promise

– Любит, не любит, любит, не любит.. Бледные пальцы поочерёдно отрывают алые лепестки, небрежно разбрасывая их во все стороны, пока от цветка не остаётся один лишь стебель. Рейн всё это время молча смотрит на неё, время от времени отводя взгляд за лепестками и задумавшись то ли о том, что рано или поздно на школьной клумбе не останется цветов из-за Идалин, то ли о самом гадании. – Не любит. – выносит вердикт Ида, тут же выкидывая стебель куда-то за спину, а Рейн эти слова будто морозом обдают, заставляя сильнее сжимать ручку в руках. С момента, как они сбежали в школьный двор с одного урока, чтобы подготовить домашнюю работу к другому, Рейн так ничего и не написали. – Глупости это всё. – Гадание? – Любовь, – пожимает плечами Ида, – Рейн, обещай, что никогда ни в кого не влюбишься. Я тоже обещаю! Не хочу, чтобы какой-то глупый колдун забрал у меня лучшего друга. Или ведьма. Обязательно рыжая, обязательно с жёлтыми глазами – хочет исправить её Рейн, но продолжает молчать, потому что сами не понимают, откуда взялись эти мысли. – Обещаю. Дают обещание, внутри почему-то сразу зная, что точно солгали ей сейчас. Становилось печально, дискомфортно от самих себя, было слишком трудно отрицать собственные чувства и эмоции, но иначе они и не могли. А Ида широко улыбается, обнимает так тепло, что даже горячо, повторяет то же самое и тоже знает, что лжёт. Почему? Да потому что её глаза - ярко-ярко жёлтые, словно с горящими искрами в радужке, искрились ещё ярче стоило только их увидеть. Идалин разжигающимся огоньком где-то в груди это чувствовала, каждый раз немного вздрагивая от приятного тепла. Рейн, несмотря на вечно холодные ладони, на самом деле очень даже тёплые - стоит только крепче обнять и держать так несколько секунд, никуда не отпуская. Они и не против таких объятий были, а Идалин в душе любила их намного сильнее, чем признавалась в глаза. Честно говоря, она и вовсе ни в чем им не признавалась. Ни в глубоко затаённой влюблённости, ни в том, что Уисперс были единственными, кого она так обнимала и к кому так касалась. И не признается, потому что не сможет обратно забрать то злостное общение, которое она когда-то взяла с них обоих. Глупо и по-детски вышло, с какой-то стороны даже эгоистично, тем не менее Рейн за все эти годы так и не сблизились ни с кем другим также сильно, как они были близки с Идой. И это заставляло сиять ещё ярче, искриться больше и улыбаться ещё шире. Это заставляло надеяться. Идалин сложно давалось признавать собственное поражение в схватке с самой собой: в тот день она тоже проиграла, когда поверила гаданию на цветке, а спрашивать у самих Рейн было слишком страшно. Страшно было рушить образ задиристой девчонки, которую за всю жизнь ни разу все эти глупые нежности не интересовали, а тут она сама в этом встряла, да ещё как сильно! И сейчас она тоже проигрывала, потому что чувствует, что вот-вот и пошлёт куда подальше все свои принципы и весь свой образ. Вообще-то перед Рейн и не хотелось никаких образов строить. Но что-то менять было необъяснимо жутко, будто если что-то изменится, то вся жизнь пойдёт под откос. Рейн ведь за годы тоже не сказать, что сильно изменились: руки такие же холодные, домашнее задание по-прежнему приходилось дописывать где-то на заднем дворе, а обязательно рыжая, обязательно с жёлтыми глазами ведьма всё также заставляла думать о вещах, о которых Рейн никогда раньше не думали. Раньше это пугало, но сейчас стало неотъемлемой частью каждой их встречи. Сейчас они, к слову, снова сбегают со скучной лекции, придерживаясь старого излюбленного маршрута к выходу из школы, где их точно не смогут поймать. Рейн снова держат в руках тетрадь и ручку, а Ида впервые за многие годы вновь срывает алый цветок с уже не очень ухоженной клумбы. – ...Любит, не любит, любит, не любит.. – всё такие же бледные пальцы немного грубовато вырывают лепестки, пока не остаётся последний, –..Любит! Рейн, слыша новый вердикт цветка, почему-то замирает, уставившись в пустой лист тетради, будто в ожидании чего-то важного, но до ушей доносится лишь непринуждённый голос Идалин: – Глупости это всё. – Любовь? – Гадание. – отвечает Ида, зачем-то отводя взгляд куда-то в сторону. – И обещание то.. Тоже глупое, в общем. Рейн заинтересованно смотрят на подругу, пододвигаясь немного ближе, чем обычно, почти касаясь её руки своей, словно молча просили продолжить. – Я тебе соврала ещё тогда, ну, когда обещала. – голос виноватый-виноватый, хотя Рейн её ни капли не винили в обмане. – Я ведь тоже солгали. Клаторн, услышав фразу, вдруг поднимает голову и смотрит прямо в зелёные глаза напротив, словно пытаясь найти там подтверждение того, что она правильно всё поняла. И Рейн мягко кивает головой, полностью всё подтверждая, а затем сразу же смущаясь того, что только что произошло. Гадание на цветке и вправду глупое, давать обещание не влюбляться, если вы и без того влюблены друг в друга - того глупее, а некоторые изменения не такие уж и страшные, как кажется.