Вечное сияние мертвого

12 марта 1575г Тяжелый спертый воздух забивался глубоко в легкие, затруднял дыхание и отдавался туманом в голове. День тянулся как груз не позволяя скинуть оковы усталости и ухудшался с каждой минутой проведенной в храме. Собственно как и все предыдущие дни. Это было поистине невыносимая мука для начинающего темного жреца. Из хрупкого, но тянущегося к знаниям юноши, за пару месяцев он превратился чуть ли не в жалкую пародию на самого себя. С каждой службой и каждым оккультным обрядом ему становилось все хуже и хуже. День за днем покидали силы и мотивация продолжать жить. А наказания от жестоких,придирчивых наставников становились все извращенными. Стоя в пропитанным насквозь помещении, глаза невольно закрывались, слова путались, а лица людей становились мрачнее. Из полумёртвого состояния его вырвали сильные, до ужаса и боли руки. От такого Энки пошатнулся и свалился на холодный пол. В коленях жутко отдало жгучей болью. Мелкие камни впивались в плоть, раздирая и попадая на рваную рану. За те мгновения он с мучением почувствовал, как вскоре по истощенному состоянию ударят с новой силой. Ноги дрожали, не слушались приказа подняться и посмотреть в глаза Высшим Жрецам, которые тратили время на него, пытаясь научить хоть чему-то. Старик со звериным взглядом смотрит на него, отводит того в сторону выхода. Сейчас начнется самое любимое, что можно придумать для этих изощренных старых умов. Наказание. Энки прекрасно знал, что его видят на сквозь. Чувствуют когда он фальшивит на словах, неправильно выполняет действия ритуалов и уставов.Нельзя расслабляться. Но парень допустил фатальный проигрыш, теперь на нем будут отыгрываться так, как делали из поколения в поколения. Неумолимо и бескомпромиссно. Вновь они здесь. Энки знает что сейчас произойдет. В уже прохладном помещении, где пахло застоявшейся водой и угнетением, падет на землю. Такую же сырую и топкую как мысли. По середине маленькой каморки стоял небольшой сколоченный из сгнивших досок импровизированный ящик, перевернутый так, чтобы жертва стояла на нем ровно, чуть возвышаясь над землей. Вымолить прощения не удавалось. Слишком много проколов было и есть. Он извратил все свои поблажки на чуть менее беспощадное наказание. На мгновения все звуки затихли.Все сдохло. Как же прекрасно, будь оно так. Шаги за спиной прервали тот холодный покой. Солнце, бьющиеся из решетки, освещало голые щиколотки и смрад под ним. Спиной он ощущал, как то мерзкое создание улыбалось. Взмах кожаным кнутом, в который с особой нежностью были вбиты маленькие острые прутики. И как во сне продолжалось биение сердца,трепет крыльев над тишиной хрустальной. Господь покинул нас. В храме запрещалось перевязывать и обрабатывать раны, которые были нанесены в воспитательных целях. Сидя на неудобной кровати, мальчик еле слышно всхлипывал и скулил. Ведь за слезы, что были пролиты ненароком, тоже следовала порка. Долго наблюдал за уходящим солнцем,что пересчитывала звезды на темном весеннем небе. Маленький жрец сидел в полумраке не решаясь зажечь фитиль свечки. Переглядываясь со своим отражением в зеркале, потихоньку успокаивался. Ноги кровоточили и болели..Чуть пульсировали в икрах отдавались дрожью в теле. А ведь эта пульсация вызывала странные чувства..Прежде никогда испытывал их, - проговаривал про себя подросток. Больше не зная чем себя занять, невольно начал трогать сам себя. Толи от пережитого шока, а может и от бабочек, которые умерли в животе.По началу жрец обнимал костлявые плечи, чуть проходясь по своим ручкам не забывая поглядывать в зеркало и контролировать себя. После пары минут непонятных нежностей с собой, чуть вжавшись в стенку, начал вдруг..Любоваться собой? Его бледная как воск кожа, с выступающими синими венами, крысиного цвета волосы и будто черные впадины вместо глаз во тьме сумерек смотрелись дохло. Словно маленькие фарфоровые куколки которые изготавливались из детей после их смерти. Это стало некими толчком для него. Неподдельная жажда интереса к собственному телу проснулась в нем. Во мраке комнаты он чуть приподнял подол мантии, обнажая ноги. Они были похожи на мертвые маленькие отростки. В тот момент Энки вспомнил, как недавно воскрешал метрового, превращая его в гуля.Нежить восставало из мертвых, мыча что-то невнятное себе под нос. В тот момент ему хоть и было страшно, но тогда это дало некую разрядку его пессимизму в отношении учебы. Это было единственно, что получилось с первого раза сделать за долгие месяцы труда. Он смог самостоятельно поставить на ноги трупик! Чуть ли не возвысился тогда, считая себя самым лучшим магом и просветленным нового времени. Энки заметил как мысли начали путаться в тот момент. Наслаждение прильнуло с новой силой. Уже не в силах себя сдерживать и неловко вертеться на скрипящей койке, он начал активнее трогать свое маленькое тельце, гладить и перебирать волосы на голове, иногда накручивая их себе на кончик пальца оттягивая вперед, параллельно вспоминая мертвеца перед глазами. Руками проходился вверх по впалому животу, чуть касаясь выступающих рёбер. Спускаясь чуть ниже, массируя и сжимая сухие ляшки с внутренней стороны. Ужасно хотелось его потрогать, пощупать и получить ответную реакцию.Фантазировал о том, как эта груда мяса нависает над ним, прижимая его к стене. Его член набухает от похоти, по нему ползают маленькие жучки, обволакивая крайнюю плоть. И в один момент он входит в жреца, начиная долбиться в его небольшую дырку, похожую на маленький порез. Внизу живота начало приятно тянуть, распространяясь по телу похотливым паром. Боль отошла на второй план, уже чуть осмелев, но не совсем разобравшись что делать со своими чувствами, чуть осторожно проходился по груди, не сильно зажимая костлявыми фалангами соски. Но в его мире, это делал не он, а то отродье. Оно насиловало его вбивая в пол, но не давало умереть бедному Энки.От таких влажных представлений перед глазами стало все белеть. Тонкие ладони сами нашли правильные движения, начиная ублажать небольшие гениталии. Это был первый вечер в его жизни, когда он занялся таким. Стыд немного обжигал бледную кожицу, оставляя на ней покраснения. Жрец прикусил обветренные губы, боясь издать лишний звук. Страшно и одновременно позорно было представить, как дверь со скрипом открывается и его застают за таким грязным делом. -Дрянной мальчишка, побойся Бога!Негоже такими непотребствами заниматься в храме!- за этими фразами последовали сильные удары по голове, но какое сейчас уже имеет значение боль? Единственное о чем может думать Энки, так о слащавой некрофилии. После нескольких толчков себе в жатый кулак, все расходится перед глазами. Покрытая семенем рука чуть опустилась вниз, и единственное, что могло издать обессиленное перевозбужденное тело- чуть громкий стон, который эхом разнесся по пустым покоям. 27 марта 1575г По утрам усталой молью белый сон, плывет по глади реки.В сумеречной комнате, что пропитывает туманный рассвет становиться легче находиться. Он быстро собрался и вышел из комнаты. В этом храме чем ниже спускаешься, тем ниже твой пульс и сердцебиение. Это сырое место будто поглощает тебя. Всякого рода хлам и иконы с которых злобные лица Богов смотрели будто в душу. Маленькому мальчику, хоть и с просветленным разумом было тяжело находиться в обществе взрослых людей. Он был таким крошечным и хрупким по сравнению со всем миром. Каждый день начинался одинаково и по новой. По утру ему нужно зайти в небольшой зал, где подчуют священники. Сначала едят старшие из жрецов, а за ними как хвостик должны ухаживать и ходить младшие. После самыми последними приступают к трапезе. Энки не нравилось подобное положение. С того момента как его посвятили в жречество, он то и дело скакал на побегушках у старцев. Но в храме были жесткие правила, которые даже за малейший намек на неуважение к старшим, грозило жестоким наказанием. И вот оно снова. Мужчины сидят за длинным деревянным столом, активно общались о чем-то своем разводя дискуссии.Иногда они переходили на громкий гогот и шум. Энки стоял в стороне, держа в руках на подносе вино. Его совершенно не забавляла эта сцена.Угнетало обстановку то, что в ситуациях всегда были правы эти мерзкие люди. Спорить и приводить свои аргументы было бесполезно. Даже если это создание будет на грани смерти и сию же минуту не съест чего-нибудь, всем будет плевать. Голодавшими глазками он смотрел как они не спеша едят такую приятную на вкус и запах еду. От мыслей скручивало до болей живот, хотелось корчиться и согнуться от неприятных ощущений. Оставалось только смотреть пустым взглядом вперед, не обращая внимания на жрецов,молиться о том, что они доедят побыстрее. —Анкариан, подойди сюда.- прозвучал строгий мужской голос. Он всегда выбивал мальчика из равновесия. Звучит так, будто кто-то трет камень о камень. Энки взглянул на мужчин, что резко прекратили общаться, и уже уставились на него. Мальчик подошел ближе к мужчине в черной робе. Как только он приблизился к нему, жрец резко схватил его за запястье. От неожиданной боли в руке, он жалобно вскрикнул машинально начал убирать руку как от огня. Славно, что он успел удержать поднос со стеклянной бутылкой. Иначе ситуация стала намного хуже. Кудрявый жрец с темными как смоль глазами, что подозвал к себе Энки, отпустил его запястье. Уже притягивая его за локоть, ставя мальчика позади себя. Энки все еще пытается отодвинуться чуть дальше от мучителя, смотря со страхом тому прямо в глаза. Вдруг, мужчина резко приподнимает подол мантии, раскрывая его ноги и голый таз. Его бледное тело, которое напоминало трупик, смотрелось в бледном свете свечей как пожелтевшая бумага.Мальчик стыдливо начал бегать глазами по полу, не зная куда вжаться и как прикрыть филейные части. —Вот, Аскольд, на нем только кожа да кости! Этот мальчишка не подойдет для ритуала. Он даже не сможет удержать в руках тяжелое учение Господа.Даже если мы дадим детский кинжал он с трудом будет справляться и с ним.- С упреком сказал мужчина, смотря на собеседника. Сидящие за столом оглядели парня и вновь мерзко,громко засмеялись. Энки хотелось провалиться под землю. Его тело начало наливаться неровной краснотой. Еще пару секунд по полупустому залу раздавались смешки и едкие словечки. После чего темноволосый опустил его мантию, прикрывая наготу. Стоя перед людьми, он едва ли сдерживал себя от того,чтобы не расплакаться горькими слезами. -Рыбонька, а не нальешь ли мне еще вина?-Не переставая мерзотно посмеиваться сказал еще один мужчина. Энки стоял как вкопанный, пытаясь не взывать от происходящего. Глаза нервозно забегали, а руки с ногами предательски задрожали. -Давай,лей аккуратно.Прольешь будешь языком слизывать.- добавил один из священников. Энки послушно взял в руки бутылку и наклонился чтобы налить напиток. Подождав пару секунд пока юноша судорожно пытаясь ненароком не уронить хоть одной капельки, старик в последнюю секунду отдернул руку, в который был стакан. Все присутствующие протяжно протянули вдох. Будто бы расстроились этому. -Как жаль.. А мы на тебя надеялись. Думали, ты послушный мальчик.Ну что, златовласка, придется отвечать за свои проступки.- -Ты сейчас все слижешь, как миленький.-вновь воскликнул кудрявый. На маленьких голубых глазах выступили слезы. Он уже не мог сдерживаться. С лица пропала краснота, сменившись бледным оттенком. Бежать и прятаться некуда. Блондин зажат рядом сидящими людями. Хотелось позвать на помощь, закричать и отпрянуть. Но чувствуя на своей голове прикосновение тяжелой мужской ладони, он поддался ниже. Тело обмякло, а перед глазами начало чуть темнеть. Радость на лицах жрецов не опускалась с самого начала всего ужаса. Он не хотел на них смотреть. Лишь бы отмучаться и забиться куда-то далеко в угол храма. Несмотря на положение, у жреца остались силы сопротивляться под нажимом плоти. Еще чуть-чуть и старик с натиском ударит того об жесткое покрытие. После недолгого противостояния Энки перестал биться пытаясь спастись от участи. Мокрые слезы как град начали падать на стол, смешиваясь с пролитым напитком. Он понял, кроме как тихонечко всхлипывать и делать то, что просят не требуется.Энки послушно начал работать языком слизывая остатки сладкого вина со стола. Алкоголь шел в перемешку со слезами, и чуть ли не захлебываясь ими, продолжал лихорадочно дышать, шмыгая носом полировать поверхность. Мужчины лишь уставились на него, утопая в блаженстве. Их садистские наклонности удовлетворялись с каждым всхлипом и стоном Энки.Вид маленького парня, что пытается сопротивляться и отбиться от взрослых сильно возбуждал их. А его голое тело оставило приятные воспоминания в их памяти. -Давай, быстрее работай. Пока в стол не впитались пятна. -Прошу… отпустите..- впервые за долгое время подал свой голосок Энки. После этой фразы, мужчинам новой силой грубо вдавил в стол маленькую голову.Энки жалобно заскулил от того, что его бледное личико царапалось об доски, оставляя мелкие порезы на коже. Язык больно жгло, а душа разрывалась на мелкие частички. В ушах начало звенеть. В какой-то момент он почувствовал, как чьи то горячие руки начали поглаживать по костлявым бедрам, заходя на внутренние стороны. Истерика с каждой минутой накатывала все сильнее..Казалось будто он сейчас умрет, а сердце остановится. Но дальше тьма. Все будто перестало существовать. Жрец и не помнит, как оказался один за столом, перед которым заботливо была поставлена маленькая тарелочка с едой. Но он и не собирался притрагиваться к еде, лишь остекленевшими глазами заглядывая куда-то насквозь стены неподвижно сидел. Как оказалось прошло не так уж и много времени с того момента, как на издевавшись над ребенком его оставили в покое. Коллективным разговором было принято решение- мучение на этот день не окончены. Как никак его нужно было учить и пара лишних рук не помешала бы в работе. -У нас нет времени на твои жалкие слезы.- Мужчина, что начал всю заварушку как оказалось звали Адонис. Всех было тяжело запомнить, ведь служители прикрывали лица,носили одинаковую одежду да и ничем особенным друг от друга не отличались. На ватных ногах мальчик послушно встал. Его видок был жалок. Заплаканные раздраженные глаза, спутанные волосы и неопрятная одежка. Его вновь и вновь выдергивали из размышлений, где хотя бы на пару минут он бы мог спокойно остаться наедине с мыслями. Может быть, наш маленький жрец позволял себе помечтать о чем-то. Адонис, придерживая мальчонку под руку, повел его вглубь помещений. Проходя через темные и тесные коридоры. Здание было захламлено всякой всячиной. Но не смотря не это в храме чем себя занять после всех выполненных дел. Как ребенок Энки хотелось бы банально простых вещей как игрушек. Хоть он и вечно был занят учениями, но не отказался поиграть во что-нибудь. Когда он жил в родительском доме со своей сестрой, им нравилось играть вместе. Он никогда не чувствовал себя одиноким и покинутым. Ведь рядом всегда был тот, кто бы смог отвлечь какой-нибудь очередной ерундой. Все вещи они делили пополам, но даже это теперь для мальчика роскошь. Как бы хотелось снова ругаться с этой девчонкой по поводу того, кто сегодня будет играть с игрушкой. У них были похожие вкусы, но уступать из принципа никто не хотел. Еще Энки заскучал по обычному общению с детьми. Ведь они теперь по мнению священников глупое тупое стадо, которое неспособно банально пользоваться грамотой. С обычными детьми общаться было нельзя, как и выходить во двор. Верховные жрецы иногда посмеивались с того, как Энки пытался сам себя развлечь в четырех стенах. Это выглядело забавно с их точки зрения. Юноша представлял, будто с ним есть его ровесник и они вместе проводят время. Со стороны было похоже на то, что он сошел с ума. Но как же не хватало общение с настоящим человеком..не теми мерзкими дядями, которые то и дело ехидно смеялись с каждого его шага, а с понимающими его людьми. Однажды, он уже пытался незаметно ускользнуть, за что был закрыт в комнате до начала ночной службы. Как бы хотелось побыть хотя бы один день обычным ребенком.. не зубрить книги, заучивая каждое слово, а бездумно сидеть где-нибудь в поле, наслаждаясь днем. Ближе к концу пути, в нос начал удрать тошнотворный запах крови, пота и затхлости. Они спустились достаточно глубоко. Мужчина и мальчик останавливаются на против уже совершенно пустой комнаты. На полу расчерчен ритуальный круг, а по его радиусу выставленные зажженные свечки. —А что мы будем сейчас делать?- Робко спросил жрец смотря мужчине прямо в глаза. Повисло небольшое молчание, но наставник будто не обращая на него внимания, подошел ближе к центру. —Не задавай идиотских вопросов- Огрызнулся Адонис. Мужчина уже не смотря на мальчика, начал листать большую кожаную книгу, которая весь путь была у него в руках. -Ложись на пол, и ни звуку чтобы не слышал- После этих фраз, Энки прилег на холодный пол. Он не знал, что ждет его в этой ритуале. Но по началу, у него все прекрасно получалось. Ведь раз его не бьют и местами даже без фальши хвалят, то не такой уж и плохой из него маг. Он был готов принять любое положение, лишь бы научиться всему в этом мире. Любопытен и открыт. Но….это разрушило его окончательно. Смотря в белый потолок, он вдруг удивленно вздохнул. Теплое тело, придвинулось очень близко к его тоненьким ногам. Мужчина прислонил их к своим согнутым ногам. Он сидел на против мальчика, чуть нависая над ним, смотря на того сверху вниз. -А теперь, вспомни ту молитву, которая была в учениях Сильвиан.- внутри все сжалось. И не от того, что он забыл ее, а от того, что до него начало доходить, что сейчас должно произойти. Каждое утро он слушал разговоры жрецов, и от них узнавал тоже для себя что-то новое. Насколько он знал, она - богиня любви и созидания, в качестве молитвы требовала половой акт. А чтобы не слиться воедино, нужно читать молитву походу сея действия. Тело тряслось от нарастающей паники. А тем временем мужчина уже начал раздевать Энки. Сняв через голову его мантию, которая была больше похожа на длинное платье. Оно так прекрасно обрамляло его тонкие черты лица и тельца. Хотелось больше изучать его крохотные косточки, разрушая и ломая их в акте. Но хоть длинноволосый примерно осознавал, что сейчас будет, он как ребенок не до конца понимал все нюансы секса. Адонис прижал его своим телом к полу, заставляя того сдавленно вскрикнуть. -Чем меньше ты будешь вырываться, тем быстрее я закончу. Мерзкий ребенок- После этой фразы в горле застрял ком. Он не знал как подавить в себе крик, застрявший в горле. Осматривая тело мальчика, он дурнел. Какие же прекрасные, даже в каком то смысле женственные изгибы тела были под ним. Уже не в силах сдерживаться, он подхватил мальчика под ребра, вызывая у того сдавленный вдох. Мужчина нежно провел кончиком пальца по ключицам мальчика и чуть спускаясь ниже, ладонями прикрыл бедра, заходя руками на живот. Энки, боясь издать лишний звук, чтобы не прервать молитву. Окутывающий страх все больше проникал в сознание парня. Адонис молча приподнял свое одеяние, беря в руки набухающий от возбуждения член. Энки лежал с закрытыми глазками, боясь взглянуть на то, что сейчас будет происходить. Жрец вжался в пол замер от парализующего ощущения безысходности. Мужчина беря одной рукой за затылок мальчика, а другой поддерживая его светлую голову, вдруг выдал: -А теперь, сын Божий, смотри за всем ритуалом и впитывай как губка все в себя. Тебе предстоит еще долго учиться.- Мужчина на секунду замолчал, смотря парню пряма в глаза. Он заметил, как по щекам начали литься новые слезы. Хотелось разодрать в кровь ногтями, стереть с лица эту жалость превращая в месиво это. Энки прекратил проговаривать молитву и чуть приоткрыл глаза, чтобы взглянуть на мучителя. Он понимал, что ему предстоит наблюдать за процессом и участвовать в нем полностью. Слезы хлынули с новой силой, мальчик не знал, как реагировать на ситуацию. В данный момент он лежит на холодном полу, впитывая в свое тельце смрад подвала, чувствуя как мерзкие маленькие жучки расползались по телу, грозясь оставить зудящие укусы. Слезы капали на маленькую грудь, стекая по волосам, и закатывались за уши. Верховный жрец не обращая на того уже никакого внимания чуть надрачивая свой половой орган, смотря на маленькое существо под ним. Маленькие руки жреца начали пытаться отталкивать от себя мужчину, что уже сильнее прижимался к его телу, оставляя синяки по телу: Он прижимается и терся своим членом об анус, чуть разогревая перед основным действием. Кудрявый мужчина припал к его лицу, на котором глаза от удивления, кажется не закрывались и не моргали. Священник припал к его шее, заглядывая тому в глаза; начал активно вылизывать прикусывая, оставляя небольшие засосы. Юноша взвыл еще сильнее, а на лице Адониса появилась тошная ухмылка. На это было неприятно смотреть. -А что мы замолчали? Читай молитву, грешник. Пришло время искупления. Будешь запинаться и останавливаться, добавлю ко всему порку.- Воскликнул мужчина, сжимая тело под собой, начиная активнее тереться. Энки пытался собрать все силы в кулак, пытаясь абстрагироваться от мужчины и этого места. Пытаясь убежать от всего в свой разум, он жалко вздохнул и втянув слезы и стоны в себя, начал проговаривать молитву. Хоть бы это закончилось все побыстрее- мелькала только одна мысль в его голове. Поскорее бы оказаться одним в комнате, сидя на кровати. Сейчас это кажется самой главной мечтой, быть где-то подальше отсюда. Только не в этом полуразрушенном месте, умирая и вдавливая в себя осколки воспоминаний. Мужчина же, разжимая зубы, которые зажали уже посиневшую кожу, отпрянул. Юноша подле ним на секунду замолчал, чувствуя как неприятная и распространяющееся дрожь по телу охватывает его остатки рассудка. Тихо про себя застонав, он продолжил читать молитву выдыхая слова подрагивать. Мужчина, еще не наигравшись по его мнению тряпичной куклой,что способна только охать да жалобно просить пощады, решил поиздеваться над его грудью. Она странно подрагивала вверх вниз. В тишине комнатки можно было отчетливо слышать то, как Анкариан не торопясь проговаривает слова, мечтая вернуть контроль над телом, и перестать издавать подобные звуки. Кудрявый мужчина прижимает губы к его груди, и проводит линию от ее середины до соска, прикусывая маленькую розовую бусинку. Лицо мальчика подрагивают, а тело продолжает издавать звуки в перемешку со вздохами. После пары уксусов за груду, мужчина отстранился. Он вновь перевел взгляд на мальчика, что не мог оторвать взгляда от темноволосого. -Твое маленькое девственное тельце такое не испорченное…Как чистый лист. Не тронутый никем рай в тебе.- пробормотал мужчина. -Я хочу сломать всю эту прекрасную картину. Испортить тебя и твое блядское тело.- Перейдя на тон выше сказал мужчина, резко продвинулся к нему. Он берет свой член в руку, и резко входит. Застрявший ком в горле будто проталкивается вперед в глотку, и хриплый крик раздается будто по всему зданию. Кажется, что это услышал весь мир. Адонис начал активно двигаться в нем, не давая привыкнуть к новым ощущениям. Жрец прекратил проговаривать молитву, начав биться в истерике завывая от боли внизу живота и плача все громче. Надрывая голос он продолжал звать на помощь, отбиваться и поскуливать себе под нос. -Ну что ты, мое сокровище, не кричи так. Я же во благо тебе и твоему развитию.- надрывно сказал мужчина, продолжая вдалбливаться в кишки парня. Его совершенно не волновало, что после этого акта идут непоправимые последствия. Голова болела не меньше внутренностей, его будто разрывали на части не жалея бедного ребенка. Каждый удар вперед сопровождался криком. Он не мог прийти в себя. Да и не хотел больше. Адонис продолжая бешенный темп, начал стонать и благодарить Господа за то, что такое хрупкое существо только его. Он первый лишил его девственного плева, первый вошел в его похожее на труп тельце осквернив его своими грязными прикосновениями. Как это было блаженно. Этот отпечаток останется с мальчиком на всю жизнь. Он будет помнить своего садиста и эти мысли давали еще большее удовлетворения ситуацией. Жрец чувствовал, как его тельце все больше отдается мужчине. Он чувствовал как увесистый половой орган проходит глубже в него. Как во всем теле проходит пульсация тепловых дуг. Он больше не мог это терпеть,не мог продолжать соображать. Тело потихоньку отключалось и он становился все бледнее и ватным. Мужчина же заметив подобное, чуть остановился. Он бы хотел, чтобы парень был в сознании лицезрел зверские издевательства над своим телом. -Смотри мне в глаза не смей даже думать об отдыхе. Ты- мученик, обязан посвятить все свое тело нашему Богу.- После этих фраз, жрец резко схватил того за горло, начав душить и вдалбливать того в пол. Тело болело не только от первого соития, но и от того, что наш Энки лежал на холодном каменном полу, прижатый сверху мужчиной. На теле оставались глубокие шрамы от острых осколков камней, они впивались яростно в кожу и оставляли кровоточащие вмятины. Ребенок уже не в сила извиваться под телом, мерзко храпел и сопел. Жрец поддался вперед, входя полностью в маленькое отверстие, и чуть постанывая излился в него. Не давая даже прийти в себя, он резко выходит, проливая на пол сперму в перемешку с кровью. Как много же из этого ребенка выбилось дерьма. Без его наставников он был бы просто пустотой. И если бы не наказания, не познал радость обыденных спокойных дней. -Ах.. Как ты был прекрасен до секса.. такой чистый. Но сука, какая же ты теперь грязная шлюха.- Рука мужчины взметнулась, давая мальчику пощечину. Дите не переставая жалко выть в один момент затихает. Перегрузка на тело и болевой шок дали свои плоды. В полусознании продолжал дрожать. Воздух становился все жарче. Но мальчик уже этого не помнит. 13 августа 1581г Неряшливость превращений всегда поражало своими изменениями. Каждая частичка личности разрывала на пустые части, ломая изнутри. Мы стояли на пороге нового времени. Этому миру нужен тот, кто способен управлять и быть тем, кто приоткроет маленькую завесу сея тайны земной. Просветление. На пути умирая рождаются звезды. Мы делаем свою жизнь и существование осмысленнее и новые ниточки судьбы натягиваются как струны. Существование человека привело к тому, что в мире стало еще более тесно. Люди не стараются сделать свою жизнь осмысленнее, бесполезно существуя из века в век. И так продолжается до тех пор, пока цикл не остановится на чем-то большем. Но разве каждый из нас живет по своему задуманному сценарию? Даже если говорить о Богах, они ведь тоже иногда делают что-то против своей воли. Никто из нас не свободен. Интересно если и правда есть жизнь за пределами понимания плоти? То тогда каждый из нас наделен чем-то большим, чем мир. Мы и есть тот самый новый строй. Человек способен вознестись занять место рядом с Богами. Вопрос лишь в том, получиться ли прыгнуть выше своей головы. Но будем ли мы во всей красе всемогуще? И правильные ли решения принимаем. Вершить судьбу- самое кошмарное, что могло случиться с нами.Нет страшнее кары чем быть виноватым. Но разве это волнует ожесточенный судьбой разум Энки? Он уже давно не ребенок. Наставники, что воспитывали кнутом больше не пугают, а вызывают лишь желчь внутри. Смотреть на их поганые рожи, вызывало где-то в душе новые раны. Последние дни коротал в храме наш просветленный. Больше здесь нечего делать. Ломая его все детство, все не задумывались о том, что будет с ним дальше. Уже повзрослевший парень был не разговорчив и нелюдим. Всегда державшись подальше от всех. Нахален и сам себе на уме. Было в нем что-то такое, что он скрывал с самого начала. Эту тайну он бы хотел унести, как не странно в могилу. Он не искал покоя в людях, покой был в мертвом. Прекрасно помнил момент в детстве, когда заинтересовался неживым. Это было поистине необычным чувством. Первым трупом, что лицезрел он, была его сестра. Он убил ее собственными руками. В мальчике не было страха или паники, лишь сердце, что билось от странных ощущений…экстаза? Да, совсем забыл добавить.Многие помогают, что некрофилы не чувствуют запахов. Но на самом деле, это не так. У всяко трупа есть свой сладкий и блаженный запах. Его можно сравнить с приятным сладковатыми духами.Он легок как ветреное утро, как небесное настроение и мягок как шелк. Окутывающее блаженство всегда радовало жреца. Теперь уже на его личике появлялась ухмылка. Его главным развлечением было зачитываться учениями о том, как правильно превращать трупы в ходячие мертвые туши. Энки даже тайком оторвал для себя пару листочков из книги, где подробно описывались условия ритуала, также иллюстрации с гулями. А после подстроил „ пропажу„ книги. Ведь за подобное обращение с священным писанием его бы убили на месте. Он уже не дите, чтобы отделаться поркой или оплатой собственным телом. С утра в нем не унималось возбуждение от того, что сегодня он вновь попробует воскресить труп. Недавно, прогуливаясь по улицам города, он наткнулся на тело одного из жителей. Оно было не такое уж и залежавшиеся. Всего лишь пару часов назад, этот человек страдал чумой, а после чего приспустил душу. Жрецу надо было поторапливаться, ведь он не может упустить такой шанс. Он наконец-то сможет воплотить свои фантазии в жизнь. Прошлой ночью выбирался в то место, где лежал мужчина. В Рондоне было тихо, так что никто бы не услышал, как это хрупкое существо, покрытое в темное одеяние, оттаскивает тело в лес, где и находился храм. Не без труда он перетащил тело. Это заняло достаточно много времени и сил, но оно того стоило. В закрытом прохладном подвале теперь лежало тело, которое будет дожидаться своего нового хозяина. День как не странно прошел быстро, что радовало Энки. Ведь после всех выполненных служб, все могли заняться своими делами перед вечерней службой. Парень, будто призрак прошел мимо своих наставников, направляясь по тому коридору, куда ранее в детстве вел его Адонис. И ведь действительно мужчина не соврал, он запомнил все коридоры, все их стены и трещины в нем. Наказания были не редкостью, но даже если ты не лажал, жрецы придумывали ошибки и тащили туда. Ради плотских удовлетворений с человеком. Пройдя вниз по коридору, он оказался на против места, где были заложены не приятные воспоминания. Но сегодня он не будет в роли человека, который принимает в себя мерзкую липкую жижу. Он стоял перед холодным телом, которое обмякло. От него шел дурманящий шелкопрядный запах. Энки ранее не замечал на мертвецах именно подобный запах. Будто бы маленькие пахнущие цветы, что кладут на могилку деткам. Хотелось вдыхать его, ощущать на себе и наслаждаться вечность. Жрец приблизился к телу чувствуя, как начинает сходить с ума от восторга. Это было похоже на сон. У тельца были большие нарывы и волдыри от болезни. Иногда можно было услышать, как бактерии в нем чуть булькают и перемещаются по телу. От этого хотелось взвизгнуть, и уже поскорее оживить его. Сев на корточки перед тело, он чуть пододвинул мужчину к стенке. Когда он приподнимал тело, из его ротика послышался негромкое мычание. Это позабавило Энки. После того как тело приняло сидячее положение, он отстранился от него. Собравшись с мыслями и сконцентрировавшись на заклинании начал проговаривать слова. Послышался страшный звенящий звук, что по началу в детстве его напугал. Он был похож на тысячи измученных криков, что стонали в унисон. Тело начало оживить протяжно мычать и дергаться в конвульсиях. После чего ожило. Теперь то уже точно, можно приступать к делу. Гуль смотрел своими прозрачными глазами, что-то несвязно бормоча под нос. Энки придвинулся к голому телу. Он и не заметил, как мертвеца начали окутывать всякого рода мошки и жучки. Но даже так, его тело было нечто. Бледное, с кровоточащими нарывами тело, спутанные и испачканные в грязи короткие волосы, наводили легкое покалывание внутри. Существо воскресшее из мертвых все еще издавало звуки. Они были похожи на вой раскромсанной собаки, которой вспороли тушу. Парень приступил к задуманному. Он схватил гуля за руки, нависая над ним. Его тело стало еще более притягательным в этом положении. Трупный запах приятно расходился по помещению, заставляя жреца начать действовать активнее. У него была давненько припрятанная фантазия на счет соития с мертвецом. Маленькая свечка совсем прозрачно освещало тело под ним. В бледно-желтом свете казалось, будто под ним натертая воском луна. Она светит и блистает, будто маленькая звездочка освещающая путь. Энки провел рукой по обнаженному телу, сбивая поселившуюся живность на нем. Он гладит того по голове, слушая, как нечесть пытается что-то сказать. Священник напрягает слух, чтобы расслышать каждый вдох и ох этого создания. Ему нравится то, что это тело теперь его. Он так давно этого ждал и жаждал момента, когда будет добровольно стонать под гулем. А тем временем жрец продолжил начатое. Он проходился руками по всему телу, будто не решаясь прикоснуться к чему-то большему. Гуль какое-то время молчал, а после наконец-то, неразборчиво заговорил: -Хоз…яин..- протянула нежить. Внутри все сжималось, блондин чувствовал, как тысячи шелкопрядов покрывали его. Это дало толчок и жрец, чуть опустившись на колени так, чтобы бледное личико было на против оголенного полового органа гуля. -Я хочу помочь тебе. Подчинись мне, глупое существо-Отрезал жрец. Мужчина наклонился ниже, смотря заглядывая гулю в глаза. Тот притих не издавая больше звуков. Блондин потупил взглядом еще немного, а после нежно наклонился к головке органа. Энки открыл свой рот заглатывая в себя плоть. Мягкая, уже на стадии разложения плоть скользит по языку. Он начинает ласкать ее язычком. Как же приятно тесно внутри полости рта. Гуль выдает протяжный стон. Энки это больше подначивает, светловолосый продолжает вылизывать его орган, иногда заглатывая и проталкивая головку за щеку. Кажется будто наш жрец находится далеко отсюда не осознавая, что творит сейчас. После недолгих дразнящих ласк, он пытается полностью заглотнуть член, но в последнюю секунду давиться и кряхтит. Гуль поморщился если сверенные брови и чуть приоткрытый рот можно так назвать. Энки переводя дух, поднимается выше, поводя губами вверх вниз, параллельно пытаясь успеть пройтись языком. В тазу почувствовалось сильное крутящее чувство, которое с каждым движением не замечать было невозможно.Член начал наливаться возбуждением. Жрец чуть отвлекся на это чувство, кладя руку себе на пах. Вернувшись к дрочке язычком члена гуля, он начал сжимать через ткань мантии. Гуль лежал куклой не пытаясь стонать, биться или пытаться разговаривать. Ему дали приказ починиться. Значит, он обязан выполнить данную просьбу своего повелителя. Его хозяин отпустил губами чуть приподнявший член проходя языком по всей длине пениса, облизывая его. Жрец одной рукой переместился себе на бедро, провел несколько раз по нему. Гуль непонимающе смотрел на него, когда вторая рука Энки начала двигаться вверх к груди отжившего трупа. Жрец прислонился к его груди тая и наслаждаясь тем, как приятно расходится запах трупа по всему телу. Энки берет одну ногу гуля в свои руки, трогая его волдыри с язвами. Он отводит его ногу в сторону, открывая обзор на небольшую дырочку трупика. Она выглядит такой прекрасно манящей и сладкой. Энки беря в руки свое достоинство чуть приподнял за тонкую талию мужчину. Он выглядел еще прекраснее сейчас. Кажется, будто тысячи светлых ангелов слились воедино, создав это прекрасное создание. Энки будто пронзала золотая стрела, от любви и страсти к существу. Парень без раздумий двинул тазом вперед, хотя поскорее почувствовать тепло на своем члене. Он двинулся вперед телом, начиная входить в существо. Гуль издал сдавленный вздох, похожий на удивление. Энки не спеша начал двигаться, ибо не хотел причинять ужасную боль своему любимому. Жрец чуть начал постанывать от узких ощущений. Мышцы хоть и не сильно, но отдавали дрожью,расходились по всему достоинству парня. В подвале становилось совсем тяжело находиться. Воздух был душным, но одновременно по всей комнате стоял шлейф от трупного запаха его прекрасного мертвеца. Продолжая двигаться в нем, Анкариан закусывал губы, разрывая их до крови. Вскоре это стало похоже на движение одного тела в тусклой комнате. Он чувствовал, как будто они друг друга понимают и без слов. Через какое-то время парень почувствовал то, как совсем скоро, он прольет свое семя. Голубоглазый вынул член из гуля, и решил опробовать свою более грязную фантазию. Жрец чуть приподнявшись на ногах, двинулся выше. Пенис гуля был стоячем состоянии. Энки понял, что надо помочь его маленькой любимой смерти. Без лишних телодвижений, жрец присел практически полностью на достоинство трупа, начав активно двигаться на нем. От экстаза, запахов, и прекрасного вкуса мертвого во рту, анусе и в воздухе, блондин больше не мог сдерживаться. Вдруг гуль почувствовал, как тонкие пальцы путаются в его волосах, и человек прислоняться ближе. На себе существо ощущало липкое, похожее на запах мокрой тряпки слизь. Наш жрец окончил, кончив себе на впалый живот и чуть попав на язвы. Он вынул из себя член, негромко простонав. Как же этот мертвец был прекрасен. Жаль что не такой разговорчивый попался. Но так даже было лучше. Его тельце смотрелось как маленькие мотыльки, как призрачная волна, что расходилась ночью по морю. Он поцеловал того в фарфоровый лоб. Золотая стрела, что пронзала сердце нашего священника горела огнем невероятно сильным. Как же сверкают тела мертвых.Как свет над туманным заливом.