***
В середине дня Гониль и Чонсу находились в универсальном магазине с ассортиментом от канцелярии до средств для чистки унитаза. Пока Ким искал нужный отдел в этом хаосе беспорядочно расставленных полок, он увидел зачарованный вид Ку, что внимательно рассматривал что-то на полке в отделе с… женским бельём?.. Клавишник заинтересовался ситуацией и подошёл ближе, желая узнать, что же так пригляделось барабанщику. Хён внимательно рассматривал капроновые кружевные чулки.Капроновые. Чёрт возьми. Кружевные. Чулки.
В начале, хубэ даже не понял, почему хёна так тянуло к ним. Но неожиданно в его голову пришла занятная идея… Чонсу, не медля схватил первую попавшуюся зарядку, чтобы не терять время на выбор и подобрался к Гонилю. — Гониль-и… — тот аж дёрнулся от слов парня, — можешь, пожалуйста, сходить во-он туда за напитками? Просто там продают чай с шариками, который я очень люблю… Лицо Ку окрасилось скепсисом, но Ким подошёл к нему ближе и, положив подбородок ему на плечо, прошептал на ухо, словно околдовывая его: — Пожалуйста... Барабанщик был, мягко говоря, удивлён поведением клавишника, но всё же согласился… Как только лидер скрылся из поля зрения, вокалист, недолго думая, ухватил нужную модель и размер чулков и быстрым шагом направился к кассе. Пока кассирша пробивала товары, клавишник постоянно оглядывался, чтобы не пропустить приближение парня. Он впопыхах протянул самую крупную купюру, что у него есть. Девушка за кассой недовольно процедила: — Тут не хватает. Увидев ценник на зарядке, Чонсу дёрнулся и шёпотом, в недоумении воскликнул: — Пятьдесят тысяч вон?! Он огляделся и, увидев приближающийся силуэт своего парня, выкинул купюру такого же номинала, что и предыдущая и, пробормотав что-то вроде «сдачи не надо», засунул приобретённый аксессуар себе в сумку, пряча его. Он ринулся к Гонилю, молясь, чтобы он не заметил, что он купил, не считая зарядку. — П-привет! — он звучал нервно, но Ку решил не обращать на это внимание и мягко поприветствовал его в ответ. Парни с улыбкой удалились из магазина, попивая вкусный чай с шариками. Продавщица взглянула на сумму, что лежала на кассе и вслух подумала: — Какие щедрые чаевые…***
Вечером, придя в общежитие, пока Гониль не успел снять весеннюю ветровку, Чонсу сказал ему, но завуалированно, чтобы остальные не поняли: — Может, сходим в магазин? Ку, вообще не понимая, о чём он, озадаченно уточнил: — В магазин?.. Ким, осознав, что он так и не смог передать зашифрованный смысл, пополз рукой ниже, пристроив свои ладони на ягодицах парня и немного сжав упругую кожу. По его ошеломлённому лицу было очевидно, что теперь он понял, что к чему, но, в свою очередь, был не очень доволен его поведением. Клавишник резко убрал руку, убедившись, что его услышали. — Да, давай… — в глазах вокалиста загорелись искорки, — Ребят, вам ничего не нужно купить?.. — обратился лидер к остальным, что смотрели какой-то фильм на диване. Спустя небольшую паузу, Хёнджун раздражённо ответил: — Да так и скажите, что идёте в тот отель неподалёку, — сказал Хан. Сынмин нарушил неловкую тишину: — Только до утра вернитесь, пожалуйста. Кажется, уже не было смысла скрывать, что они собирались совсем не в магазин… Чонсу резко произнёс: — Мне надо в туалет! — он быстрым шагом примчался к ванной комнате и нечаянно хлопнул дверью. За минуту его отсутствия Гониль поблагодарил мемберов за понимание, но при этом сам не мог понять причину странного поведения клавишника. Когда Ким вышел из ванны, его лицо залилось румянцем, а Ку не мог понять почему, ведь вроде бы ничего не изменилось. Однако, когда они уже оба направились к двери, стало очень неловко, осознавая, что все понимают, куда они идут и зачем. Дойдя до ресепшена своего излюбленного отеля, по пути держась за руки в предвкушении, они подошли к стойке, увидев уже знакомый персонал. Получив пропуск в номер, у них наконец-то была возможность отдохнуть от всего и провести время только вдвоём. Закрыв дверь на ключ, Гониль и Чонсу зашли в номер. Ким потянулся, громко зевая. Ку даже немного удивился: — Чонсу, ты чего? — он снял пальто, вешая его на крючок. — А? Со мной всё в порядке. Почему ты спросил? — непонимающе уточнил он. — Ну… обычно, как только мы заходим в номер, ты сразу же набрасываешься на меня, как голодный лев на добычу. — Просто, сегодня я хочу, чтобы ты на меня набросился, а не я на тебя, — парень провокационно засмеялся. — Ах, вот как… Ну, тогда, заставь меня это сделать, — игриво флиртовал он. Вызов принят. Клавишник сел на краешек солидной кровати и медленно стянул с себя кофту. Его бледная, мягкая грудь была полностью открыта для взора барабанщика. Тот же встал напротив него, наблюдая за перформансом. Вокалист закинул ногу на ногу, пытаясь принять как можно более сексуальное положение. Он облизнул пальцы и стал водить ими у своего соска, смазывая его холодной жидкостью, окунаясь в дрожь. Морозные прикосновения вызывали крошечные подрагивания и тихий скулёж у артиста, но, пусть лидер и покраснел, этого зрелища было недостаточно. Чонсу пока что не собирался разыгрывать свой козырь. Он сел на колени и, не снимая штаны и раздвигая ноги шире, просунул ладонь под резинку трусов и дотронулся до входа, и, пусть и слюны было мало для хорошего скольжения, он выкладывался на полную, чтобы изобразить удовольствие. Он вставил два пальца и начал движение вглубь и вверх, смакуя каждое подрагивание внутри него и не сдерживая свой чарующий, довольный голос. Гонилю уже было тяжеловато держаться; он стал дышать гораздо чаще, и поза его была более скованной, чем пару минут назад, а из ширинки чёрных джинс виднелся бугор. Кажется, время пришло. Ким медленно и плавно потянул светлые брюки вниз, словно под ними было что-то, что он так хотел показать. Когда штаны спустились до колен, взору были открыты красные кружева на его бёдрах. Ку в начале даже не мог поверить своим глазам, но спустя пару секунд, клавишник уже сидел перед ним полностью голым, а на его пухлых ножках красовались красные кружевные чулки. Смотрелись они так изящно, подчёркивая формы вокалиста. Их резинка немного сжимала бёдра и обтягивала их, демонстрируя всю их красоту и грациозность. Клавишник оттянул их и хлопнул резинкой, издав довольный вздох от шлепка. Красная полупрозрачная ткань блестела на его коже так нежно и соблазнительно.***
На самом деле, Гониля всегда привлекали изящные вещи, и он не смог оторваться от вида той нежной ткани, что видел в магазине, как она поблёскивала в холодном свете, а как бы красиво она выглядела, если бы оказалась на чьих-то мягких бёдрах. Ему так и хотелось потрогать её сквозь упаковку, но он бы выглядел со стороны как сумасшедший, если бы попытался это сделать. Когда голос Чонсу вырвал его из грязных фантазий, он даже застыдился того, что сейчас представлял. Однако, когда он обернулся на парня, он на секунду задержал взгляд на его ногах: о да, они бы идеально подошли для этого аксессуара. Снова упрекнув себя за такие мысли, он решил подумать о чём-то другом…***
Проведя указательным пальцем от голеня выше, к бедру, скользя по полупрозрачной ткани, Чонсу протянул: — Ну что, нравится? — он мягко засмеялся, увидев, что Гониль уже еле стоит на ногах. Всего-то несколько слов, и сейчас он сдастся, — Давай, налетай, я весь твой. Мне недостаточно одних пальцев, я хочу кое-что более солидное, — он облизнул верхнюю губу, медленно и развратно, — Например, то, что сейчас так отчаянно рвётся из твоих джинс. План сработал, как швейцарские часы, и Ку уже просто не мог стоять на одном месте. Он накинулся на Кима, застанный врасплох, прижимая его спиной к кровати и рвано целуя в губы, сделав это так резко, что парень даже вскрикнул, но его возглас растворился в мокром поцелуе и превратился в довольное мычание от желанных прикосновений. Барабанщик пошёл дальше, просунув язык внутрь, пробовал на вкус перед тем, как приступить к трапезе. Далее он отстранился, пошёл ниже, к шее и ключицам, очерчивая их ртом. Клавишнику хотелось кричать от каждого прикосновения и ласки, что он получал, он подрагивал каждый раз, когда чувствовал Гониля на себе. Когда тот дошёл уже до груди и облизнул розовую выпуклость, парень удовлетворённо вскрикнул. Ку выжимал из Чонсу всё, наслаждался им на полную. Руками трогал мягкие груди, наслаждаясь их нежным рельефом. Бережно целовал торс, аккуратно, чтобы не навредить своему сокровищу. Но он слетел с катушек полностью, когда дошёл до пухлых ног вокалиста, на которых красовался кружевной аксессуар. Кажется, на это можно было любоваться вечно: как полупрозрачная ткань обтягивает его формы, делая их ещё прекраснее. Он, сильно замедлившись, стал поглаживать ножки, любуясь ими. Киму так нравилось чувствовать себя желанным, чувствовать, как к нему прикасаются с такой страстью и любовью. Даже сейчас, когда оба из них кипели возбуждением, одни плавные касания доставляли невероятное удовольствие. Лидер легко, не до боли прикусил голую часть бедра, заставляя вокалиста тихо промычать, оставляя красноватый след, как бы говоря, что это чудо уже кому-то принадлежит. Однако, он, не задерживаясь, дотронулся до резинки чулков и, легонько оттянув её, хлопнул и прислушался к звуку шлепка и, в свою очередь, к стону клавишника. Он наслаждался этим капроновым воплощением искусства, но ещё больше фанател от мысли, что это всё его, что этот ангел, упавший с небес — его парень. Хотелось касаться его ещё и ещё, выбивать из него сладкие стоны и крики, целовать и ласкать, даря тонну удовольствия и приятных ощущений. Гониль уткнулся носом в голень, поглаживая ухоженную кожу и вдыхая запах фабричной ткани. Прижался ещё ближе, пытаясь сблизиться с изящной эстетикой ещё сильнее, и тёрся о полупрозрачные красные кружева. Чонсу тяжело дышал и вздыхал от каждого движения, что делал его парень. Трение через скользкую ткань ощущалось по-другому, необычно и свежо, но по-своему прекрасно. Барабанщик поднялся и опёрся на колени, рассматривая клавишника. Парень лежал на спине, тяжело дыша, приложив руку тыльной стороной ко лбу. Его мягкие ноги чуть подрагивали от ласк, а красные кружева на них смотрелись так, будто именно для него и созданы. Они безупречно подчёркивали его формы, украшали эти шикарные бёдра и голени. Снизу вверх он смотрел на Ку, умоляя продолжить, не тянуть. Гониль не смог сдержать всё, что чувствовал сейчас: — Чонсу, какой же ты красивый… Он, еле дыша, ответил: — Ты тоже, особенно без одежды, — он ногой задрал футболку парня. Лидер, смеясь над выходкой вокалиста, снял футболку, оголяя натренированный, мускулистый торс. У второго аж глаза загорелись… Чонсу, не медля, привстал и устроился у Гониля на коленях, обвив свои ноги вокруг его спины. Поцеловал его в губы, аккуратно, но затем превратил поцелуй в страстный, проникнув внутрь языком. Они столько раз делали это, но каждый раз был как первый, каждый раз было так хорошо и приятно касаться друг друга. Рука клавишника потянулась ниже, нащупав мускулистые груди, он стал мять их в руках, исследуя форму, несмотря на то, что уже знал их рельеф наизусть. Барабанщик смаковал каждое движение его ладони, каждую секунду их поцелуя, контакта, был так счастлив, что его любят, прикасаются с такой нежностью. Когда воздух начал заканчиваться, оба отстранились, а Ким подключил уже и вторую руку, трогая другую грудь. Ку оставалось только наслаждаться его любящими прикосновениями и рвано вздыхать каждый раз, когда его руки в очередном раз сжимают упругие мышцы. Вздохнув, вокалист протянул: — Твоя грудь, конечно, шикарна, но мне кажется, что пришло время открыть прикроватную тумбочку, — он слез с парня и плюхнулся на кровать в ожидании, наблюдая за ним. Эти слова уже стали их личным фразеологизмом, ведь они любят этот отель не только за мягкие и широкие кровати. Лидер, улыбнувшись от необычного комплимента, встал и достал из ящика смазку и презерватив. Чонсу неожиданно попросил: — Слушай, Гониль… давай сегодня лучше без презерватива? Ку удивился его вопросу, но возражать не стал: — Ладно… — сказал он, смотря на парня чуть удивлённо, но спрашивать причину такой просьбы не стал. — Подай мне смазку, пожалуйста, мне нужно растянуться, — проговорил Ким, смотря снизу вверх на Гониля. Тот же посмотрел на него и, чуть улыбнувшись, ответил: — Давай сегодня я помогу тебе, — он лёг обратно, сам смазал пальцы и приставил их ко входу. Клавишник был польщён его энтузиазмом, поэтому решил просто расслабиться и ждать, пока всё сделают за него. Лидер продвинулся чуть вперёд, и, когда вокалист почувствовал их частично в себе, он немного дёрнулся и набрал больше воздуха. Барабанщик улыбался, смотря на то, как его парень сладостно извивается и стонет, когда он проталкивается ещё глубже. Когда в ход пошёл третий, ноги Чонсу чуть задрожали и сам он стал дышать слегка интенсивнее. Когда Гониль аккуратно подвигал пальцами внутри вперёд-назад, Киму оставалось лишь вздыхать и скулить, умоляя продолжить. Смазка немного хлюпала внутри него, обеспечивая полноценное скольжение, которое ощущалось так приятно. Но пальцы хоть и чувствовались вполне неплохо, они всё равно были слишком малы, чтобы доставить полноценное удовольствие. Вокалист бросил жалобный взгляд на хёна, давая понять, что уже пора, который тот молниеносно считал. Гониль снял тёмные джинсы, оголяя красивые, мускулистые ноги, смазал себя, и, когда Чонсу уже зажмурился в предвкушении, появилось невероятно приятное ощущение заполненности, от которого хотелось кричать. Когда он приоткрыл глаза, то увидел над собой предельно довольного Ку, что наслаждался своим парнем, действуя бережно и аккуратно. Гониль входил легко, скользя внутри него. Ким с упоением ждал момент истины, когда наконец-то произойдёт контакт, и когда лидер вошёл достаточно глубоко, чтобы достать до того самого местечка, клавишник довольно вскрикнул. Протолкнувшись полностью, уже и сам лидер решил не сдерживаться. Мгновение, когда барабанщик посмотрел на удовлетворённое лицо Чонсу сверху вниз было потрясающим, ведь так прекрасно было осознавать, что ему действительно получается доставлять удовольствие своему любимому. Он погладил ладонью его щёку, как бы готовя к тому, что случится дальше. Ресницы Кима чуть подрагивали от взора на Гониля, что был таким счастливым. Вокалист закинул ногу на спину хёна, касаясь мягкой тканью его упругих мускулов и чуть потеревшись о них. Лидер, почувствовав прикосновение изящных кружев, улыбнулся ещё шире и принял решение действовать. Ку чуть отодвинулся назад и резко двинулся вперёд, ударяя по простате, от чего клавишник довольно простонал, а всё тело его задрожало от животного удовольствия. Он закинул и вторую ногу за спину Гонилю, как бы говоря, чтобы он продолжал и даже не думал останавливаться. Когда барабанщик принялся толкаться, ноги Чонсу сжали его спину ещё сильнее, проталкивая глубже. Оба не могли сдержать довольных криков и стонов, жадно глотали воздух, которого так не хватало в такой жаркой атмосфере. Трение ткани чулков о кожу ощущалось просто великолепно, чуть царапая её, а хён шёл лишь глубже и глубже, доставляя огромное удовольствие как себе, так и клавишнику. Гониль решил занять и руки, начав лапать мягкие выступы вокалиста. Сжимал в ладони кожу его рук, ощущая её ухоженность. Ким не очень понимал, что он делает, но ему в любом случае нравилось, когда к нему прикасаются так бережно и с такой любовью. Хён двинулся и к торсу, трогая нежные груди, которые так потрясающе выделялись на фоне его корпуса. Когда лидер задел пальцем сосок, Чонсу вздрогнул уже в конвульсиях, а сдерживать звуки он совсем не собирался. Барабанщик прошептал тягуче: — Чонсу, мне так нравится твой голос, — игриво смотря прямо ему в глаза. Тот усмехнулся и ответил: — Может, мне спеть тебе? Гониль удивился такому предложению, но отказываться точно не собирался. — Отличная идея, — он оскалился в предвкушении. Ку и не думал прекращать движение, но стал наблюдать за парнем. Тот попытался набрать побольше воздуха и, напрягая чарующий голос, попытался пропеть: — Just let me wave for you, not wave goodbye, — его голос был хриплым и он всё же фальшивил, но вытягивал большинство нот. Лидер был в шоке от его навыков, так что не прекращал восхищаться, но и толчки тоже. Каждый раз, когда он делал новый, Ким хрипел сильнее, но барабанщику всё нравилось, — Let me stay by your side… — на последнем слове его голос сорвался, — 'cause it's good enough, yeah it's good enough, for me… — последние строки дались ему очень тяжело, но это коротенькое выступление было великолепным. Хён протянул, хваля его: — Молодец, твои вокальные данные бесподобны, — он взглянул на парня, которому очень нужно было больше воздуха, поэтому принял решение ненадолго остановиться. Тот посмотрел на него благодарно за эмпатию, улыбнулся в зубы от этой странной, но приятной похвалы. Спустя минуту отдыха, отдышавшись, он, вместо слов, просто ногами протолкнул Гониля обратно вглубь, работая ногами, от чего тот тихо вскрикнул от неожиданности и дикого удовлетворения. Чонсу снова было так хорошо, когда Ку понял его сигнал и вновь стал двигаться. Ощущение того, что все стеночки внутри были затронуты и не оставлены без внимания, что каждый нерв сигналил в мозг о том, как ему хорошо, было невероятным, и его никогда не смогли бы дать пальцы. По щекам Кима уже потекли слёзы, настолько это было хорошо. Лидер заметил, что его парень стал дрожать ещё сильнее, а хватка ног ослабла, по этим признакам было видно, что пора заканчивать. Тем более, он и сам уже на пределе, поэтому стал постепенно выходить. Когда клавишник осознал его намерение, он пробормотал, умоляя: — Нет, Гониль, подожди, ещё чуть-чуть… — тот не очень понял цель его просьбы, но решил послушаться. Единственное, что пришло ему в голову, так это то, что вокалист просто ещё недостаточно близок к оргазму. Он сделал ещё пару толчков, и когда почувствовал вязкую жидкость у себя на животе стал выходить, но Чонсу снова сжал его, хотя сил почти не осталось, — Нет, стой… — Но, Чонсу, я же совсем скоро… — он пытался предостеречь его своими словами, но было поздно. Хён излился прямо в него, от чего ему стало очень стыдно. Однако довольный взгляд Кима всё изменил, скорее было ощущение, что он почувствовал облегчение, — Эм, прости меня, я не хотел… — он неловко отвернулся, а затем вышел, но всё ещё было тяжело смотреть его парню в глаза. Барабанщик лёг рядом с ним и уже открыл рот чтобы снова извиниться, но вокалист его остановил: — Спасибо… — он удовлетворённо вздохнул. Внезапно, до Гониля дошло, почему он так просил его не выходить сразу. Он решил уточнить: — Чонсу, ты… хотел, чтобы так и случилось? — тот уверенно кивнул и одобрительно замычал, демонстрируя согласие. Лидер чуть заволновался, — Мне кажется, что это не очень здоро́во. — Да ладно тебе, — Клавишник перевернулся и обнял парня сбоку, — потом вымою. Хён ответил на его объятия, прижав ближе к себе. Они слушали дыхание друг друга, вдыхали уникальный запах, который был уже таким привычным и знакомым, но не менее потрясающим. Трогая чужую кожу, они уже знали её рельеф наизусть. Спустя несколько таких прекрасных минут близости, Чонсу нарушил тишину: — Знаешь, я тут подумал, что для нас, по сути, секс довольно бесполезен, — он вздохнул после завершения фразы. — Что? Почему? — Гониль удивился его мысли. — Ну, просто… Мы ведь никогда не сможем завести детей. Звучало вполне логично, но Ку был ошеломлён тем, что его парень думает настолько наперёд. — В современном мире люди занимаются сексом для удовольствия, а не для деторождения. — Это верно, но… ты бы никогда не хотел, чтобы у нас были дети? — Мне кажется, что нам пока рано об этом рассуждать, — конечно хотел. Он страшно желал провести с его любимым всю жизнь, несмотря на то, что в отношениях они не так долго. Увидев поникшее выражение лица парня, он продолжил, — Но мы всё ещё можем удочерить или усыновить ребёнка. — Да кто нам позволит… — Клавишник прижался ещё сильнее. Хён решил сменить тему, чтобы не расстроить его ещё сильнее: — Может, ещё разок? Чтоб наверняка, — он тепло улыбнулся. — Отличная идея, — Чонсу прильнул к его губам, готовясь к новому кругу.