Без обязательств

Крупные капли дождя настойчиво стучали по окнам, сильным ливнем омывая город уже вторые сутки — погода резко испортилась, благополучно отрезая Одри от внешнего мира, и, казалось, всего гнетущего прошлого, что не могло дозвониться до неё четвёртые сутки. Тёмные тучи в небе задавали тон настроению, а вымокшая листва поблескивала в свете камина, который падал на неё через витражные окна. И где теперь отсидеться в тишине, как не под зорким взглядом каменной Астреи? Атмосфера особняка всё ещё давила, по больше части — из-за его загробной тишины, что висела в пыльном воздухе, когда сожители разбредались по спальням. Одри ещё не знала, сможет ли она когда-то поверить в мистику, но то, что её новый дом выглядит, как декорация дорогого фильма ужасов, было неоспоримым фактом, и это лишь больше наталкивало на мысли о прежней жизни, которую она с таким трудом старалась забыть. Церковь, родители, нападение пациента, потеря работы, а вместе с ней и врачебной лицензии… Воспоминания проносились перед глазами, как страшный сон. Она совершенно не понимала, что делать со своей жизнью после стольких неудач, но отчаиваться точно не собиралась. Не для того Одри училась в поте лица и работала непокладая рук, чтобы просто вернуться в то место, откуда начала — она намеревается сделать всё, что в её силах. Просто ей нужна передышка. — Смотрю, ты уже освоилась. — чуть не выронила девушка бокал скотча, когда у входа в гостиную послышался голос Давида. Напарник благородно взял её под свое крыло с первого дня, помогая освоиться на такой неоднозначной должности, мгновенно укутывая новенькую в одеяло своего внимания. — Я думала, ты давно спишь… — выпалила она, переворачиваясь на нарушителя своего уединения. Коллега имел такое же право погреться у камина в промозглую ночь, как и сама Одри, но от чего-то его появление стало слишком неожиданным. — Неужто думала, что спрячешься от меня в моей же обители? — по-привычке игриво улыбнувшись, Давид уже наливал себе спиртное за барной стойкой. По всей видимости, он сумел напугать её, подкравшись так неожиданно, ведь она точно не ждала его, найдя себе новое место среди ночи с алкоголем в бархате старинного кресла. Не ждала же?.. — На улице ливень, поэтому не придумала места лучше, куда себя деть. — зачем-то оправдывалась Одри, сильнее кутаясь в плед, будто он мог её защитить от расспросов. За эти несколько дней, что она заняла самую роскошную спальню дома, в которой, по легенде, раньше жило их начальство, девушку кошмарило каждую божью ночь, и долгожданный сон после рабочего дня в погоне за сверхъестественным стал походить на какую-то пытку. — В кровать себя деть не пробовала? — бросил Давид, не сразу осознав, что прозвучало это ненамеренно пошло. Да и не его это вообще дело. — Впрочем, я до сих пор поражаюсь, как ты смогла согнать Каса с его любимой лавки. — плюхнувшись в кресло напротив, мужчина наконец насладился крепостью напитка: завтра выходной, а значит ничто не помешает привычно залить душевные раны. — Не думал, что на этих землях когда-либо будет такая немая борьба за общество молчаливой Астреи. — Смешно. — вскинула бровь Одри, окидывая взглядом нарисовавшегося собеседника. Не похоже, что его что-то гложет, либо он слишком хорошо умеет это скрывать — иначе как ещё объяснить виски в два часа ночи? — В конце-концов, это общее место. Вслед за кивком согласия воцарилась тишина, разбавляемая лишь треском поленьев в массивном камине. Языки пламени хлестали тёплым светом по комнате, задевая острые четы лица Давида, гармонирующие с его тёмными кудряшками. Впервые Одри рассматривала напарника неспешно: вне зоны опасности, без тревоги, не наспех, в домашней обстановке одиноким вечером. «Интересно, борода у него тоже кудрявая? Мягкая?..» — поймала себя на мысли она, опомнившись. И недели не проработала, а уже засмотрелась на коллегу. — «Так, что ли, выглядит полное отчаяние?» Словно прочитав её мысли, мужчина повернулся, и без тени смущения встретил её взгляд, который она не успела вернуть на опустевший бокал в руках. Его уверенность будто бы не брала выходных — голубые глаза упорно держали зрительный контакт, доводя до странного ощущения, что вот-вот между ними родится магия телепатии, и они на самом деле заговорят без слов. Сравнение показалось ей до абсурда неуместным, но теперь Одри поняла, почему тот бедняга из подвала назвал её напарника дьяволом: этому взгляду хотелось добровольно отдать душу, даже если она ему вовсе не нужна. — О чём задумалась? — грубо нарушил Давид тишину своим бархатистым басом. Стоило девушке отвернутся, как он позволил себе рассмотреть её всю, с шелковых локонов до длинных ног, облаченную в лёгкую пижаму, что он выбрал ей на свой вкус. — О тебе. — призналась Одри, поворачиваясь к собеседнику всем телом, кладя подбородок на подогнутое к себе колено. — Как ты сюда попал? И, почему именно сверхъестественное? — удовлетворенно наблюдая за удивлённым выражением его лица, она продолжала говорить, не останавливаясь. — Я видела твое мастерство на первом задании. За тебя не то, что полиция штата драться будет, а, возможно, и ФБР. — Вот чёрт, а я только надеялся, что избавился от них. — отшутился Давид, вызывая долгожданную улыбку Одри. Уголки её губ стремительно потянулись вверх, и под глазами показались едва различимые морщины. Не возрастные, и не мимические — такие обычно остаются на память у тех, кто провёл большую часть жизни в слезах. — Как ты могла понять, сюда приходят не от хорошей жизни. — признание было откровенным, даже слегка щемящим душу. Если демоны и впрямь существуют, то определённо точно селятся в каждом из нас, как паразиты. — Не работа, а шелтер какой-то, не находишь? — Нахожу. — задумчиво закусил губу мужчина, следом осушая свой бокал одним глотком, словно алкоголь стал уже не отдушиной, а необходимым лекарством. — Я, вообще, много чего здесь нашёл. Вернув взгляд на лицо напротив, она почувствовала, что последняя фраза была о ней. Об этом говорил не только его голос, но и язык тела. Расслабленные плечи, приоткрытые губы, и палец, рвано отбивающий беззвучный ритм по бокалу. Чем-то взволнован, но не нервничает. Притаился, как хищный зверь, решаясь, что же делать с потенциальной добычей. К счастью, таких, как он, Одри ела на завтрак — скрупулезно изученная психология давала ей невидимую власть над ситуацией, не позволяя оказываться в положении той самой «добычи». Охоту обычно вела именно она. Плавно поднявшись, Одри оставила соскользнувший по оголённым плечам плед на кресле, и двинулась к связке поленьев. Ей даже не нужно было следить, смотрит ли на неё напарник — она будто ощущала его пронзающий взгляд своей кожей. Слегка согнув одно колено, девушка почти целомудренно наклонилась за деревяшкой, подбрасывая ту в угасающий огонь. Как она и планировала, шорты задрались лишь слегка, но вполне достаточно, чтобы голубые глаза за спиной больше не отрывались от её тела. Когда искры слились с пламенем, Одри повернулась, поднимая бокал на уровень груди. — Ещё будешь? — Смотря что предложишь. — затаил дыхание Давид, искренне надеясь, что девушка говорила не о выпивке. — А что ты хочешь? — раскачивая бёдрами, она медленно приблизилась к нему, и протянула руку к его опустевшему бокалу, что он услужливо поднял чуть выше, пока их пальцы не соприкоснулись. — Забыться. — честно ответил мужчина, опуская взгляд на губы напарницы. Скопившиеся проблемы, мысли и страхи, что гложат их обоих, сегодня останутся при них. Не состоится задушевного разговора, после которого они разойдутся по комнатам в ещё более печальном настроении, волоча свое существование и жалея о прошлом. Они не наговорят пьяных глупостей, и не раскроют друг перед другом свои чёрные души, разворошив всё, что так старательно оставляют в прошлом. Они найдут способ помочь друг другу гораздо лучше. Выронив стакан, что глухо приземлился на мягкий ковёр, Давид рывком притянул Одри за руку, заставляя её упереться коленом в кресло меж его ног. Он неотрывно смотрел в её глаза, страшась найти хоть каплю протеста, но во взгляде девушки горел огонь ярче, чем в камине позади неё. Пламя уступало ей, ведь от каждого томного вздоха становилось всё жарче — она сама опустилась к нему на колени, очерчивая изящными пальцами напряжённые мышцы под чёрной рубашкой. Первая пуговица, и он отпустил её запястье, на котором все ещё лежала его широкая ладонь. Вторая пуговица, и сильные руки Давида обвили тонкую талию, прижимая Одри ближе. Третья пуговица, и она скользнула ниже, прижимаясь к его нарастающему возбуждению. Четвертая пуговица, за которой последовал страстный поцелуй, была последней, что Одри сосчитала. Забывшись от требовательного прикосновения горячих губ, она утонула в этом вожделении, наспех освобождая напарника от одежды. Пробравшись языком глубже, Давид нашёл её, так отчаянно рвавшийся навстречу, чтобы сплестись в этом влажном танце. Его руки блуждали по податливому телу, изучая манящие изгибы, торопливо стягивая с Одри такую ненужную сейчас ткань. Мысль о том, что кто-то может зайти, напрочь вылетела из их голов. Так отчаянно желающие друг друга, тающие от чувственных прикосновений, они уже не могли остановить это безумие, на которое какие-то минуты назад даже и не рассчитывали. Это произошло спонтанно, само собой, без лишних слов — кожа к коже, вздох за вздохом, и Одри уже медленно опустилась на возбуждённую плоть, принимая его почти во всю длину. Погружённый в неистовое блаженство, Давид откинул голову на спинку чёртова кресла, с силой сжимая округлые бёдра на нём. Низкое рычание, подтверждающее его наслаждение, вырвалось из груди, когда по ней же прошлись острые ноготки, окрашенные в багрово-красный. Одри двигалась плавно, почти дразняще, с каждым разом насаживаясь всё глубже, так узко сжимаясь вокруг него, что собственные колени предательски задрожали от нахлынувшего удовольствия. Ласковые губы опустились на её грудь, выбивая последние мысли. Голова, наконец, пуста, пока чувства переполнены. Мягким языком задевая соски, Давид наслаждался сдержанными стонами, пропадающими в этой огромной комнате, не успевающими отразиться от старых стен. Страсть заволокла их, даже не смотря на то, что они почти ничего не знают друг о друге. Просто коллеги, сожители, две случайности, слившейся в одну от всепоглощающего одиночества. Подхватив Одри на руки, он, не разрывая поцелуя, опустил девушку на диван, нависая сверху. Завладев ситуацией, Давид толкнулся в неё резко, закидывая её ноги на свои плечи, под другим углом проходясь по влажным стенкам. Наслаждение вытеснило всё остальное, когда он смотрел на неё, извивающуюся под ним от таких же сильных эмоций, отзывающуюся на каждое его касание. Искры, вспыхнувшие между ними, превращались в неконтролируемый пожар. Рваный ритм выбивал весь воздух из лёгких, наполняя каждую клеточку тела исступлением, пока ему не пришлось оборвать её громкий крик наслаждения грубым поцелуем. Укус за нижнюю губу он будет припоминать ей ещё долго, но сейчас, сплетя пальцы и прижав её руки к мягкой обивке дивана, Давид довёл Одри до пика удовольствия, видя, как оргазм разливается дрожью по её разгорячённому телу. Едва успев выскользнуть — кончил следом, тяжело дыша в девичью шею, на которой всё ещё слышался сладкий парфюм. — Что это? — оставив последний поцелуй в изгибе шеи, он слегка отстранился, переводя дыхание. — Жасмин? — Да. — всё ещё восстанавливала бешенный ритм серда Одри. — Земляничный. — Тебе идёт. — блаженно улыбнулся Давид, наблюдая, как черти во взгляде напротив завешают свою пляску. — Спасибо. — усмехнулась девушка, неспешно возвращаясь в реальность. — Правда, спасибо, только… — прикусив уже свою губу, она с неуместной стыдливостью потянулась за одеждой. — Без обязательств, ладно? — Конечно. — тихо произнёс он, не медля. Всё это было не больше, чем побегом от тягости жизни, который они совершили вместе. Безрассудный поступок, о котором они решили не жалеть, а лишь сделать этот момент слабости общей тайной. И кто посмеет осудить, если никто никогда не узнает? Разойдясь по спальням с самым непринуждённым видом, на случай, если кто-то проснулся в такую рань, они легли в разные постели, застав первые лучи рассветного солнца. Дождь закончился, давая пастельным краскам небесного светила пролиться на пышные облака. Одри лишь надеялась, что, после всего, ни один кошмар её не потревожит, и за оставшиеся часы она, наконец, отоспится. Давид же, развалившись на холодных простынях, ещё долго не мог уснуть. Ранка на губе быстро затянулась, но он содрал корку, желая ощутить металлический привкус крови, в надежде, что он перебьёт застывший перед ним запах земляничного жасмина. Как бы та лёгкость, которую ему подарила Одри, не легла ещё одним тяжёлым грузом на сердце, и не усложнила такие простые отношения с напарницей.