник возле ванной и в спешке меняет домашние штаны на брюки, но напрочь забыв про шерстяной свитер в толстую полоску, накидывая наверх пальто. Напоследок кричит матери, что ушёл к друзьям и кое-как отвязывается от её вопросов, кто они такие, и почему они зовут гулять поздней ночью. Подбегая к колонам, Андрей судорожно ищет взглядом знакомое лицо. Щеки покраснели от бега и холода, пока он вертел головой, тяжело дыша. Поодаль слышится приглушённая музыка; несмотря на толпившиеся перед входом компании, дискотека идёт полным ходом. «Наверное подумал, что я не приду», — поджимает губы он, собираясь зайти внутрь, дабы поискать среди танцующих, как плечи обхватывает чужая рука. — А я уже хотел к тебе домой наведаться, — фыркает Марата, открывая дверь и пропуская Андрея перед собой. — Да я замотался и забыл… А как вспомнил, так сразу сюда, — пальто на ходу стягивает, дабы гардеробщице позже отдать. Оглушающая песня «Богатырская наша сила» группы Цветы звучит из всех колонок, пока они пробираются сквозь толпу к своему кругу. Универсам приветствует прибывших пожатием руки, и обведя всех взглядом Андрей находит почти всех знакомых пацанов. Кроме Ералаша и Кирилла. Скорее всего, они так же опаздывают, как он с Маратом. Ему позволяют встать по правую сторону от Зима, а с левой присоединяется сам Марат. Андрей пытается повторять танец за другими, но его движения выходят неумелые, слишком быстрые или он ступает не в ту сторону, на что получает несколько подразнивающих ударов по плечу от Зимы, и смех от Марата. Вскоре Андрей ловит ритм, и двигается почти так же, как остальные: активно и резво, наслаждаясь музыкой и танцами сполна. Как бы хорошо не было, энергичная мелодия заканчивает, и ди-джей делает объявление, что песня посвящается некой Лине, девушке Игоря. Вова кричит в ответ, чтобы тот прекратил трепаться и наконец включил что-нибудь дальше. Пока все приглашают своих девушек на медляк, те, кто остались без пар подбирают стену. Марат отводит Андрея к колонам и стащив бутылку воды со стола, протягивает ему. Принимая её с благодарным кивком, он делает глоток, утоляя нарождающуюся жажду. — У тебя завтра репетиция? — спрашивает Марат, сложив руки в карманах. — Да, но она будет длиться около получаса, — отвечает Андрея, закручивая крышку. Размеренно постукивая ногой, Марат отвёл взгляд от толпы и перевёл обратно на него, выпячивая губы в мимолётном размышлении. — Тогда после неё встретимся у входа, — заключает тот, и когда песня сменилась на знаменитую «Седую ночь» тащит обратно на танцпол. Все опять разбиваются в круги, и на этот раз Андрей оказывает между Вовой и Турбо. Громко подпевая вместе со всеми, он даже удивлён, что группировщики могут не только разбивать друг другу морды, а и веселится. Но эту идиллию прерывает толкучка между несколькими ребятами рядом с ними, а через секунду доносится крик Сутулого. — Наших бьют! — и этого было достаточно, чтобы начать драку между Универсамом и Разъездом. Стоящие рядом девушки сразу же отскакивают к стенам, подальше от потасовки, дабы случайно не прилетело, а парни со всей силы бьют чужих и падают кучей на пол. Слышится свистки смотрящей милиции и их попытки прекратить весь балаган, на которые мало кто реагирует. Андрей едва успевает уклонится от летящего в него кулака, и бьёт в ответ так, что чувствует, как под пальцами ломается нос какого-то пацана, чьего имя даже не знает. Он мысленно проклинает всех и вся, когда всё же получает по лицу при попытке уйти, ведь помнит просьбу Вовы «не лезть на рожон». Кто-то из старших кричит «Менты!», увидев подбегающую кучу милиционеров, и это стало сигналом бежать куда-либо для всех, кто не валяется без сознание. Андрей едва опомнится успевает, как его за локоть хватают и стараются вывести из здания. И только выбежав на улицу он смог разглядеть знакомую красную олимпийку. — Шевели ногами! — упрекает Марат, крепко сжимая его руку. — А куртки?! — восклицает Андрей, пытаясь успевать за чужим темпом. — Потом вернёмся! — обещает и в буквальном смысле тянет за собой Марат. И только спустя несколько поворотов осознает, что они направляются не в сторону дома Андрея, а к Суворовым. Но он даже вопроса не успевает задать, как Марат заявляет: — Вряд ли твоя мамка обрадуется, если ты в таком виде припрёшься. А так позвоним ей и отпросим тебя на одну ночь, мол: «Засиделись, куда в такую темень идти?». Завтра с утра за пальто твоим сгоняем и вернёшься ты домой, как миленький, — с таким аргументом спорить он не стал. Добрались они до квартиры как можно быстро, учитывая лютый мороз на улице и то, что бежали без верхней одежды. Слава Богу, запасные ключи хранились под ковриком, и вошли они без особых проблем. Внутри никого не было, ведь по словам Марата, его родители уехали на дачу с ночёвкой и вернутся не позднее завтрашнего вчера. Андрей поплёлся за аптечкой, что хранилась в тумбочке над раковиной, пока Марат смывает кровь с лица в ванной. Досталось ему не сильно, но обработать все же стоило; разбитый нос сломан не был, на левой скуле уже наливался фиолетовым цветом синяк, а разодранные костяшки уже покрылись корочкой. У самого Андрея были лишь разбиты губы и слегка покрасневшие от пары ударов руки. Они быстро промыли раны водой и перекисью, замазали их почти закончившейся мазью, а на последок Андрей даже налепил Марату пластырь на переносицу, где под пятном грязи скрывалась небольшая царапина. На поздний ужин у них были бутерброды с чаем, который гостеприимно заварил для них Марат. Пока Вовы нет, Марат занимает его постель и уступает Андрею свою, предварительно расстелив новое постельное бельё. Не громко болтают, дабы соседи не жаловались, пока переодеваются в домашнюю одежду (Андрею так же предоставляют простые спортивные штаны и растянутую белую футболку с маленькой дыркой на рукавах, но жаловаться он не смеет). Засыпают они практически сразу же, как только их головы касаются подушек, оба до ужаса довольные этим днём, даже если он и закончился дракой между двумя группировками. Только завтрашняя новость от Ильдара о смерти Ералаша полностью изменить мнение Андрея.***
Дядя Ильдар невзначай рассказывает про мальчика Мишу Тилькина, ровесника его, которого «хулиганы» забили насмерть просто ни за что. Мужчина знал о «друзьях» пасынка, не дурак ведь, может совместить поздние гулянки, иногда разбитое лицо и прогуливание последних уроков. А Андрея прозрачный намёк понимает сразу же, Ильдар буквально глазами отчитывает: «Не прекратишь мотаться, сам окажешься на столе в морге, с разделанной грудью». Но Андрею все равно. Он послушно головой мотает, мол, осознал все и больше не будет, а через час в качалку к пацанам бежит на всех парах, чтобы рассказать всё, не смотря на позднее время. Парни на удивление верят без лишних вопросов, собирают пару человек и идут к бабушке их пацана, чтобы разузнать все подробности. А оттуда они направляются в больницу, потому что бабушка сама ничего не знает, ведь позвонили ей всего двадцать минут назад и попросили явится в местную больницу. Женщина за стойкой регистрации поначалу возмущалась на пришедшую толпу, ведь время посещение окончено, а когда ей объяснили, что они прибыли по поводу Тилькина, то пересмотрев журнал, отправила они их в другой корпус. Провожающий мужчина попросил всех подождать у входа, пока он позовёт приехавшего милиционера. И какая удача, что этим милиционером оказался Ильдар Юнусович. Прикусив щеку изнутри, Андрей заставляет свое лицо выглядеть невозмутимым, когда пронизывающий взгляд оглядывает его с ног до головы. Он уже знает, что вернувшись домой, мужчина это всё просто так не оставит. Но сейчас тот лишь поправляет свои очки и всё внимание на бабушку обращает, прося её зайти внутрь. И как только захлопывается металлическая дверь, Андрей замечает заветную табличку с надписью «Морг». Пацаны закидывают Кирилла все возможными вопросами, пытаясь выяснить хоть что-нибудь, кроме невнятных слов про «знакомую рожу, где видел – хрен знает». Громкий крик изнутри, слышавшийся даже сквозь плотные стены, заставил всех до единого заскрипеть зубами. Выводивший плачущую бабушку Ильдар огрызает на ребят и отталкивает их руки, самолично усаживая бабку на лавочку. Марат тут же к ней подсаживается и утешающе обнимает, держа проклятую банку бульона, которую принесли для голодающего Миши. Медленно оглядывая каждого из присутствующих, Ильдар на минуту задерживает тяжёлый взгляд на Андрее, а затем поправив галстук, всё же возвращается обратно в здание. Марат бабушку аккуратно приподнимает, намереваясь отвести обратно домой и отвлечь пустой болтовнёй. Дождавшись пока они скроются за поворотом, Андрей отталкивается от перил, подходя почти вплотную к Кириллу. — Ещё раз, где напали? — Ну… я прыгнул, а очнулся уже в подъезде, — отвечает Кирилл, переминаясь с ноги на ногу. — Ну, а где? — уточняет он, сузив глаза. — А ты мне чё-то предъявить хочешь? — препирается в ответ, а старшие двигаются ближе к ним, чуя неладное. — Ты чё, прокурор что ли? Ты ведь даже не пришитый, чтобы такую хрень спрашивать. Я всем уже всё сказал. — А чё ты дёргаешься тогда? — встревает Турбо, убирая сигарету от лица. Кирилл нервно оглядывая на старших, мямля что-то про двор у Силкина и как очухался во дворе. — Его на остановке нашли, — вспоминает главную деталь Андрей, которую ему «случайно» рассказал Ильдар. Турбо выпрямляется в спине и нахмурив брови слушает оправдания Кирилла, который крутится во лжи как может. Про остановку изо двора, где Рыжий живёт упоминает, и про парня в петушке и зелёной аляске, который с Разъезда, внезапно вспоминает. — К Вове Адидасу пойдём. Он решит, — заключает Валера, спрыгивая с перил. — Андрей, ты давай домой, поздно уже. Но завтра приходи к десяти, мы будем ждать. Кивнув головой, он пожимает руку парням и напоследок оглядев Кирилла испытывающим взглядом, направляет домой.***
В конце концов ложь всплывает наверх. Прибыв в качалку, Андрей замечает столпивших пацанов у тренажёров, что были мрачнее тучи. В тренерской комнате виднелась макушка Адидаса, который с кем-то разговаривал, а в проходе стояла спина Кирилла. — Что случилось? — тихо спрашивает он, наклоняясь к Марату. — Там старшие с Разъезда, — всё, что получает в ответ. Поджав губы, Андрей прислоняется спиной к стене. Ждать долго не приходится; через минуту из комнатки выходит Вова, провожая прибивших гостей. После того, как захлопывается дверь мужчина проводит рукой по подбородку, а затем хватается за пачкой сигареты. — Иди сюда, — зовет он Кирилла, подзывая рукой. Парнишка послушно подходит, низко опустив голову и пряча взгляд. — Если ты не уверен, зачем врёшь тогда? Ты сказал, что это с Разъезда; мы собрались все, проблему решаем, а оказывается, что не на тех наговариваем. — Там ничего не было видно… — слабо бормочет Кирилл, бегая глазами. — Темно, блин, хрен поймешь кто. Бесшумно вздохнув, Андрей осмотрел зал. Большинство пацанов, похоже, догадываются о вранье Кирилла, к чему всё идёт и дожидаются окончательного вердикта Вовы. — Ты дядю Толю знаешь? — Конечно. — А ты знаешь, что он на автобусе баранку крутит? — глубоко затягивается Адидас, а когда молчание слышит, то продолжает. — Приходил сегодня с утра… плакал. Думал, хоть одного спас. Вывез. Стряхнув пепел в стоящую неподалёку баночку, Вова подходит к Кириллу почти вплотную и наклоняется ниже, чтобы лица были на одном уровне. — А он ведь даже не знал, что это нашего пацана пинали. Кирилл лишь громко сглатывает, рассматривая грязный пол. А затем по чужой просьбе правду рассказывает. Всё, что утаил, рассказывает. Как в автобус прыгает, а двери предательски закрываются, оставляя Ералаша одного; как на следующей остановке выскакивает, но там всё уже; и то, что никакого Лиса не видел. — Ты же понимаешь, чё сейчас будет? — произносит Вова, туша сигарету. Кирилл утвердительно головой кивает, хотя смелости глаза поднять не имеет. — Вывод? — Простите, пацаны. И это становится последним гвоздем, который Кирилл самолично забивает себе в гроб. После пяти секундной паузы Адидас спокойным тоном проговаривает: — Пацаны не извиняются. Андрей следует по улице за остальными парнями, которые решительно настроены наказать вруна. Идущий немного впереди него Турбо с силой толкает Кирилла, на что тот споткнулся и чуть ли носом в снег не упал. Они подходят к мусорным бакам, вокруг которого возведён небольшой забор. Стоя к ним спиной, парень вновь пытается оправдываться, что Ералаш сам заорал и что водитель не остановил. Затыкает бесполезную болтовню Турбо, ударив с размаху прямо в лицо. А затем бьёт и ногой. К нему присоединяются остальные, и не смотря на просьбы Кирилла остановиться, продолжают с удвоенной силой. — Всё, харош! — через время прекращает Вова, оглядывая избитого Кирилла сверху до низу. Тот ещё больше сжимается в комок на земле. — На районе передайте, что он больше не с нами. Чтобы за руку с ним больше не здоровался никто, это понятно? Пацаны утвердительно кивают головой и плюют напоследок в сторону, теперь уже, чушпана. Остановишься возле Вовы, Андрей прикусывает язык, пытаясь осознать свои чувства насчёт происходящее. — Он поступил не по-пацански, — словно прочитав его мысли выдает Суворов. Повернувшись к нему лицом, мужчина слаживает руки в карманы куртки. — Пацаны не бросают своих, даже если это означает помереть рядом с ним. И Кирилл знал это. Андрей понимал. Действительно понимал. Марат рассказывал ему все возможные правила и «не бросать своих» было чуть ли не одним из самых главных. Оставить своего на растерзание было равно кидалову или же предательству. Либо вы бьётесь до смерти вместе, либо ты не пацан и никогда им больше не станешь. Он так же был наблюдательным. Видел, как старшаки следят чуть ли не за каждым шагом скорлупы, всячески защищают, помогаю с чем-либо и учат их всему. Изгнание Кирилла за его поступок с Ералашем – ещё одно доказательство. Старшие не станут терпеть трусость и это послужит уроком для остальных, если они осмелятся лишь подумать, чтобы бросить кого-либо из своих. — Я понимаю, — отвечает Андрей, встречаясь с Вовой взглядом. Тот кивает головой и рукой машет следовать за ним, когда все двинулись обратно в сторону качалки. Избитый Кирилл так и остался сидеть возле мусорных баков, сплёвывая кровь на землю.***
Похороны Миши проходят на следующий день. Как ни странно, бабушка хоть и со слезами на глазах, но быстро организовала и гроб, и автобус, и место на кладбище для любимого внука. Универсам пришёл провожать Ералаша всей толпой, даже деньги со всех возрастов собрала, отдавая водителю за место и прочие дела. — Мы их всех в землю втопчем, — заявляет Турбо, а другие парни поддерживают его обещание. — Давайте, пацаны, слово дадим, — начинает Вова, оглядывая всех присутствующих, — что Ералаша не забудем. — Слово пацана, — тут же отзывается Зима, а за ним и Турбо с Маратом. — Слово пацана, — говорит Андрей, хоть и полноценным пацаном не считается, и остальные это знают. Но ничего против не говорят, и он считает это маленькой победой.***
Весточку о предполагаемом убийце Ералаша Андрей узнает тоже от Ильдара. Вернувшись домой, его мать сразу же выглянула из своей комнаты, услышав открывающую дверь. Выскользнув в коридор, она по дороге на кухню возмущением стала расспрашивать: — А ты чего не в школе? — У нас же похороны. А потом у восьмых классах отменили, — рассказал Андрей и повесив пальто на крючок, отправился вслед за ней. — Знаю, как у вас отменили, — бормотала под нос женщина, насыпая для него суп в тарелку. Вскоре к ним присоединился дядя Ильдар, застёгивая на ходу пуговицы на рубашке и лёгкой улыбкой на лице. Его немая просьба в глазах заставила Светлану Михайловну оставить рядом с обедом ложку и хлеб, а затем скрыться обратно в глубь квартиры, напоследок сказав, чтобы он не пропустил репетицию в музыкалке. Прикрыв дверь, мужчина уселся на стул рядом с ним и сложив локти на стол, произнёс: — Я же не раз тебе говорил, не мотаться с такими, как они. Поджав губы, Андрей опустил глаза на стол. Взяв в руки ложку, он стал помешивать суп, полностью не игнорируя взгляд Ильдара. — Неплохой ведь парень, — цокает тот. — Только компания не та. — Я сдавать никого не буду, — выпаливает Андрей, прежде чем ему намекнут. — Понимаю, — качает головой Ильдар, словно и не думал об этом. — Даже уважаю в каком-то смысле. Откусив кусок хлеба, Андрей тянет ложку с супом ко рту, но застывает в сантиметрах от губ, когда слышит следующие слова Ильдара. — Это Равиль Исаков забил Мишу до смерти.***
Как только Ильдар ушёл на ночную смену, Андрей на всех порах несётся в подвал, который показывал ему Марат. Если он правильно помнит, то как минимум Адидас должен сегодня там находится. Через маленький коридорчик виднеется заветная дверь и толкнув её, он вваливается внутрь. — Хади-Такташ Ералаша убили, — говорит Андрей, едва отдышавшись. Все замирают на мгновение, смотря поражённо на пришедшего, а затем двигаются вперёд на своих местах, ожидая дальнейших его объяснений. — Ты откуда знаешь? — спрашивает Вова, обходя стоящего перед ним Зиму. — Ильдар сказал, они этого пацана ищут, в розыск уже объявили, — на секунду задумывается, пытаясь вспомнить точное имя. — Равиль… Исаков. Оперативная информация. — договаривает он, осматривая сначала Турбо, а потом остальных. — Он тебе это нахрена рассказал-то? — удивляется Валера, складывая локти на коленях. — Да ну правда, пацаны! — уверяет их Андрей, не желая рассказывать, что таким образом его отчим-мент пытался отгородить пасынка от группировок. — Не, это конечно хорошо, что ты такую новость притаранил, — Вахит подходит к нему, дабы прямо в глаза посмотреть. — Но гляди, чтобы хвоста не было. Вдруг там, наверху, сейчас нас всё УВД поджидает? Ты об этом не подумал? Андрей оглядывается на подошедшему к нему со спины Турбо, и брови немного хмурит. Он ведь действительно об этом не подумал… А если и правда, что Ильдар это всё специально рассказал ему, чтобы засаду всем устроить? Он пацанов так жестоко подставит! — Ладно, хватить пацана пугать, — утихомиривает их Вова, присаживаясь обратно на диван. — Завтра проверю пойду, поинтересуюсь там. Хмыкнув, Зима толкает Андрея плечом прямо в руки Турбо, который его тут же за шею хватает и по голове ерошит сквозь толстую меховую шапку. Он руку к голове вскидывает, чтобы перехватить её, когда падать начнёт, но попытки вырваться из хватки старшего не предпринимает, позволяя тому дурачится. — У нас в Афгане, в разведке, знаешь, как учили? — вспоминает свои дни с войны Вова, размешивая кашу в кастрюле. — Если до тебя доходить информация – значит она может быть кому-нибудь выгодна. — Да понятно, — бурчит Зима, сложив руки в замок. Когда Турбо всё же отпускает Андрея, он плюхается на диван рядом с Маратом, внимательно слушая разговоры других парней. Они наконец продвинулись с мёртвой точки по поводу Ералаша; у них ничего не было кроме место смерти и самого тела, а сейчас появилась хоть какая-то зацепка. Андрей надеялся, чтобы его информация была не пустыми словами.***
А на следующий день Марат словно сквозь землю провалился. В школе он не появлялся, провожать Андрея в музыкалку не пришёл, вечерних звонков не поступало, а в качалке и подвале никого не было. Других пацанов, к слову, он тоже не видел нигде. «Может срочные сборы были?», — подумал Андрей, шагая в сторону хоккейной коробки. Но даже не удивился, когда и там оказалось пусто. — Чёрт, — под нос шепчет Андрей, чувствуя ледяной мороз под пальто залазит. Даже теплый шарф и вязанные перчатки не помогают от вечернего холода. Вернувшись обратно домой, он по сложенной у входа обуви понимает, что дядя Ильдар уже вернулся с работы, а вот Светлана Михайловна у одной из подруг в гостях осталась. Как можно тише снимает верхнюю одежду, а ботинки оставляет в сторонке. Но в подсознании понимает, что очередного разговора не избежать. Только если Юлька не спит, тогда может и пронесёт; она будет упрашивать его перечитать чуть ли не все сказки, пока не заснёт, и это будет как минимум около полуночи. И Андрей был прав. Появись в гостиной, Юля тут же подскочила с места и подбежала к брату, начиная рассказывать про красивую куколку у своей подружки из садика. А Ильдар лишь бросил хмурый взгляд, упомянул про ужин на плите и скрылся в своей комнате. Облегчённо выдохнув, он поднял сестру на руки и понёс её на кухню, внимательно слушая девчачий лепет. Пока Андрей насыпал в тарелку макароны и доставал из небольшой кастрюльки варёное яйцо, девочка попивала горячий чай с лимоном, параллельно спрашивая у него какой лучший цвет подойдёт для платья в раскраске. Остаток вечера прошёл довольно тихо и мирно. Он сумел быстро уложить Юлю спать, доклад дописал, хотя руки раньше не доходили, и ко сну готовится начал. Ильдар из комнаты так и не выходил. «Завтра к нему сходить надо, вдруг случилось что», — решает Андрей, сильнее укутываясь в одеяло и усталость за весь день тут же накатывает с головой, позволяя ему заснуть крепким, но беспокойным сном. Но открывшая ему дверь Диляра Суворова говорит, что Марата дома нет. — Скорее всего гостюет у одного из своих друзей, — говорит она, извиняющие пожимая плечами. Андрей лишь отмахивается, игнорируя зарождающий страх в груди, всё равно благодарит Диляру хоть за какой-то ответ, и сбегает по лестницы вниз. Выходя из подъезда он на мгновение мнётся, размышляя что делать дальше и всё же решает снова проверить качалку и подвал, но знает, что вероятность встретить там Марата пятьдесят на пятьдесят. И старается не паниковать раньше времени, когда опять никого не находит. «Лишь бы всё хорошо было», — мысленно умоляет он, шагая в сторону своего дома.***
Марат появляется на третий день и делает вид, будто ничего не произошло. Поджидает Андрея в музыкалке, когда у него должен быть урок сольфеджио, облокотившись на перила с лёгкой улыбкой на лице. Но Васильев даже не взглянув на него, поднимается по лестнице, чувствуя, как обида и гнев кипит в крови. — Андрей, — зовёт Марата, а когда мимо него проходят, хмурится и идёт следом. — Эу! «Что за обращение?!», — возмущённо спрашивает сам себя он, поджимая губы. Но надеется, что у него ни один мускул не дрогнул под чужим испытывающим взглядом, оставляя на лице непроницаемое выражение. — Привет, может прогуляешь сольфи… этот, — заминается на секунду Марат, пытаясь вспомнить слово, но бросает попытки и продолжает. — Или чё у тебя там. У Андрея глаза на лоб чуть не полезли. Какого чёрта?! После двух дней молчания он должен бежать по первому зову и пропускать музыкалку? Да ни за что! — Не прогуляю. — А чего такой? — Обычный. — Ну правда, что случилось? — не понимает Марат, засовывая руки в спортивные штаны. — Ничего, — бурчит Андрей, гадая, специально тот стоит из себя дурака или такое отношение для него действительно нормальное. — Ну я же вижу что-то не так. — А если видишь, сам понимать должен. — Да чё я сделал-то? — вспыхивает Суворов, а его брови взлетают вверх настолько, что на лбу появляется складка. Они наконец достигают второго этажа. Резко повернувшись лицом к Марату, Андрей отваливается напротив него. Возвышая почти на целую голову из-за того, что Марат всё ещё стоит на ступеньках ниже него, он пристально смотрит в карие глаза и говорит: — Где ты был? Два дня ни ответа, ни привета. Ты мне даже не позвонил. Я тебя по всей Казани искал, в дом твой приходил, а мне сказали «У друзей может быть». А теперь явился? В ответ получает лишь молчание и растерянное похлопывание глазами. — Уроки я должен из-за него прогуливать. Это что за отношения такие? Ты не можешь просто, когда захотел, тогда и пришёл, — высказывает Андрей всё, что думает. — Отношения – это отношения. Марат губы жуёт, но даже и слово не вставляет, опустив взгляд в пол. — «Эу». Это ты мне «эу»? Я не «эу». Пацанам свое «эу» покричи. У меня тоже чувства есть. — упрекает Андрей, не выдерживая. — Всё? Нечего сказать? — Я вообще-то пришёл объяснить. У нас там такое было, — признается Марат и оглядывает коридор на наличие лишних ушей. — Прав был ты, этот Равиль из Хади-Такташ Ералаша убил. А меня отец увёз. Вову ели спасли. До сих пор хромает. Мимо них проскальзывает младшеклассник и им приходится остановить разговор до того момента, пока мальчишка не скроется за поворотом. — На скорой его украли, — добавляет тот, а Андрей сдерживает желание закатить глаза. — Ты мог предупредить. Я же не какой-то чушпан с улицы, могу понять, — цокает он, покачав головой. — Но если ты ждёшь того, что я буду терпеть такие выходки, то можешь быть свободен. Не позволяя Марату даже произнести последнее слово, Андрей разворачивается и шагает в сторону класса фортепиано. «Может, хоть задумается об этом», — мелькает на секунду у него в голове, но он быстро отбрасывает все мысли в сторону, сосредотачиваясь на предстоящем уроке.***
Но Марат не сдаётся. Ждёт его у подъезда на следующий день перед школой, сидя на спинке лавочки, а Андрей даже удивляется чужой настойчивости. Но обида всё в груди не даёт ему ответить на простое «Привет», поэтому он опускает глаза вниз и идёт дальше. — Куда рванул-то? — бормочет Марата, пытаясь догнать убежавшего. — Давай поговорим, Андрей. Словно никого не замечая, он молчит и идёт дальше. Какая-то его часть думает, что им действительно стоит поговорить и всё разъяснить, а другая хочет заставить Марата чувствовать себя так же, как он чувствовал себя пару дней назад: переживая и терзая себя плохими мыслями и догадками. — Ну можно же по-человечески как-то обсудить, нет? — Я тебя не слышу. — Ладно, тогда я буду говорить. А ты делай вид, что не слышишь, пожалуйста. — Не слышу, — настаивает Андрей и поворачивает направо, где находится их школа. — Вот ты говоришь «отношения», — Марат всё-таки начинает разъяснение, нарочно игнорируя его нежелание. — Да я пропал, но у меня причина была уважительная. Остановившись, Андрей дает себе секундную заминку, прежде чем повернутся к Марату. Тот тоже замедляется и замолкает, ожидая его реакцию на жалкое оправдание. — Я понимаю. Ваши разборки – серьёзное дело, — качает Васильев, поджав губы. — Но за всё время ты не мог найти чёртов таксофон? Один звонок – минутное дело, и я бы не думал о том, что завтра Ильдар принесёт новость уже о твоей смерти. — Ты чё несёшь-то? — ошарашено уставился на него Марат. — Молодой человек, — упрекает его проходящий мимо мужчина, пытаясь пристыдить за грубость. Марат кидает на него короткий взгляд, отвечая: — У нас личный разговор, извините. Глубоко вздохнув, Андрей чувствует, как у него начинает болеть голова от происходящего. Так сложно было предупредить? Можно даже было от третьего лица передать сообщение или хотя бы записку. Это не гору сдвинуть, и хлопот от этого было бы меньше. — Давай ты к пацанам своим, а я в учится пойду. Без тебя, — устало произносит он, но выходит как-то слишком резко. И если судить по чужому лице, зацепило довольно глубоко. — Ну и шуруй в свою школу, — колко бросает Марат, слаживая руки в карманы ярко-синей куртки. Андрей брови хмурит, ведь задеть действительно не хотел, но делает пару шагов на пробу. А затем вовсе отворачивается, продолжая свой первоначальный путь. И вдогонку слышит: — Тут таких Андреев полгорода! — это заставляет его вновь обернутся на Марата, на расстоянии заглядывая в чужие глаза. Обида растёт всё больше, но Андрей лишь гордо вскидывает подбородок вверх и шагает по тропинке. Громкий свист вслед он оставляет без внимания. «Ну разве так можно?», — задает сам себе вопрос в голове, перебирая ноги. Он знал, что Марат бывает резок, даже слишком. Стоило кому-то сказать лишнее слово и тот уже лезет бить ему морду; Андрею каждый раз приходилось оттаскивать Марата, лишь бы избежать ненужной драки в которой они бы могли проиграть. Но иногда Марат перегибает палку. Суть в том, что он этого даже не замечает. Грубит, язвит и чуть ли не ядом плюётся, хотя не прав. А спустя время ему доходит. И поначалу пытается вести себя так, будто ничего не произошло. Когда не выходит, то неохота признает в свою ошибку и даёт слово пацана, что такого больше не повторится. И Андрей верит. Верит и прощает. Как-то по наивному, но он действительно где-то внутри надеется, что Марат серьёзен в своих обещаниях. Он знает, что «слово пацана» для них как клятва, обязательство и если не сдержат его – пацанами перестанут быть. Для них это важнее всего. Гудящая машина позади вырывает его из задумчивости. Оглянувшись, он отходит в сторону, чтобы позволить автомобилю проехать мимо, но на удивление, он сбавляет темп, равняясь с ним. — Чушпан, — зовёт пацан, опуская окно настолько, чтобы его было слышно. Сделав вид, что не слышит, Андрей сверлит взглядом асфальтную дорожку и упрямо идёт дальше. — С тобой говорю, чушпан, — громче повторяет тот и ещё раз гудит. — Я не чушпан, — отвечает Андрей, крепко сжимая ручку портфеля. — Да ну, — отзывается незнакомец, внимательно следя за дорогой. — А выглядишь как один из них. — Я с универсамовскими, — выпаливает он, ускоряя шаг. Но машина не отстает и тоже увеличивает скорость. — О как, — удивляется и в любопытстве слегка высовывает голову в окно. — При делах? — Нет, — качает головой Андрей. Будь он пришитый, проблем бы огрёб немерено, ведь для пацанов соврать про группировку было одним из унизительный поступков. За такое не то, что избивали, а отшивали так жёстко, что даже чушпаны с ними за руку не здоровались бы. — И кто за тебя ручается? — спрашивает пацан, обведя его заинтересованным взглядом. У Андрея от этого неприятная дрожь по спине проходит. И замолкает минуту, прикусывая внутреннюю часть щеки. Размышляет, нужно ли рассказывать это другому группировщику, если он не при делах? — Адидас-младший, — наконец произносит Андрей, мельком взглянув на чужое лицо. — Не знаю такого, — упрямится тот. — А тебя знаю, ты за поворотом живёшь. От страха у него на секунду спёрло дыхание. «Видел ли он Юлю со мной?», — панически думает он, и как только смог отвести глаза, срывается на бег. Брошенные вдогонку крики и гудение автомобиля едва слышались в его голове. Две вещи, что удерживало его от попытки врезать в чужую фанеру – это мысли о сестрёнке, которая могла стать рычагом воздействием какого-то урода и если ударит первым – некрасивая ситуация выйдет, ведь тот по сути ничего не сделал, а Андрей уже с кулаками набросился. И Универсаму придётся потом разгребать это с другой группировкой.***
И перед школой его караулит та же зелёная Lada Samara, что и вчера. Андрей выглядывает через небольшое окошко в коридоре, дабы удостовериться, и оказывается прав. Он не знает, стоит ли выходить, как замечает знакомую фигуру в синей куртке, что направляется ко входу. Шумно выдохнув, он движется в сторону главное двери. Марат едва успевает через порог пройти, как перед ним вырастает Андрей. — Пришёл, все-таки? — риторически спрашивает он, слегка приподнимая уголки губ. — Ну ты настырный, конечно. — А я не к тебе, — а вот эти слова стирают с его лица улыбку. Ещё и безразличный взгляд осматривает его с ног до головы, будто впервые встретил. — Мне документы отдать надо. — Ладно, — проговаривает Андрей, следуя за Маратом по пятам. — Ты к директору? Могу показать его кабинет. — Сам найду, — настаивает Марат и вертит головой в мыслях куда ему идти. — Учусь здесь же. — Если бы посещал школу чаще, тогда знал бы, что администрация находится на третьем этаже, — пытался отшутится он, но ни смеха, ни яркой улыбки не последовало. Но проводить себя в нужный корпус Марат позволил, хотя неохотно и показательно сморщив лицо, на что Андрей старался не обращать внимание. Он остался его ждать в коридоре; пришлось даже пальто скинуть, чтобы не спариться. Пробыл Марат у директора добрых полчаса, если судить по настенным часам. Напоследок поблагодарил мужчину и захлопнув дверь, тот стал натягивать куртку. — Какой ты у меня галантный, — сказал Андрей, подходя ближе. Его едва удостаивают взглядом, но хотя бы отвечают: — Не у тебя. — Ты обиделся что ли? — растерянно моргнув, Васильев за ним спускается по лестнице. — Я тебя вообще-то тридцать минут здесь ждал. — Я тебя двое суток караулил, — отвечает Марат, явно подзабыв как сам пропал на три дня. Но Андрей проглатывает язвительность, ведь ждавший его снаружи пацан вряд ли куда-то исчез. — Погоди, — останавливает Марат он, схватив за руку, тем самым зарабатывая удивленное выражение на чужом лице. А затем он всё рассказывает. И Марат помогает. Идёт поговорить с этим пацаном, но вскоре их «разговор» перерастает в драку. Наблюдая за этим из окна, Андрей сразу зовёт завуча, Флюру Габдулловну, и бежит на улицу почти что раздетый, оставив пальто в коридоре. Громкие крики женщины быстро отгоняют хулигана, который перед тем как уехать бросил в сторону Марата несколько угроз. — Ты как? — шепчет Андрей, помогая тому встать с земли. — Нормально, — Марат отмахивается от его переживаниях, поправляя шапку. — Зато будешь спокойно теперь ходить. — Васильев! Медпункт в школе открыт. Отведи, — распоряжается Флюра, поманив их рукой. — Да не надо, — протестует Марат, а завуч только мотнула головой и зашла обратно в школу. И когда переводит взгляд на Андрея, то улыбается ярко, несмотря на размазанную кровь под носом. А у Андрея разом все обиды испаряются. Ведь несмотря на их ссору, Суворов ради него в драку полез, стоило ему лишь слово сказать! Улыбнувшись в ответ, он поддался вперёд, заключая Марата в объятья. Тот прижимается в ответ, слегка поглаживая рукой его спину, а спустя минуту произносит: — А ты рисовать умеешь?***
Оказывается, в последние пару дней Универсам решил попробовать себя в бизнесе, даже открыли свой видеосалон. Они предварительно обзавелись и помещением, и видеомагнитофоном, и нужной к нему остальной техникой. У Андрея аж проснулось небольшое чувство вины. Из-за ссоры с Маратом он вовсе позабыл про пацанов, не заглядывал в качалку и не присутствовал на сборах. Он уже представлял, как вновь будет ощущать на себе все эти презрительные взгляды или колкие фразы, и как ему придётся по-новому завоевывать их доверие. Но Марат уверил, что его положение не пришитого позволяет относится к сборам не так серьёзно, как ему с парнями и поэтому, если он не будет появляться в коробке, получать за это фанеру в качестве наказание не будет. Это немного поубавило его волнение. Салон пацаны открыли во втором заброшенном помещение в местной комиссионке; полдня потратили на то, чтобы вынести весь ненужный хлам, выдраить всё до блеска, а затем принести всю мебель. Марат даже рассказал ему про ссоры между Зимой и Турбо, от которых у Андрея заболел живот от смеха. Его задачей было нарисовать афиши и несколько вывесок с расписание всех фильмов и мультиков, что будут в показе. Ему предоставили несколько стульев, вместо стола, огромный кусок бумаги, краски и кисточки. Великим художником он не был, но самое лёгкое мог нарисовать без проблем, не зря ведь его Юлька заставляла разрисовывать все раскраски. Выдав список всех имеющих кассет, ребята оставили его одного, дабы не мешать. Андрей уже заканчивал первый плакат, как вернулся Марат, с пакетом пирожков в руках. — Слава труду, — послышалось вместо приветствия. — Я вот перемячи принёс нам перекусить. Фыркнув, Андрей покачал головой и посмотрел обратно на бумагу. Обвёл оценивающим взглядом свое творение и прикусив губу, поинтересовался: — Ну как? — Вроде ничё, — отвечает Марат, двигаясь чуть ближе, чтобы всё рассмотреть. А затем хмуриться, указывая пальцем на ошибку. — Только «Робокоп». — А я думал про рабов, — бормочет, смачивая кисточку в воде. — Не. Там мужик погиб, американский-полицейский и его переселили в тело робота, — рассказывает тот, откинувшись на спинку стула. — Он потом ходил мочил всех подряд. И никто не мог ему ничего сделать. А по сути он мусор. — А потом? — Ну…потом замочил всех, — Марат сделал короткую паузу. — Можем посмотреть, кстати. Моменты, там…хорошие перематывать. — Какие моменты? — Андрей позволяет легкой улыбке проскользнуть на лице. — Хорошие моменты, — повторяется Марат, придвинувшись ближе. Его рука медленно и аккуратно обнимает Андрея за талию, едва касаясь, словно боится спугнуть. И тянется к губам, почти соприкасаясь, как вдруг слышится открывающая дверь. — О! — громко выдает Адидас, заставляя их подорваться со своих мест. — Я смотрю кипит работа. — Здорова, пацаны, — откашливается и пожимает протянутые руки Марат. — А мы вместе плакат рисуем. — Да понятно, — широко ухмыляется им Вова. — Давненько тебя не было видно, Андрей. Где пропадал-то? — После случая с Ералашем Дядя Ильдар стал считать меня мотальщиком, — рассказал половину правды он. — Я ничего не говорил про вас, но он не дурак, сам может обо всём догадаться. Вот и не ходил с вами, чтобы не подставить случайно. Вова чуток хмурит брови и переглядывается с пацанами. — А сейчас всё нормально? — спрашивает Зима, присаживаясь на ближайший стул. — Да, — кивает Андрей. — Как только всё уладилось, то сразу же к вам. — Вот и отлично, — хмыкает Турбо и шагает к тумбочке, где находятся все кассеты, не сказав зачем. Увидев его недоуменный взгляд, Вова объясняет: — Мне там команда обещала поменяться на «Выход дракона», так что можете уже начинать всё это рисовать. И поскорей, показ у нас через пятнадцать минут. Выбрав нужное, Турбо поднимается с корточек и двигается к выходу, напоследок махнув им с Маратом рукой, следом за ним пошёл и Вова. А вот Зима остался с ними, как наблюдающий и зазывающий. — Ладно, ты дорисовывай, — вздохнул Марат, когда стоящий над ними Вахит жевал пирожки и проверял сделанный им баннер. — Я пошёл тогда. Кивнув головой, Андрей окунул кончик кисточки в гуашь и провёл по отдельной бумажке, чтобы убрать лишнюю краску. Он для начала оглянулся на Зиму, чтобы услышать его вердикт, прежде чем спешить исправлять. — Робокоп, — проговаривает и указывает пальцем, после того как проглотил кусок. — Там «о», а не «а». — Да знаю я, — закатывает глаза Андрей, повернувшись обратно к вывеске, чтобы отредактировать ошибку. Заканчивает с плакатом он довольно быстро и даже помогает ребятам его повесить, чтобы они не напрягали кого-то из прохожих. Желающих посмотреть фильмы довольно много, поэтому под закрытие салона набирается огромная толпа, некоторые даже соглашаются постоять, когда не хватает сидячих мест. Приближается время закрытие и проводив последнего посетителя, не забыв закрыть главное помещение, Универсам собирается в огромный круг, дабы подытожить весь заработок за день. Андрей подсчитывает прибыль, Марат её записывает, а Вова делит на всех. Половину отдают старшему возрасту, двадцать процентов от оставшейся половине отдают средним суперам, ещё двадцать отдают всем, кто нуждается и остаток делят между скорлупы; Андрею также перепадают несколько рублей за все его нарисованные афиши. Со всеми попрощавшись, он уже собирается покинуть видеосалон, как Марат увязывается за ним, чтобы проводить. Андрей не удивляется, это стало их привычным делом: встречи под подъездом перед школой; небольшая прогулка через парк к музыкалке и наматывание кругов возле его дома вечерами. Намотав теплый шарф на шею и натянув перчатки на ладони, Васильев ускоряет темп шагов, чтобы быстрее дойти до дома. Хоть технически зима и подходит к концу, но лютый мороз всё остается таким же холодным, как и в начале декабря. — Завтра у бати юбилей, к нам бабушка приезжает, — выдыхает дым сигареты от него в другую сторону Марат. — Через неделю они в ресторане празднуют. Побудешь завтра без меня кассиром? Андрей ненадолго задумывается; дядя Ильдар на ночной смене, а мама с Юлькой в гостях у подруги до позднего вечера будут. Да и пацанам он помочь не против, поэтому пожав плечами, говорит: — Хорошо. — Вот и отлично, — улыбается Марат, выкидывая бычок на землю. — Встретимся завтра после школы.***
Андрей даже домой зайти не удосуживается; после окончания последнего урока они с Маратом сразу же направляются к видеосалону. Их встречают Турбо и маячившейся позади Лампа с плакатом в руках. Марат пожимает им руки и увидев какой час, бежит домой, напоследок пообещав Андрею вернутся к закрытию. Васильев усаживается на стуле возле входа, спрашивая с каждого пришедшего по рублю и записывает прибыль в отдельную тетрадь. Крутившие фильмы он слушает лишь краем уха, ведь отвлекаться от подсчёта и записать неправильный результат он не хочет. Время летит довольно быстро; даже не замечает, как снаружи темнеет, а время переваливает за вечер. Услышав открывающую дверь, он тут же с места поднимается, разглядывая троих незнакомых ему людей. — Рубль с человека, — говорит Андрей, переводя взгляд с одного на другого, но ответа так и не получает. Появившийся позади парней Турбо успокаивающе улыбается ему, отгоняя легкую тревогу внутри него, но к сожалению, не заставляя ее исчезнуть. Один из них, один их старшаков, оценивающе осматривает помещение. — Ну нормально. Нормально, — заключает он и указывает в сторону стола. — А чё за магнитофон? Какой марки? Турбо кидает на него взгляд и вопрошающе дергает подбородком, прося ответить. — Шарп семьсот семьдесят девятый, — послушно отвечает Андрей. — Нормально, — снова кивает тот. — Фирма. Б/У взяли? — Да не, у ханыги отобрали, — без какого-либо замысла рассказывает Валера, а затем добавляет. — Давайте по тише и не будем зрителям мешать, да? — Ну, всё равно столько деньги при себе не носим, — чуток пожимает плечами мужчина и переводит взгляд глаза на одного из свою друзей. — Сходи, стрельни у пацанов. Но что-то после этого предложения внутри у Андрея шепчет бежать и когда делает осторожный шаг назад, то видит, как Валеру бьют по голове металлическим прутом. Начинает кипишь; пришедшие посмотреть фильм люди собираются в кучку, подальше от массовки, чтобы не дай бог под руку попасть, и даже не собираются вмешиваться в групировские дела. Андрей даже умудряется ударить одного из парней в нос, прежде чем тот успеют сделать это первым, и срывается в сторону проигрывателя, ведь знает, сколько пацаны над ним трудились. Едва умудряется прижать к груди устройство и попытаться сбежать, как его хватают за школьных пиджак, рывком разворачивают и бьют по лицу. Кровь тут же хлынула ручьем и несколько капель падают на грязный пол, но он ни на секунду не расслабляет хватку, цепляясь за дурацкую пластиковую коробку из всех сил. Кто-то из пацанов кричит брать его с собой, и он отмечает себя на том, что его тащат через всё помещение к выходу. Андрей выкрикивает парочку ругательств и зов на помощь, которые, к сожаление, не были услышаны, перед тем как чужая рука с силой сжимает ему рот, затаскивая в машину. Он не знает, как долго они ехали, но один из парней вытягивают его из машины и ведут за руку, как маленького ребёнка, в какое-то кафе с давящими на глаза красным освещением. Андрей мельком оглядывает помещение на наличие запасных выходов (которых не находит) и подсчитывая количество присутствующих. Их шестеро, и даже если он попытается сразится, у них есть преимущество, как и в массе, так и в опыте борьбе. Пацан с клетчатым шарфом на шее усаживает его за стол вместе с видеомагнитофоном и отходит в сторону сидящих людей. Слаживает руки и принимается ждать пока один из них, походу самый главный, что-нибудь скажет. — Это что? — спрашивает один из мужчин, вытирая руки салфеткой. — Ну мы так, — начинается оправдываться тот, кидая на Андрея короткий взгляд. — Решили, лучше с пацаном забрать. За ним по любому придут. Старший лишь цокает и оглядывается на Андрея, который даже после минутных гляделок не отвел глаза, хоть сжимал проигрыватель, съёживаясь внутри. — Тебя как зовут? Пождав губы, он задумался, обязательно ему отвечать? Трясти ответы с не пришитого у них не по понятием, верно? Но ведь имя – не какой-нибудь особенный секрет и огромной важности не имеет. — Андрей, — решается ответить он, а затем тут же выпаливает. — Я с универсамовскими. Тот поднимается со своего места и пересаживается к нему за один стол так, чтобы они оказались друг напротив друга. — Андрей, — повторяет мужчина, словно пропустил его последнюю реплику мимо ушей. — Тебе здесь никто плохо не сделает. Мы просто восстановили справедливость, — замолкает на секунду, словно ожидая его реакции, а когда ничего не следует, продолжает, как ни в чем не бывало. — Этот видеомагнитофон принадлежит нашему другу, а ты впрягаешься за людей, которые сотворили недостойное. Пальцы ещё крепче сжались вокруг пластика в слабой попытке доказать, что просто так он ничего не отдаст, хотя ледяной страх увеличивался в груди с каждой секундой. Ничего не ответив, он опускает глаза на стол и надеется, что сможет покинуть это место как можно скорее. — Ну ладно, — пожимает плечами главный, поднимаясь со стула. — Посиди, подумай. Как вопрос решим, поедешь домой. Или можешь оставить видик здесь, и ребята тут же тебя отвезут. Андрей мотает головой, не поднимая взгляда. Пацаны ведь так старались, помещение искали, проигрыватель добыли, хоть и ворованный, поэтому он даже думать об этом не смеет. Громкий трель телефонного звонка заставляет его слегка дёрнутся. Один из парней поднимает трубку, а Андрей в его сторону голову поворачивается, пытаясь из далека услышать чужой разговор. — Жёлтый! — зовёт тот, и Васильев мысленно отмечается имя их главного. — Тебя с Универсама. Встреча была назначена на Песках через два часа, с целью просто проговорить и решить ситуацию, но голос в его голове шептал, что это не так. Он не был религиозен, но в тот момент молился, чтобы в этот раз его интуиция ошибалась. Повесив трубку, Жёлтый кивает своим парням в сторону выхода и те без лишних вопросов следуют за ним, напоследок хлопнув дверью. Только после этого Андрей позволяет себе осмотреть кафе ещё раз, наткнувшись на смутно знакомое лицо. Он напрягает мозг, чтобы вспомнить и спустя пару долгих минут к нему приходит осознание. Это был тот же пацан, который караулил его на машине перед школой. Он не знал, было ли это связано с его невезением или чёрной полосы в жизни, что именно его оставили приглядывать за ним. — Мороженое будешь? — подает голос тот после того как его заметили. Хоть Андрей ничего и не ответил, пацан всё же поднимается с места, чтобы угостить его и с минуту возится за барной стойкой, звеня какой-то посудой, а затем подходи к его столу с наполненной пломбиром пиалой. Он не делает никаких попыток ослабить хватку на видеомагнитофоне, чтобы притронутся к сладости. На его отказ либо не обращают внимание, либо предпочитают делать вид. — Чего мы сидим так, а? Скучно же, — спрашивает и облокачивается на спинку стула. — А так посмотрели бы чего. У нас, кстати, тоже кассеты есть. Включим что-нибудь. Сжав зубы, Андрей смотрит на него немигающим взглядом и мысленно задается вопросом, зачем с ним вообще заговорили? — Давай так, — вздыхает он, слаживая руки в замок. — Я тебе слово пацана даю, что всё нормально будет. Просто посмотрим пару фильмов пока ждём и всё. Это привлекает его внимание больше, чем предыдущие попытки. Андрей позволяется себе на мгновение задуматься: он даёт ему обещание, явно понимая, что не может его нарушит, если не хочет перестать быть пацаном, а для таких как он, это важно. — Ты слово пацана дал, — напоминает Андрей, но что-то внутри подсказывает ему, что обязательно пожалеет об этом. — Конечно, — с улыбкой кивает парень, забирая проигрыватель. Он провожает парня взглядом до барной стойки, где стоял телевизор, а когда тот начинает перебирать провода, чтобы соединить нужные, опускает взгляд на мороженное. Андрей не помнит, когда в последний раз ел самодельное; его мать постоянно брала покупные, ссылаясь на недостаток времени, чтобы приготовить самой. Аккуратно взяв пиалу за ножку, он притянулся её к себе ближе и зачерпнув немного ложкой отправил в рот. Оно подтаявшее и почти что теплое, в меру сладкое и со сливочным послевкусием. Из мыслей его вырывается жужжание телевизора, заставляя поднять взгляд. Пацан подключает всё довольно быстро, даже кассету поставил свою, как уступок. Когда показалась заставка фильма, тот отряхивает ладони и возвращается за стол. Он не комментирует, не пытается заговорить о чём-либо, направляя всё внимание на экран, лишь пару раз поглядывая в его сторону. А Андрею это только на руку, что его оставляют в относительном покое, позволяя про себя отсчитывать минуты до возращения Жёлтого. Жаль, настенные часы говорят, что прошло не более получаса с его ухода, но ощущается, будто целая вечность. Фильм, на удивление, был неплох, но быстро заканчивается. Пока крутятся титры, парень поднимается со своего места и принимается искать что-то новое для замены. Выбрав нужную кассету и вставив её в видеомагнитофон, он пару раз нажимает на кнопки и довольно улыбается, когда появляется изображение обнаженных девушек, вместе с громкими стонами. Андрей чувствует, как что-то внутри холодеет. С громким стуком поставив на стол полупустую пиалу, он наблюдает как пацан переставляет табуретку поближе к нему, вальяжно откидываясь на спинку. Почему он решил включить это при нём? Разве такие интимные вещи не смотрят в одиночестве? Противный голос в голову нашептывает ему: «Ты знаешь почему». Он сжимает подрагивающие пальцами сидушку и опускает глаза в пол, надеясь, что о нём забудут и будут просто наслаждаться крутящим по телевизору порно. Но наклонившейся к нему парень и облокотившаяся чужая рука на спинке его стула становится последней каплей, прежде чем Андрей резко подрывается с места, отправляя мебель на пол и бросается сторону выхода, умоляя всех Богов, чтобы он не заперт. Но он даже не успевает притронутся к ручки двери, как его грубо хватаются за волосы и впечатываются лицом в стену, благополучно разбивая нос во второй раз за день. Металлический запах застревает в носоглотке, а привкус крови обжигающе оседает на языке. Руки хватают его до ужаса крепко, поднимая и пытаясь затащить в комнату рядом. — Отпусти! — сквозь онемевшие губы выкрикивает он, яро пытаясь вырваться из хватки, не смотря на сверкающие перед глазами звёзды. Брыкается, вертится, но его держат крепко, явно не желая отпускать. Даже на пол оседает, но домбытовский его тут же поднимает, словно он ничего не весил. — Отпусти! Когда его толкнули на диван и придавали всем весом, Андрей старается из-за всех отбиться, царапаться, пинаться и даже случайно попадает с локтя в чужую челюсть. Но в ответ лишь получает удары сильнее, оставляющие многочисленные синяки и ссадины, и ничего более, ведь пацан крупнее, тяжелее и сильнее. Его вжимают лицом в жёсткую обвивку дивана, приглушая все изданные им крики о помощи. А когда грубые ладони проникают под школьные брюки, страх у него в груди увеличивается с двойной силой, заставляя извиваться ещё больше и усерднее. Поэтому, когда Андрей чувствует неописуемую боль там, где раньше никогда не было, истошно кричит во всё горло. Она обжигает его изнутри, невыносимо жжёт до такой степени, что хочется провалиться под землю. Это ни с чем не сравниться: ни с ударами по лицу, сломанными ребрами или содранной кожей; то, что с ним делали, было в миллионы раз хуже. Ритмичные толчки сопровождаются ужасной волной боли, из-за чего слышался тошнотворный хлюпающий звук, от которого его тело покрывалось неприятным липким жаром. Он пытался освободится дальше, но силы с каждой секундой испарялись, чем и пользовался парень, крепче прижимаясь к телу мальчишки под ним. Хриплые стоны прямо над ухом, что смешиваются с его криками, были словно ещё одна мучительная пытка. Это наверняка будет преследовать в кошмарах долгое время. Кажись, спустя долгие часы, всё наконец прекращается. Он больше не чувствует мерзких и сдерживающих его прикосновения, навалившегося сверху тела и не слышит скрипа пружин в диване. Остался только холод, текущая по бёдрам кровь и ноющая боль во всем теле. Как бы абсурдно это не было, но на него услужливо натягивают брюки обратно. Словно плавая между сном и реальностью, Андрей медленно поворачивается лицом в спинке дивана и только тогда ощущает, как по щекам стекают слёзы. Сглотнув ком в горле, он стягивает удушающий галстук с шеи и сжимает его в пальцах. Он пытался. Действительно пытался убежать, отбиться, предотвратить уже начертанный исход, но он не смог. У него не вышло. Каждую его попытку пацан безжалостно обрывал и уничтожал, зажимая в сокрушительных тисках. Будто из-под воды доносится звук отпирающей двери и топот чужих ног. С силой зажмурив глаза, он до крови прикусывает губу, чтобы скрыть вырывающиеся из горла всхлипы, но получается отвратно и тихие тут же рыдание выходят наружу. — Андрей? — он отдалённо слышит голос Жёлтого, но предпочитает никак не реагировать. А затем следует приглушённый разговор, после него крики, глухие удары и грохот. И вскоре наступает тишина, что позволяет Васильеву на минуту отдохнуть от произошедшего. Какая-то часть его надеялась, что это всё сон, ужасный кошмар и ему просто-напросто надо проснуться. Но проснутся он никак не мог. Истерика сходит на нет так же быстро, как и пришла, слёзы прекращают течь с глаз, а голова начинает болезненно гудеть. Чувствуя себя истощённым, ему просто хочется покинуть это место, вернутся домой и стереть из памяти это день навсегда. Сколько прошло времени, прежде чем его поднимают с дивана и на ватных ногах ведут в главный зал, он не знает. Лишь смотрит пустым взглядом в никуда, когда его аккуратно усаживают на тот же стул, где он и сидел раньше. Его реакция на окружающее притуплена, где-то вдалеке сознание звучит чужой разговор. Отрезвляют его только оглушающие выстрелы, вынуждающие машинально согнутся пополам, дабы не схлопотать пулю, и прижать руки к ушам от громкого звука. Странно, но страха Андрей не испытывает. Он ведь даже пригнулся, потому что надо было, а не потому что страшно. Его не беспокоило, получит ли он ещё одну травму или нет. Он просто устал. Когда плеча касается рука – не того пацана, а мозолистая, подрагивающая и до ужаса знакомая, он не пугается. Приподнявшись и убрав ладони, Андрей разглядывает перед с собой побитое лицо Вовы, и с губ срывается облегчённый вздох. Он наконец уйдет из этого проклятого кафе. Они несколько секунд молча смотрят на друг друга, наверняка думая о том, в какой же момент всё пошло по наклонной и обернулось к ним ужасной стороной, прежде чем Вова тихим голосом произносит: — Поехали домой, братишка. После слабого кивка Адидас стягивает с себя куртку и накидывает на его плечи. Поднимаясь со стула, Андрей делает шатающий шаг вперёд и пол тут же исчезает у него из-под ног. Его успевают подхватить прежде, чем он упадёт лицом вниз, и прижав к боку, ведут на улицу. Едва обращая внимание на падающий хлопьями снег Вова сначала помогает ему сесть на переднее сиденье машины, а после сам залезает на водительское место. Под лёгкое гудение мотора Андрей мельком оглядывает салон и останавливается на обильно истекающей кровью руке и вспоминает про галстук, зажатый в его пальцах. Слегка дёрнув рукав спортивной кофты, он привлекает чужое внимание и тянется вперёд, чтобы намотать ткань на ладонь под удивлённый взгляд. Закончив, он коротко кивает головой, и они наконец двигаются с места.***
Как долго они ехали он не помнит, но отмечает себя на том, что ведет через окно знакомое здание со спортзалом, где часто бывает почти весь Универсам. Оцепенение почти полностью проходит, поэтому, когда Вова вытаскивает его из машины он уже может идти сам, хоть с ноющей болью в бёдрах и пояснице. Из коридорчика слышны тихие переговоры, но как только они с Адидасом заходят внутрь всё мгновенно стихает. Несколько парней резко поднимаются со скамеек и идут навстречу, чтобы помочь, но Андрей лишь крупно вздрагивает и дёргается назад. — Стоять, — упрекает их Вова, кидая на них суровый взгляд. — Мы сами. Пацаны отступают, позволяя им пройти в тренерскую, где сидели Марат с Зимой, а напротив них хмурый Турбо, который завидев их, тут же уступает Андрею кресло. Связанный Марата движется вперёд, словно это поможет ему разглядеть состояние Васильева. — Принимай, — произносит Вова, кивая в головой в сторону брата. — Руки ему развяжи. Зима сует сигарету между губ и принимается стягивать скакалку с рук Марата, иногда поглядывая на Андрея. — Как раны ему обработаешь, домой отведи к родителям, — последнее что говорит Вова, после чего выходит из комнаты. Следом за ним идёт Валера, который в последний раз кидает на морально разбитого парнишку изучающий взгляд. Освободившись от сковывания, Марат подлетает к Андрею ближе, опускается на корточки перед креслом и бегло осматривает на предметы серьёзных повреждений. — Андрей, — на грани шёпота говорит тот, пытаясь в глаза заглянуть. — Ты как? А у Андрея едва слышимый истерический смешок из горла вырывается, как только вопрос в голове осмысливает. Как он? Он не знает. Чувствует себя ужасно, всё тело ломит, фантомные руки до сих пор сжимаю во всех местах, которых ему бы не хотелось, а внутри какая-то пустота. Какая-то часть его сломалась, просто треснула в тот же момент, когда его зажали на том отвратительном диване и не отпускали. Возможно он преувеличивает, он не знает, но теперь жить с этим придётся именно ему. Но он молчит, не жалуется, потому что ни слова не может выдавить, ни расфокусированного взгляда с пола поднять, лишь головой немножко покачивать.***
Увидев перед собой потёртую дверь в собственную квартиру, Андрей громко сглатывает. Придерживающий его за плечо Марат нажимает на дверной замок, разбавляя тишину громкой трелью. Жмёт до тех пор, пока Светлана Михайловна не открывает. Заметив побитое лицо и неуклюже стоящее тело сына, она поражённо охает и тянет к нему руки. — Андрюша… — тихо произносит женщина, затаскивая его во внутрь квартиры. — Боже мой, сыночек, что они с тобой сделали? А от простой фразы истерика вновь подкатывает к горлу и слёзы наполняют его глаза. Он стоит истуканом в коридоре, в грязной куртке Марата, с подрагивающими губами и огромной обидой в груди. Тихий топот детских ног заставляет Андрей посмотреть в сторону гостиной и увидев выглядывающую сестру, лицо которой наполнено лёгким испугом и переживанием, он не выдерживает. Из горла вырываются громкие рыдания, пока мать прижимает его к себе и старается утешить, поглаживая ужасно растрёпанные волосы. Он утыкается в плечо матери, роняя слёзы на её вязанный кардиган и вдыхая легкий аромат цветочных духов. Когда она осторожно ведёт его в комнату, он послушно следует за ней и прильнувшая к его ногами Юлька только больше подливает масло в огонь. — Всё-всё, мой хороший, теперь ты в безопасности, — шепчет Светлана Михайловна, целуя в макушку и крепко обнимая, а у самой глаза на мокром месте. Ведь знала, что это ничем хорошим не обернется! Его ночные гулянки, изредка подбитое лицо и огромная толпа мотальщиков, с которыми она видела сына были первыми звоночками, и которые она успешно игнорировала. И вот чем это обернулось! Теперь её мальчик безостановочно рыдал у неё на руках, крупно дрожа, а она не знала, что с этим делать и как его упокоить! Измученный сегодняшним днём Андрей цеплялся за объятья матери, как за спасающий круг до тех пор, пока усталость не настегает его полностью, и он не проваливается в глубокий сон полного обманчивого чувства спокойствия и надёжности. Но даже громкие крики и глухие удары, которыми женщина выгоняла Марата из квартиры не разбудили его.***
Долго проспать Андрей не смог. Просыпался от кошмаров несколько раз, а на третий уже прекратил пытаться. Морщась от ноющей боли, он поднялся с кровати и только тогда заметил включенный свет на кухне и краем уха услышал приглушённый разговор. Пройдя в коридор как можно тише, он высунул голову на кухню и увидел, как Светлана Михайловна разговаривала с мужчиной в милицейской форме. Сердце ушло в пятки, и Андрей поспешил уйти обратно в комнату, но пол под его ногами предательски скрипнул, тем самым привлекая к себе внимание. — Ой, Андрюша, — подошла к нему мать и лёгонько приобняв за плечо повела вглубь кухни. — А я уже хотела пойти будить тебя. А это из милиции, — она указала рукой на сидящего за столом капитана. — Он поможет нам поймать этого подонка, которое сотворил это с тобой. Не смотря на настойчивый тон в голосе, он выдел как подрагивали её руки и какими были её покрасневшие глаза. Но она не отступит, пока он не расскажет всю правду, поэтому молча опустившись на стул, Андрей устремил взгляд в пол. Отвечать ни на какие вопросы он не собирался, но и уйти обратно к себе без каких-либо объяснений не мог. Слова милиционера были словно потом бессмысленный букв, в которые он не пытался вслушиваться. Не может признаться, потому что это будет концом его спокойной жизни. Андрей не дурак, слышал многое при таких исходах, но заканчивались они почти что одинаково: если какую-то девушку расчихвостили, то её автоматически клеймили как «вафлёрша», но если она пыталась это скрыть и продолжала общаться с группировщиком – подставляла и его, и всю группировку. А если с пацаном такое случится, так ещё и с пришитым (Андрей проглатывает тот факт, что он «не при делах») – это в тысячи раз уже. Такого исхода для Универсама он не хотел. Но кроме него и Вовы об этом никто не знал. Если бы Адидас хотел всё раскрыть – сделал бы это ещё ночью, когда привёл его в качалку к пацанам. Но он явно этого не сделал, раз его не выгнали пинком из тренажёрки. Так что если молчание сохранить всё в тайне, он готов помалкивать в тряпочку и не рыпаться. — Кого-то знаешь из тех, кто...? — вырывает из мыслей новый вопрос, который мужчина даже закончить не может, кидая взгляд сначала на Светлану Михайловну, а затем вновь на него. — Опознать можешь? Андрей лишь молчит и сжав ладони на бёдрах, да так, что костяшки белеют, старается никак не реагировать. Он не его знает, но зато помнит очень хорошо. И тело тоже; оно до сих пор ужасно болит, а фантомные руки всё никак не могут исчезнуть с его кожи. — Пойми, я же не смогу тебе помочь, если ты всё время будешь молчать, — качает головой капитан, поджимая губы. — Может слышал клички, имена? И снова в ответ ничего. Через мгновение слышится срежет ключей в замочной скважине и звук открывающей двери. Его мать отвлекается от их «разговора» и идёт в коридор, чтобы встретить пришедшего Ильдара и кратко рассказать, что произошло. — Твоя мать сказала, что тебя какой-то парень привёл, — продолжает тот, тем самым пытаясь пробудить его сказать хоть слово. — Что за парень? Знакомый? Подняв на него взгляд, он отрицательно мотает головой. Не дай Бог Марата подставить таким способом, Андрей же быстрее всё расскажет, чем позволит этому случиться. — Ну вот зачем врать? — вздыхает милиционер. — Мама говорит, что знакомый. Может это он всё сделал? — Нет, — тихо, но твердо произносит он. Да такое даже представить невозможно, нежели утверждать! — Да не бойся, — успокаивает мужчина, не обращая внимание на пристальный взгляд мальчишки. — Если тебе кто-то угрожает, только скажи. Их прерывает ступивший на кухню Ильдар. Он подзывает к себе сотрудника, чтобы поговорить в коридоре наедине, оставляя его одного. Но даже с такого расстояние он слышит приглушённый разговор и как Ильдар говорит, что никого искать не надо. И заявление писать не надо, ведь ничего не было. Андрей судорожно выдыхает и взгляд в окно переводит, лишь бы слезы прогнать, которые предательски глаза наполняют. Хоть он и желал, чтобы всё замяли, но чувство обиды таится где-то в подкорке его сознание. Чем он так нагрешил, чтобы с ним так поступили?! Он был простым подростком: прилежный ученик, приносит одни пятёрки со школы, учится музыке, до безумия любил свою мать и младшую сестру. Так почему это произошло именно с ним?! Краем ухом слышит, как Ильдар прощается со своим коллегой и проходит вглубь комнаты, завершая свой монолог. Но даже спиной Андрей чувствует жалостливый взгляд милицейского.***
Мать не пустила его ни в школу, ни в музыкалку. Сказала сидеть дома, пока она не вернётся и пошла отводить Юльку в садик, а после пойти на роботу на короткий день. Дядя Ильдар дома надолго не задерживался, лишь проспал не больше трёх часов, а как началась утренняя смена по-быстрому отправился в участок, чтобы разобраться с протоколом, который капитан завёл на Андрея. Правда, всего на час или полтора, поэтому долго побыть в одиночестве ему не удастся. Но его это не волновало, поэтому спорить с их решением он не стал, оставаясь в теплой постели и смотря в одну точку. Он не хотел садится за уроки, смотреть телевизор или заняться чем-нибудь другим, что могло отвлечь его. Эта тишина была… успокоительной. Она позволяла ему ни о чём не думать, чувства по поводу вчерашней ночи исчезали, оставляя опустошённость; всё будто ускользало из головы… и ему это нравилось. Никакого беспокойство, никаких отвратительных прикосновений, шёпота на ухо и хлюпающих толчков, ничего. Беспрерывный громкий звон дверного звонка заставил его подпрыгнуть на месте, и бросить взгляд в сторону прихожей, а затем метнуть на настенные часы. Прошло не так много времени, да и у матери с Ильдаром есть ключи, зачем им звонить в дверь? Несмотря на продолжающую трель, Андрей не спеша поднялся с кровати и вышел в коридор. Кто бы мог быть, у него не было представлений: может соседи за солью или мамины подруги? Но взглянув в глазок и увидев кого принесло, он отпрянул от двери, словно она хотела ему навредить. Но уйти вовсе он не мог. Просто не мог. — Привет, это – я, — начинает Марат, как будто почувствовал его присутствие по другую сторону. — Я знаю, что ты тут. Тебя не было сегодня ни в музыкалке, ни в школе. То, что Марат знает расписание его недели и что ради него шатался по школе, выискивал в музыкалке ударила под дых, вырывая из груди весь воздух. — Открывай, — он настойчиво повторил, хлопнув рукой по двери. Но Андрей не открывает. Стоит посередине коридора, точь-в-точь как вчера, и молчит, сжимая руки в кулаки. Он не знает, хочет ли видеть Марата, сможет ли заговорить, когда в горле стоит ком, сможет ли посмотреть в ему глаза после случившего и не заплакать от унижения, как чёртова девчонка? — Андрей, — голос у Суворова смягчается и в нём слышится отчаянная мольба. — Андрей, Андрюша. С силой зажмурив глаза, он приказывает себя не плакать, даже если слёзы наполнили глаза. По всей видимости, Вова рассказал своему брату и не то, что Васильев был уверен, что он этого не сделает, но неприятное ощущение всё же ползало по коже. — Не было же ничего? — с надеждой спрашивает, и эта фраза что-то ломает внутри Андрея. — Скажи, что не было. «Так просто?», — мелькает в его голове. Если он произнесёт это вслух, прошлая ночь исчезнет навсегда? Он не был уверен. Но тот факт, если он признается, об этом никто больше не узнает, верно? — Просто скажи, и всё, — продолжает Марат, явно отказываясь верить в то, что ему сообщил Вова и ждёт от него отрицания. — Скажи же, ну? Сделав осторожный шаг к двери, он кладёт на прохладную кожаную обвивку руку и прислонятся к ней лицом. Слышит чужое дыхание и стук собственного сердце. Язык во рту кажется таким тяжёлым и ватным, а сердце пропускает удар, когда преодолев онемение Андрей выдаёт тихое: — Не было. Наступает секунда пауза, но этого хватает, чтобы душа ушла в пятки. Он не знал, что задержал дыхание, пока Марат вновь не заговорил. — Ну и всё, — кажись, этих двух слов было достаточно, чтобы всё вернулось на круги своя. — И закрыли тему. Подняв голову, Андрей смотрит в глазок и наконец видит насколько побитым выглядел Марат: покрывшие корочкой царапина между бровей, наливающий синяк на правой скуле и перевязанное левое ухо. Но его кажись это не беспокоило, потому что легкая улыбка играла на его губах. — Вообще ж больше никто не знает, а? — говорит и покачивает головой тот. — Если будешь вести себя как обычно, никто ничего не заподозрит. Все забьют на это, посчитав за обычные разборки. И он поверил. Как бы наивно не было, он позволил убедить себя обещаниями Марата, в глубине души искренне надеясь, чтобы всё так и вышло. Чтобы все забыли. Чтобы он забыл. — Давай так, — вновь привлекает его внимание Марат. — Сегодня вечером дискач. Жду тебя у входа в семь. Не успев ответить, Андрей видит, как видит раскрывающие двери лифта и выходящего из него дядю Ильдара. В прошлый раз их встреча закончилась почти что дракой, поэтому он не был удивлён, когда мужчина хватает Марат за раненное ухо, угрожая вызвать милицию, на что тот в ответ бьёт его в лицо и сбегает по лестнице вниз. Отступив на пару шагов назад, Андрей наблюдает как открывается дверь и в квартиру заходит Ильдар, прижимая ладонь к окровавленному носу. Он кое как стягивает пальто и направляется в ванную, чтобы умыться. — Сволочь такая, — возмущается, пока стирает кровь прохладной водой. — Ещё и совести хватило припереться, — подняв глаза, Ильдар в отражении зеркала замечает Андрея, что стоит в дверном проёме и рявкает громкое: — Он там был? Говори быстро! — под пристальным взглядом парнишка отрицательно мотает головой, получая в ответ ядовитый смешок. — Не был? Этот не был и тот не был, — выключает кран и вытерев руки о полотенце, протиснулся мимо него громко бормоча. — Вот же шваль малолетняя. А Андрей остаётся стоять в проходе с плотно сжатыми губами.***
Переде тем как сбежать из квартиры и от Ильдара под предлогом вынести мусор, Андрей узнает, что Вову собираются объявить в розыск. Подслушал телефонный разговор, он понимает, что частично это из-за него убили одного человека, двое в больнице, а последний сбежал. Ильдар приказывает проверить основные места: дом, качалка, подвал; везде, где Суворов мог скрываться. Это был ещё один повод пойти на дискотеку; всё же он должен предупредить Вову. На удивление оторваться от Ильдара было легче, чем Андрей предполагал; стоило тому пробежать все этажи пешком и до угла дома, как воздуха перестало хватать, и он согнулся пополам, пытаясь отдышатся. За всё проведенное с Универсамом время Андрей научился быстро бегать, не задыхаться через каждые сто метров, за что он был безмерно благодарен. Выбежал на улицу он почти что голый: теплые штаны, шерстяной свитер и ботинки; пальто ему никто так и не вернул (да и странно было бы выходиться на лестничную летку, чтобы выкинуть мусор в верхней одежде). Хорошо, что Дом Культуры был относительно близко к дома, поэтому добирался к нему он не долго, иначе вовсе замёрз бы от леденящего холода. Возле колон его ждал Марат, нервно теребящий наполовину скуренную сигарету. Увидев бегущего к нему навстречу Андрея, тут же отбросил бычок и двинулся к нему, на ходу стаскивая с себя куртку. Накинув на дрожащие плечи и крепко обняв, они простояли так не менее пяти минут, наслаждаясь теплом друг друга, словно вокруг них никого не было. Хоть и было неловко идти на дискотеку спустя всего два дня после произошедшего, но это было намного лучше, чем сидеть дома с Ильдаром и жалеющей его Светланой Михайловной. Все вели себя как обычно, веселились и болтали с друг другом, явно считая случившееся обычным делом; никто не удивился, узнав, что одна группировка уничтожила другую. Играющая песня с группы «Мираж» позволила им слиться в танцующую толпу. Но когда начался медляк, они разошлись: Марат пошёл поздороваться с пацанами, а Андрей на поиски Вовы, ведь рассказать о планах Ильдара надо было как можно скорее. Аккуратно протиснувшись сквозь людей, он заметил неподалеку Адидаса, заговаривающего с высокой блондинкой и ярко улыбаясь. — Вов, — громко позвал он, дабы перекричать музыку и привлечь чужое внимание. — Это может подождать? — спросил мужчина, обведя его быстрым взглядом. Андрей наклонился к нему и настолько тихо произнес следующие слова, что их услышал только он. — Ты в розыске. Кажись, это было веским аргументом, заставивший его замереть на мгновение. Спустя минутное колебание, мужчина прошептал своей девушке извинение и аккуратно схватив его за локоть, повёл к пустующим стенкам, чтобы поговорить наедине. — Чё? — как только оказались подальше от всех переспросил тот, уперев руки в бока. — Ильдар говорил, тот опер, — уточняет Андрей, прислонишь к прохладной колоне. — Что тебя караулят везде. В доме, в качалке. Даже в подвале ждут. Адидас хмурит хвати, задумываясь над сложившейся ситуацией. — Это он тебе сказал? — Нет, он по телефону говорил, — качнув головой, он мельком взгляну в сторону танцпола. — А я услышал. Вова благодарно кивнул и стал оглядываться, будто выискивая притаившихся ментов. Махнув Андрею на прощание, он пошёл на поиски своей спутницы, предположительно, чтобы сбежать вместе с ней. Васильев проводил его долгим взглядом, а затем вернулся в универсамовский круг и стал дожидаться возращение Марата. Было, на удивление, хорошо. Ему было весело, и даже на мгновение он забыл обо всём, наслаждаясь хорошим вечером. Но только Андрей понимает, что что-то происходит. Он бегло осматривает помещение, ища причину по которой у него заострилось предчувствие, но ничего значимого не находит. Лишь Турбо, разговаривающего с кучкой ребят в углу второго этажа. Андрей только брови хмурит, хоть танцевать не перестает. Но и за Валерой наблюдать не прекращает; а если драка начнётся, то целая толпа против одного? Как бы не звучало, но это было бы не справедливо, как минимум. Но когда Турбо оборачивается и начинается весь зал осматривать, он понимает, что что-то произошло. Он хочет выйти из круга и подойти, расспросить в чём же дело, но стоило ему сделать шаг в сторону, как Валера сквозь землю проваливается. Его нет ни возле колонок, ни на лестнице, ни с пацанами из Разъезда или какими-то другими, ни на втором этаже, ни в танцевальном кругу Универсама. Он сжимает губы и отходит к стенке, когда меняется песня. Не знает, стоит ли бить тревогу, когда ничего ещё не случилось? Но Андрей знает, что что-то случилось. Потому что замечает, как большинство людей оборачиваются на него, шепчутся и тыкают пальцем, считая, что он не видит. А затем и вовсе начинают откровенно пялится; он даже встречается глазами с несколькими незнакомыми ему людьми, чьи лица тут же кривятся в отвращении. «Что происходит?», — спрашивает он сам себя, мотая головой по сторонам в поиске какого-то из Универсама. Потом его грубо хватают за локоть и из зала тащат в сторону коридора. Андрей чувствует, как тошнота подкатывает к горлу от этого прикосновения и уже собирается с размаху ударить держащего его ублюдка, но вовремя замечает знакомое лицо. Серьёзное лицо. Турбо до синяков сжимает руку и найдя уединённое место, с силой толкает к стене. — Ты какого хрена сюда пришёл? — ядовито спрашивает он и в карман за пачкой сигарет лезет. — Чего? — растерянное говорит Андрей. Тот закатывает глаза, словно говорит с глупым ребёнком, и эта ситуация его сильно утомляет. — Спрашиваю ещё раз, ты какого хрена сюда пришёл? — Марат пригласил, — он нервно сглотнул и искренне благодарит себя за то, что голос не дрогнул. — Пригласил, значит, — повторяет Турбо, глубоко затягиваясь. — И давно он установил правило приводить вафлёров и опущенных к нормальным пацанам? Сердце на мгновение пропустило удар, сжалось в груди и это заставило его дыхание испариться из лёгких. На мгновение ему показалось, что он упал в бездну. Будто пол исчез у него из-под ног. Только через минуту или вечность спустя он осознал, что ничего не сказал, просто замер на месте. Более того, не дыша. Он заставляет себя вздохнуть, но выходит какой-то еле слышимый жалкий всхлип. Валера знает. Скорее всего, уже весь Универсам и даже ДК знает, если судить по их взглядах и перешептыванию, что сопровождали его повсюду. Андрей знал, что его жизнь больше никогда не будет прежней. После того случая в кафе, где его унизили хуже чушпана, всё шло под откос. По их понятиям быть «пидором» – равно смерти, если не гаже, и никто разбираться не будет, принудительно он им стал или нет. Он уже грязный – и это самое главное. Но только он надеялся, что у него получится скрыть это. Что пронесёт и никто больше не узнает. Он поверил словам Марата, что никто докапываться до правды не будут и все забудут. Но он ошибался. Сильно ошибался. — Ничего не было, — слабо протестует Андрей, хоть и догадывается, что его оправдания тут не помогут. Все всё уже знают, и никто его слушать не будут. Его позор показали на всеобщее обозрение и от него он никогда не сможет отмыться. — Не было? — ядовито переспрашивает Турбо, взмахнув рукой. — А один человек из Дом-Быта говорит, что было. Что всё было, и даже рассказал, как было. Он замолкает, прислонившись с стене, потому что чувствует, как ноги становятся ватными. Медленно и глубоко вздыхает, но молчит и ничего больше не произносит. А что говорить? И есть ли смысл? Турбо ему ни за что не поверит, сколько бы он не отнекиваться, а остальные? Слухи о нём уже разошлись по всему Дому Культуры и даже если он попытается что-то сказать, станут ли его слушать? Кому больше доверяют: пацану-суперу, который за своих и свою улицу кровь прольёт или какому-то опушенному мальчишке, что даже не пришиваться не стал? — Теперь не отрицаешь? — хмыкает Валера, откидывая недокуренную сигарету на пол и делает шаг в его сторону. — А так старался выдать, что всё нормально. Ни шарахаешься, как тогда, болтаешь, как прежде и даже на дискотеку пришёл, будто ничего не произошло. Будто тебя там не нагнули, — тот тыкает пальцем ему в грудь, подчеркивая о ком идёт речь, но не прикасается. Боится запачкаться о такую грязь, как он. — Но люди-то знаю. И молчать они не станут. Прикусив щёку изнутри настолько сильно, что ощущает металлический привкус на языке, Андрей напоминает себе дышать. Он не может подобрать слов, дыбы сказать хоть что-то. Снова попытаться доказать, что ничего не было? Сказать, что они врут и его там просто поколотили до сильного сотрясения, что соображать не мог? Или же признаться, что отымели как ту девушку из порно, которую домбытовский включил прямо перед тем, как схватить его? Но почему за действия подонка отвечает он? Он не соглашался на это, просто пытался защитить то, что было дорого пацанам: дурацкий видеомагнитофон, в который они душу вложили. А в итоге за его старания получает вот это? Почему никто не пошёл искать того ублюдка, что сделал с ним всё это? Не то, что Андрей обесценивает старание Адидаса, но он опоздал. Отомстил явно не только за него, но и за себя, и за честь всего Универсама. Но почему остальные предпочли обвинить его, а не того домбытовца? Он не знает. — Вали отсюда, — выдает вердикт Турбо, сплёвывая рядом с его ботинками. — Не место таким, как ты, рядом с пацанами. — Выгоняешь? — обретает голос Васильев, посмотрев прямо в чужие глаза. — Если Адидас этого не сделал, значит сделаю я, — щёлкает языком и качает головой тот. — Тебя и младшего брата пожалел, видимо. Но это не по понятием, понимаешь? — Понимаю, — говорит после долгой паузы. Оторвавшись от стены, делает шаг к выходу, но замирает на мгновение, словно обдумывает все за и против. А затем с размаху ударяет Турбо в лицо и бросается в коридор. По пути задевает нескольких людей плечом и даже слышит, как позади него кричит Марат, прося остановится, но он не прекращает бежать дальше. Перепрыгивая ступеньки и чуть ли не поскальзываясь на последней, он успевает схватится за перила и не упасть. К чёрту страдающего из-за него Марата; к чёрту пацанов, за которыми он следовал, как преданная собачонка; к чёрту все эти группировки, сломавшие его жизнь и оставившую от нее лишь разбитые осколки. К чёрту их всех. Наконец оказавшись на улице, Андрей позволяет себе секунду передышки. Ударить старшего было иррациональным решением, но он не жалеет, что сделал это. Глупо? Возможно. Отхватит ли он потом за это? Вероятней всего. Но жалеет ли? Определённо нет. Он краем уха слышит свист и противное улюлюканье. Когда оглядывается, то видит, как в него тыкают пальцем и кричат «Это тот самый!», на что щёки начинают гореть от стыда. Он собирается вновь сорваться на бег, но летящий в него снежок выбивает из колеи, заставляя плюхнутся прямо на задницу. Жжение снега неприятно холодит лицо, но он игнорирует это и старается побыстрее подняться с земли под громкий смех. Делая первый шаг к бегу, он видит, как один из пацанов снова замахивается и целится в его сторону. Андрей бьёт быстрее, чем тот успевает бросить ещё один снежок. Под пальцами приятно ломается кость. Но как только отрывает руку от чужого лица, бросается вперёд, где находится его дом. Бежав по обочине, слёзы предательски стекали по его щекам. Вытирая их рукавом тёплого свитера, он пытался сглотнуть огромный ком в горле, чувствуя себя настолько беспомощным, ведь даже подавить выходящую наружу истерику не может. Не обращая внимание на проезжающие мимо него машины, Андрей давит на глаза так сильно, что под векам плясали тёмные пятна, желая, чтобы слёзы прекратили литься из глаз. Чтобы всё прекратилось. Он громко кричит, надрывая связки, мечтая, чтобы испепеляющая его изнутри боль в груди исчезла навсегда.***
На следующий день после дискотеки дядя Ильдар подвозит его до школы на служебной машине, как какого-то первоклассника, даже ко входу по пятам следует, чтобы не думал сбежать. Вчера, когда он вернулся домой ближе к ночи, его ждал разгневанный отчим и истеричная матерь за его спиной. Если раньше ему бы просто зачитали долгую лекцию, дали подзатыльник или посадили на домашний арест, но сейчас вся ситуация усугубилась в тысячи. С громкими криками его затащили вглубь комнаты и отхлестали кожаным ремнём. Ранее жалеющая его мать лишь закрыла на это глаза и увела Юльку в другую комнату. — Чтобы в два десять тут был, — заявляет Ильдар, останавливаясь перед главной дверью. — Это же место, понял? Он кивает головой, провожая взглядом чужую спину. Мужчина садиться на водительское сиденье и уже через пару минут милицейская машину с громким шумом отъезжает от школы, сворачивая в сторону участка. Андрей прислоняется к прохладной стене спиной, до скрипа сжимая в руке портфель и устремляет взглядам перед собой. Вполуха слышит школьный звонок, означающий начало урока, но единственное что он делает – продолжает стоять в маленьком коридорчике, не обращая внимание на косые взгляды проходящих мимо учеников. Идти на уроки не хотелось от слова совсем, а от предстоящей репетиции на пианино не было никого будоражащего чувства в животе, как раньше. Не было больше желание ждать окончания учёбы, дабы наконец сыграть на излюбившем инструменте. Осталось какое-то разочарование и равнодушие. Он не осознает сколько так простоял и как вернулся обратно домой, но вполне осознает перед собой лестничную площадку собственного этажа. Медленно моргнув, Андрей рассматривает свою дверь, словно видит ее впервые. Кожаная обивка слегка потрепана в углах и покрыта небольшим слоем грязи. Её давненько не мыли. Присаживаясь на ступеньки, он позволяет себе пару минут тишины и раздумий, прежде чем зайти домой. Дядя Ильдар уже должен быть на роботе, Юльку уже отвели в садике, а вот маме дали выходной на работе, поэтому она наверняка осталась дома. С замком долго возится не приходится, днем они щеколду поворачивают лишь один раз. Он проходит в коридорчик, не забывая захлопнуть за собой дверь и едва успевает портфель на тумбочку поставить, как из кухни раздается голос матери. — Ты чего? — Меня отпустили, — врёт Андрей, смотря на неё немигающим взглядом. — Медсестра сказала, что 37,5 – это уже лучше домой. Светлана Михайловна помешивает ложкой суп и шумно вздыхает. — Только что классная руководительница звонила, — говорит она, и вся его ложь рассыпается, как сдутый ветром карточный домик. Опустив глаза на пол, он продолжает стоять на месте, ожидая, когда мать снова начнет ругательства. Но та лишь с места поднимается и достает ещё одну тарелку из шкафчика. — Иди сюда, — зовет она, насыпая суп из кастрюли. Андрей послушно стягивает пальто и повесив его на крючок, он шапку на полку кладёт и ботинки на домашние тапочки меняет. Усаживаясь за стол, замечает полную миску еды, но ему и кусок в горло не лезет. Но всё равно берет в руки ложку, набирает немного картошки с юшкой, хотя заставить себя есть не может. — Соли дать? — спрашивает мать, увидев его заминку. Отрицательно мотнув головой, он отпускает ложку, слаживая руки на коленях. Если попытается запихнуть в себя даже немного, еда все равно пойдёт обратно. — Не хочу, — произносит Андрей, разглядывая узоры на скатерти. — Ну я тогда вылью, — отвечает женщина, хватая его тарелку и несёт в туалет. Суп выливается в унитаз, а через секунду его смывают в канализационные трубы. Светлана Михайловна уставляет тарелку в раковине и садится обратно на стул, чтобы продолжить свой обед, кидая на сына укоризненный взгляд. Он лишь сглатывает ком в горле, на секунду закрыв глаза. Ему хочется извинится за то, что доставляет столько проблем; за то, что не может вернутся к прежней жизни после случившего; за то, что его матери приходится торчать на кухне долгие часы, а он не может съесть чёртов суп и его приходится выливать; за то, что прилежным учеником и хорошим старшим братом не может быть. Ему хочется извинится за всё. Ему хочется извинится за своё существование. Поднявшись с места, он мельком осматривает лицо матери, что полностью увлечена своей порцией еды и целенаправленно идёт в гостиную. Отодвинув шторку с двери и схватившись за ручку, отрывает балкон. Подойдя к окнам и распахнув их, Васильев чувствует, как морозный ветер лезет под школьную форму, покрываю кожу мурашками, а маленькие снежинки оседают на его щеках. Залезая на подоконник с помощью тумбочки, он бросает взгляд на низ. Нет никакого чувства страха, сковывающего тела, никакого трепета в груди или жужжащего голоса в голове. Лишь поедающего его изнутри опустошение. Сейчас, впервые за долгое дни, он не плакал. Будто от слёз ничего не осталось. Он просто смотрел вдаль, глядя как у других людей жизнь проходит свои чередом. У них не было никаких беспокойств, происшествий и терзаний, обычная повседневная жизнь. И так только ощущает себя свободным без грызущих мыслей о Марате, дальнейшей судьбе Вовы, слов Валеры и реакции матери с Юлей, Андрей позволяет себе закрыть глаза и забыть обо всех. Остается только он.