Sein Teufel.

Пребывать на этом мероприятии тошно. Вокруг все настолько пошло, что смотреть противно.  Единственное, что держит Мастера здесь — заинтересованность Воланда, который внимательно наблюдает за развлечениями людей. Кто-то играет в покер, кто-то протягивает сигареты обезьяне..  Одним словом, безумие. Но Воланду это и нравится.  Немец подходит к Мастеру и кладет руку на его плечо.  — Вы нездоровы? Вы не то бледны, не то желты.  Мужчина смотрит на иностранца слегка потупленным взглядом. Несколько бокалов игристого потихоньку доходят до его мозга. Воланду это заметно.  Иностранец вглядывается в карие глаза писателя и понимает, что эти глаза смотрят не на него, а сквозь него. Воланд оборачивается и тут же понимает, на кого уставился его друг. — Ist das ein Genosse Latunskiy? — немец вновь смотрит на Мастера. — Вы пьяны, mein lieber Freund. — шепчет в ухо своему приятелю.  Шепот Воланда ласкает барабанные перепонки мужчины. Наконец взгляд Мастера сосредотачивается на приятеле, а рот наконец открывается, чтобы что-то сказать.  — Ja, das ist er. И нет, я не пьян.  Иностранец улыбается и вновь бросает взгляд на Латунского, поправляющего свои очки и свои и так зализанные волосы.  — Неординарный человек, но этим он и забавен. Расслабьтесь, mein Freund, здесь весело. — откуда-то у Воланда в руке оказывается спелая клубника, которую он подставляет к губам мужчины. — Ешьте.  Писатель слушается и приоткрывает рот, откусывая небольшую часть клубники. Сладкий ягодный сок остается на губах, чуть ли не стекая на подбородок.  Воланд кусает свои губы, смотря на губы Мастера, а затем вновь улыбается.  — Давайте просто развлекаться и наслаждаться. Вечер будет долгий. — вновь хлопает писателя по плечу.  Тут же включается музыка в граммофоне. Люди начинают танцевать. Воланд уходит куда-то глубоко в толпу, а Мастер остается стоять в углу, доставая из кармана брюк маленький блокнот, в котором он всегда пишет все то, что включил бы в свой роман, и карандаш.  Беспричинно дрожащая рука начинает порождать новые записи в книжке.  «Я стоял в полном смятении. Вокруг все было не то. Как в губку в меня впитывался шепот всех гостей. Вдруг в глазах потемнело. Вокруг все пропахло сигаретным дымом. Казалось, что все люди смотрят именно на меня. Смотрят так, будто за моей спиною стоит Дьявол, прожигающий каждого взглядом. Резко выключается свет, включается лишь через несколько мгновений. Теперь и я видел этого Дьявола, к которому тянут руки все гости. Во мне просыпается злость, я пытаюсь понять, почему. Мне начинает казаться, что этот Дьявол должен стоять за моей спиной, а не с ними. Он должен быть со мной, а не с ними.» Поток слов был бесконечным, рука успевала выписывать отнюдь не все. Мастер даже не понимал, что он пишет. Просто смирился с тем, что рука сейчас зажила своей жизнью.  Писатель так сильно сжимал карандаш, что казалось, что он вот-вот его сломает.  Из бурного потока мыслей его вырывает звук отлетевшей пробки шампанского.  Он поднимает взгляд и видит Воланда, танцующего под музыку, с его фирменной обаятельной улыбкой на лице. Вокруг него кружатся и смеются полуобнаженные девушки. Видно, что иностранца это все забавляет и он наслаждается этим необычным вечером.  Тучи неожиданного гнева сгущаются над головой Мастера. Причем он не понимает, почему он резко стал испытывать злость. Мужчина размашистыми шагами приближается к приятелю, крепко хватая его за плечо и уводя за собой.  — Auf Wiedersehen, товарищи! — последнее, что успевает произнести с широкой улыбкой немец, перед тем, как Мастер выводит его из здания.  — Мы уезжаем. — Sehr schade. — притворно вздыхает немец. — Кажется, там было весело.  Мастер открывает дверь черной машины и садится внутрь сразу же после Воланда.  Первые пару минут дороги проходят в молчании. Воланд прожигает мужчину взглядом и наконец прерывает тишину.  — Есть новые идеи для романа?  Писатель косо смотрит на друга, а затем устремляет взгляд в свой блокнот и читает то, что написал в нем несколько минут назад. Голова трещит, а смысл текста кажется мужчине еще более странным и непонятным.  — Получается.. Демон должен быть лишь с Вами и стоять лишь за Вашей спиной?  Сердце Мастера пропустило удар.  Как он узнал о содержимом блокнота? Мужчина смотрит на иностранца с очень странным выражением лица: то ли смятение, то ли испуг, то ли недоверие.. то ли восторг? «Возможно, он просто пьян, или я ему что-то разболтал» — думается Мастеру.  Еще несколько минут и машина останавливается около небольшого домика. Мужчины молча выходят.  Походка писателя неуклюжая. Его ноги подкашиваются и он идет так, будто перед его глазами пропасть, а пройти нужно по тонкому канату в форме зиг-зага.  Поэтому иностранцу приходится придерживать мужчину за талию.  Наконец оказавшись в своем небольшом подвале, Мастер сбрасывает свой пиджак и садится на стул.  Чувствовать на себе взгляд Воланда порой просто невыносимо.  Будто душу наизнанку выворачивает одними своими глазами.  Немец ложится на диван и берет в руки бюст Понтия Пилата, проводя пальцем по его носу.  Мастер чувствует давление, как ему кажется, на пустом месте. Писатель хватается за свой блокнот вновь, чтобы отвлечься.  Вновь рука не контролируется разумом, а живет своей жизнью.  «Готов ли я быть с Демоном за своей спиной? Хорошие люди имеют за спиной ангелов, а я постоянно слышу шепот самого Сатаны.» — Entschuldigung, Meister, но мне крайне любопытно, каков Ваш демон в романе? Мастер шумно сглатывает и крутит в руке карандаш.  — Вершитель судеб.  — А как же Бог? — Он дает людям жизнь. А Дьявол каждому человеку воздает по вере его.   Воланд ухмыляется.  Мастер определенно его человек.  Писатель снова замолкает. В глазах совсем мутно от алкоголя.  Рука не контролируется мозгом Мастера. Она лишь аккуратным почерком вырисовывает: «Коснуться губ Дьявола»  Иностранец смотрит на спину приятеля и касается подушечками пальцев своих же губ.  — Вы так хотите этого? — голос Воланда будто бы становится более хриплым, от чего у писателя все тело покрывается мурашками.  И это тело больше Мастеру не принадлежит. Он мутным взглядом смотрит на свою руку, которая записывает в блокноте: «Кто Вы такой?»  И мужчина слышит ответ в свое ухо. — Euer Teufel, Meister.  Кружится голова. Писатель медленно поворачивается, когда чувствует на себе чужую холодную руку.  И видит перед собою Дьявола с лицом Воланда.  На лице его ухмылка. Один глаз полностью черный, а на голове дьявольские рога. Мастер вглядывается в глаз, не похожий на человеческий. И видит там задом-наперед ярко-красным написанное «Кто Вы такой?» его же почерком. Мастеру кажется, что он вот-вот потеряет сознание.  — Tschhhh, Meister. — Демон держит мужчину за подбородок, большим пальцем проводя по губам. — Вы ведь хотели этого, не так ли? Смотреть в глаза Сатане страшно. Но Мастер все равно это делает. Разум не позволяет отстраняться. Ведь это Воланд.  Его Воланд. Вспышками в голове возникают картинки с вечеринки, где иностранец танцует с кокетливыми девушками.  Мастер злится.  Мастер ревнует Дьявола ко всем людям.  — Я все думал, какая же будет у Вас реакция. — Воланд медленно расстегивает пуговицы на своем пиджаке и отбрасывает его в сторону. Он приближается к писателю, коленом упираясь в паховую область мужчины.  — Вы хотели своего Дьявола, Мастер. — шепчет на ухо писателю, запуская руку в его волосы. — Вперед.   В этот момент разум падает в бездну. Мастер больше не имеет каких-либо мыслей, он лишь чувствует горячие губы Дьявола на своих, слышит томные вздохи и чувствует его руки.  А Воланду нравится наблюдать, как тело Мастера проявляет сейчас все то, что было у мужчины в голове: губы сами припадают к шее иностранца, а зубы чуть ли не вонзаются в плоть. — Und Sie sind gierig, Meister. — ухмыляется, наблюдая за тяжело дышащим писателем. Дрожащими пальцами Мастер раздевает иностранца. И целует, целует, целует. Целует каждый участок тела. Целует губы, острые скулы, уши, шею. На поцелуях в шею с уст Сатаны слетает тихий стон. Мастер останавливается. Дьявол любит поцелуи в шею. — Noch ein Mal. — Воланд то ли командует, то ли просит. Но в любом случае писатель делает то, чего хочет Демон, и делает то, чего хочет он сам. Малая часть разума все еще задается вопросами о том, как иностранец узнает о том, что написано в блокноте. А тело уже вовсю подписало контракт с Дьяволом. Оба оказываются на диване. Тело Мастера уже полностью обнаженное, как и тело Воланда. Губы писателя смыкаются на головке горячего члена Дьявола, от чего у последнего мурашки по коже. Сатана творил многое с людьми. Но теперь с самим Сатаной творит невероятные вещи один простой человек. Запускает свои длинные пальцы в волосы писателя. Наблюдает, прожигает взглядом. Мастер втягивает щеки, вбирает в себя чужой член. Не хочет делиться. Не может. Не смеет. Сатану хочется трогать и ласкать. Кожа писателя становится очень горячей. — Ich bin dran, Meister. — чуть ли не мурлычет Воланд, отстраняя голову мужчины от себя. Мастер падает головой на спинку дивана и закатывает глаза, когда чувствует горячий рот на своем члене. Кровь бурлит так, что кажется, что кожа может расплавиться от этой температуры. Мужчина смотрит на Дьявола, а тот смотрит на него. В черном глазу уже нету никакой надписи. И поэтому Мастер тонет в чужом взгляде еще больше. Воланд не стыдится, он не прерывает зрительный контакт с его писателем. Выпускает длинный, чуть ли не змеиный, язык, и полностью им обхватывает основание члена Мастера. Безумие. Нравится. Лицо мужчины краснеет то ли от жара, то ли от стыда. Простого смертного ублажает сам Дьявол. Мастеру кажется, что он уже не пьян. Не пьян алкоголем, но пьян Воландом. Громкие стоны заполняют помещение. А секунды становятся вечностью. И, спустя несколько десятков вечностей, Мастер изливается в чужой рот. Стыдно? Безумно. Нравится? Очень. Воланд вытирает остатки белой жидкости с уголка своих губ и целует своего Мастера. Поцелуй этот кажется слишком нежным по сравнению с теми действиями, которые были до этого. Писатель тает от чужих длинных пальцев, касающихся его груди, а сам обхватывает своими руками рога Дьявола, аккуратно щупая их и не веря всему происходящему в данный момент. — Schlaft, mein Meister. — как-то гипнотически шепчет Демон. А Мастер даже ничего не успевает понять, он просто погружается в глубокий сон. *** Ранние лучи солнца приятно ласкают кожу Воланда. Он знал, что первое, что сделает Мастер, когда проснется — возьмется за свой роман, или же блокнот. Поэтому иностранец вышел из дома писателя и направился в сторону беседки. От образа Дьявола остался лишь черный глаз, в остальном Воланд продолжал выглядеть, как человек. Мужчина срывает ромашку и садится в уютную беседку, прокручивая цветок в руке, но останавливается, когда в черном его глазу начинает моментально появляться ярко-красный текст, который прямо сейчас пишет Мастер в своем блокноте: «На глазах повязка. Стою я в темноте. Дыхание спирает, будто я на дне. Не вводит меня это в какое-либо заблуждение, А вводит в центр зала под вздохи наслаждения. По спине мурашки, в ушах лишь шепот эхом: «Позволь же мне позвать тебя на танец в вечер этот». Тут же музыка разносится по темному вдруг залу, Где, кажется, все пусто, не сродно карнавалу. Атласная повязка слетает с глаз долой. Передо мною Демон. Он так чарует красотой. Музыка играет, и в зале пустота. Но кажется мне больше, что это все — проделки сна. Мой обольститель, словно видит каждой мысли малую деталь, Слабо мою кожу обжигает через тоненькую ткань. Вздрогнул. Выдох. Нужно мне собраться. Все мысли лишь о нем. Все мысли лишь о властном. И, кажется, я не во сне, ведь все вокруг реально. Реален он, реален я, реальна нить обмана. Но сети сладкие, так меня чарующие, Втянули в плен всего меня, Втянули в плен свой интригующе. В танце с Демоном я медленно сгораю. От страсти я с ума схожу и разум свой теряю. И белый девственный цветок ночной любви Берет он в свои руки, что так темнее мглы. Покрывается растение черною смолою. Чувствую, что жизнь меня связала с интересною судьбою. Темные, как уголь, глаза ныряют в душу, В сердце тщательно блуждают, Выпускают все наружу. И Дьявола касание губ с губами алыми Приносит только страсть и безумное желание. Ангел с Демоном — они в безумном вихре Крылья расправляют на кровавом пике. Под чарами и шармом тех дьявольских утех В эфире чувств сливаются, создавая грех. Он называет музой сладко, целует пылко, слишком жадно. Все силы входят в новый век. Теперь я демон, но не ангел и далеко не человек.» Воланд еще несколько секунд не шевелится, впитывая в свой разум содержимое только что прочитанного. — Дьявол в моем романе лучше любого человека. Иностранец поднимает взгляд и сталкивается с глазами Мастера, которые больше не боятся, а смотрят с восторгом и интересом. Писатель наблюдает за медленно исчезающими красными буквами в правом глазу, а потом этот глаз принимает нормальный облик, присущий обычным людям. — Как Вы смогли такое сделать? — шепотом спрашивает Мастер, показывая немцу свой блокнот. — Я его ведь не на улице нашел, а купил. — Ich habe Sie ausgewählt, Meister. — Und es scheint, dass ich jetzt nur noch dein bin? Воланд ухмыляется. — Sie sind die einzige Person, der der Teufel gehört.