Вальпургиева ночь отгонит тьму

Гермиона проснулась раньше остальных. Взглянув на прикроватную тумбочку в поисках палочки, она наткнулась на букет от Малфоя. На удивление бегло трансфигурированное нечто прекрасно держало форму цветов, несмотря на то, что волшебник, накладывающий чары, был явно нетрезв. Мысленно похвалив способности Малфоя в трансфигурации Гермиона чертыхнулась и пошла умываться. Приготовив кофе, она поудобнее устроилась в кресле у камина с коллекционным изданием «Истории Хогвартса» на коленях. Ей было необходимо привести свои мысли в порядок и отвлечься. Книги всегда отлично справлялись с ворохом мыслей. Чёртов Малфой с его дракловскими извинениями и букетом полевых цветов не желал покидать её мысли. За последние пару дней было слишком много эмоциональных потрясений, она обязательно зайдёт завтра после занятий к целительнице разума Ное Ваномрайт за новой порцией зелий, иначе она просто не дотянет до следующего сеанса, назначенного на четверг. Неторопливо потягивая кофе из любимой кружки, привезённой из дома, Гермиона перелистывала страницы своей первой книги из мира волшебников. Она перечитывала её уже раз пять, и это, не считая тех моментов, когда она просто листала такие знакомые и родные страницы, чтобы успокоить свои чувства и собраться с мыслями. Вот и сейчас она неспешно переворачивала страницы скользя взглядом по уже казалось наизусть выученному тексту. – Гермиона, доброе утро, я присяду? – вздрогнув от неожиданности Гермиона оторвалась от книги и наткнулась взглядом на взъерошенного после сна друга. Он переминался с ноги на ногу в своих смешных паукотапках и указывал рукой на соседнее кресло. – Ох, Гарри, конечно, садись, – она закрыла книгу, зная, что зачарованная закладка сама доберётся до нужной страницы. – Извини, я просто, доброе утро, Гарри, я слишком увлеклась описанием процесса магической укладки камней в фундамент замка. Ты знал, что Хогвартс невозможно разрушить полно… – А только до подземелий, все нижние ярусы и фундамент зачарованы на вечное восстановление. Салазар Слизерин постарался, – Гарри улыбнулся подруге. – Да, я…Конечно ты знаешь. Мне просто надо было отвлечься, столько всего произошло, голова трещит, – девушка нахмурилась и потёрла пальцами пространство между бровей, будто пытаясь разгладить образовавшуюся от напряжения морщинку. – Поэтому я и решил подойти, когда увидел тебя с «Историей Хогвартса». Если хочешь, мы можем поговорить, остальные вряд ли проснуться в ближайшие полчаса, – Гарри заботливо смотрел сквозь круглые стёкла очков. Он всегда был слишком проницательным, знал, когда стоит побыть рядом, обнять, поговорить или просто помолчать. Его зелёные глаза казалось заглядывают прямиком в душу, ему не нужна была легилименция, чтобы читать Гермиону, как открытую книгу. – Мм, Гарри, – Гермиона неловко заёрзала в кресле так, будто из мягкой обивки начали проступать колючки и начала с интересом изучать знакомую с первого курса комнату. – Я не давлю, ты же знаешь, – и снова эта мягкая дружеская улыбка, снова этот тёплый понимающий взгляд. Огонь мягко потрескивал в камине, сквозь огромные окна башни начали проникать первые солнечные лучи, которые отражались от позолоченных рам картин и отбрасывали яркие блики на стены. Через всю гостиную протянулась длинная струйка света, при взгляде на которую можно было увидеть парящие в воздухе пылинки. Эта была особая магия, за которой Гермиона любила наблюдать с раннего детства. Ещё раз оглядев преобразившуюся с рассветом комнату, она перевела взгляд на друга, который с интересом наблюдал за её смятением. – Да, Гарри, просто я, – Гермионе было трудно начать говорить. – Как ты думаешь, люди могут измениться? Если они долгое время были плохими и делали ну скажем нехорошие вещи, а потом вдруг передумали и, например, решили извиниться и начать всё сначала? – на одном дыхании. – Я считаю, что второй шанс вполне можно заслужить, но далеко не каждому это под силу. Том Реддл, на мой взгляд не заслужил бы искупления никогда. Мы знали его настоящего с уже расколотой душой, но я так же общался с его отголоском прошлого, он уже тогда был чистым злом. Не думаю, что хоть что-то могло повлиять на него, чтобы чаща его весов перевесилась в лучшую сторону. Бывают потерянные, заблудшие души, или те, кто запутался, но это всё явно не про него, – подытожил Гарри и Гермиона разглядела в его глазах отблеск ярости и боли. – Да, ты прав Гарри, просто порой так сложно простить, даже если человек искренне сожалеет, – девушка с интересом принялась рассматривать свои ногти и наконец найдя нужную цель – подцепила пальцами заусенец и потянула на себя. – Если захочешь поговорить о том самом таинственном незнакомце, который подарил тебе твои любимые цветы, то просто дай знать, – Гарри поднялся со своего места и подойдя к подруге нежно сжал её плечо. – Увидимся за завтраком, Гермиона, – Напоследок подмигнув он скрылся в направлении туалетной комнаты для мальчиков. За завтраком Гермиона время от времени бросала напряжённые взгляды на слизеринский стол в попытке выцепить глазами белобрысую макушку. Её взгляд натыкался то на Пэнси, лениво болтающей ложкой в овсянке, то на Блейза, который всячески пытался разговорить молчаливого Нотта. Пару раз она столкнулась взглядом с Дафной, которая пила что-то из чашки, отставив мизинец и сканировала своими огромными глазами Большой Зал. Милисента время от времени переговаривалась о чём-то с Паркинсон, когда та отвлекалась от ковыряния овсянки. Малфоя за столом не было. Гермиона специально растягивала завтрак, общалась с однокурсниками, выжидала. Отбросив попытки найти его за слизеринским столом, Гермиона начала гипнотизировать вход в Большой Зал. Спустя пару десятков минут она сдалась. Он по-прежнему не появился на завтраке. Воскресный день только начинался, а Грейнджер уже не могла найти себе места от переполняющих её чувств и эмоций. Она привыкла прятаться за учебниками, но на эти выходные у неё не было невыполненных домашних занятий, кроме подготовки к следующим парам по ЗОТИ с Малфоем. «Дракловы мандрагоры!» «О нет!» Она совсем забыла, что собиралась встретиться с Малфоем вчера в библиотеке. Точно, на самом дальнем столике в библиотеке. Вылетело из головы. Напрочь. И почему она сразу не вспомнила о своём дне рождения, когда чёртов хорёк решил назначить встречу. С другой стороны, он ничего не сказал вчера и даже поздравил её с днём рождения. Нет, всё равно неловко, это ведь уже был глубокий вечер, даже ночь. Но, почему он тогда ничего не сказал? «Браво, Гермиона!» Ну вот как её угораздило попасть в пару к Малфою на паре у профессора Малфой… Судьба насмехалась над ней. Ей недостаточно было искалеченной психики, потерянных родителей, уродливого шрама на левом предплечье, который услужливо напоминал ей об её месте в волшебном мире. Судьба усердно жмурилась, пропуская мимо глаз её хорошие дела, вроде основания Г.А.В.Н.Э или спасения человечества от Воландеморта. Казалось, что судьбе в удовольствие тыкать Грейнджер лицом прямо в дерьмо соплохвоста. «Не драматизировать. Глубоко вдохнуть, задержать дыхание, медленно выдохнуть, снова задержка и снова вдох, так повторить несколько раз, всё как говорила Ваномрайт.» Легче, но не сильно. Мерлин, как дожить до сеанса. Продолжая дышать по методике Нои, Грейнджер задумалась о том, как будет объясняться Малфою. Что она ему блять скажет? Это явно была не лучшая идея, так как дыхание начало сбиваться. Собрав всё самообладание Гермиона старалась не допустить панической атаки. Только не сейчас, только не утром, умоляла своё нутро Гермиона. Нащупав антитревожное зелье в глубоком кармане мантии и выпив его залпом, Гермиона наконец немного пришла в себя. Оставалось найти Малфоя, чтобы извиниться. Кажется, извинения между ними становятся привычным делом. После завтрака Гермиона попросила у Гарри карту мародёров, ссылаясь на то, что ей надо найти кое-кого в замке, чтобы подойти и пообщаться по учёбе. Гарри взглянул на неё из-под очков и не стал задавать лишних вопросов. – Гермиона, ты всегда можешь попросить у меня карту для любой цели. Тебе не обязательно сообщать о своих намерениях или что-то выдумывать. Только обещай, что, если необходимость в карте или мантии будет связана с опасностью – ты сразу же мне расскажешь, чтобы мы разобрались с этим вместе, – Гарри протянул ей карту. – Да, Гарри, конечно, не переживай, сейчас точно никакой опасности нет! «Хотя, это же Малфой, но он вроде вчера был настроен вполне дружелюбно», – Гермиона прикусила губу. – Можешь вернуть, когда захочешь, мне она ни к чему. Стараюсь провести этот год без приключений, – усмехнулся парень. – Спасибо, Гарри! Ты самый лучший друг! – Гермиона обняла друга и попрощавшись выбежала из гостиной. Пообещав пергаменту, что она замышляет только шалость – Гермиона развернула карту и принялась искать Малфоя. Первым делом она скользнула взглядом по подземельям, его там не обнаружилось. В комнате мальчиков были только Блейз и Дафна. «Интересно…» В гостиной, кабинетах его тоже не было. «Думай, думай! Куда бы Малфой мог пойти вместо завтрака?» Совятня пустовала, день почты был вчера, вокруг Чёрного озера двигались точки с неизвестными именами, выцепив из кучи разных имён фамилии Мэтлок и Селвин – Гермиона улыбнулась. «Так вот как, Малкольм и Эстери! Упрямый гриффиндорец и очаровательная слизеринка подружились, кто бы мог подумать!». Гермиона немного отвлеклась на воспоминания о поездке на Хогвартс-экспрессе и массовой драке первокурсников. «Надо будет сказать Забини, что кажется Мэтлок избавился от предрассудков и их воспитательная беседа прошла не зря». На всякий случай девушка проверила Больничное крыло, но кроме Помфри там никого не было. В кабинете Нои тоже было пусто, по всей видимости она отдыхает и не принимает студентов по выходным. Астрономическая башня – ничего. Другие популярные места тоже мимо. «Библиотека!» – воскликнула про себя девушка. И действительно, нужное имя на карте нашлось в библиотеке. Боже, на том самом дальнем столике, где они должны были встретиться вчера. Улыбнувшись находке Гермиона отправилась в сторону тайного прохода в картине, который мог значительно сократить её дорогу до нужной точки. «Глубоко вдохнуть, задержать дыхание, медленно выдохнуть, снова задержка и снова вдох», – Гермиона притормозила перед массивными дверьми из дуба, ведущими в библиотеку. Ещё никогда прежде она не задерживалась у входа в заветный храм знаний. Но, видимо всё меняется, если дело касается работы в паре с Малфоем. Собравшись с мыслями, силами, со всем с чем только можно было собраться, Гермиона вошла в библиотеку. Поздоровавшись с Ирмой Пинс, она проскочила сразу к нужной секции, откуда выдвинулась навстречу неминуемому пиздецу. «Не драматизировать!» – Грейнджер, – лёгкий кивок приветствия. – Малфой, – ответный кивок. Молчание. Слишком долгое молчание. Та самая нелюбимая для всех неловкая пауза, а в довесок ко всему взгляд прямиком глаза в глаза. – Так и будешь стоять? – Драко приподнял бровь и указал кивком на второй стул, по другую сторону стола. Этот стол определённо будет выполнять функцию оборонительной крепости между ними. Как жаль, что это обычный стол, вот бы возвести магический щит, чтобы тот точно справился с бомбардой и кучей других разрушительных заклинаний. «Не драматизировать!» Весь настрой Гермионы испарился, как только она столкнулась взглядом с его глазами. Он не смотрел угрожающе, вовсе нет, но льда в его глазах было достаточно для того, чтобы девушка нервно пискнула и аккуратно присела на самый краешек уже выдвинутого стула. Не так уж и часто они смотрели друг другу в глаза, тем более так долго, тем более наедине. Она решила отвести взгляд и принялась заламывать пальцы. «Интересно, он кого-то ждал? Почему стул был выдвинут?» – Итак, Грейнджер, окклюменция, – растягивая слова. – Что ты об этом знаешь? – Мммалфой, ппрости, что забыла про вчерашнюю встречу, – слишком пискляво и неуверенно. «Я ещё и заикаюсь, ну просто блять невероятно!» И снова пришлось столкнуться взглядом с его холодными глазами. – Грейнджер, забей, когда я узнал, что у тебя день рождения я и не думал, что ты придёшь, – лениво, закатив глаза. – Нно…откуда? Прости, что сразу не подумала, когда соглашалась, – писк начал понемногу переходить в привычный тембр. – Мама, – ещё одно закатывание глаз. – Ты так и не ответила, что ты знаешь об окклюменции? – Я? Даа, я читала многое, но не практиковалась, нужного случая не было, – к Гермионе вернулся нормальный голос. – Читала? Я не сомневался, Грейнджер, – и снова этот леденящий душу взгляд. – Сконцентрируйся, постарайся применить все знания при выстраивании стены и скажи, когда будешь готова. – Я готова! – Уверена? На дуэли я без труда проник в твоё сознание. – Тогда я этого не ожидала, ты застал меня врасплох, – ей уже становилось плохо от этого пронзительного взгляда слизеринца. – Легилименс! Вот она крадётся по коридорам министерства, кидает оглушающее в его отца, стоит в объятиях Долохова, который прижимает к её виску палочку. Картинка сменяется и Гермиона кричит от выпущенных круциатусов его тётки, ещё сильнее начинает орать, когда та берётся за отравленный кинжал. Выступает в суде на стороне защиты. Его защиты. Его и семьи. И вот она плачет в пустом туалете Хогвартса, обхватив себя руками, пытаясь выровнять дыхание и думает о родителях. – Грейнджер! Ты не готова! Что именно ты пытаешься сделать, когда я проникаю в твой разум? – Я пытаюсь мысленно построить стену из кирпичей, а ещё думаю о чём-то отстранённом, чтобы отвести взгляд от моих мыслей. – Блять! Это работает не так! Пытаясь думать о другом, ты конкретно оголяешь другие мысли, так как не умеешь их нормально защитить. Ты не готова к продвинутому уровню окклюменции, освой для начала азы. Попробуй расслабиться, мысленно выстроить стену и думать только о ней, договорились? Только глухая стена в сознании, договорились, Грейнджер? – Я попробую, давай! – она решила пропустить все неприятные слова мимо, так как понимала, что он прав и уж точно лучше неё разбирается в окклюменции. – Легилименс! Пьяный Уизли, весьма откровенные танцы с Уизлеттой на столе, Кабанья голова, незабудки в вазе на её прикроватной тумбочке, она просит какую-то карту у Поттера, а после…белый лист. Ещё одна попытка вторжения и снова белый лист. – Именно так, Грейнджер! Чтобы подменять мысли и воспоминания нужен немного другой уровень окклюменции, так что не торопи события. И, не знал, что вы с Поттером делите Уизлетту пополам. – О, Малфой, давай без твоих колкостей, – закатив глаза. – Неужели аристократки со слизерина так не развлекаются? – Не знал, что ты умеешь развлекаться, Грейнджер, – фирменная усмешка. – Забей, лучше покажи. – Что показать? Вот так сразу? Извини, но я храню себя до свадьбы. – Пресвятая Моргана, ты невозможен! Покажи, как ты защищаешь разум и подменяешь воспоминания, – Гермиона нетерпеливо взглянула на Малфоя. Когда дело касалось обучения чему-то новому её трудно было отвлечь, поэтому она решила, что отыграется на Малфое позднее. – Давай, – насколько лениво может звучать его голос, даже когда кто-то пытается проникнуть в его разум, оставалось загадкой. – Легилименс! И ничего. Только серая стена, состоящая из огромных блоков. Чуть больше усилия – и вторая стена из серых кирпичей. Стиснув зубы, она продолжала таранить мозг Малфоя. В итоге в её голове появилась картинка, где он мило пьёт чай со своей матерью, немного погодя – ухаживает за розами в саду. Другие воспоминания Драко то и дело появлялись в голове Гермионы, но среди них не было чего-то компрометирующего. В них не было даже ничего интересного. Обыденность и только. Вот он идёт по коридорам Хогвартса, в следующей картинке любуется гладью Чёрного озера, листает учебник по травологии, смотрит на горящий камин, чокается стаканами с огневиски с Забини. – Вау! Как долго ты этому учился, Малфой? – с неприкрытым восторгом в глазах поинтересовалась Гермиона. – С конца четвёртого курса, когда воскрес этот ублюдок. Мама учила меня всё лето, позже я практиковался в школе с Пэнси. А с шестого курса мне приходилось применять окклюменцию каждый ёбаный день, потому что сам Тёмный лорд периодически решал погостить в моей голове. – Не представляю, как это было тяжело, – Гермиона громко выдохнула. – Да забей, Грейнджер! У тебя была своя война, у меня своя, – Малфою явно стало неловко, потому что он перестал смотреть ей в глаза и принялся рисовать пальцем на столе различные фигуры. Гермиона уловив его смущение решила не продолжать этот диалог. Они тренировались до вечера, пропустив обед. Гермиона в идеале научилась выстраивать защитную стену. Пару раз ей даже удалось подсунуть Малфою безобидные воспоминания. Безобидные для неё. Драко же с восхищением смотрел на её чарующую лёгкость и радость, когда она бежала по полю с цветами в лёгком ситцевом платье. Её смешная копна кудрявых волос и нос, усеянный веснушками в окружении подсолнухов. Вот она собирает ромашку и чабрец, рисует на песке, фотографируется на фоне Эйфелевой башни. Она была такая счастливая на всех воспоминаниях, это срывало голову, напрочь. Эти воспоминания так сильно разнились с тем, что он видел сейчас в её глазах. – Что случилось с твоими родителями, Грейнджер? – Они мм…Я я стёрла им память чуть больше года назад. Они не знают, что у них есть дочь, они переехали в Австралию, – её глаза начали блестеть от подступающих слёз. – Прости… – Что? Малфой, ты же не виноват. – Виноват, я участвовал во всём этом дерьме. Надеюсь, что ты хоть раз ещё так же беззаботно пробежишься по летнему полю… – И я надеюсь…Кстати, кого ты ждал в библиотеке? – В смысле? – Ну, когда я пришла, стул напротив был выдвинут. – Тебя. – Но, откуда ты знал, что я приду? – Просто знал, ты бы наверняка вспомнила о пропущенной встрече и решила бы всё исправить. Ты же долбанная золотая девочка. – А ты долбанный самоуверенный слизеринский принц, – улыбнувшись, Гермиона попрощалась с Малфоем и отправилась на ужин.