Бальный вечер

Огромная серебряная люстра, украшенная множеством горящих свечей, освещала помещение огромного бального зала. Каждый угол был украшен позолоченной вещью. По сторонам стояли наполненные изысканной едой столы, но никто не смел притрагиваться к ним. Это были всего лишь красивые декорации, созданные только для того, чтобы показать престиж императорской семьи. Громкая музыка инструментов, создаваемая опытными музыкантами, резала по ушам отбиваясь от мраморных стен. В зале находилось около 50 сущностей разных рас, от людей до ангелов, от ангелов к демонов. Столь разнообразие было принято в империи и множество существ не угнетали друг друга, основываясь только на их отличии. Многие молодые дамы кружатся в вальсе со своими кавалерами, будто распускающиеся цветки роз, такие же прекрасные, но столь же колючие. Они рассекают воздух душного помещения, создавая атмосферу праздника, а ведь это все всего лишь очередной бал на несколько дней, но от приглашения никто не смел отказаться. Оперевшись на одну из дальних колонн, поодаль от других, стоит маркиз, поправляя свои черные волосы. Его черный костюм с золотыми узорами в виде нарциссов ближе к концам ткани, и столь изящными такими же наплечниками был присущ ему как никак кстати. На груди с правой стороны весела брошь в виде золотого топора. Брюки же были просто черными, а сзади них располагался хвост ящерицы, который чуть прикрывала рубашка. На заостренных ушах же красовались серьги с прекрасным черным опалом в золотой оправе. Опрятность в этот день была обязательна, каждый должен был сиять. И самого же маркиза, чье имя было Секби, не обделила эта обязанность. Музыка неистово мешала. Она была хоть и приятна, но слишком громка для отдыха в зале. С раздражением хвост маркиза бьет по полу, отдавая глухой стук. Сразу же в поле зрение попадает служанка, что несет поднос с вином. Взгляд сосредотачивается на ней и та будто почувствовав это поворачивается подходя ближе. Чуть преклонив голову, смуглая девушка подносит ближе к маркизу напитки. Не растерявшись, тот берет один бокал, кратко поблагодарив простым кивком. Служанка так же с кивком благополучно удаляется, оставляя ящера одного. Собственные длинные ногти чуть царапают плотное стекло бокала. Залпом выпив его содержимое, маркиз решает направится куда-нибудь поодаль от всех. Отходя от опоры в виде колонны, ящер направляется на террасу, выходя в коридор для прислуги, где чаще всего вступают в перепалки разные аристократы. Ящер заранее прикрывает красные шторы, что означает присутствие другого человека там. В ноздри мгновенно ударяет прохладный воздух апреля. Подходя к каменным перилам, что отлично вписываются в фасад здания, взгляд ящера проходит по выгравированным узорам на колонне. Красивое зрелище кажется чем-то особенным. После глубокого вздоха взгляд возвращается на вечерний вид леса. Стакан откладывается куда подальше, руки ложатся на перила, а хвост опускается в спокойствии. *** Громкие разговоры смешались с музыкой, создавая непробиваемый купол из звуков. Герцог стоящий в толпе, что окружала его, оживленно вел разговор на светские темы. Для него такая атмосфера была привычна. Короткие каштановые волосы сочетались с длинным бордовым плащом, на левом плече которого красовался значок. На нем же было изображение горы с закатным солнцем. Одетый в черную рубашку и такими же брюками, в мужских кожаных туфлях. А зацепленная в ножнах на талии катана, была отполирована до идеала, создавая естественный блеск. На засветке ушей расположились округлые черные каффы. Имя же герцога было Клеш. Хоть и ростом матушка природа его не наделила, он одним только статусом явно указывал насколько низко находились другие. Если же посмотреть на расу, то он был одним из немногих людей. Это придавало ему некую особенность в этом бальном зале. В руках аккуратно крутится бокал с белым вином. Взгляд осторожно проходится по всем присутствующим, от своих соклановцев, до рандомных людей, что пытаются сыскать расположения того, кто повыше. — Итак, где лучше всего нужно… герцог?— Брюнета окрикивает мелодичный женский голос демонессы. Она очень чуткая и наблюдательная, поэтому сразу же уловила незаинтересованность происходящим у того, кто выше по статусу. Тот же откровенно явно пялился куда-то в сторону террас. — Клеш! Прошу вас хотя бы немного обратить внимания на ситуацию. В этот раз герцог откликается, переводя взгляд на ту ,что без зазрения совести произносит чужое имя, не указывая титул. Но как бы не хотелось отругать ее, она имела право столь нагло обращаться, ведь состояла не только в одной организации с ним, но и является близким другом. — Пр’остите Ники, я немного устал. Думаю мне стоит отойти отдохнуть.—Парень потирает затылок чуть виновато кивая головой. — Не беспокойтесь. Если бы вы сразу сказали об этом, то было бы проще.— Девушка со вздохом складывает руки под грудью, показывая всю красоту белоснежного платья на ней, и чуть указывает хвостом в сторону террас. — Благодар’ю, встр’етимся с вами позже.— Прижав правую руку к сердцу тот чуть кивает головой, уходя подальше от девушки. Что в свою очередь уже забыла о его существовании, разговаривая с парнем-акулой. Рассматривая подходящие места, взгляд герцога цепляется за хвост ящерицы, уходящий в коридор на террасы. В мыслях мгновенно проносится короткое «нашел», и ноги сами ведут его в то место. Казалось бы, как брюнет так быстро умудрился понять кто являлся хозяином хвоста. Но это было до безумия просто. Когда видишь его бесконечное количество раз, уже сам невольно хочешь запомнить каждую частичку чужого тела: от сережек, до того, какой парфюм был на нем сегодня. Конечно, это нельзя назвать причиной, просто у Клеша не находилось другого оправдания его сильной внимательности именно к этому человеку. И вот он уже стоит у закрытых штор, конечно проходить туда без приглашения считалось высшим отсутствием манер, но кто вообще будет ругать герцога? Оглядевшись и убедившись, что лишних глаз нигде нет, тот тихонько заходит. Замерев, он наблюдает довольно умиротворенную картину. Маркиз стоял, уперевшись на перила и прикрыв глаза, волосы его потихоньку развивались на ветру, а закатное солнце отражалось на чужом лице оранжевым цветом. Чужие серьги блестели, показывая всю свою красоту. Смотря на это, невольно и сам герцог успокаивался, не решаясь прерывать эти мгновения. Пока не раздался короткий смешок, и столь чудесное время было прервано. — Не ожидал, что сам Герцог зайдет сюда без приглашения. Как некультурно, неужели манеры для вас слишком сложны?— Ящер поворачивается и смотрит прямо в глаза брюнету. Именно он мог спокойно отругать герцога, показывая на его «ошибки», не боясь чужого гнева. Именно такую наглость шатен мог терпеть сколько угодно. — Пр’ошу пр’ощения за свое поведение, мар’киз. Я пр’осто захотел выйти и случайно попал к вам.— Какое тупое оправдание для своей ошибки. Явная ложь, сопровождаемая улыбкой. Но ему было плевать. — Да неужели? Смотрю, не осталось вообще никаких мест, раз вы решили зайти ко мне, прискорбно.— Маркиз поворачивается обратно лицом к лесу по-немому приглашая собеседника подойти ближе. Герцог видит лишь хвост, медленно качающийся из стороны в сторону, не известно что обозначая. — Благодар’ю, и пр’остите мне мою бестактность, Секби.—Подходя ближе, брюнет вытаскивает из кармана заранее приготовленную трубку табака с коробкой спичек. Аккуратным движением зажигая её, закуривает. Потухшая спичка летит на каменный пол, а коробка обратно в карман. Со вздохом Клеш замечает на себе пристальный взгляд того, кто был на голову выше. Встретившись взглядом, ящер отворачивается. Его хвост все так же качается, но уже не так заметно. Видимо он чем-то недоволен. — Слышал, что ты будешь судить Хайди по делу убийства. Кареглазый пронзительно смотрит на судью, ещё раз вдыхая губительную трубку. — Кто же кроме меня будет судить якудзу?— С усмешкой ящер жестикулирует рукой. Указывая на то, что не найдется судьи лучше него. — Как ты смотр’ишь на то, чтобы пер’есмотреть свое мнение в виновности Хайди? — Только если мне предоставят явные доказательства его невиновности.— Их взгляды пересекаются, потихоньку разгорается их персональная война. Как бы это не закончилось дракой. Не иначе, плохо портить собственную репутацию в высших кругах. — Возможно вы хотите иметь у себя в вр’агах Якудз?— Герцог настаивает, чтобы дело пересмотрели. Давя на престиж, силу и власть его организации. — Даже если и не хотим, тот факт что он был замечен около трупа члена императорской семьи–уже делает его виноватым. — У вас нет пр’едположения того, что его могли подставить? — Я знаю ваши теплые отношения в организации, но это не должно мешать расследованию. На мгновение якудза теряется, пытаясь выбрать правильный путь, чтобы изменить мнение судьи. Взгляд проходит по всему телу собеседника, замечая уже лежащий на полу хвост. Казалось, что он огорчен данным диалогом. — Ваше мнение окончательно? И не что не сможет его изменить?—Якудза ищет новый способ надавить, чтобы повлиять на брюнета. — Прошу прощения, но я не принимаю взятки, и надеюсь вы тоже до них не спуститесь. — А я р’азве говор’ил о взятках. В вашей голове такие мысли? Прискор’бно. Ящер чувствует напор с которым его стараются направить в нужное русло. Он пытается успокоится, не поддаваясь на провокации младшего. Его хвост уже нервно периодически бил по полу. — Какие бы мысли не крутились в моей голове, в первую очередь я честный судья. — Ох, так вот как вы себя видите? не слишком ли это самопр’овозглашенно «честный судья»?—Брюнет откровенно стебется над старшим. Трубка табака неприятно жгла руку, из-за чего пришлось её потушить и засунуть обратно в карман. — Ха, не знаю, что вы себе надумали, но это вам не поможет.—Ящер поворачивается к человеку, пряча руки назад и надменно смотря ему в лицо. — Что вы так на меня смотр’ите? Я мог обидеть вас? Прошу пр’ощения не знал про вашу хр’упкость. Оба были через чур агрессивны к друг другу, но старались держаться манерно. Не опускаясь до откровенных оскорблений — Думаю если мы так и продолжим то я буду вынужден покинуть вас.— Маркиз собирался отступить первым. Кто же знал, что гость с которым он был готов провести свой вечер будет так себя вести? Прикрыв глаза и глубоко вздохнув, судья собирается выйти. Как тут же был схвачен за воротник рубашки и притянуть вниз, ближе к чужому лицу. — Что вы себе позволяете?! С каких пор позабыли все свои манеры?— Маркиз держит чужую руку за запястье, его ладонь была больше чужой. И когда этот мелкий заимел в себе сил больше чем он? Было бы достаточно тяжело убрать чужую руку без разрешения её хозяина. — С каких пор’ ты уходишь так р’ано?—Якудза злится. Он был обязан защитить своего друга от смертной казни, а единственный кто мог что либо сделать был этот упертый судья, который знать не желает каких-либо доказательств, а лишь сбегает. — Ха, вы же понимаете как сейчас портите свою репутацию? Может ещё ударите меня? В нашем обществе такое совсем не обычно. Настолько, что может полностью убить вашу репутацию.—Рука шатена сжалась сильнее. — Заткнись. Ты единственный, кто может что-то сделать с этим судом и ты прекр’асно знаешь его невиновность. Твои личные обиды ничем не опр’авдывают твое желание погубить чужую жизнь. Дровосек смутился. С каких пор этот суд его личная обида. Не то злость, не то негодование вскипело внутри, от чего хотелось врезать младшему. — То есть этот жалкий суд моя обида?! Горничная, что видела убийство утверждает совсем другое! Собираешься насильно заставить меня не судить его? Да хоть пытки, пока на моем столе не будет документов с вескими доказательствами я не буду ничего трогать! Я не собираю—! Чужой откровенный возглас был прерван поцелуем в засос. Будто не было другого способа мгновенно заткнуть звонкий голос ящера. В ту же секунду за плотными шторами раздались быстрые удаляющиеся шаги, скорее всего непутёвая горничная, решившая набрать новых сплетений, забыла о чуткости некоторых аристократов. Чем, кстати, могла заслужить смертную казнь. Взгляд герцога со штор переходит обратно на судью. Видя его более красное с каждой секундой лицо, Клеш улыбается, пока осознание ситуации медленно приходит в голову. У него во рту откровенно лазит чужой язык, изучая каждый миллиметр, обводя почти все острые зубы. Будто бы и спора сейчас никакого не было. Как только пришло осознание того, что его поцеловал Клеш, в голову ударил адреналин, и маркиз кусает чужой язык. В ту же секунду герцог отдаляется, мыча от боли, прикрыв рот рукой. — Что ты, мать твою, делаешь? Речь теряется, когда в поле зрения попадает раскрасневшееся лицо судьи, что прикрывает рот тыльной стороной ладошки, растерянно смотря куда-то в даль. На его лицо падают редкие лучи солнца, делая того до нельзя красивым. А хвост же машет из стороны в сторону, как у радостной собачки. Его же обладатель даже и не задумывается об этом, предпочитая растерянно смотреть куда-то. — Настолько понр’авилось? Может хочешь ещё? — На лице появился улыбка, якудза подходит ближе, поворачивая за подбородок дровосека к себе. — Нет, это было отвратно.— Здесь ящер врал только себе одному. Это прекрасно уловил шатен, чья улыбка расплылась в ехидную усмешку. Осознание того, что им обоим понравилось затуманило сознание. — Да что ты, твой хвост говор’ит об обр’атном.— Герцог указывает рукой за спину голубоглазого. Повернувшись, судья не находит ничего, кроме как недовольно выругаться, прикрыв рукой глаза. До сих пор уши горят, пока хвост чуть ли не пляшет. — Проклятие. Якудза времени не теряет, забирая инициативу в свои руки. Схватив чужой подбородок, тот притягивает его к себе ещё раз, пробуя губы на вкус. Он старается получить разрешения напором. Кто же мог знать, что такой опрометчивый поступок даст Клешу возможность заполучить желанный объект в свои руки. В свою же очередь Секби дает разрешение. Как бы он себя не обманывал, говорил, что это неправильно, желал отстраниться и послать младшего куда подальше, но этот поцелуй хотелось продолжить. Чужие губы отдавали гранатом, кислым, но таким сладким. Холодная когтистая рука ложится на затылок кареглазого, осторожно поглаживая густые волосы. От такой нежности по телу пробежались мурашки. Оба языка сплетаются друг с друг другом, во рту чувствуется привкус крови. Но это не мешает обоим наслаждаться процессом. Поцелуй продолжается недолго, по-тихоньку воздуха становится меньше. В какой-то момент Ящер отстраняться первым, давая обоим перевести дыхание. Оба смотрят друг другу в глаза всего несколько секунд, пытаясь отдышаться. Вокруг тихо слышны только отдаленные разговоры дам. Замерзая, герцог замечает, что на соседней террасе появилось несколько человек, которые пока что не заметили двух откровенно целующихся любовников. Если так и продолжится, слухов будет не избежать. Чего бы не хотел маркиз, постоянно переживающий о своем достоинстве, да и якудзе они были бы неприятны. Притягивая голубоглазого к себе, шатен чуть облизывает, а потом шепчет в тому в ухо. Обжигая горячим дыханием. — Нас могут увидеть. За мной.—Секби не отвечает, только поворота головы было достаточно, чтобы понять что к чему. Удивительным была лишь горячая рука Клеша. Тот вел его за собой, избегая людных мест и прячась от посторонних глаз. Путь предстоял не долгим, ведь королевский бал длится несколько дней, всем гостям выделялась отдельная комната в гостевом корпусе замка. В одну из таких Герцог и привел Маркиза, явно намекая на продолжение их игры. Это была комната кареглазого, на это намекало множество деталей: от обделанный стен, до прерванного ковра. Все было роскошным, явно показывая на огромную власть хозяина. Но сейчас ящера не волновало это, не хотелось отвлекаться на такие мелочи сейчас. Когда дверь в комнату закрывается, судья не выдерживает, осторожно притянув лицо якудзы к себе. Еще раз пытаясь ухватиться за этот сладкий момент. Брюнет же отвечает, распуская руки. Он залезает под чужую рубашку, поглаживая торс и спину. Температуры тел перебиваются между собой, создавая контраст. Горячие руки оглаживают талию, медленно поднимаясь наверх, доходя до груди. И находя затвердевшие соски, разминает, чем вызывает вздох в поцелуй. Тихие звуки наполняют комнату, заставляя узел внизу живота потихоньку завязываться. Не долго думая, верхняя одежда Секби потихоньку летит вниз, оголяя изящное тело. Смотреть на то, к чему ты не можешь прикоснуться было невыносимо, Клеш это прекрасно понимал. Когда на каком-либо собрании он складывал руки на груди или близко подходил к якудзе каждый раз это вызывало трепетное желание. Продолжая трогать его и находить слабые места, он разрывает поцелуй, оставляя тонкую ниточку слюны. В тот же момент ящер оказывается прижатым к кровати. А герцог во всю любуется, находясь сверху. Наконец-то он заслужил награду в виде тела под ним, за то, что вытерпел его душноту. Наклоняясь, Брюнет начинает языком изучать тело под ним, собирая каждую реакцию, от вздоха до закрытия глаз, изучая от шеи до ребер. Но этого было мало. В низу живота голубоглазого завязывается клубок, болезненно отдавая, прося чего-то большего, чем прелюдия. Он чувствует, что его хотят довести до мольбы столь медленными действиями. Чего и добивается Клеш после очередного засоса около соска. —Боже. Клеш возьми меня уже.— Стыдно безумно, но невыносимо долгие прелюдия сводили с ума. Клеш же, пустив ехидную улыбку, наконец-то перестает дурачится, раздевая нижнего до гола полностью. За что получая, недовольный взгляд, мол «почему я раздет, а ты еще в одежде?», согласившись с этим, собственная одежда так же летит на пол вместе с катаной. — Откр’ой-ка р’отик. Чуть подумав, ящер исполняет команду, удивляясь когда 2 пальца оказываются во рту. — Что ты так на меня смотр’ишь? Лучше хор’ошо слюнявь. С недовольным мычанием маркиз соглашается, понимая всю суть. Облизывает чужие пальцы, будто это конфетка. Ловит на себе многозначные взгляды. Шатен любовался картиной под ним: от взъерошенных волос до стояка. Через время пальцы все-таки убирают, стараясь не упустить ничего. Ноги голубоглазого раздвигаются, и к кольцу мышц подставляются пальцы. Сначала входит только один, что сразу же начинает двигаться, растягивая узость, после входит и второй. Движениями типа ножниц, герцог старается как можно быстрее закончить с прелюдиями, чувствуя что уже и сам на пределе. Лицо ящера хмурится, он старается игнорировать боль и привыкнуть к новому ощущению, прикусывая губу. Это же замечает Клеш, замедляясь и помогая привыкнуть. Как бы он не хотел, а жертвовать комфортом любовника это последнее, что нужно в кровати. Лучше потерпеть лишний раз, чем после выслушивать претензии. Поднимая ногу и целуя, оставляя засосы на тыльной стороне ляжки, перебивая боль нежностью, Клеш наконец-то ловит кивок, означающий что Секби готов к движениям. Уже тише тот продолжает растягивать голубоглазого. Видя чужой хвост в движении в голову приходит идея огладить его основание, чем тут же и решает заняться герцог пока хозяин наслаждается ощущениями. Рука поднимает левую ногу на плечо, чуть приподнимая торс ящера. Нащупывая основания хвоста и параллельно двигаясь руками внутри, сверху слышится первый стон. Продолжая в том же духе, становится понятно местонахождение комка нервов, что вместе с хвостом дали столь приятные слуху звуки. Но Клеш не спешит так быстро доводить старшего, вытаскивая пальцы, но продолжает поглаживать основание хвоста. Приятные ощущения пронизывают маркиза с ног до головы. Не в силах терпеть эти муки, тот решается попросить о большем. Он понимает, что в младшем опять разгорелся азарт и желание полностью доминировать, хотя куда ещё больше. — Ха.. войди уже в меня, пожалуйста.— Ящер старается не терять самообладания, тихо прося о большем. Но герцога уговаривать больше и не надо, тот тоже собирался прекращать издеваться. Подставляя к чужому кольцу набухший член, взгляды пересекаются и, получая разрешение голубоглазого, брюнет входит. Сверху слышится вздох, вызванный резкой переменой температур. Через пару минут Маркиз все же дает свое разрешение на дальнейшие действия. Первые толчки были медленные, только для того, чтобы пассия привык. Последующие стали уже более ритмичнее. Было безумно жарко. Хоть младший и мал, его умелые движения и средний размер делали свое дело, выдавливая из старшего периодически стоны. В какой-то момент, толчки стали попадать ровно по простате, чем срывали голос Ящера ещё больше. Параллельно младший уделял время и чужому члену, помогая дойти до оргазма вместе. Чужие стоны ласкали слух, а столь приятная картина, в виде закатанных глаз и маленьких капель слез, заводила ещё больше.Неужели такой гордый и самолюбивый судья, прогнулся под ним? Не то подарок судьбы снизошел к нему. Толчки становились все быстрее, но менее ритмичны. Голубоглазый уже чувствовал свой скорый оргазм, так же как и младший. С громким стоном первым закончил маркиз, а после него уже и герцог, что успел выйти и не излиться внутрь старшего. И вот оба ужасно запыхавшихся парня вновь устало целуются. Ужасно хотелось спать, но грязь на чужом теле не давало покоя. Осмотревшись вокруг, якудза вытаскивает одну подушку из наволочки, откидывая саму подушку назад, вытирает чужое обмякшее тело. Герцог понимал, что не забудет этой ночи, что каждый раз глядя в чужое лицо, будет хотеться увидеть это снова. Отбросив наволочку куда-то на пол, Клеш ложится рядом с Секби, заранее вытащив одеяло и накрыв им обоих. — Надеюсь вы пер’есмотрите свое мнение на счет суда. — Посмотрим. На утро им придется разбираться с лишними вопросами на счет того, что эти оба делали в одной комнате всю ночь. Но это будет уже другая история.