В пути

В ПУТИ Адриан, Тревор и Сифа уже вторые сутки как направлялись к руинам поместья Бельмонтов. Совместное путешествие начало сближать их. В первый день их знакомства Тревор относился к Адриану с недоверием и подозрительностью, а Сифа так и вовсе боялась его, особенно после их с Тревором поединка в катакомбах под Грижитом. Она никогда не видела, чтобы кто-то сражался с такой ловкостью, изяществом и в то же время несокрушимой силой. - Он как будто неживой, от него веет холодом, - сказала она в первый день Тревору, - когда находишься рядом с ним, такое ощущение, что стоишь рядом с ледяной статуей. Он вежлив и учтив, но похож на какой-то сгусток пустоты. - Ну он ведь не человек, не забывай об этом, - ответил ей Тревор, - я рядом с ним чувствую то же самое. На второй день все трое расслабились. Когда стемнело, они вошли в лес. Там они решили остаться на ночлег, собрали поблизости сухие ветки и разожгли костер. Пламя окутывало их теплом и уютом. Хотелось говорить и слушать друг друга, делиться самым сокровенным. - Адриан, а как вообще ты пришел к решению убить своего отца? - тихо спросила Сифа, - нет, с точки зрения справедливости ты абсолютно прав, но как сын... Это же противоречит самим законам жизни. - Я не сразу решил это, - так же тихо ответил Адриан, - если бы ты знала, сколько раз я пытался убедить его остановиться... Я никогда не пошел бы на это, если бы был лишь малейший шанс вернуть его рассудок. - Да, странно, - произнес Тревор, - почему он решил уничтожить всех людей Валахии, а не нашел конкретно того самого епископа, который приказал сжечь твою мать и не убил его? - Я задавал ему этот вопрос много раз... - горько произнес Адриан, - он считал, что виноваты все. Он говорил, что кто угодно из толпы, смотревшей на казнь, мог закричать, что это несправедливо и чудовищно. В чем-то он, наверное, был прав. Весь город знал, что моя мать лечила людей, она спасала их жизни много лет. Но из страха перед инквизицией никто не посмел осудить палача и епископов. Каждый из видевших ее страдания понимал, что подай он голос, его тут же поставят рядом с ней. Адриан нахмурил золотистые брови и на его высоком лбу появилась горькая складка. - Пока моя мать была жива, он был счастлив и никому не желал зла. Но потом... Матушка рассказывала мне, что до того, как они познакомились, он был очень жестоким и безжалостным. Он насаживал людей на колья, пытал их, сдирал заживо кожу. И пил человеческую кровь. Как-то раз она сказала мне, что когда впервые подошла к его замку, увидела частокол из скелетов, насаженных на колья, стоявший в несколько рядов. - И она не побоялась постучать в его дверь? - была поражена Сифа. - Конечно, ей было страшно... - произнес Адриан, - как и любому человеку. Но она была отважной и очень хотела помочь жителям своей деревни. Там тогда была чума, - Адриан надолго замолчал, - этим она и поразила моего отца. Своей отвагой. И тем, что попросила у него помощи, в то время как все остальные боялись его и почитали за дьявола. Он полюбил ее и изменился. Ему даже стыдно было вспоминать о том, что он делал раньше. Но потом... Когда матушки не стало... Его ненависть не просто вернулась, она увеличилась во много раз... Сначала он вновь начал кусать людей... А потом решил и вовсе истребить их... «Когда нечистый дух выйдет из человека, то ходит по безводным местам, ища покоя, и не находит; тогда говорит: возвращусь в дом мой, откуда я вышел. И, придя, находит его незанятым, выметенным и убранным; тогда идет и берет с собою семь других духов, злейших себя, и, войдя, живут там; и бывает для человека того последнее хуже первого." Это фраза из Библии, Евангелие от Матфея. Как будто как раз про моего отца... - Адриан печально опустил голову. - Ты знаешь Библию? - был удивлен Тревор. - Да, я хорошо образован, - тихо сказал Адриан. - Вот уж никогда не подумал бы, что у Влада Цепеша в замке может находиться Библия. - Мой отец - величайший мудрец, философ и эрудит, - ответил Адриан, - он веками собирал знания, даже те, которые человечество уже давно предало забвению. Он ведь решил не просто истребить людей. Я видел некоторые записи, которые он делал, чертежи удивительных летающих машин, способных затемнить облака и сделать их постоянными, как мороз на Севере. Только представьте себе: мир без искусства, радости, смеха... вечная тьма, Влад Цепеш и его военный совет... - А как же человеческая кровь? Чем бы он тогда питался? - спросила Сифа. - Я думаю, он бы оставил какое-то количество людей и держал бы их в стойлах, как скот... Я бы никогда не решился убить своего отца, но этого захотела моя мать... - Как это? - почти одновременно удивились Тревор и Сифа. - Она явилась мне во сне. Два раза. Вначале я увидел, как ее сжигают. Она кричала: если ты слышишь, не наказывай их! Будь лучше! Они не ведают, что творят! Она ни на кого не держала зла. И уж тем более не хотела никакого геноцида. Второй раз она явилась мне, когда я спал в гробу под Грижитом. Тогда она ясно сказала мне: твой отец сам хочет умереть, просто не понимает этого. Спаси людей, они ни в чем не виноваты. Я жалею, что вы не разбудили меня раньше... - Почему? - спросила Сифа. - Пострадало уже три города - Тырговиште, Арджаш и Грижит. И бесчисленное количество деревень. Неизвестно, куда еще мой отец пошлет своих созданий... Я мог бы защитить этих людей... - Ты ни в чем не виноват. Теперь мы вместе и у нас все получится, - произнес Тревор и положил ему руку на плечо.