ненавидеть тебя невозможно

      зависимость, — понятие растяжимое. некоторые были зависимы от временного кайфа, будучи под воздействием смертельного порошка; другие же — сильно злоупотребляли алкоголем, выкуривая за день одну, а то и две пачки дешевого табака, купленного на последнюю сотку в кармане. старались внести в свою тусклую и скучную жизнь что-то, способное поменять восприятие. и данила понимал их, только от части.       алкоголь он пил редко, в тех случаях когда хуево настолько, что даже сон не идёт. пачка вишневого чапмана могла лежать нетронутой а то и месяц. однако самая тягучая зависимость, что сравняется лишь с самыми тяжелыми наркотическими веществами, — являлась зависимостью от другого человека. от человека, чьи карие недовольные глаза снятся каждую ночь, напоминая о своем существовании где-то рядом. когда до боли знакомое имя мелькает в разговорах друзей, с приставкой вроде: «меня смн на фит позвал».       когда силуэт родной маячит где-то на сцене, с которой доносятся радостные вопли и визги кучи фанатов, что пришли на концерт своего кумира. в гримерке становится душно то ли от выпитого, то ли от вязкого воздуха, что заполнить свежим не представлялось возможным. данила глазами по лицу собеседника мечется, стараясь вклиниться в очередной, пьяный, душевный разговор. илья мазеллов, увлеченно рассказывающий о своей поездке в корею, брови сводит к переносице, когда замечает, что рыжий даже на самый простой вопрос, с предполагаемым ответом «да/нет», лишь угукает согласно.       а сконцентрироваться у данилы не получается. точнее, получается, только не совсем на том, на чем надо. пропетые слегка севшим голосом: «…я не хочу умирать, я не хочу умирать, твои кристальные слёзы я допиваю до дна», почему-то становятся главным объектом его внимания на этот вечер.       — блять, даня, — обидчиво произносит коряков, перед лицом друга щелкая пальцами, — ты меня даже не слушаешь!       кашин прокашливается пару раз, пропускает краткое «да-да, прости», рыжую челку взлохмачивая скорее по инерции. где-то на сцене стоит человек, которого обнять хочется сильно-сильно. где-то на сцене стоит человек, что спустя долгих лет разлуки соизволил пригласить бывшего друга к себе на концерт, давая пропуск в гримерку. а ещё, где-то на сцене стоит человек, с которым у дани была и есть, «простая, обычная, дружеская ссора», на деле же являющаяся обычным расставанием с кучей недомолвок.       это осознание не то чтобы убивало, — скорее давило на подкорку мозга, отдаваясь жгучей болью от нахлынувших воспоминаний. пережиток прошлого оставил несомненный след, заставляя наивно искать темную макушку среди толпы мало знакомых людей, надеясь увидеть ту самую ласковую улыбку, те самые горящие новой идеей глаза и тот самый уебищный горшок на голове, над которым даня успел в свое время знатно постебаться. но желанного во всех смыслах этого слова, тела, не появлялось на горизонте уже приличное количество лет, и со временем пришлось смириться.       — даня, ало! — вновь зовет парня илья, потряхивая того за плечи, — я говорю: такси тебе заказать? рус последний трек отпевает, все уже собираются по-тихоньку.       похлопав нелепо глазами, данила, не особо задумываясь, снова тянется за бутылкой виски, одиноко стоявшей неподалёку. но и тут его планы нарушает чья-то рука, отодвинувшая алкоголь подальше. слова ильи смешиваются с агрессивным битом на сцене, ритм которого рыжий отбивает носком грязного ботинка.       — тебе уже хватит. ты ужранный в говнину, блять. я сейчас руслана позову, пусть сам с тобой разбирается! — в заключение своим словам, коряков поднимается с дивана, направляясь на выход, и попутно кидает многочисленные ругательства, которые данила уже не слышит. тушенцова слишком много в его голове, чтобы можно было концентрироваться на илье, и его угрозах.

***

      первое что видит перед собой данила после пробуждения, — уставшее лицо руслана, у которого тики под конец концерта только усилились. тот, услышав протяжное мычание внизу, хмыкает только, пропадая из поле зрения. видимо, его целью было привести парня в чувства, и уйти как ни в чем не бывало. по крайней мере, кашину именно так и казалось.       — вставай, заебал! — громко раздается над ухом, и кашин хмурится сонно, пытаясь голову поднять, — вот нахуй я тебя пригласил только…       и замолкает резко, поняв что сболтнул лишнего. хорошо, что пьяный организм воспринимает это намного легче, чем трезвый. рыжий ухмыляется, приподнимаясь на локтях, и принимает полу-лежачую позу, в которой обеспокоенное лицо руслана можно было отчетливо увидеть. те самые каштановые волосы, улыбка косая, пирсинг на носу… практически ничего не изменилось, во исключение взгляда, что смотрел совершенно по-другому. с интересом незыблемым, каждую веснушку на бледных щеках разглядывая. смотрел жалко, и дане хотелось скрыться от этого взгляда.       — чё.. смотришь?       — думаю, как у тебя смелости прийти хватило. — язвит тушенцов, руки складывая на груди. знает, что рыжий его имя даже на стримах упоминать боится.       — иди-ка ты нахуй, русь, — посмеиваясь, старается произнести как можно чётче кашин, — боже как я скучал…       вот она. точка невозврата. когда ранее произнесенные слова, забрать или стереть с помощью так званной «ручки» нельзя. шатен, то ли взаправду не расслышал, то ли просто притворился, дабы не обсуждать больную для обоих тему. челка рыжая снова подпрыгивает смешно, когда её обладатель начинает головой вилять, стараясь струсить её с глаз. нелепое молчание хотелось разбавить какой-то несуразной шуткой, или хотя бы неуместным матом. но, вместо этого данила закидывает свои длинные конечности на кожаную обивку дивана, начиная напевать тихо:       — мне двадцать, не хочу ничем заниматься.. зачем добиваться, скажите мне братцы, — смеется истерично кашин, ловя непонимающий взор хмурых, карих глаз, внимательно наблюдающих со стороны. — если бы было пятнадцать, то я бы, наверное, жил бы как в двадцать…       — целыми днями тусы, но мне в интернете не бывает грустно, — решает допеть куплет тушенцов, неловкую паузу разбавляя, — ведь я послал проблемы, и в жизни остались только лишь «мемы».       но в жизни этих «мемов» уже давно не появлялось. ни первых, ни вторых, ни третьих… а тут, пьяный данила кашин решает вдруг поностальгировать, действительно прийти на концерт бывшего друга, оживив тех самых, давно умерших бабочек внутри живота. а те наслаждались реакцией брюнета, вдобавок щекоча противно. стены будто скалились их задавить, а зачарованный под напором голубых глаз мозг, — подначивал подойти ближе, упасть в объятия любимых рук, и поцеловать как в последний раз.       — знаешь… я до тебя подобную хуйню ни разу в жизни не испытывал. — вкрадчивый голос данилы внезапно разрезал томящуюся тишину. — ну, в смысле что влюбленности этой ебанной я не испытывал.       руслану искренне захотелось уйти. звон в ушах только подтверждал это чувство. стало обидно за их историю, в которой не было ни малейшего намека на хэппи энд.       — ты просто спутал это чувство. — решает отмахнуться от лишнего обсуждения этой темы шатен.       — нет, — моментально лезет с отрицаниями кашин, на ватных ногах поднимаясь с дивана чересчур резко, так, что в глазах даже темнеет на секунду. — я точно знаю, что это именно то чувство… иначе, как объяснить свое желание поцеловать тебя прямо сейчас?       — не пизди! — нарочито громко начинает возмущенный от услышанного руслан, — тебе напомнить причину нашего распада? между прочим, ты сказал, что ненавидишь меня. и что.. никогда не любил.       данила губу закусывает, боясь прокусить её до крови. такое действительно было, и причиной подобного поведения, стал кризис ориентации рыжего. тогда хотелось рвать и метать, от непонимания своего влечения к мужскому полу. постоянно изводить себя регулярными голодовками, якобы «наказывая» за столь грешные чувства. глушить водкой беспрерывно, приходя домой к утру.       — я… правда хотел тебя ненавидеть. но не могу.       — и почему же? — снова ухмыляется тушенцов, следя за действиями данилы, что шаг за шагом становился всё ближе.       — потому-что люблю, — должно было прозвучать слишком сопливо и смешно. но руслан стоял истуканом, не показывая ни одной эмоции. — я знаю, что я все проебал, и что ты уже давно не…       смазанный поцелуй со стороны руслана ставит в ступор, не давая закончить фразу. тот целует с напором, едва не впечатываясь зубами. проводит языком по кромке зубов, сминая растерзанные губы данилы.       — какой же ты еблан.

и они до последнего не узнают, что недавно обещавший уехать домой илья, — запер их в гримерке, надеясь примирить. однако, его вмешательство в сложившуюся ситуацию даже и не потребовалось. все решилось само собой, на кожаном диване, со сладостными стонами, ласкающими слух, и двумя возбужденными до предела телами.