апельсиновые дольки

      Пятый этаж в хрущевке на улице мира сто десять для остальных был чем-то обычным, непримечательным. а он идет сюда каждый раз, когда на душе скребутся кошки, воют и резко замолкают. преодолевая жаркое вечернее солнце на июльском небе, паренек в черной джинсовке добирается до этих ступенек. Именно сейчас они даже чем-то красивые. С окна падают солнечные лучи, оставляя полоски. Весьма эстетично, совсем как в пинтересте. И, разумеется, будь сейчас здесь она, то не теряя секунд, Ши Цинсюань достанет телефон и сфоткает эту лестницу с зеленой краской на стенах с разных ракурсов. Потому что красиво. красота в мелочах! Она всегда так говорит и широко улыбается, а на ее щеках поблёскивают эти веснушки, словно россыпь звезд, но последним ударом становится ее беззаботный смех. Нет сомнений, можно отдать целый мир, лишь бы она не переставала сиять и так улыбаться.       Хэ Сюань останавливается на последней ступенькой перед площадкой, несколько секунд смотря прямо в дверь квартиры, но разворачивается спиной и усаживается. Он мог приходить сюда постоянно, просто сидеть, думать, либо не думать вообще. Молчать, слушать голоса из соседних квартир. Иногда ноги сами приводили его сюда, хотя, казалось, это не было в планах Хэ Сюаня. Но именно в такие моменты, когда он ее видел, то понимал — ноги не ошибаются. И сегодня один из подобных дней. только ее пока не видно. А если она там, за дверью, то… так не хочется стучать. Подумает, небось: «снова тут?» Хотя всякому известно, Цинсюань так никому не скажет. Эта энергичная и жизнерадостная девушка всегда радуется и улыбается каждому, кого видит. За день она встречает и общается с таким количеством людей, с которыми Хэ Сюань за несколько месяцев. как у нее это удаётся? Поистине загадка. Но думая об этом, возникает вопрос: он для нее один из тех многих людей? Вероятно. После этого ответа и думать не хочется. Поэтому Хэ Сюань остается сидеть на зеленой ступеньке, под лучами закатного солнца и смотреть в точку перед собой, ковыряя или кусая заусенец.       Посидел, посидел и хватит. Скорее всего, сегодня ее он не увидит. Тяжело вздохнув, Хэ Сюань встает и замирает, когда до его ушей эхом доносится родной голос с нижних этажей. Постепенно приближается. И, наконец, он замечает макушку кудрявых каштановых волос, а затем само личико, на которое падают лучики. сложно контролировать свои эмоции на лице в такой момент. — Хэ-сюн, привет! Ты улыбаешься, я видела!       Поймали с поличным. Он отводит взгляд и убирает руки в карманы брюк, качаясь с пятки на носок и пожимает плечами. А еще она словно легкий, летний ветерок с ароматом полевых цветов и сахарных булочек. — Тебе показалось, солнце отсвечивает.       А не смотреть на нее невозможно, когда она такая яркая стоит перед тобой! Ши Цинсюань олицетворение солнечного зайчика: желтая рубашка, белые шорты, бело-сиреневые кеды и сиреневая кепка, на руках полно браслетов и колечек. Многие она сплела сама. — Меня тебе не обмануть, ты же знаешь, — Цинсюань посмеялась, в одной руке у нее был вязаный шопер, а другой она потянулась и обхватила запястье парня, приближая к себе, разглядывая его пальцы и слегка нахмурилась. — Ты опять заусенцы трогаешь, м? Ну Хэ-сюн…!       «Ну Хэ Сюань!» все детство эта фраза от мамы могла довести его до белого колена, желания хлопнуть дверью и зарыться в одеяле, не покидать комнату следующие несколько часов. Но из уст Ши Цинсюань это звучало совсем иначе. конечно, хотелось провалиться под землю от стыда и в то же время сердце наполнялось странным, приятным теплом, которое остается надолго. Единственное желание которое появляется в этот момент — поцеловать ее милую ручку, которой она держит сейчас его пальцы. — Я знаю. Прости, ничего не могу поделать. — Тогда я буду делать! Давай твои пальцы намажу вазелином или горчицей, сразу перехочешь дотрагиваться ртом до них. — Ветерок, ну что за детский сад. — А как с тобой по-другому, м, Хэ-сюн?       И ведь с ней даже не поспоришь. Она оказывается права, хотя он мог этого не признавать. — Ты в магазине была, что-то купила? — Он просто перевел тему, отводя внимание от прошлого вопроса и указал на ее шоппер. — Ага, апельсины! Так захотелось внезапно покушать апельсиновые дольки, чтобы прям сочные были. Жаль тебе их нельзя…       Ши Цинсюань вздохнула и улыбнулась, отпуская его руку, прошла рядом и потянула парня за плечо к своей квартире. — Ладно, пойдём, чай будешь? Давно тут сидел? — Давай. И нет… Вот только пришел, недавно. — Он всегда так говорит, но вероятно Цинсюань уже знает, что Хэ Сюань преуменьшает, правда никогда никто не палится.       Он зашел в ее квартиру, ну как ее, в съёмную если быть точнее. На самом деле, старший брат Цинсюань настаивал и вовсе на собственной квартире, собирался помочь с деньгами, но она упрямая, выбрала такой вариант. А брат все равно делит оплату с ней, иногда даже живет здесь, но большую часть времени он пропадает с неким лучшим другом, о котором много слышно, но никто его толком не знает. Хэ Сюань прошел на уже знакомую кухоньку с небольшим балконом. В целом это самая обычная двухкомнатная хрущевка. Здесь чисто, уютно, в светлых тонах и солнечная сторона добавляет комфорта. В гостиной висят разные фотографии и картины, стоит большая стенка с сервантом за стеклянными дверцами. Владелица, которая сдает эту квартиру, пожилая и добрая женщина, говорила, что этому набору чашек уже почти пятый десяток. И Ши Цинсюань время от времени аккуратно протирает их.       Хэ Сюань тут давно не единожды, он спокойно ходит по квартире, но иногда может остановиться и рассматривать как впервые, пока Цинсюань наливает ароматный чай с мятой и листьями смородины. Она как обычно достаёт самые разные вкусняшки: печеньки овсяные, песочное печенье, кексы, вафли, пиала конфет и варенье. У нее всегда все есть, как будто никогда не заканчивается. — Откуда у тебя столько еды, Ветерок? — Я же знаю что ты придёшь, — она посмеялась и махнула рукой, быстро добавляя, — шучу-шучу. Ты не стесняйся, ешь что захочешь! Я просто знаю что тебе это нравится.       Подобные мелочи заставляют на пару секунд замереть, усиливается сердцебиение, а потом Хэ Сюань быстро успокаивается. Он отпил чай, собрался с мыслями и посмотрел на девушку, которая невольно становится виновницей странных чувств внутри парня. — Цинсюань, а я тебе… Я тебе не надоел? — Что? Чем? — Она слегка округлила глаза и посмотрела на Хэ-сюна. А потом невзначай поднесла свою руку к его голове, поправляя неряшливые черные пряди волос за уши. — Ну… Я часто околачиваюсь здесь, постоянно прихожу, может ты меня и не ждёшь даже.       Она несколько секунд глядела на него, хлопая ресницами, а затем усмехнулась. — Хэ-сюн! Как в твою голову закралась такая мысль, а? Слушай, если бы я была против, то я бы уже давно перестала покупать вкусняшки и приглашать на чай, ну, логично же? — Наверное… — Это имело смысл, но Хэ Сюань все равно задумывался о таком, хотя сейчас ее ответ успокоил его. Надолго ли? Неважно, главное сейчас все хорошо.       Он сьел несколько печенек, парочку кексов и только допил чай, а Ши Цинсюань уже спрашивает «еще?», правда Хэ Сюань отказывается. Кажется только в этом месте и рядом с ней он спокойно насыщается, пока в его квартире холодильник пустует, а плита запылилась. Но стоит этой солнечной девушке придти к нему, то его дом сразу оживает.       После того как они попили чай, Хэ Сюань молча и настойчиво взял на себя задание помыть посуду, желая хоть как-то помочь. А Цинсюань тем временем достала из своего шопера мешочек со свежекупленными апельсинами. Она обожала цитрусовые, пока он страдал аллергией из-за них. Противоположности притягиваются. Закончив мытье посуды, он поворачивается к девушке, которая пытается почистить фрукт от кожуры руками. Апельсин предательски брызгает, попадая в ее глаза. — Ветерок, ну осторожнее!       Хэ Сюань без промедления отводит Цинсюань в ванную, где она остаётся промывать глаза после цитрусовой атаки. А он, вернувшись на кухню, берет апельсин и не смотря на свою аллергию, аккуратно чистит под холодной водой, выбрасывая кожуру сразу в урну.       Когда Ши Цинсюань возвращается, она видит на столе почищенный апельсин на дольки в тарелочкой с красной каёмочкой, а рядом возле окна стоит Хэ Сюань, убрав руки в карман своей толстовки. Она спохватилась и быстро подошла к нему, с волнением в глазах спросила. — Ты чего наделал? — Апельсиновые дольки для улыбок. — Хэ-сюн… Руки покажи!       Со вздохом, он сдается без боя и высовывает руки, которые слегка покраснели на пальцах и костяшках, явно вызывая зуд, хотя Хэ Сюань держался, не чесал их. Цинсюань покачала головой, ушла к полке с аптечкой и достала оттуда противоаллергенную мазь для кожи. Она без колебаний берет руки парня в свои и аккуратно втирает крем. Хэ Сюань ни дёрнуться, ни пошевельнуться не может, заворожённо глядя на нее, пока она так сосредоточена с этим делом. — Ветерок, не волнуйся, ничего страшного. Все пройдёт. — Тебе не нужно было этого делать! Хотя, безусловно, мне приятно… Но побереги лучше свои руки, пожалуйста. И свое здоровье, конечно. — Хорошо, спасибо. Все в порядке будет.       Она закончила, убрала мазь и помыла свои руки, а затем снова повернулась к Хэ Сюаню. Ши Цинсюань улыбнулась ему, взглянула на апельсиновые дольки и взяла одну, скушав. — Вкусно? — Он слегка склоняет голову в бок, не сводя с нее глаз. — Ммм! — Она отвечает, еще не прожевав, потом хихикает и апельсин слегка брызгает на уголки ее губ, и щеки.       Тут как тут. Рука уже неосознанно Хэ Сюаня тянется к ее лицу, чтобы вытереть цитрусовые капли, но Цинсюань слегка шлёпает его по ладони, приводя того в чувства. — Не трожь! Я что сказала? — она говорит строго, но затем улыбается, а Хэ Сюань отводит взгляд, смущённый собственным поведением.       С каждым днем становится сложнее и легче одновременно. рано или поздно эти чувства невозможно будет сдерживать. А пока… главное, что она улыбается и для счастья достаточны апельсиновые дольки.