Эксперимент 1998.

Стояло раннее утро. Солнце еще не успело появиться за горизонтом, но кто-то уже не спал. Кто-то уже куда-то убегал. От чего этот “кто-то” убегал? От несчастливой жизни. Подальше от этой помойки, называемой “родным домом”. Это была Инара Христофоро. Что это за девушка? И почему ей не нравится ее жизнь? Ей только исполнилось восемнадцать. Неужели она настолько забылась в себе, что решила сбежать из родной страны, как только по голове ударило совершеннолетие? Это же так наивно. Как бы то ни было, дорогой читатель, мы не можем повлиять на ее решения. В конце концов: это ее жизнь. Она решает, что правильно, а что – нет. Единственное, что нам остается – созерцать. Так давайте же окунемся в эту атмосферу, пропитанную безрассудством и нескончаемыми страданиями. Это был поистине запоминающийся момент: как ей казалось, начало новой жизни. Пламенное солнце только начинало освещать золотистые луга, заполненные колосьями. Поле, что собрало воедино все растения, медленно качалось под легким порывом ветра. Трава беспорядочно шелестела, чуть ли не путаясь между торопящимися ногами. Да, в этот момент она сбегала из дома, но это не был шаблонный случай подросткового бунтарства. Она уже давно спланировала план побега. Это было написано в ее потрепанном дневнике, который она потеряла где-то в лаборатории глубоко под землей. К счастью, я смог выведать ее записи. Не могу не заметить, что рукописи беспорядочны, спутаны, а иногда написаны на греческом. Удивительно, что она чаще всего общается сама с собой на английском языке, нежели на родном. Инара не была плохой девчушкой. Стоит заметить, что не была легкомысленна, как многие юноши и девушки в ее возрасте. Ее жизнь – ад во плоти для узницы в стране, до сих пор державший традиционный строй. Девушки обязаны выходить замуж, услуживать, рожать нежеланных детей; месяцами, а то и годами, сидеть дома и нянчиться, смотреть на то, как жизнь ускользает сквозь пальцы в вечном беспорядке. Безусловно, женщины этой страны уже давно боролись за равноправие, но эти устои все еще имеют место быть. Проблема никогда не могла быть искоренена полностью, что по-настоящему расстраивает. Может быть, вы, читатель, не согласны и придерживаетесь иного мнения. Но, как мне кажется, девушки не обязаны делать ничего из вышеперечисленного. Мы все люди, зачем делить что-то на женское, а что-то на мужское? Ой, ладно, не туда меня несет. Вернемся к Инаре. Сразу раскрою вам все карты, мое вступление и так достаточно затянулось. Она жила в ужасных условиях: ее периодически избивал собственный отец. Он хотел, чтобы из дочки выросла домохозяйка, покорная мужу. Та, что радовала глаз своей лучезарной улыбкой. Однако мог ли кто-то улыбаться при таких обстоятельствах? Что-то я сильно сомневаюсь. Ей уже нашли мужа – красивый, статный, а главное, богатый коренной житель Греции. Ему было около тридцати, на двенадцать лет старше. Ей казалось, что кошмар стал явью. Сам мужчина не славился добросердечностью – его бывшие жены числились мертвыми, а что ужасало больше всего – почти все были восемнадцатилетние и умирали при таком же возрасте. Дети в утробе не доживали до момента рождения, им никогда не было суждено увидеть свет. Это пугало Инару. Она не хотела с этим мириться. Каков был ее план? Как бы кинематографично это ни звучало – она хотела улететь в Америку. Уже нашла город, в котором могла остановиться и жить неполную жизнь. Город подходил, как никакой другой. Название этому городу… Раккун-Сити. Судя по ее записям, поселение было маленьким, все было рядом, много не требовало. Самое лучшее, что она могла себе позволить. По приезде, сразу нашла работу и устроилась официанткой в неком захудалом кафе. Первое время ей нравилось то, как течет жизнь – никаких упреков со стороны родителей, никаких побоев: спокойствие, только спокойствие. Даже работа была ей по нраву, несмотря на то, что платили меньше нормы. Первые месяца денег хватало – еще давно откладывала на переезд, множество тайных подработок, легальных и не очень, поспособствовали ее бюджету. Она давала жизни идти своим чередом. Хотела уехать ближе к двадцати, но внезапная женитьба поторопила ее бегство, урезая предположительную сумму накоплений. Рано или поздно, трудности должны были начаться. Несмотря на то, что она экономила на всём возможном – денег стало не хватать, все выходило из под контроля. Она даже раздумывала над тем, что ночевать на улице было бы лучше, чем возвращаться “домой”. И вот, она снова проводит свой вечер на сайте, который искал людей для подработок. Каждый вечер ее “новой жизни” проходил примерно так: приход с работы, быстрый ужин, если был аппетит, очередной поиск работы за компьютером, сон. Одним словом, рутина. Выпуклый экран старого потертого компьютера освещал комнату – это был единственный источник света связи с экономией на счетах. В углу стояла одинокая узкая кровать, накрытая пыльным красным пледом. Стоит отметить, что вся мебель была сделана из старого дерева, которое к тому же выцвело. Почерневший стул тихонько скрипел после каждого действия – она не могла спокойно сидеть на месте: постоянно ерзала и словно пыталась пристроиться, найти удобную позу в столь нервный момент, как поиск работы. Целая стена ее однокомнатной квартиры была украшена в серые газетные вырезки. Одни объявления были обведены в толстые черные кружки, а некоторые были зачеркнуты. Квартирка была маленькой, неприглядной. Находилась где-то на окраине города – этот вариант был ей по душе. Дешево, уныло, тоскливо, одиноко, зато деньги на руках. А там – заживем. Но тут-то и происходит завязка. Сам по себе открывшийся на экране рекламный баннер привлек ее внимание. Главная зачинщица нашей истории – Амбрелла, известная как “фармацевтическая и маленькая компания” – предлагала жителям города пройти некую тестировку. Бесплатное обследование, которое благородно могло выявить недуги. Не имея возможности обращаться в платные клиники, Инара посчитала нужным сходить и провериться. Мало ли что она могла подхватить, медицинский осмотр, к тому же бесплатный, никогда не повредит. Дни шли. Мысли о недавней экспертизе покинули голову еще тогда, когда она выходила из здания. Все бы ничего, но одним из таких мрачных вечеров на почту девушке пришло сообщение. Официальное, с приглашением на встречу. Как мне показалось, там прямым текстом было заявлено, что у Инары хорошие результаты, и, если бы она была не против, врачи, обследовавшие ее, хотели бы снова встретиться, но уже в главном корпусе корпорации. Незначительное дополнение, которое имеет место быть. Как говорят источники, сам медосмотр проходил где-то в центре города, в огромном белом шатре. Было большое скопление как гражданских, так и небезызвестных ученых. К слову, те ученые успели уехать из Раккун-Сити перед тотальным поражением. Инара отозвалась на предложение. Что ей было терять? На месте она и Линда Болдуин (как сообщается в файлах, она имела роль исследователя Амбреллы) провели беседу. Линда предложила девушке выгодное предложение, от которого я бы и сам не отказался, если бы не знал, чем промышляет эта компания. Вкратце, ей могла бы быть доступна собственная комната, пятиразовое питание, постоянный осмотр врачей, а также самое соблазняющее – регулярные выплаты в размере двухсот долларов. Что же это за выплаты такие? Ну, как бы безобидно это ни звучало, все это было бы доступно бесплатно, если бы она подписала договор… А договор был вот о чем. Так как Инара прошла все тесты на отлично, сама того не подозревая, выиграла самую настоящую лотерею! Ей выпала редкая возможность поучаствовать в очередных тестированиях. Но, на этот раз, они будут проходить не абы где, а в самом главном корпусе Амбреллы. Под землей. А к чему такая роскошь? Дело в том, что тестирования были необычные… кровь Инары была идеальной для нелегальной деятельности компании: тестирование биологического оружия на настоящем человеке. Естественно, этого девушке не сказали. А наоборот, уверили, что вирусы безобидные, и все идет в пользу человечества! Конкретно Инаре обещали найти лекарство от рака. Как очевидно. Двести долларов за одно тестирование… барышня была в восторге от того, сколько она могла бы получать, при этом ничего не делая. Бедственное положение заставило согласиться на аферу. Итак, прошло около трех месяцев… на дворе март тысяча девятьсот девяносто восьмого года. Думаю, вам лучше самим прочитать про страдания Инары с моими правками. “03.03.1998 Я уже теряю смысл жить. Даже если договор был заключен на год – уже с полной уверенностью могу сказать, что это ад во плоти. Тут просто невозможно находиться здоровому человеку. Да, они выполняют все условия договора – кормят, поят, проверяют на болячки, но, черт возьми, это просто невыносимо. Такое чувство, что я не могу посидеть на одном месте – постоянные тесты сводят с ума, а если не слушаешься – побои. К тому же они имеют полное право на это! Они мне обещали найти лекарство от зловонных болезней, но не от чертовых вирусов, которые они сами же и породили! Я не могу чувствовать себя в безопасности, мне кажется, что за мной следят даже когда я сплю… Я как подопытный кролик! Это просто кошмар.” “03.04.1998 Сегодня слышала выстрел. Тут всегда было тихо, а тут на тебе… Неужели, тут могут убивать непослушных?.. Хотя, это даже очевидно, учитывая то, как они относятся ко мне, хотя пытаюсь вести себя прилежно. Пытаюсь завоевать их доверие, так сказать. Самое забавное, что я не могу даже выйти отсюда: это гроб под землей. И рассказать тоже никому не могу. Если распространюсь… боюсь представить, что может произойти. Этот идиотский договор урезает мои права. Да и честно, как я слышала, “Амбрелла” полицию собственного города подкупила. Какой человек в здравом уме согласиться держать ТАКОЕ в секрете? Это нелегально, опасно, смертельно! В любом случае…” “03.04.1998 Я все чаще и чаще вижу фигуру этого… Вескера или как его там? Я не знаю почему, но он всегда прожигает меня взглядом, когда наблюдает из-за стекла. Думаю, что он и сам биологическое оружие. У человека не могут быть такие яркие глаза, как у него! Они как будто пламенные. Да и эта самодовольная улыбка на его лице… пробирает до дрожи. Он мне показалася каким-то садюгой: после каждого укола я морщусь, независимо от того, было больно или нет, так он ухмылялся все больше. Однажды, я просто решила проверить теорию на практике. Я всхлипнула от “боли”, так он усмехнулся. Вообще ненормальный. А может, это он следит за мной ночами? Я уже вижу его красные глаза, смотрящие на меня из темноты. Параличи происходят все чаще, как и он в моих снах... К чему я веду… может это не видения?” “03.05.1998 Как же мне все это надоело. Я думала, что переехав сюда – жизнь заиграет новыми красками. Так и было до этой добровольной тюрьмы! Лучше бы я и дальше раздавала еду и напитки в том кафе… оно не было самым лучшим, так как туда приходило много пьяниц, которые имели свойство приставать к официанткам… но это было лучше, чем то, что я имею сейчас. В последнее время, я очень часто беседую с собой. Ну а как еще? Тут почти все люди закрыты в себе: хотела поздороваться с девушкой в столовой – так она шугнулась и убежала, оставив поднос с едой на выдаче. Нет, я понимаю, что тут не все так радужно, да и мне самой страшно до чертиков – зачем закрываться от окружающих? Они как будто и не хотят дать шанс новым людям. Я как в ясельках.” “03.06.1998 Θέλω να ξεφύγω. Κάνω ήδη σχέδια, αλλά δεν μπορώ να γράψω γι ' αυτόν. Φοβάμαι ότι τα αρχεία διαβάζονται. Ο Θεός να δώσει ότι όλα θα λειτουργήσουν.” Как мне сказали переводчики, шестого марта она писала про “план побега”. Она не хотела писать об этом в дневнике, потому что думала, что за ней следят и читают рукописи. “03.07.1998 Έκλεψα ένα πιρούνι, το κρύβω κάτω από το κρεβάτι. Интересна структура здания. При выходе из моей одиночной палаты, идет прямой коридор! Обычно, я сворачиваю сразу направо в тупик – там, столовая и игровая комната. Если не сворачивать – то прямо по курсу комната, в которой мне делают уколы. Большое окно открывает вид на лабораторию. Дальше – еще один тупик, на двери написано “Не входить. Только для персонала”. А еще ночью я слышала звук открывающихся автоматических дверей где-то слева! Вот это технологии!” На самом деле она не была впечатлена конструкцией комплекса. Недолго думая, можно догадаться, что она записывала все, чтобы планировка здания не забылась. Можно заметить, как с каждым днем она все больше и больше была уверена в том, что за ней идет слежка. Ее записи становятся “нормальными”, словно она играла роль человека, у которого все в порядке с головой. Она не хотела подозрений. Она хотела выглядеть неприметно, наивно. В силу ее возраста, можно сделать и такой вывод. Но напомню, что Инара была довольно смышленной, не учитывая развитие некой шизофрении. “03.11.1998 Меня отрубило на четыре дня. Как мне сказали, я была в коме. Лаборанты перепутали дозу и ввели в меня чуть больше, чем нужно. При осмотре я ужаснулась: на моей руке появились то ли отростки, то нагноения… Мне было велено не трогать набухающие болячки, но они постоянно чешутся. А что если со мной может что-то произойти? Точнее, уже произошло? Я слышала какие-то хрипения и визги ночью из той самой лаборатории, в которой работает Вескер. Там еще кто-то был с ним, такой же ученый: белобрысый, носатый, неприглядный. Вот, только недавно заходил в комплекс. Я чертовски боюсь того, во что это может вылиться. А если я стану одним из тех подопытных?! Девочка с соседней палаты куда-то ушла, пока я была в отключке. Охранники не отвечают, требуют вернуться обратно на койку или, как они говорят, “будет открыт огонь”.” “03.12.1998 Рука отнялась, но благо я левша. В данный момент, она просто свисает с плеча, что настораживает… Кошмары стали яснее. Я не могу находится в темноте слишком долго, такое чувство, будто кто-то идет по пятам. А еще слышу громыхания металла ночью, но я бы не сказала, что это идет со стороны столовой. Как будто прям под дверью, а иногда и над ухом, кто-то играется с ключами или что-то в этом роде. Я совсем запуталась. Ничего не понимаю. А может, это тесты на меня так влияют? Не знаю. Я все больше и больше боюсь Вескера. Если врачи, делающие уколы, постоянно меняются, то он… он стоит на месте. Всегда наблюдает. Всегда рядом. Его ухмылка. Его глаза. Темные очки, которые он периодически снимает. Его маньячный вид. Я смело могу сказать, что боюсь его. Он не человек. Он монстр.” “03.14.1 ГОСПОДИ, ОТРУБИТЕ МНЕ КТО-НИБУДЬ РУКУ!!! Я НЕ МОГУ ЭТОГО ТЕРПЕТЬ И ВИДЕТЬ, КАК ОНА ГНИЁТ! ЭТО НЕВОЗМОЖНО. ПИШУ НА ПОСЛЕДНИХ СИЛАХ. ТАКОЕ ЧУВСТВО, СЛОВНО ВИРУС ПОРАЖАЕТ И ОСТАЛЬНУЮ ЧАСТЬ ТЕЛА. Я ЧУВСТВУЮ ЭТУ БОЛЬ В СВОИХ ВЕНАХ. ЧУВСТВУЮ, КАК РАСПРОСТРАНЯЕТСЯ ПО ВСЕМУ ТЕЛУ. СЛЕЗЫ УЖЕ НЕ ПОМОГУТ.” “03.15.1998 Все хорошо.” “03.16.1998 Врачи стали лучше ко мне относиться. Рука не болит. Больше.” “03.17.1998 Сегодня выполняю план. Они заплатят за все, что натворили со мной. Сволочи. Ненавижу.” На этом записи обрываются. Мне даже страшно представить, что ощущала Инара. Девушка покинула палату в двенадцать часов ночи на очередной укол. Халатность врачей Амбреллы дает о себе знать. Прошло всего пару дней после того, как ей отрезали руку. Не дали оклематься ни в физическом, ни в психическом плане. Девушка медленно ковыляла по тусклым, наводящим ужас, коридорам комплекса. Идти было недалеко. Можно было быстро добраться до нужной лаборатории, однако в этот момент время шло медленнее. Все ощущалось воздушным под голыми ступнями. Ноги больше не двигались так оживленно, как тогда, когда она сбегала из дома. Она не могла бегать. Не могла думать. Не могла функционировать, как нормальный человек. Все, что ей оставалось – жить, как овощ. Мысли были забиты не пойми чем: то ли местью, то ли бессилием в этой ситуации. Вот что с ней сделала эта корпорация. Где-то в криво зашитом кармане сорочки лежала вилка, которую успела ухватить в столовой еще неделю назад. Блеклая стопа вступила в знакомую лабораторию. Челюсть Инары отвисла в изнеможении, глаза медленно наблюдали за происходящим. С каждой секундой она все меньше напоминала человека… больше походило на зомби, еще не вошедшего в стадию полного заражения. Я не думаю, что тогда она мыслила здраво. Мир плыл в глазах, растворяясь и сливаясь в единый серо-коричневый цвет. Еле как она дошла до знакомой койки и уселась на мягкой кожаной подушке. Пока рядом начинал суетиться врач, наполняя шприц очередной дозой, ее взгляд встретился с его. А он все так же стоял за стеклом. Но на сей раз, улыбался в полную улыбку. Ему нравилось смотреть на ее страдания. На то, в кого она превращалась. Он-то знал ее исход. Мускулистые руки Альберта были сложены на груди. Руки впивались в собственный бицепс. Ох, как же ему нравилось наблюдать за этим цирком, который сам и построил. Огненные глаза мужчины были направлены строго на выражение лица наполовину безжизненной Инары. Некогда смуглая девушка была почти бледной, глаза стали стеклянными, губы высохли. Она что-то шептала себе под нос, смотря на жнеца в черных очках. Голова Вескера чуть наклонилась в изумлении. Он знал о всех ее планах. Он читал ее дневник. Ему все докладывали. Как же потешно ему было в этот момент. Садист, которому нравилось мучить невинную девушку. Инара посмотрела на спину врача. Взгляд становился безумнее, спина выпрямилась, рука с дрожью начала тянуться до врачебного стола. Она схватила использованный скальпель, и пристав, не издала ни звука. Ни шороха. Мягкие подушечки ног ступали по ледяному кафелю, но холод не волнует героиню. Совершая замах, она беспощадно делает дикий разрез на спине доктора. Последний громко заревел от боли, словно зверь. Белоснежный халат рабочего начал покрываться алым цветом, кровь стремительно вытекала из глубокого пореза. Девушка, словно в трансе, оседлала спину содрогающегося доктора, снова и снова нанося удар. В этот момент она мстила всем: отцу, лаборантам, врачам, Вескеру, всем, всем, всем… На светлой рубахе появлялись кровавые брызги. На лице также отображалось зверство в тот момент. Глаза были широко раскрыты, как будто она стала жива на короткий промежуток времени. Кровь мертвеца стекала вниз к щекам и подбородку, ощущалась чуть металлической на губах. Резко остановившись, спина снова распрямляется. Через плечо ее очи встречаются с Вескером. Вся ситуация больше походила на очередной фильм ужасов, но на сей раз… это была настоящая жизнь. Ему нравится безумие, безвыходность и свирепость Инары. Вы представить себе не можете, насколько он был одурачен всей сценкой. Он ждал этот театр с нетерпением на протяжении трех месяцев. Три месяца он сводил с ума эту девушку. Распространял слухи среди пациентов, чтобы те не общались с ней. Убрал охрану, чтобы она могла почувствовать себя в безопасности и свободной на мгновение, чтобы затем снова возвести в рамки. Велел вколоть дозу побольше, чтобы посмотреть на то, как организм справится с заражением Т-Вируса. Он ощущал себя великим кукловодом. Все врачи, пациенты, напарники, главы были его пешками. Мания величия овладевала Альбертом с каждым днем все больше. Как писала Инара… он был настоящим монстром. Девушка встала с трупа и вновь начала ковылять. Следующим был Вескер. Она желала крови. Ничья другая не привлекала так, как его. Мужчина был рад такому исходу – сам начал направляться к ней уверенными шагами. Механические двери распахнулись перед женской фигурой. Шаг за шагом она направлялась к будущему мертвецу. – Кто это у нас здесь? Никогда не видел настолько смелых девушек, – с надменностью начал монолог Альберт, подбираясь к Инаре ближе. – Какая сила… Она молчала, смотря прямо ему в глаза. Безумие. – А ты совсем окостенела. Ты себя видела? Такая бледная, интересно, что же с тобой стало в последние дни, Христофоро? А ты была такой красивой и здоровой в январе. Что же стало? – продолжал усмехаться Вескер. Девушка сделала очередной замах, когда подошла достаточно близко, но ее вовремя остановил Вескер. Сжимая кровавое запястье до ощутимого синяка. – Какая ты непослушная… зверушка, – он ухмыльнулся. Внезапно, горький опыт Инары показал себя. Ее нога машинально ударила мужчину между ног, заставляя последнего содрогнуться и ослабить хватку на секунду. – Грязная свинья! – выкрикнул Альберт, освобождая запястье Инары от мертвой хватки. Беспощадная пощечина ударила по ее белоснежному, когда-то нежному, лицу. Она рухнула на пол. Не успев встать, его нога ступила ей на щиколотку, прижимая к полу. – Неблагодарная… – пробубнил садист, наблюдая за тем, как девушка морщилась от боли. – С тобой было занятно поиграть. Жаль, что пора прощаться. С этими словами пистолет был направлен на голову обезумевшей. С этим она и умерла. — — — Инара Христофоро – очередной эксперимент Амбреллы. Таких, как она - сотни, а то и тысячи. Я ненавижу работать с файлами по этим делам… столько судеб было разрушено из-за невнимательности и разгильдяйства. Читатель. Ни за что не пускайся во все тяжкие. Насколько бы жестоко жизнь не обходилась с вами… не бегите за первым шансом в мертвый конец. Оно того не стоит. Будьте разумнее, милостивый мой… жизнь еще стоит того, чтобы ее прожить.