Рассвет.

***

      Вечно холодные, пустые и темные коридоры Лабиринта наконец стали наполняться жителями Астума. Тысячи алых огней озарили стены коридоров, а звук бега заполнил мертвую тишину, что почти никогда не прерывалась на протяжении последних пяти столетий. Все выжившие после бедствия тянулись к свету в отдалении, словно поле свежих гипноцветов тянулось своими бутонами к теплу. В самом конце, вдали от ликующей толпы слышался стук маленьких каблучков о камень. Поникшая, отрешенная фигура девочки размеренными, но маленькими шагами плыла за остальными. Огоньков в глазах не было, в отличии от всех ее знакомых, друзей и не только. Даже после возвращения ее Анхсума, ее души, самого дорогого и важного, что есть у любого, кто родился в Астуме, девочка не чувствовала радости или трепета внутри. Не было и злости, грусти, отвращения, нет. Была только пустота. Похоже, становление кромешницей не прошло бесследно. Миа, израненная и сломленная, в свадебном платье и венцом на голове ничего не чувствовала. Но с чего бы это? Девчушка только что активировала генератор, победила Тьму, спасла мир. Чего бы не радоваться? Любой на ее месте уже бы купался в собственной гордыне и шуме от аплодисментов и восхищении толпы. Но не она. После разговора с Мастером Лабиринта силы и чувства покинули страдалицу. Слишком многое навалилось на нее в последнее время. Ее нервная система просто не выдерживала это. А потому, чтоб обезопасить девочку, она заблокировала чувства той. Или она, наоборот, испытывала настолько сильную бурю эмоций, что просто не знала, какую использовать? Ответов не было. Не было ничего. Все казалось слишком эфемерным, нереальным. По телу пробегала раз за разом волна тяжелой легкости. С одной стороны, она чуть ли не парила над полом, ее вес и тело в принципе не имело веса и материальной стороны. С другой же, что-то внутри юной энлиниды тянуло ее вниз, не давая сделать и шагу, не приложив усилия. Тяготило ее, звало к себе, прямо во Тьму, прямо в Бездну.       Когда все вышли на поверхность, то сначала им пришлось немного зажмурить глаза от такого теплого, мягкого, тусклого, но резкого и непривычного света. Тут тоже было темно, но ощущалось все по-другому. Эта тьма не была чем-то густым и вязким. Не было живым. Заместо, она была теплой, радостной, приветливой и уютной. В ее объятьях чувствуешь себя так, словно вернулся в родной дом, в свою старую темную комнату, но ощущаешь только домашний комфорт. Плакали все. Просто кто-то открыто показывал свои эмоции, пока другие предпочитали держаться, что получалось плохо. Просторы, свежий чистый воздух. Небо над головой, никаких стен или лабиринтов. Свобода. Но одна особа до сих пор была в неволе. Она так и не вышла за пределы выхода из Лабиринта. Она стояла, облокотившись на стену подле себя. Даже от вида радостных восклицаний и смеха радости, лицо девочки не дрогнуло. Казалось, что в ее глазах не было даже бликов. Она стояла фарфоровой куклой, словно за стеклом шкафа какого-нибудь коллекционера. Такая же каменная, идеальная и бездушная. Даже слезы не катились по ее щекам. Видимо, она оставила пожизненный их запас в Лабиринте. Хоть, если так подумать, то какой в этом прок? Все те, кого она любила, знала, дорожила и ценила были мертвы. Никто не придет к ней, чтоб утешить. Никто не будет рядом с ней во время очередной истерики. Никто не будет ей взрослым. Она сама будет себе взрослым. Кроме нее самой, у бедняжки никого и ничего не осталось.       Смотря на скопление разных рас в одном месте и сразу, девочка знала, что даже если сейчас уйдет, то никто не пойдет за ней. Да что там, никто этого даже не заметит. Уйти. Точно! Зачем ей насиловать себя ради..Ради чего? Вот именно, у нее ничего нет, чтоб делать что-то ради этого. Без капли раздумий малышка повернулась и зашагала все в том же темпе обратно в Лабиринт. Туда, откуда хотела выйти все это время. Откуда все хотели выйти последние пять веков. С каждым пройденным ею сантиметром, легкость во всем теле становилась все более и более значительной. Она давала девочке возможность идти, бежать, парить над землей. Она звала ее, топила в ее самых худших кошмарах. Но это грязное, слизкое, тянущееся болото из пучины страхов, фобий, тревог было слишком приторно-сладким, чтоб противиться. Слишком велик был соблазн. И она шла. Сначала неспешно, все также ощущая тяжесть даже в воздухе, потом чуть быстрее, учуяв сладкий аромат, а после чуть ли не бежала на зов. Только дойдя до нужного ей места она поняла, что забыла свою сумку. Отчего-то она чувствовала потребность в ней. Что-то в ней манило ее, заставляя искать всюду. Она была обязана найти свою сумку, что, казалось, стала ей самым родным существом во всем Астуме. Именно она была с ней с самого начала. Она никогда ее не предавала, не оставляла.       Наконец, она нашла заветную сумку, лежащую где то во дворе около колонны. Подбежав к ней, девочка прижала ее к своей груди, словно мать родное дитя. На мгновение даже показалось, что внутри нее, как дерево, прорастает тепло, что расходиться по всему телу. Но это лишь показалось. волнение никуда не ушло. Выпотрошив сумку и откинув ее куда подальше, Миа нашла то, что ее манило. Взяв флакон с заветным ядом внутри, девочка посмотрела на него и почувствовала уходящую тревогу. Весь мир сузился до бутылочки. Дыхание сперло, а шевелиться она не могла. Бедняжка все больше тонула в болоте, но сладость перекрывала все возможные мысли о спасении. Но что-то заставило ее на секунду помедлить. Для чего? Кому от этого будет легче? Что будет с остальными? Ответы, на этот раз, были. Никто не будет переживать о ее пропаже. А ей самой плевать на судьбу остальных. Это поможет ей. Это спасет ее. Это убережет ее. Это даст ей свободу и покой. Руки чуть затряслись. Миа откупорила сосуд и собралась поднести его к губам. Аромат одурманил девочку окончательно, а потому без задний мысли она залпом вылила содержимое себе в рот. И вот болото поглотило ее полностью. Во рту разлился целый букет из сладости и мяты. Чувствовалась карамель? В любом случае, именно такой был вкус. Такой же он был в ее представлении. Правда, чуть вяжет. В глазах что-то закололо. Было больно. Невыносимо. Лицо начало жечь, а через тонкую кожу виднелись черные, как то болото вены. По телу будто кто-то ударил, ведь девочка вздрогнула. В следующую же секунду, она свалилась дергающимся мешком на пол. Изо рта начала виднеться пена. Вскоре она потекла по подбородку. А дальше...темнота. Болото обнажило свое истинное лицо. Показало, что может. Миа хотела утонуть в нем, и она утонула. Наконец-то она свободна.