Вальпургиева ночь отгонит тьму

Драко вылетел в коридор из покоев матери в смешанных чувствах. Да, она безусловно была права, но как сделать усилие над собой, переступить через свою идиотскую гордость Драко не понимал. – Блядство! – удар кулаком о многовековой камень. Как же Малфой ненавидел своё положение, в котором оказался. Да, он никогда не поддерживал Тёмного лорда, но он не любил исправлять свои ошибки и уж тем более извиняться. «Малфои не извиняются», – так говорил ему отец. «Поздравить с днём рождения! А может лучше сразу прислать корзину ромашек и пригласить на святочный бал! Что за бред!» – нервный смешок. Ромашки всплыли в мыслях сами собой, Драко казалось, что помпезные букеты точно не во вкусе Грейнджер. Ей шло что-то вроде полевых цветов или нежное вроде гиацинтов, но точно не розы. «Салазар! Думать о том, какие цветы подходят гриффиндорской принцессе, будто мне заняться нечем, спасибо мама!» – Драко продолжал вести внутренний монолог. Нарцисса точно знала, что Драко задумается над её словами, ведь он чувствовал, ощущал нутром, что так правильно. Кроме Малфоевской гордости у него в голове прочно засело чувство вины, скребущее его изнутри. Оно впервые появилось в тот день, когда Тёмный Лорд притащил магла в их дом и убил его на глазах у Драко. Ему было 16, это был день его рождения. Вина тогда заполнила каждую клеточку в его организме, он кожей чувствовал этот неприятный скользящий холод по его телу и саднящую боль в горле и за грудиной. – Ты ничего не мог сделать, так было нужно, Драко, – и ему стало ещё паршивее от слов отца. А после – тёмная метка, задание убить Дамблдора, впустить пожирателей в Хогвартс. Лорд сегодня явно был щедр на «подарки». «Лучший день рождения, лучше бы я вообще никогда не рождался», – скрылся в своей комнате Драко и дал волю слезам. Они неприятно жгли щёки стекая вниз и оставляя солоновато-горький привкус на губах. С того дня вина стала его постоянны спутником, его тенью. Вина царапала его, душила, отравляла изнутри чёрным липким ядом, медленно струясь и растекаясь по венам. Каждый грёбаный день в Хогвартсе он ощущал ком в горле и жжение метки на руке, которая любезно напоминала ему о том на ЧЬЕЙ стороне он находится. Смех онокурсников, рыжий цвет волос Уизли, поднятая рука Грейнджер на уроках, пристальный взгляд Поттера, который явно его в чём-то подозревал. Очки полумесяцы улыбающегося директора, напряжённый взгляд Снейпа, непривычно короткие письма от родителей – всё это срабатывало как самый жёсткий триггер, вызывая страх перед будущем, тревогу и новую порцию душащей вины. Лёжа на полу заброшенного туалета для девочек и истекая кровью от брошенного Поттером тёмного заклинания Драко думал лишь о том, что заслужил это. Он упивался «подаренной» физической болью, которая на те короткие мгновения лишила его боли душевной. Вместе с кровью из него вытекала чёртова вина. Драко Малфой получил по заслугам и сдохнет на полу в сортире. Потрясающе. Просто блять невероятно! «И где же теперь величие семьи Малфой, а папа?» – мелькнуло у него в голове. Теряя сознание от кровопотери, он улыбался. Впервые за несколько месяцев Драко ощутил облегчение. Он ненавидел Снейпа за то, что он спас ему жизнь. Малфой хотел жить, но не так, не здесь, не в этом временном отрезке. Здесь было слишком много жирных «но» от которых хотелось только сдохнуть. А после были Кэти Бэлл и Рон Уизли, пострадавшие от его рук. Да, пусть косвенно, через проклятое ожерелье и отравленную медовуху. Но это была только его вина. Его. И отца. Люциус втянул их семью в это дерьмо, повёлся по молодости на красивые и сладкие речи этого психопата. «Лучший мир!? Без маглов и грязнокровок? Серьёзно!? Да этот уебок сам является полукровкой», – Драко его ненавидел. Как же сильно он желал ему смерти. «Могущество и величие, да отец? Всё ещё думаешь также, когда корчишься на полу от круциатуса, которым решил накормить тебя твой Лорд-полукровка?» – Драко горько плакал сидя на полу в Выручай-комнате, гипнотизируя ненавистный ему Исчезательный шкаф. Работа была закончена. Он починил его. Вина. Вина. Вина. Блядская вина. Это всё он. Он виноват. Стоя с палочкой, нацеленной на директора – Драко был готов прыгнуть вниз. Он этого желал искренне, всем сердцем, но не мог. Его родители бы точно пострадали после его провала. Тёмный Лорд не умел прощать, в его сердце не было места для любви, сострадания, понимания или сопереживания. Он умел только причинять боль, убивать и вожделеть своё могущество и власть над всем волшебным миром. Чёртов маньяк с манией величия. Дальше становилось только хуже – бесконечные пытки, зверства, убийства. Люциус уже давно понял, в каком дерьме они оказались, но не мог пойти против Реддла. Он всеми силами старался защитить Драко от этого ужаса, подвергая опасности себя и Нарциссу. Ему удалось отослать его на лето к Блейзу в Испанию, откуда Драко сразу отправился в школу. Там тоже не было безопасно, но хотя бы подальше от Лорда. Это не помогло. Его вызывали домой. Часто. ОН вызывал. Его заставляли участвовать в собраниях пожирателей, ведь он носил метку и был одним из них. Он принимал участие в набегах на Косую аллею, в нападениях на магловские районы, наблюдал за расправами над «предателями крови» и грязнокровках. Его тошнило. Часто. После каждого собрания, каждой грёбаной вылазки. Люциус добился того, что сыну не приходилось напрямую использовать свою магию на таких сборищах, но ему приходилось наблюдать. Наблюдать и не делать ни-че-го, не иметь возможности помочь хотя бы кому-то. Смиренно стоять, опустив глаза в пол. Под страхом смерти не показывать свои истинные эмоции. В один относительно нормальный день, когда Кэрроу отлучились по делам, а Снейп сидел у себя в кабинете, его вызвала тётка. Белла застала его врасплох, когда он расслабленный сидел на трансфигурации, зная, что никаких пыток и кошмаров на этом уроке точно не предвидится. Молниеносно принеся свои извинения перед профессором, он добежал до кабинета директора, чтобы воспользоваться камином Снейпа. Драко знал, что вызовы нельзя игнорировать, знал, что нельзя задерживаться, это было чревато пытками и наказаниями в его сторону в виде новых заданий. «Дементоровский капюшон! Сука! Грёбанный василиск! Салазар! Полнейший пиздец! Это они…единственные, кто реально пытался остановить этот мрак…Долбанные Поттер, Грейнджер и Уизли собственной персоной попались в руки пожирателей смерти и были прямиком отправлены в ЕГО дом», – Драко пытался дышать и держать лицо. Вина. Вина. Вина. Лицо не слушалось, эмоции было не подавить. Не получалось. Хорошо, что здесь не было Лорда, он бы сразу распознал его враньё. В подземельях его ждал ещё один неприятный сюрприз – Лавгуд и Оливандер. – «Сука!» Одно дело, когда ловили людей, которых Драко не знал, совсем другое, когда попались прекрасно известные ему люди. Его однокурсники, те кого он знал уже семь лет, Оливандер, который подбирал палочку ему, маме, отцу, безумной тётке, да абсолютно всем его однокурсникам. Конечно же он не признал золотое трио, как и бывшую однокурсницу и мастера изготовления палочек. Впервые за него решала непонятно откуда взявшаяся смелость. Неужели гриффиндорская храбрость так заразна? Не понимая, что он творит он старался убедить тётку, что это не те люди, которых они ищут. Он пытался спасти от смерти надежду всего человечества, и он пытался спасти её. Он знал, что она грязнокровка, но она этого не заслуживала, никто не заслуживал. Это всё такой блядский бред, не имеющий обоснования. Больное воображение обиженного, незнающего любви Реддла. Тяжело. Невозможно. Они попались. Надежды больше нет. Но, Драко продолжал пытаться. Точно не сейчас, он не мог позволить этому чудовищу победить. Тёмный Лорд прибыл на место, и именно в этот момент Драко и Золотому трио удалось исчезнуть, благодаря Добби и Винки. Приземлившись в пыльной гостиной старого дома его матери и тётки. Драко выругался. – Успокойся, Малфой! Ты скорее всего воспринимаешься как заложник для той стороны, – проговорила заучка Грейнджер. – И не смей нас сдавать, –Поттер направил на него палочку. – Без глупостей! –Уизли повторил движение Поттера. – Уж надеюсь, Грейнджер, иначе моим родителям пора нести цветы на могилы, – процедил сквозь зубы Малфой. – Какого дракла, Поттер, Уизел!? Я пропустил эльфов через долбанную охрану магии крови. Я вас не сдал! Сказал, что вижу вас впервые, рискуя своей жизнью и жизнями родителей! Вы тупые, если думаете, что я на его стороне! Я до последнего надеялся, что вы прекратите этот кошмар! Я ждал и верил в вас! Вы охренеть, какие тупые, если думаете, что я не на вашей стороне, – не выдержал Драко. Далее следовали сложные разбирательства, дурные эмоции, обиды, разъяснения, грёбаное всё. Они ему не верили, что было вполне ожидаемо. За эти семь лет он успел натворить дел. Ко всему прочему на его руке всё ещё ярко выделялась метка пожирателя, которая начала пульсировать и жечь. Лорд вызывал его. Сквозь метку он ощущал его ярость и безумие. Впервые за всё время он не отзывался, не предпринимал никаких попыток перенестись к нему, только молился, чтобы его родителям не досталось за него. Кулаки сжались, по щекам потекли слёзы, его тело задрожало, сердце, зажатое в тиски, пыталось протаранить грудную клетку и вырваться на свободу. Дыхание сбилось, на лбу проступила неприятная испарина, стало невероятно жарко. Снова паническая атака. На глазах у бесстрашного трио. Блять. Где-то на заднем фоне, сквозь адский шум в ушах, Драко услышал голос Грейнджер. Она кричала что-то, но было не разобрать. Приоткрыв глаза и прищурившись, он посмотрел прямо на неё. Она широко открывала рот, явно пытаясь до него докричаться. На её лице эмоции сменялись одна за другой, она явно была на взводе. Он будто пытался услышать её через окна гостиной, которые выходили прямиком в глубины Чёрного озера. Немного собравшись, усилием воли усмиряя дыхание, Драко в очередной раз попытался сфокусироваться на словах, выливающихся изо рта всезнайки. – Ма…ой! Слы…ишь, Мал…й!? Всё бу…ет хор…о, я ул…жу! – сквозь стеклянный купол. Лёгкий кивок, означающий понимание. Драко вновь зажмурил глаза, подтянув колени к груди и обхватив их руками, пытаясь отдышаться. Его тело начало покачиваться из стороны в сторону. Со стороны было похоже, будто он сел на кресло-качалку. Внезапно он услышал женский ледяной голос, который явно не мог принадлежать Грейнджер. Голос выдернул его из больного состояния, засчёт включения последнего инстинкта – самосохранения. Они должны были быть в этом доме одни, точно. Тогда кто это? – Экспекто Патронум! Отправь это сообщение в Малфой менор. Драко Малфой взят в плен. Вы никогда не узнаете, где мы его держим. Он не первый и не последний наш пленник. Орден победит. В ваших же интересах примкнуть к нам! – Драко сквозь дымку наблюдал, как какое-то животное в голубом свечении пробежало мимо него и скрылось за окнами. Это видимо была норка или куница, кто их вообще способен различить. Возможно это была выдра, хорёк или енот. В виде полупрозрачных голубых призраках патронуса различить существо было слишком трудно. Особенно учитывая состояние Малфоя. Выпив зелье, которое Грейнджер достала из уродской сумочки, расшитой бисером, Драко впал в небытие. Давно он так крепко не спал, это было забытое блаженство. Он проснулся спустя несколько часов в неизвестном ему помещении. Это была приятная небольшая спальня, выполненная в бежевых оттенках. Вокруг него на широкой кровати было много подушек, напротив стоял стол и два стула. Немного сбоку он приметил камин, два кресла и мягкий ковёр. Взглянув на стену Драко увидел множество стеллажей с книгами. – Доброе утро, дорогой! Я твоя тётя, меня зовут Андромеда! – внезапно женщина с шоколадными кудрями средних лет появилась на пороге. Её тёплая улыбка подсказывала Драко, как же сильно он влип.