Хрупкий

Локи входит очень медленно, стараясь сделать это как можно аккуратнее, даже не зная за чем следить — за ходом процесса или за лицом Мобиуса в поиске малейшей гримасы боли. — Локи, дорогой, ты нервничаешь, — не спрашивает, а констатирует Мобиус. — Что? Я? Зачем мне это делать? — не понимает Локи, останавливаясь и смотря на Мобиуса с обиженной, почти оскорбленной растерянностью. — Нервничаешь, — продолжает Мобиус с самоуверенно-снисходительной улыбкой, — знаешь, когда мы делали это в первый раз, даже я не так тянул кота за хвост. Локи раздраженно фыркает, даже не зная обижаться ли на это, ведь понимает, что Мобиус говорит это совсем не с целью посмеяться. Локи просто действительно не ожидал, что это окажется так трудно. Нет, он за свою жизнь чего только не перепробовал, и с женщинами, и с мужчинами, и не только с ними. И даже сам менял обличья в постели, беззастенчиво пользуясь своими магическими возможностями — чаще, конечно, по желаниям партнёров. Даже с Мобиусом они уже успели внести несколько подобного разнообразия в физическую сторону их отношений. Так что сейчас, когда Мобиус сам предложил им поменяться, дело было совсем в другом, нежели в отсутствии какого-либо опыта у Локи или подростковом стеснении — первого у Локи было более чем предостаточно, даже пускай отчасти и далеко не самого приятного и не настоящего в плане истинных романтических чувств, а второе они уже с Мобиусом прошли (кажется). Так что по части механики Локи был осведомлен более чем. Проблема была в том, что он действительно боялся причинить Мобиусу боль. Во-первых, как он знал, если опыт секса в принимающей позиции у агента и был, то только в прошлой жизни, и он о нем не помнит, в отличии от того же Локи, которому за свою длинную жизнь приходилось претерпевать многое. А во-вторых, Мобиус — как никак человек. А все смертные намного слабее, хрупче, чем Боги. Локи не может об этом не думать. Не может не вспоминать недавний случай на миссии, когда Мобиуса ранили. — Локи, все в порядке? — Да, — коротко бросает Локи, теперь сидя на постели и отвернувшись, и вскоре чувствует как чужая ладонь мягко опускается на его плечо. — Локи, что случилось? Ты можешь сказать мне. Чем бы это ни было. Ты же знаешь, я не стану смеяться или осуждать. — Я… — начинает Локи, но едва может себя пересилить, сама ситуация кажется ему слишком унизительной и неудобной, чтобы продолжать разговор, но он все-таки берет себя в руки и продолжает, — я не могу сказать, это слишком глупо! Словно я подросток-девственник какой-то… Черт возьми! Я же Бог! — Локи, милый, ни что не может быть глупым, если так сильно тебя беспокоит. А особенно если это связано с кем-то, кто тебе дорог. Локи разворачивается обратно к Мобиусу и встречается со спокойным, выжидательным взглядом Мобиуса, готового как всегда выслушать его. Мобиус! И как он всегда обо всем догадывается? Как ему всегда удается относится к нему с таким терпением? — Ладно, я… я просто… я действительно боюсь… ммм… — Скажи мне, милый. — Помнишь на той недели миссию в Бангкоке далёкого будущего, на которую нас отправили с B-15 и еще несколькими охотниками? Тебя на ней ранили, а меня в тот момент не было рядом. А когда я пришёл, ты еле держался на ногах, истекая кровью. Едва я подбежал к тебе, ты уже потерял сознание, рухнул прямо мне на руки. Нас начали окружать Варианты, кто-то закричал, кажется, эта была B-15, что мы должны быстро убираться оттуда обратно в TVA, и я не успел достаточно сфокусироваться, чтобы исцелить тебя магией. Хотя, наверное, едва ли смог бы в том состоянии… Все, что я мог делать — смотреть на тебя без сознания и как тёмные круги крови расползаются под твоей одеждой. Я тогда еще не знал, что рана несмертельна и не очень глубокая, но я… я чувствовал себя самого таким беспомощным, впервые понимая, насколько хрупки и слабы обычные люди. Впервые реально понимания насколько слаб ты, Мобиус. Я не мог тебя потерять. Просто не мог. Все, о чем я тогда думал, что не смогу жить без тебя… и сейчас, когда мы поменялись позициями… я… испугался, что могу причинить тебе какую-либо боль. Да, я знаю, это чертовски глупо, и это просто гребаный секс, но я… я просто… Локи не успевает договорить, потому что оказывается втянут в крепкие объятья Мобиуса, в успокаивающем тепле которых не может не раствориться почти мгновенно. — Локи, послушай, это все вовсе не глупо. Переживать за близкого человека — самая естественная и нормальная вещь на свете. И мне очень приятно, что ты настолько волновался за меня и волнуешься сейчас. И ты не должен ни в чем себя винить. Ты не виноват в произошедшем. И это уже в прошлом. Все остались целы и здоровы. А что насчет последнего… Локи, будь уверен, ты не сделаешь мне больно. Даже если это и произойдёт, я дам тебе знак в процессе, и мы немедленно остановимся, в этом нет никакой трудности. Мы все время будем рядом. Договорились? — Ладно, — тихо соглашается Локи, размыкая объятия и в который раз удивляясь как этому необыкновенному человеку всегда удается развеять его страхи и волнения, найти такие красивые, нужные и чертовски правильные слова. — Локи, малыш, мы можем попробовать так и в другой раз, а сейчас продолжить как обычно, или вовсе не продолжать, если ты не готов, все в порядке, — мягко предлагает Мобиус, видя не ушедшую неуверенность на лице Локи. — Нет, я все-таки хочу сейчас, — неожиданно твердо заверяет Локи, просто не в силах позволить себе так позорно струсить, хотя совершенно знает, что перед Мобиусом красоваться ему нет нужды. — Хорошо. Мобиус ложится на бок, спиной к Локи, подняв руки над головой и не сильно согнув ноги. Локи слегка обхватывает торс Мобиуса ногой, другую оставляет выпрямленной, таким образом их конечности становятся как бы переплетены, тесно, но весьма удобно, лица оказываются максимально близко друг к другу — поза с максимальной близостью и удобством проникновения для обоих партнёров, которую предложил Мобиус. Локи снова наносит смазку на свой член, не жалея порций, затем тянется к близкому прикроватному столику, чтобы убрать уже полупустой флакон, и снова прижимается к Мобиусу, упирается одним лишь кончиком. Однако все еще мешкает: входит ужасно медленно, стараясь сделать проникновение как можно более плавным, безболезненным, хотя при таком количестве смазки и не короткой прелюдии иное было бы крайне сложно. Войдя наполовину, крайне легко для обоих, впрочем говоря, Локи все равно замирает, не спеша приступать к действию. В голове его все ещё мелькают разные мысли — страхи. Неожиданно Мобиус, словно чувствующий это, поворачивает голову набок и принимается мягко обцеловывать близкое лицо Локи губами, при этом легонько запутываясь рукой в его волосах, успокаивающе пропуская красивые угольные пряди через пальцы, зная, что Локи это всегда расслабляет. И Локи ничего не может с собой поделать: удовлетворённо прикрывает глаза от слишком приятного ощущения и даже начинает двигать бедрами, но лишь слегка-слегка, хотя всё его крепкое тело умоляет о большем. — Двигайся, Локи, всё хорошо, мой милый, — любяще шепчет Мобиус, нежно ведя губами по его щеке, и, Локи, убедившись по тону просьбы, что Мобиусу более чем комфортно, начинает совершать нормальные, но все еще неспешные, совсем не глубокие толчки, задавая ровный, мягкий темп, невольно вспоминая как делал это сам Мобиус в их давнишний первый раз. Через какое-то время Локи наконец не чувствует внутренней скованности, какая охватила его в начале акта, и от которой он даже начал испытывать стыд, какого с ним за всю свою долгую жизнь никогда не случалось. Остаётся лишь некоторый страх все еще причинить боль, но и он постепенно сходит на нет. Сходит по мере того, как Мобиус разделяет с ним неторопливые, нежные поцелуи, мягко гладит по волосам и, без большого труда дотягиваясь в удобном для этого положении, покрывает ленивыми поцелуями его шею и плечи — поцелуями, переходящими во все более рваные, неаккуратные по мере разрастания интенсивности толчков Локи. Нарастающее возбуждение вскоре заставляет и Мобиуса оставить тело Локи, снова откинуться набок. Локи ощущает, как с каждым новым толчком известное напряжение в нем нарастает, затмевая все остальное вместе с недавними волнениями, тело покрывается испариной, а дыхание учащается. Как и у Мобиуса. Это хороший признак. Значит и ему тоже хорошо. — Давай же, ускорься, милый, — просит Мобиус сам, словно чувствуя, что Локи все еще немного переживает за него, даже при том факте, что Бог сильно распалён и уже болезненно желает большего контакта и проникновения, и, Локи, окончательно удостоверившись по голосу Мобиуса, что все в порядке и ему приятно, начинает увеличивать скорость и глубину толчков, вызывая теперь у Мобиуса первые низкие, негромкие стоны. Вскоре, ощущая стремительно нарастающее свое пульсирующее внутри агента возбуждение и отбросив почти все умственные тревоги, разохотившись, Локи чуть меняет позу, так, что Мобиус оказывается полностью на боку с выпрямленными ногами, входит уже глубже, крепко обхватив торс Мобиуса одной рукой. Мобиус тут же ловит ее своей, не переплетает пальцы, а просто накрывает своей рукой, сжимает, словно говоря, что рядом. Не прекращая двигаться, Локи прижимается губами к задней стороне шеи Мобиуса, не больно прикусывает зубками кожу в нескольких местах, продолжая активные движения бедрами, находит нужный угол и, услажденный громким стоном удовольствия агента, любяще-собственически рычит: — Мобиус. Мобиус дышит сбито и глубоко, в ответ сжимая ладонь Локи, хмурится, но не от боли — от наслаждения. Кажется, Локи нашёл его нужное место. Локи продолжает с рьяной нежностью лобзать шею Мобиуса губами и, поддавшись неизъяснимому порыву, уже собственнически кусает, на этот раз ощутимо — останется след — и удовлетворенно встряхивает кудрями. Мобиус придушенно шипит через стон, скорее от неожиданности, чем от реальной боли, и Локи тут же зализывает укушенное место языком и принимается пылко зацеловывает покрасневшее место, успокаивая кожу. Локи кусается иногда. Это не в первый раз. Они это уже обсуждали. Мобиус сам разрешил, хотя порой и ворчал, когда Локи, забывшись в желании, перебарщивал. Но что поделать — порой так трудно удержаться. Локи слишком любит своего человека. Нет, обожает. Чувствуя, что близок к кульминации, Локи чуть отстраняется от шеи Мобиуса, горячо дышит ему в волосы, губы его открыты в отяжеленном предоргазменной дымкой дыхании. — Я скоро, — сообщает Локи. Он еще крепче прижимается к разгоряченному телу Мобиуса, ритм его срывается с нежного на более быстрый, интенсивный, но который все еще отнюдь нельзя назвать жёстким. — Давай, Локи. Все х-хорошо, котёнок. Ты молодец. И эти слова с ласковым, таким обожаемым Локи прозвищем, хрипло выдавленные в разделенном на двоих удовольствии нового опыта сближения и любви — все, что нужно Локи. Он проделывает еще несколько особенно интенсивных толчков, входит напоследок особенно глубоко и кончает с полустоном-полукриком над головой Мобиуса. Мобиус, как ни удивительно, переживает свой оргазм одновременно с Локи, со стоном более громким и долгим, немного другим, чем Локи слышал раньше. Когда мгновения крупного экстаза оставляют Локи, уступая место растекающейся по телу блаженной истоме, он откатывается на свою половину кровати, чтобы отдышаться. Локи странно душно, жарко. Не столь от стараний, а скорее больше от эмоционального напряжения и мысленного сосредоточения, которые полностью прекратить может только сейчас, когда все закончилось. Мобиус тоже ложится на спину, переводит сбитое дыхание. — Тебе понравилось? — с некоторой неловкостью спрашивает Локи через некоторое время, повернув голову в сторону Мобиуса. Это было ново, необычно, но, черт возьми, он никогда так не нервничал, даже несмотря на все успокоения и ласковые заверения Мобиуса в процессе и собственный мощный оргазм в конце. — Да, — честно выдыхает Мобиус, смотря в потолок, после чего тоже поворачивает голову и, смотря на Локи, продолжает, — мне — да, но про тебя я так не могу сказать. — Нет, все было отлично, я просто… — спешит оправдаться Локи, однако Мобиус его перебивает. — Никак не мог перестать думать, что можешь сломать меня? — с усмешкой спрашивает агент. — Я… да, не мог, — неожиданно для себя же решает признаться Локи. Мобиус снова переводит взгляд на потолок и неожиданно начинает по-доброму хохотать. Локи изумленно наблюдает, а потом смеётся и сам. Искренний смех Мобиуса удивительно заразителен. И очень помогает сбросить остаточное напряжение. Может им стоило и во время секса смеяться? Нет, это уж слишком! — Не думал, что это окажется так сложно! — искренне жалуется Локи, от стыда закрывая лицо ладонями и в притворной усталости проводя по нему ладонями. — Это было кошмарно, Мобиус! Как ты вообще сделал это так легко, когда мы переспали первый раз? Это потому что я Бог, да? Мобиус, все еще посмеиваясь, придвигается, нависает над Локи. — Локи, я не из плюша, — говорит Мобиус с легкой улыбкой и, наклонившись, целует Локи в шею. Тело Локи тут же отзывается — дрожит, заходясь волнующими мурашками, от слишком приятно-привычной ласки и позиции. Да, так ему определённо нравится больше. И Мобиусу, кажется, тоже. — А кто тебя знает, я бы не удивился, окажись это правдой. Вы, люди, такие странные и… — Локи делает паузу, и тон его с лёгкого раздражительного переходит к внезапно уязвимому. Слова звучат почти как признание в собственном страхе. Страхе потерять. Слишком неприкрытым сейчас, в котором Локи до сегодняшнего дня боялся признаться. — Хрупкие. Ты хрупок, Мобиус. Даже не представляешь насколько в глазах так сильно любящего тебя Бога. Мобиус отстраняется, нахмурившись, смотрит в по-детски выдающие всё глаза Локи и, снова наклонившись, накрывает его губы в успокаивающем поцелуе. Локи сразу отвечает. Поцелуй, как и всегда, когда Локи становится эмоционально уязвим, очень-очень нежный, больше утешающий, нежели обещающе-волнующий. — В следующий раз будем по-старому? — полуспрашивает-полуутверждает Мобиус, отстраняясь и слегка проводя по чуть влажным волосам Локи ладонью. — Но… ты ведь сказал, что тебе понравилось, — не понимает Локи, слегка хмурясь. — Да. И я не соврал. Мне правда было очень хорошо, я не привык к таким ощущениям, но они были необычными и приятными. Но я не хочу делать что-либо, если тебе не будет достаточно удобно, эмоционально и физически, и ты не должен стараться угождать мне в угоду себе, Локи. Я просто…хочу, чтобы нам обоим было одинаково хорошо и комфортно, и не только в постели, понимаешь? — Кажется, понимаю… Где ты вообще нахватался таких умных слов? Всегда знаешь, что сказать! В отличии от меня… — Нигде. Это просто то, чего я хочу для нас с тобой, Локс, — Мобиус остраняется и садится на кровати на пятки. Локи поднимается за ним и, помолчав немного в раздумьях как же ему могло так повезти обрести такое счастье в лице Мобиуса, обнимет его, уютно устроив голову на слегка влажном, еще горячем чужом плече. — Спасибо, Мобиус. Я тоже этого хочу… Знаешь, так, как ты, меня понимала только мать. А иногда мне кажется, что ты понимаешь меня даже лучше, чем она. Мобиус поворачивает голову, прижимается горячими губами чуть пониже Локиного виска в нежном долгом чмоке. — Ты точно не хочешь попробовать так снова в следующий раз? — снова спрашивает Локи, разъединяя их объятие. — Я… я бы хотел сделать это для тебя. Мне тоже понравилось, правда. Хотя и было трудно поначалу отпустить всякие мысли. Мобиус тихо вздыхает. — Может не в следующий, но через один обязательно поэкспериментируем, если захочешь, — мягко улыбается он. Локи согласно кивает, улыбается в ответ. — Ты слишком хорошо меня знаешь, агент Мобиус. М. Мобиус. — Знаю и очень сильно люблю. И, прежде чем отправиться в долгожданный душ, они разделяют еще один, неспешный, лениво-нежный поцелуй.