И долго ты еще будешь посещать мои сны?

Вечеринка по случаю выхода нового сезона Битвы Шепса не вдохновляла. Единственный плюс — пообщаться с продюсерами и всякими важными шишками, он находил довольно сомнительным, хотя и полезным. Новые участники Битвы — будущие конкуренты (хотя вряд ли конкретно ему что-то угрожало) Александра волновали мало, но с некоторыми новичками он уже успел познакомиться, по крайней мере ментально. Старички его интересовали ещё меньше — общаться с акулами лучше дистанционно. Хотя он уже и сам своего рода акула. Закрытая вечеринка — это всегда больше для спонсоров, чтобы наглядно показать, куда идут деньги. Фокусы всякие, аура бреда и немножко некромантии (для поднятия боевого духа). И только тогда, когда все лишние расходятся и остаются «те самые»… начинается настоящее веселье — алкоголь, чернуха, обряды, перерастающие в оргии… но, конечно, не здесь. И не сейчас. Шепс не торопясь, нога за ногу, продефилировал в другой зал. Редкое и приятное ощущение — когда он может позволить себе психологически отгородиться от назойливых желающих пообщаться. Если захочет — подойдёт сам, а сейчас как будто магическая табличка висит «не тронь», вот никто и не подходит. Боятся. И правильно делают. И всё же он клыкасто улыбается старым знакомым, слегка высокомерно поглядывая на всех сверху вниз — при его росте это проще простого. Картинно откидывает со лба челку и чувствует себя здесь — если не на своем месте, то уж точно на месте под солнышком. Ему ничего не угрожает. В другом зале свет чуть более приглушенный и музыка потише, более плавная и спокойная. Интимная такая атмосфера, лаунж-зона. Напитки разливают в соседнем зале и все крутятся в основном там. В том числе и репортеры, поэтому большая часть народу пытается попасть под прицел камер — засветиться, преподнести себя в более выгодном свете. Для многих новичков — это почти единственный шанс попасть в поле зрения прессы и раскрутить свои продукты. Все ведь за этим пришли в том числе. Взгляд мужчины рассеянно блуждал по комнате, пока не наткнулся на знакомое лицо — они были знакомы почти односторонне, но он уже многое слышал про участницу новой Битвы — Соню Егорову. Если она не пройдет в финал, то он съест свой пиджак. Её энергетика чувствовалась даже через экран телекамер, что уж говорить про нахождение с ней в одном помещении. От неё только что отошёл высокий широкоплечий мужчина — Гецати, открывая её лицо взгляду Шепса. Даже в полутьме он почти знал, что у неё порозовели щеки. О чём же они говорили? Александр усмехнулся и широким шагом направился к оставшейся в одиночестве девушке. Та рассеянно скользнула по нему взглядом, а узнав, как будто напряглась, но при этом улыбнулась. Ей шла улыбка — как, наверное, и многим людям. Строгое лицо с четко очерченными скулами из ведьминско-хищнического превращалось в почти трогательно детское, это невозможно было не отметить. И не ответить улыбкой. — Привет, — Александр слегка отсалютовал ей своим бокалом. — Здравствуй, — Соня смотрела слегка настороженно, как будто сканировала. Что ж, он тоже сканировал её, и когда обоюдный молчаливый ментальный обмен закончился, оба почувствовали себя чуть свободней. — Отлично проходишь испытания, — искренне похвалил мужчина, наблюдая за лицом собеседницы. Удивительно, насколько оно сосредоточенно, когда она работает или задумалась, настолько же живо оно реагирует на каждое его слово. Как будто бы ей приятно. Но похвала и кошке приятна — это понятное дело. — Стараюсь, — сдержанно ответила Соня, но глаза её улыбались. — Спасибо. Сочтя обмен любезностями свершившимся, Александр посерьёзнел. — Ты знаешь, за тобой… — Фантом стоит, я знаю, — быстро оборвала его девушка, слегка нервно как ему показалось. — Высокий, крупный. Это мой отец. Весь её вид говорил: «не надо, не продолжай», и Александр замолчал, слегка обескураженно. Он не сомневался в возможностях ведьмы видеть фантомов, но неужели он настолько предсказуем? Это немного сбивало с толку. Видимо, поняв его замешательство, Соня поспешила внести ясность: — Я знаю, что ты видишь фантомов, ты же медиум. Я тоже это немного практикую. Просто это… не то, что я хотела бы обсуждать, — она слегка поджала губы. — Если мне понадобится помощь… — Обращайся в любой момент, — подхватил Александр, чувствуя некоторое облегчение. — Действительно, сейчас не время и не место это обсуждать, — он проследил за тем, как Соня сделала последний глоток из своего бокала. Ему показалось, что она выглядит немного расстроенной, хотя девушка прекрасно владела собой. Едва ли расстроилась из-за его слов про фантом — это было ещё до его прихода. — Принести тебе ещё выпить? — предложил он и забрал у девушки пустой бокал, когда та кивнула. Соня ему нравилась. Он слышал, как кто-то говорил, что она похожа на Мэрилин, однако он ни в коей мере этого не чувствовал. Да, они обе были ведьмами и у обеих была сильная аура, однако совершенно разная. Он бы не перепутал их даже находясь в соседней комнате с завязанными глазами в запертом на ключ шкафу. Сейчас же, впервые перекинувшись с Соней парой слов, он почувствовал что-то близкое. Но не как с Мэри — это бы, скорее, его оттолкнуло. А как будто с Егоровой они были знакомы уже давно. Может быть, в прошлой жизни? Кто из них был кошкой? Вернувшись обратно с двумя бокалами вина, он обнаружил, что Соня уже обосновалась на небольшом диванчике. Она не скроллила ленту в телефоне и ни с кем не общалась, как будто находилась в глубокой задумчивости. Настолько глубокой, что заметила его приближение, когда он подошёл почти вплотную. Словно очнувшись от внезапного сна, девушка с благодарной улыбкой приняла бокал, а Александр молча устроился рядом. Из всех находящихся в здании людей, ему в данный момент комфортней всего было в её компании, а если Соня хочет помолчать — что ж, и он не против. Однако не успел он сделать и одного глотка, как девушка слегка отстранёно заговорила: — Есть ли жизнь после победы в Битве? Александр усмехнулся, бросив на неё быстрый взгляд: — А что, примеряешь на себя возможное будущее? — Может, и так, — девушка быстрым движением пожала плечами и откинулась на спинку дивана. — Как думаешь, это возможно? — Я не могу быть объективным, — мужчина отзеркалил её движение плечами и тоже придвинулся к спинке, однако оставшись боком, чтобы лучше видеть лицо Сони в неясном освещении зала. Её такое стремительное сближение, кажется, не слишком покоробило, во всяком случае лёгкая тень задумчивости с её лица не исчезла. Однако услышав его ответ, девушка бросила на него слегка удивленный взгляд, её большие зеленые глаза стали еще больше, а на щеках появились очаровательные ямочки — предвестники улыбки. Он и не сомневался, что сильная ведьма запросто распознает, если она кому-то нравится. Ведьма её уровня — наверняка. А ещё он знал, что Соня всегда знает, если ей лгут. — И всё-таки? — она отвела взгляд, уткнувшись в свой бокал. Как ему показалось — немного смущенная. — Я думаю, это возможно, — признал Шепс, серьёзно взвесив в голове свой ответ. — Но у тебя есть серьёзные противники. — Да, — согласилась девушка, делая медленный глоток. — Я не знаю… выдержу ли эту нагрузку. Но я хочу. Я должна. — Хочешь помогу? — живо откликнулся Александр, уже точно зная, какой будет ответ. — Нет. Я сама, — для убедительности даже головой помотала. Шепс улыбнулся, явно удовлетворенный этим, но всё равно не удержался: — «Я сама» — это эротическая телепередача для женщин. Нет ничего предосудительного в том, чтобы иногда позволить себе принять чью-то помощь. Соня, судя по всему, не могла понять — шутит он или нет, но на всякий случай слабо улыбнулась. — Спасибо… Александр, но я справлюсь. — «Олегович» ещё добавь. Соня взглянула на него растерянно, и Шепс не смог сдержать короткого смешка. — Ну, если «Александр», то получается «Олегович»… но лучше просто «Саша», а то я каким-то пожилым себя чувствую. Соня хихикнула, её щеки еще больше порозовели — видимо, от вина. — Принято. — На самом деле, после Битвы всё только начинается. Они ещё некоторое время посидели, болтая о разном — о битве, о нынешних и прошлых участниках, о том, как сложно сниматься с утра до вечера и потом восстанавливаться ещё неделями. Вино веселило и кружило голову, заставляя обоих срываться в глупые шуточки и тихо над ними посмеиваться. Александру было комфортно — и Соня, кажется, почти забыла на время о своих тяжёлых мыслях. Однако ощущение, будто за ними кто-то наблюдает — не оставляло, появившись почти сразу, как только он вернулся к Соне с напитками. — Хочешь потанцевать? — внезапно предложил Шепс, протягивая девушке руку. У него натурально было ощущение, что они знакомы лет сто или около того. Может быть, энергетика схожая, а может быть — подходящая. Такое бывает. Он никогда не верил в соулмейтов или предназначение подобного рода, но предполагал, что некоторые люди подходят тебе больше, чем другие. Подходят для чего? Для дружбы, как минимум. — Здесь? — Соня широко распахнула свои глаза в удивлении, но на их дне всё равно плясали смешинки, вызванные их беседами и вином. — А что не так? — Александр улыбнулся, глядя на неё. — Никто не танцует, — она некоторое время помедлила, но всё же протянула ему руку. — А мы будем, — безапелляционно заметил он, вытаскивая девушку почти на середину зала. — Как раз подходящая музыка. Музыка и правда была — что надо, плавная, неспешная, знакомая — хотя он не мог вспомнить ни одного слова. Что-то похожее на Синатру. В зале оставалось не так много людей, кто-то уже разбрелся по компашкам или отправился в более веселые злачные места — официальная часть давным-давно была закончена. Прокрутив испуганно вскрикнувшую, а затем засмеявшуюся Соню, Александр снова прижал её к себе и развернул их так, чтобы, наконец, посмотреть — кто пялится на них уже столько времени. Темную статную фигуру с такого расстояния можно было бы принять за фантом. Однако Шепс знал, что это не он, потому что Гецати пока становиться фантомом рановато, он живее всех живых. Соня была высокой, но даже на каблуках — всё равно ниже почти на полголовы, поэтому поверх её макушки он хорошо видел мрачно взиравшего на них экстрасенса. Тот, под стать Соне, прекрасно маскировался, но даже на таком расстоянии Шепс чувствовал исходящие от него негативные эмоции. И Соня наверняка чувствовала, не зря же они общались до его прихода. Видимо, эмоционально. Чувствовала и делала вид, что её это не касается. Впрочем, не всё ли ему равно? — Сонь, а Гецати… — нерешительно начал он, но девушка тут же его перебила. — Мы просто друзья. — Понял. Замолкаю. — Нет, не замолкай. Расскажи что-нибудь. Только не про него, — попросила девушка, обнимая его за шею и улыбаясь, и Александр, конечно, не мог ей отказать. Пара смешных случаев со съемок, одна страшилка и история про его первую жалкую попытку сделать амулет — и вот, очередная песня закончилась. Соня отстранилась, глядя на него своими невероятными глазами, в которых читалась благодарность. И он читал, охотно читал «спасибо за этот вечер». Надеялся, что и она прочитала в его всё, что нужно. А ещё он чувствовал, что никто из них не хочет, чтобы этот вечер кончался. Просто друзья с Гецати, значит? Ну и ладно. Видимо, собираясь вернуться к диванчику, Соня отстранилась, сделала всего шаг и запнулась, снова оказываясь в его объятиях. Благодаря этому Александр лишь убедился, что ему гораздо приятней держать её в руках, чем нет. Как будто бы в этом было что-то запредельно правильное. — Каблуки, — расстроенно сообщила Соня, мягко отстраняясь, но он всё равно придерживал её за локоть, просто на всякий случай. — И вино. Каблуки и вино — два главных врага женщин. — Отвезти тебя домой? — предложил Александр безо всякой задней мысли. Просто вырвалось — и всё. Очевидно же, что после спокойной располагающей сониной ауры, Синатры и вина ни о каких оргиях и обрядах речи быть не может. Настроение не то. Получается, он — как тот Пятачок, до пятницы совершенно свободен (и кстати, завтра пятница). — Отвезти, — неожиданно согласилась Соня. Не то, чтобы прям неожиданно, но — пятьдесят на пятьдесят. Пятьдесят нет и пятьдесят да. — Пожалуйста. Только я сумочку возьму.

***

Соня жила в тихом, так называемом «спальном» районе Москвы, где по ночам сомнительно безопасно ходить даже будущей (возможной) победительнице Битвы Экстрасенсов. Однако Соня не выглядела напуганной своей возможной небезопасностью, как будто бы снова впала в меланхолию, став от того более рассеянной, отвечала невпопад. Видимо, пока они ехали, эффект от вина рассеялся, уступая место не слишком приятной реальности. Александр не спрашивал — как бы отлично они ни провели сегодняшний вечер, а время откровений между ними явно не наступило. Краем глаза он наблюдал за строгим профилем девушки, пока она отстегивала ремень безопасности, ожидая пока она заговорит. — Не хочешь… м-м-м… подняться? На чай, — каким-то почти убитым голосом произнесла она, и Шепс скептически на неё воззрился. Как будто бы все не понимают, что это за «чай» такой в час ночи. Однако Соня торопливо добавила: — Не хочу быть одна. Хотя бы на полчасика?.. Александр медленно кивнул, сверяясь со своими внутренними ощущениями. Соня была ему приятна. Но по сути она была для него чужим, пока малопонятным, даже не смотря на всю экстрасенсорику, человеком. Он немного лучше, как ему казалось, чувствовал её, чем многих других, однако… ему хотелось получше её узнать. — Это ничего, что я попросила? — правильно истолковав его сомнения, уточнила Соня, пока они шагали к её подъезду. — Я не настаиваю, если что. Тем более, если у тебя есть какие-то дела, обязательства… — Да нет у меня никаких обязательств, — с некоторой досадой ответил Александр, ожидая пока девушка найдет в сумочке ключи и пропуская её впереди себя в подъезд. — Всё нормально, Сонь, не волнуйся. Я же предлагал свою помощь. Оказавшись в квартире, Шепс сразу оценил окружающую обстановку — квартира очень подходила Соне. И дело было не в том, что она впитала энергетику собственной хозяйки и вся просто лучилась, а в том, что примерно так он себе всё и представлял. Девушка сразу ушла на кухню и там зашумела вода, словно бы в своих мыслях Соня даже забыла дать ему инструкции в духе — тапки здесь, руки мыть там, сюда не ходи, тут ведьминские книги лежат. Как будто доверяла ему настолько, что готова была поделиться всем. Едва знакомому человеку. Немного помедлив, Александр скинул ботинки и прошёл в квартиру, просто оглядеться, не топтаться же в коридоре — прямого запрета на проникновение не было, получается, что не запрещается — всё разрешено. И за разглядыванием импровизированного алтаря в дальней комнате Соня его и застукала, но на эту тему ничего не сказала. — Чай, кофе? — Потанцуем? — радостно подхватил Шепс, и Соня тихо засмеялась, на щеках опять появились те самые ямочки. — Танцев с меня на сегодня достаточно… — Ну хорошо, тогда кофе. — Ты гадаешь? — На кофейной гуще? — Александр на секунду задумался. — Бывает. А ты? — Редко. Но можем погадать. — Ты мне, а я тебе? — Само собой. Оба кивнули одновременно, соглашаясь. Ему нравилось, как быстро у них происходил коннект, что бы они не обсуждали. И опять пришла мысль, в который раз уже за этот вечер — будто так и надо. Над кофе поднимался горячий пар. Они устроились в гостиной — как-то менее официально. Соня держала в руках свою чашечку изящно, и он невольно залюбовался её тонкими длинными пальцами. Как у пианистки. Сам Александр пока оставил свою чашку на блюдце — не слишком приятно держать в руках обжигающую ёмкость. Их разговоры уже давно не вертелись вокруг битвы — Соня тихо рассказывала про своё детство и семью, а Александр молчаливо внимал, местами задавая уточняющие вопросы. — Значит, твой отец был из «наших»? — Именно. Глава своего ковена, сильнейший колдун. Он меня иногда выручает в сложных ситуациях. Шепс кивнул, у него у самого был ряд подобных защитников и примерно он представлял как это работает. — И не только он, да? Еще… — …бабушка, да, — Соня словно бы и не замечала, что коварно читает каждую его мысль, Александра это забавляло. Может быть, и правда не замечает — возможно, для неё это просто разговор. — Чего ты улыбаешься? Кофе пей. — Да я пью-пью, — скрывая улыбку, Александр принялся за свой напиток. Соня тем временем расправилась со своим — и, покрутив кружку три раза, резко перевернула её на блюдце. Дождавшись, пока стекут остатки жидкости, бросила рассеянный взгляд на образовавшийся внутри кружки узор и протянула Александру. Заинтересовавшись, тот отставил свой недопитый кофе в сторону и прилежно принялся вглядываться в чашку. В гостиной царил полумрак, только свечи горели на столе, но по молчаливому согласию предполагалось, что это не столько интимное уединение, сколько мистическое. И свечи черные — хотя и обычные, не обрядовые. И всё же в их слабых отблесках очертания остатков кофейной гущи выглядели довольно зловеще. — Ну, что там? — полюбопытствовала Соня, как будто скучая. Она явно относилась к этому, скорее, как к развлечению. — М-м, так… мне кажется, я вижу очертания мужчины… — Высокого, темноволосого? — насмешливо поинтересовалась Соня. — Там телефон его случайно не указан? — Не язви, весь настрой сбиваешь, — шикнул на неё Шепс, чувствуя легкое раздражение из-за её иронии, сам не зная почему. — И ещё, кажется, сова, это значит… Прикосновение теплых сониных губ к уголку его собственных заставили экстрасенса потерять мысль и заткнуться, а Соня уже целовала его по-настоящему и он, невольно подался навстречу ей, едва не выронив чашку из рук. — Сонь… Тёплые губы на его собственных, от неё пахло кофе и ещё чем-то приятным, голова закружилась, как будто он терял нить связи с реальностью, жадно отвечая на её отчаянный сладкий поцелуй. Языком скользнул по нижней губе и девушка тихо застонала, приоткрываясь ему навстречу. Он почувствовал как её ладони скользнули по его плечам, притягивая его ближе, ещё ближе, так близко, чтобы между ними не осталось никакого пространства. Горячее дыхание — его и её смешивалось, делая всё каким-то нереальным. — Сонь, ты… — «уверена?» хотел спросить он, а руки уже скользили по обтянутой тканью талии, спине. Забытая чашка с глухим стуком ударилась о ковёр — плевать. Кожа Сони под губами такая гладкая и нежная, и кажется он нашёл то чувствительное местечко за ухом, от прикосновения к которому она тихо постанывает, сжимая пальцами верх его пиджака. — Помолчи, Саш, — невнятно пробормотала в ответ девушка, целуя его, куда могла дотянуться — острую скулу, щеку, снова уголок губ, быстрыми теплыми поцелуями. Уложить её на диван — легко, она сама тянет его на себя, а сопротивляться ведьме, когда она так решительно чего-то хочет — невозможно да ему и не слишком-то хочется сопротивляться. Глупо заявлять, что ему самому это не нравится. Их дурацкая возня едва не закончилась совместным падением на ковер вслед за чашкой, но в итоге Соня победила, оказавшись сверху и, коварно усмехнувшись, наконец-таки избавила его от пиджака и следом рубашки. С победным видом откинула волосы назад, сверху вниз наблюдая его ухмылку — в такой ситуации он совсем не против проиграть. Тем более, что всё только начинается. Он скользнул ладонями вверх и вниз по её телу ещё скрытому тонкой тканью платья, наслаждаясь её плавными изгибами, как будто нарочно сделанными под его ладони. Потянул ткань вверх, сминая её на уровне талии, пока Соня горделиво смотрела на него сверху — глаза в глаза, зелёные и синие, как будто молча разговаривая. «Ты назвала меня «Сашей», как я и просил», — с умилением говорили его, слегка прищуренные. «Один раз можно, будешь вспоминать до конца жизни», — слегка насмешливо отвечали её, как будто отражение его собственных. Она наклонилась для поцелуя, и он жадно впился в её губы, сожалея лишь о том, что во время поцелуя невозможно сохранять зрительный контакт, в остальном же претензий никаких. Он коснулся языком её язычка и она слегка смущенно ответила тем же, прикусила его нижнюю губу и облизала, как игривый котенок. Александр тихо хихикнул и рывком сорвал с неё платье, до их ушей донёсся характерный треск разошедшегося шва. — Упс, — смиренно прошептал он, глядя на Соню самым беззащитным своим взглядом. Она была красива, красива, как какая-нибудь древнегреческая богиня, кто-то вроде Геры. Горделивая, божественная, сильная. Мало кто решится к ней просто подойти. Но Шепс был не из пугливых. И при этом какой же кроткой и чувственной она была. — Будешь должен, — выдохнула в его губы ведьма, прижимаясь к его собственным в поцелуе. Её горячая грудь прижалась к его, и он скользнул пальцами под края лифчика, скользя по разгоряченной коже девушки. Соня тихо застонала в его губы, прижимаясь к нему ещё сильнее, в желании еще большего контакта, трения с его кожей. Но он не спешил, наслаждаясь глубокими жадными поцелуями, скольжением своих пальцев по сониной коже, изучением. — Шепс, — Соня чувствительно прикусила его нижнюю губу, и он вообще замер невинно глядя на неё своими синими глазами. — Что? — Сделай что-нибудь! Он любил играть с огнем. Он очень-очень любил играть с огнем. Оказалось, что у злящейся возбужденной Сони ямочки на щеках становятся еще ярче, проступает румянец, а глаза — убийственные глаза, мечут молнии. Это не просто красиво. Это вызывающе-сексуально. И дико возбуждает. С тихим смешком, Александр одним движением прижимает Соню спиной к дивану, оказываясь сверху, не оставляя ни шанса на сопротивление, расстегивает лифчик одной рукой, другой скользит в трусики, просто чтобы коснуться, медленно, заставить её постанывать от неудовлетворенного желания, потому что потом будет — ещё ярче, лучше. Соня ожидаемо стонет с легким недовольством вцепляясь ноготками в его предплечья. Нельзя злить ведьму, но она пока — послушная каждому его движению. Потому что знает, что он всё равно сделает так, как хочется ему. Александр улыбается — опасно, но всё равно он предельно осторожен, когда совсем чуть-чуть прикусывает сонину шею и сдерживается — помнит про клыки. Может, она была бы и не против, но лучше не переусердствовать. Целует каждый открывшийся участок кожи, спускаясь жаркими прикосновениями к груди. Соня что-то неразборчиво бормочет, запуская пальцы в его волосы, пока он прижимается губами к её груди, посасывая, пробуя на вкус. Судя по звукам, которые она издает — ей это нравится, но она явно даёт ему понять, что он затягивает с прелюдией, сжимает коленями его бедра, выгибаясь от прикосновений его пальцев внизу. Он гладит её между ног, наслаждаясь её влагой, погружает в неё один, два пальца. Соня стонет и выгибается ему навстречу. Так искренне, живо реагирует, что ему хочется взглянуть на неё, хотя и с трудом отрываясь от сладкой нежности её груди. Ему нравится какая она — взъерошенная и раскрасневшаяся под ним, всё ещё богиня. Она смотрит на него туманными глазами и тянется расстегнуть пряжку ремня, стянуть джинсы — он не возражает, сам уже на взводе от её стонов, запаха, прикосновений. Расправившись с остатками одежды, они наконец оказываются в объятиях друг друга. Наконец — как надо, он между её ног, замерев, смотрит-смотрит, не может насмотреться на неё, пока она опять не начинает злиться и не притягивает его, хихикающего, к себе. Почему ему смешно? Но когда после одного плавного движения бедер он оказывается внутри неё — ему уже не до смеха, его заволакивает. Горячо, узко, тесно — он сам едва сдерживает стон, утыкаясь лбом в её предплечье. Её ладони скользят по его взмокшей спине, волосам, то ли поглаживая, то ли цепляясь — царапая длинными ноготками. Он движется, и она движется вместе с ним — навстречу, в едином ритме, не сговариваясь. Он сжимает в ладонях её грудь — осторожно, нежно, и целует её лицо — мокрое от слёз. Слёз? — Соня… — шепчет он в третий раз, почти готовый остановиться, но она отрицательно мотает головой и снова вжимается в него, заставляя его проникать глубже, продолжать. — Люби меня, люби… — неразборчиво шепчет она и нежно прикусывает его мочку уха. И он снова врывается в неё — глубоко, почти рваным ритмом, сбиваясь, потому что её шепот пробуждает в груди какие-то незнакомые эмоции, горячее тепло, которое разрастаясь проходит через всё тело. Соня стонет, выгибаясь ему навстречу, её тело пронзает судорога, а она цепляется за него, словно падает в пропасть, и он сжимает её в руках, чувствуя, что вот-вот и… его самого настигает тоже самое. Александр не может сдержаться, врываясь в её тело последними толчками, пока не кончает, сжимая её чуть сильнее, чем планировалось. Он осторожно опускается на бок, не выпуская Соню из объятий. Приятная сонная нега не только не даёт ему расцепить ладони, обвившиеся вокруг неё, а как будто бы даже делает их тяжелее, как будто бы они на своих местах по праву. Обмякшая сонная девушка прижимается к нему нежным котенком и ласково невесомо целует в подбородок. Где теперь та богиня Гера? Но такая покорная и нежная она нравится ему не меньше. Он ловит её губы в медленном легком поцелуе. Они обмениваются короткими поцелуями в губы, почему-то тихо посмеиваясь и почти не в силах сдержать улыбки, но хотелось бы сдержать — иначе не получится целоваться. Александр осторожно заводит темную влажную прядь сониных волос за ухо и невзначай ласково проводит ладонью по её щеке. Она наблюдает за ним из-под полуприкрытых ресниц, и в нём разливается какое-то невероятное тепло. Как будто она что-то говорит ему, словно бы напевает, может быть, колыбельную — но из-за навалившейся сонливости он не может различить ни слова. Он не замечает, как проваливается в крепкий сон.

***

Также резко он просыпается, от знакомой мелодии мобильника — своего. Спросонья, в попытках нашарить его поблизости, едва не сносит чашку с недопитым ночью кофе, но что-то все равно падает на пол. В таком же полусонном состоянии ищет по полутемному помещению свои джинсы, чудом находит — телефон не унимается. — Слушаю. — Саш, ну где тебя носит! — айфон яростно разражается голосом его агента. Александр глубокомысленно осматривается, пытаясь продрать сонные глаза. Пауза немного затягивается, и агент тяжело вздыхает прямо ему в ухо. Черт бы побрал эти мобильные телефоны, особенно с утра. — Я понял. В общем, через два часа я тебя жду. Адрес скину сообщением, — сухо сообщает он, и в ухо доносятся мерные гудки. В голове немного проясняется, и Шепс кидает задумчивый взгляд на экран телефона — полдень. Неплохо он так вздремнул, хотя учитывая, во сколько они вчера легли… Ему даже не нужно осматриваться, чтобы понять, что в комнате Сони нет, хотя тяжелые гардины задернуты — что и дало ему возможность выспаться (наконец-то!), а ещё явно забыть о каком-то очередном мероприятии, назначенном вестимо на день. Александр подавляет зевок и осматривается. Упавшей чашки на ковре нет, свечи потушены — пожара не предвидится. Его одежда была аккуратно сложена в кресле, до того как он её распотрошил в поисках мобильника. Интересно. В квартире тишина, но быстро одевшись, мужчина сразу же идет на кухню — не в поисках завтрака, а в поисках Сони. Девушка ожидаемо там — сидит за столом, перед ней раскрытая книга и не тронутая чашка с чаем. — Привет, — Александр едва заметно улыбается, пытаясь пригладить растрепанную челку, но Соня почти не реагирует на его улыбку. Поднимает отрешенные глаза от книги и по теням залегшим под её глазами или благодаря ещё какой-то не совсем ясной ему связи между ними, он понимает, что она то ли вообще не спала, то ли очень мало. — Доброе утро. Завтракать будешь? Как бы ему ни хотелось задержаться, он с сожалением качает головой, и она ничуть не удивившись кивает. — Боюсь, успею только в душ. Можно? — Конечно. Фен в шкафу над раковиной… Уже под холодными освежающими струями душа он понимает, что его смущало в этой с виду милой утренней картинке Сони с книжкой. Пальцы. Её идеальные красивые пальцы, сжимающие кофейную чашку вчера вечером, были изрезаны и кое-как заклеены пластырем. Как он мог не почувствовать, что она колдовала совсем рядом? Воспользовалась, усыпила… вот же чертовка. Не в силах сдержать усмешку, Александр разглядывает себя в зеркало, прежде чем заняться поисками фена, чтобы привести в порядок прическу. Он определенно не выглядит человеком, которым воспользовались, и он бы соврал, если бы сказал, что против повторения. Однако… Мерное жужжание фена отвлекает, настраивая на совсем другие мысли. Что-то его встревожило. Она проводила обряд? Почему? Явно не из-за Битвы. Явно не из-за него — ну, не такой же он дурак, чтобы не почувствовать прямого воздействия. Это не его, конечно, дело в таком случае. И всё же это было очевидно — он немного волновался за неё, за Соню. Что она делала? Почему ворожила? Когда он возвращается на кухню, картинка там примерно та же — Соня, задумчиво сидящая с книгой, всё тот же нетронутый чай. Неровные пластыри на пальцах притягивают взгляд, и она это замечает. — Сонь… «Не надо», — почти беспомощно говорят её глаза и он почти также беспомощно кивает. — Тебе надо идти, — не вопрос, утверждение. — Выгоняешь? — Нет. Тебе надо. И не поспоришь ведь, его айфон на столе мигает, выдавая уведомление о сообщении с адресом и прочими подробностями. Соня даже не смотрит в ту сторону, она просто знает. — Мы поговорим позже? — помедлив, уточняет он. — Конечно. Ложь. Он смотрит на Соню, она почти не смотрит на него. Почему-то у него предчувствие, что они не увидятся ещё очень долго.