Очищающее пламя

      Сатисфакция.       Даби смеëтся.       Меня так зовут! Меня-так-зовут-меня-так-зовут-менятакзовуттакзовут!       Даби давится, неясно своей варёной гнилой кровью давится, слезами ли давится, смехом давится. Смехом давится!       Этот мудак уже даже не сопротивляется.       Этот мудак уже даже не скулит, не просит о пощаде. Да потому что нечего больше щадить! Знает, блядь, что его жизнь сама по себе ничего не стоит.       Даби ахает под ударом откровения. Даже смеяться перестаëт.       – Так ты! – она закрывает рот руками. Улыбка до ушей. – Так ты даже хуже меня!       Ха-ха-ха!       – Уродец!       Пинок.       – Ублюдок!       Ещё пинок. Оглушенная своим восторгом, не глядя его пинает, но судя по сочному хрусту, попала по лицу. Даби опускает глаза чтобы убедиться и визжа от радости пинает его туда ещё раз. И ещё! И ещë! И ещë!       Мудак кажется отрубился, и она отвлекается на то чтобы попрыгать, подëргать себя за волосы, ущипнуть себя за шею, понарезать круги по комнате.       Боги! Так вы есть, всë-таки, боги!       Мудак выносливый, быстро приходит в чувства – да какие у него чувства! – и Даби топнет в собственном смехе, прыгая ему на руку. Мудак воет!       Воет!       Слезами давится, Даби слезами давится. Искры бесконтрольно бегут по телу.       Лëд бесконтрольно кусает позвоночник. Даби никогда к этому не привыкнет. Но Даби кое-что вспоминает.       – Завидуешь мне, да? – по рëбрам его! – Был не прав, скажи?       Мудак молчит.       Даби пинает его сильнее.       – Отвечай!       Мудак сжимает зубы. Но Даби не жалко! Она ударит его ещë раз!       Костяшки в ëбаный хлам об чужие зубы, но она уже не помнит, как ощущается боль.       – Отвечай!       – Тойя…       Даби ревëт так громко, что не слышит хруста костей под очередным ударом. Своих костей тоже не слышит.       Мышцы звонкими прутами стальными натягиваются, когда она тянет его за грудки на себя, чтобы несколько раз ударить по лицу.       Блять. Ха-ха, бля-ять.       – Меня не так зовут! Меня не так зовут!       Меня не так зовут!       Даби падает на колени и бьëт, пиздит, колошматит этого выблядка, этого предателя по лицу, разбрызгивает по пыли кипяток слëз и густой кровяной суп, и ядовитую слюну, и синтетические сопли, и натуральный и искренний вой, животный вой, раненого волка вой.       И Даби уже всë равно в сознании ублюдок или нет. Даби будет бить его, пока сама не отрубится, а потом по новой. В поисках сатисфакции.       Почему это не приносит сатисфакции?       Даби давится рыданиями.       Где ëбаная сатисфакция?