"Я же обещал!.."

Рамерия, примерно полгода спустя после выхода Правительственного Декрета об отмене рабства

      Южный пассажирский терминал Бассании привычной суетой деловитого муравейника провожал конец ещё одного рабочего дня. Понятие «рабочий день» здесь, правда, было чисто условным, зависящим от графиков работы тех или иных служб, а также - отдельных сотрудников. В отличие от настоящего муравейника, работа транспортных терминалов с наступлением ночи не прекращалась.       Громкоговоритель приятным женским голосом на двух языках – менвитском и арзакском - уведомил о прибытии очередного монорельса дальнего следования. В фойе и в залах ожидания возникло оживление, встречающие – группками и по одному – начали отовсюду стягиваться к турникетам выходов с перронов. Кое-кто поднял таблички с именами приезжающих.       От мраморного пилона с аристократически-ленивой небрежностью отлепился просто и неприметно одетый молодой, лет сорока, менвит, бросил взгляд на часы и тоже сделал несколько шагов к турникетам. И, хотя лицо его, движения и поза выражали сейчас то самое хрестоматийное менвитское спокойствие и невозмутимость, тем не менее, чувствовалась в нём некая кипучая нетерпеливая энергия – до поры до времени надёжно взнузданная и укрощённая. И только предвкушающий блеск льдисто-синих глаз и лёгкий трепет ноздрей идеально прямого, «породистого» носа выдавали в нём человека, с нетерпением ожидающего кого-то очень для него значимого.       На него поглядывали – с узнаванием, интересом, любопытством. Тихо и сдержанно шептались. Всё-таки далеко не каждый день увидишь так близко и вживую, в толпе обычных людей, знакомого многим присутствующим по различным популярным телепередачам и ток-шоу известного телеведущего, путешественника-экстремала, учёного и, как судачили в особо осведомлённых кругах, чуть ли не близкого родственника самого Верховного правителя! Скандально известного, причём, родственника.       К чести всех, находящихся у турникетов, никто даже не подумал подойти к звезде экрана за автографом. Да и поглядывали на него, к слову, довольно деликатно и без навязчивого интереса к его персоне. Менвитская сдержанность и тут диктовала свои правила приличий. Даже арзакам.       Ну, действительно: стоит человек, ждёт кого-то. Встречает. Не до автографов ему.       …А вот интересно, кого же встречает столь знаменитая (ну да, иногда – скандально знаменитая) персона?..       Наконец, сквозь турникеты повалили увешанные своими чемоданами и баулами пассажиры прибывшего монорельса. Оживилась толпа встречающих, здесь и там послышались радостные приветственные возгласы.       Синеглазый менвит сделал движение, как будто кого-то высматривал в толпе… А потом вдруг широко – как-то даже совершенно не по-менвитски – и радостно улыбнулся и махнул рукой, привлекая внимание кого-то из прибывших. И тут же поспешил навстречу.       От толпы приезжих отделился стройный, ладно скроенный арзак в удивительно ловко сидящей на нём полевой военной форме без знаков различия. Только нашивка на левом рукаве указывала на принадлежность к войскам связи, а лихо заломленный набок небольшой плоский берет с кокардой - вместо положенной уставом форменной кепи – на вольноопределяющегося служащего.       Совершенно не военной была и причёска арзака – гладко, волосок к волоску, зачёсанные назад тёмные волосы толстой тугой косой лежали поверх стандартного армейского тактического рюкзака за спиной столь необычного приезжего.       Впрочем, необычность в нём если кто и видел (ну ещё бы: арзак-военный – всё-таки зрелище пока что очень нетривиальное даже в столице и даже спустя полгода после отмены рабства!), то только не встречающий его менвит. Не обращая ни малейшего внимания на любопытные и удивлённые взгляды, он широко шагнул навстречу и сграбастал связиста за плечи в крепком, почти медвежьем объятии.       Впрочем, он тут же отпустил его, отстранился и оглядел чуть смутившегося, но тоже радостно улыбающегося ему арзака с головы до пят       - Шикарно смотришься! – одобрительно заметил он. – Ну, идём, что ли?       И, легко подхватив объёмистую и явно тяжёлую дорожную сумку, что нёс, помимо своего рюкзака, арзак, кивнул в сторону выхода.       Их провожали взглядами множество любопытных, удивлённых, ошарашенных и восхищённых глаз. Необычная даже по нынешним либеральным временам и явно дружеская пара – известный телеведущий-менвит и никому не ведомый военный связист-арзак - невольно привлекала к себе всеобщее внимание. Любопытства и интриги добавляла также и одна общая и очень необычная черта внешности у двух столь разных между собой молодых мужчин. Кожу обоих покрывал уже слегка побледневший, но всё ещё достаточно заметный загар какого-то непривычного, нездешнего оттенка. Как будто эти двое некогда вместе побывали под чужим, иномирным солнцем.       Кое-кто среди тех, кто узнал звезду телеэкрана, заговорил о вернувшейся год назад межзвёздной экспедиции, что длилась без малого тридцать с лишним лет. И о том, что в состав той сенсационной экспедиции входил и этот черноволосый синеглазый красавец, по которому тайно и явно вздыхала не одна телезрительница.       Элеор Сунмар – так звали менвита. Или – в общепринятой краткой обиходной форме – Эль-Сун.       Ни имени, ни личности его спутника, или, скорее даже, друга-арзака не знал никто. Равно как и тех определённо удивительных и загадочных перипетий, которые однажды познакомили и вдруг подружили бывшего господина-избранника и бывшего раба.

* * *       - Ну, вот мы и дома! – с видимым удовольствием возвестил Эль. – И наконец-то, без посторонних глаз!       Он пропустил своего гостя в квартиру, вошёл сам и запер дверь       - Добро пожаловать в логово Вечно Блуждающего Хрен-Знает-Где Зоолога! – сумка аккуратно опустилась на пол. - Во имя всех пустынных духов, Лан, чего ты туда насовал? Булыжников, что ли?       - Да если бы это я насовал! – хмыкнул Ланур, стаскивая с плеч рюкзак и с любопытством оглядывая означенное «логово». – И не булыжники это вовсе, а гостинцы. Алита как узнала, что ты живёшь один, до сих пор не женат и по горло занят работой, так тут же завела свою извечную песню про неправильное питание, вредные добавки в магазинных продуктах и – цитирую дословно - «сомнительного качества харчи во всяких там подозрительных забегаловках». Ты же знаешь её любимый пунктик – всех кормить до полной невменяемости, я ж рассказывал (Эль-Сун кивнул). Представь себе, проела все мозги Рахи и Исану, теперь у нас половина сада стала огородом. Алитины закрутки уже из соседних посёлков покупать приезжают. Даже пару раз из какого-то дома отдыха заказы поступали. А она только рада этому. И бюджет общедомовой пополняет, и любимым делом занята. И между делом уже подумывает о расширении производства.       - Какая предприимчивая женщина! – искренне восхитился менвит, утаскивая сумку с гостинцами на кухню и жестом приглашая гостя туда же. – А Рахи что по этому поводу говорит?       - Говорит, что наконец-то в его доме завелась жизнь. И что его всё вполне устраивает. Даже то, что Тиара с Тамерой иногда носятся по дому, как ненормальные и отвлекают его от чтения или подготовки лекций.       - Это те две мелкие вредные двойняшки, которых ты мне на фотке показывал? Дочки Исана с Алитой?       - Насчёт мелких – это не совсем верно, всё-таки школьницы уже. А вот насчёт вредных – в самую точку! – засмеялся Ланур. – Те ещё оторвы! Отец поначалу подумывал им собаку завести, чтоб они носились с ней где-нибудь в парке и лишнюю дурь выпускали. А Исан сказал, что нечего их баловать, лучше записать в какую-нибудь спортивную секцию или танцевальный кружок. Чтоб они там, на тренировках, упахивались так, что о шалостях даже думать лениво было. Напомнил Рахи, как тот сам меня до экспедиции на тренажёрах и корте гонял. Ну, отец подумал, подумал – и согласился, что собака в данном случае и правда - не вариант. Так что начнётся новый учебный год – и девчонкам станет не до хождения на ушах.       - В общем, у вас там, я чую, весело! – кивнул зоолог. – Прямо таки коммуна – дружная и шумная.       - Иногда я даже удивляюсь, как только отец нас всех терпит, - Ланур покачал головой. – Всё-таки такая толпа арзаков вокруг одного менвита… и больше никакого гипноза и никаких «хождений на цыпочках»… Но я по его лицу вижу: он и правда рад. Рад, что его дом теперь наполнен жизнью и голосами, рад, что Исан с Алитой после освобождения предпочли остаться у него уже в качестве вольнонаёмных домработников, а потом – и членов семьи… Рад, что они всё же воспользовались данным им перед отлётом официальным разрешением устраивать свою личную жизнь по собственному усмотрению… И уж чему он больше всего рад – так это декрету об отмене рабства. На обратном-то пути с Беллиоры, когда он принял решение усыновить меня, то долго ломал голову, как же быть с тем, что рабство на Рамерии пока ещё цветёт и пахнет. А тут и придумывать ничего не пришлось – само всё как-то уладилось.       - То, что мой великодержавный дядюшка вдруг взялся за ум и ни с того ни с сего, но, впрочем, весьма вовремя отменил рабство – этого я от него и сам не ожидал, - отозвался Эль, аккуратно выкладывая на стол привезённые гостинцы. – Но то, как он это всё провернул… Внушает уважение!       - Да, удивительно, что всё обошлось без гражданской войны и крови, – согласился Ланур. - Впору думать о мистике. Словно то землетрясение на юго-восточном побережье, случившееся незадолго до нашего возвращения, перетряхнуло также и всю Рамерию… вместе с мозгами её населения!       - А может, и правда перетряхнуло… - хмыкнул Эль. – Учитывая некоторые обстоятельства…       Он окинул взглядом батарею банок и ворох свёртков с домашними разносолами и уважительно поцокал языком:       - И как ты это всё допёр, интересно?       - Так не пешком же! – отмахнулся арзак.       - А чего ты, кстати, монорельсом поехал? Тут от ваших курортов до столицы – пара часов лёту. А ты весь день в вагоне трясся. Решил неспешно полюбоваться пейзажами?       - Это моя боязнь высоты решила, - возразил Ланур. – Я ж её так до конца и не изжил. Хотя, после освобождения стало как-то полегче. Док… ну, Вик-Нар, говорит, что, возможно, это последствия какого-то блока на сознании, данного вместе с установками на подчинение. Или их случайный побочный эффект… Не знаю. Короче, летать я пока ещё опасаюсь. И… да, пейзажи за окном мне тоже хотелось посмотреть. Я ж до этого нигде и никогда не бывал…       - …ну да, разве что только на другую планету прошвырнулся разочек – туда и обратно… - усмехнулся Эль-Сун и подмигнул своему бывшему рабу и ассистенту. Но тут же вдруг резко посерьёзнел, и Ланур вопросительно и недоумённо приподнял брови: ты чего это?       - Я тут жду его, жду, понимаешь… - с напускным недовольством проворчал зоолог. - Можно сказать, по стенкам уже бегаю… - Он медленно, осторожно притянул арзака к себе. Обнял за плечи и с тихим долгим выдохом на мгновение коснулся щекой и подбородком тёмной макушки, провёл кончиками пальцев по туго заплетённой «неуставной» косе. – Во имя всех пустынных духов, Лан! Столько времени после возвращения видеться только по видеосвязи… Тут даже хвалёная менвитская невозмутимость не выдержит!       В ответ Ланур молча обхватил его немного выше пояса (выше из-за существенной разницы в их росте не получалось) и уткнулся лицом ему куда-то в подмышку. Замер, слушая, как гулко стучится в его висок сердце менвита.       - Я же тебе обещал, что приеду, - просто сказал он.