***
Адам стоял у края пропасти, сложив руки за спиной и задумчиво смотря вниз, в бесконечно глубокую пучину. Что там может быть? Было интересно узнать, но как-то стрёмно туда спускаться. Так он стоял уже неизвестно сколько, часы, дни, недели? Он мог так стоять годами, если бы не услышал сзади знакомый голос. — Адам! Секунда, и в его спину кто-то врезается, а чьи-то руки обвиваются вокруг торса, заключая в объятия. Он удивлённо поворачивается, видя обнимающую его Лют, уткнувшуюся лицом в золотистую робу первого человека. Что она тут делает?! — Твою мать, Лют, почему ты здесь?! — непривычно обращается Адам к девушке по имени, а не по какому-нибудь прозвищу. В его голосе помимо удивления слышится и злость. — Ты не должна быть тут! Лют задирает голову, чтобы увидеть лицо Адама. Он же сразу скривился, видя слёзы на уголках её глаз. Он ненавидит, когда она плачет, это зрелище заставляет его сердце сжиматься, даже если это слёзы счастья. — Нет, Адам, я должна быть тут, с тобой, — шепчет девушка, и обнимает его сильнее, словно боясь отпустить, вновь потерять. Первый человек тяжело вздыхает, унимая злость, и обнимает Лют в ответ, обволакивая своими большими золотыми крыльями. Одной рукой он гладит её по голове. — Ну ладно, хрен с тобой, теперь ты тут. Что делать будем? За нами только пропасть, и как я понял, нам надо именно туда. — Так почему ты туда не прыгнул раньше, Адам? Обращаться к первому человеку по имени и на «ты» для Лют было намного приятнее, нежели это приевшееся и деловое «сэр», ведь так она ощущала себя к нему куда ближе. Хватит пытаться скрывать свои истинные чувства, теперь в этом нет необходимости. Адам отвёл взгляд в сторону, и где-то потеряв былую уверенность, проговорил: — Ну, знаешь, я, как бы, ну, тебя ждал. Ждал пока через какие-нибудь пару сотен или тысяч лет ты тоже сюда попадёшь, только вот не ожидал, что это произойдёт настолько быстро. Зря ты так, Лют. — Нет, не зря, — противится девушка, — я хочу быть рядом с тобой всегда. — Да, да, это я уже понял, — показушно закатывает глаза первый человек, но рот сам растягивается с глупой, довольной улыбке, а потом он поворачивает голову в сторону обрыва. — Ну, раз мы в сборе, то посмотрим, что там внизу? — Да, вместе, — Лют берёт Адама за руку и становится вместе с ним перед бездной. Теперь она тоже, как и Адам несколько минут назад, думала, что их там ждёт. Хотя, какая разница? Если Адам рядом, то она пойдёт с ним куда угодно, даже в бездонные пропасти, даже в небытие. Они делает шаг и падают вниз, скрываясь во тьме. Вместе.Возьми меня с собой
7 апреля 2024 г. в 12:51
Примечания:
Я начитался грустных работ по данному пэйрингу и решил накалякать свою. Не умею в грусть и романтику, но никогда не поздно хотя бы попробовать.
Истребление с треском провалилось. Экзорцисты понесли немыслимые доселе потери, и были вынуждены бежать из адских горящих пустошей обратно в свой чистый и светлый Рай дабы залечить свои раны. Раны не только физические, из которых текла жёлтая, словно золотая, кровь, но и раны душевные. Это был самый настоящий удар для каждого экзорциста. Их прогнали адские отродья, которых в прошлых Истреблениях они уничтожали сотнями, а то и тысячами. Да что уж там, непобедимых, как все раньше думали, экзорцистов убивали их же ангельским оружием. Настоящий позор.
Лют сидела на углу кровати в своей комнате, опустевшим взглядом смотря в пустоту. Её некогда яркие, золотые глаза потускнели, не выражая ничего кроме боли. Было больно отнюдь не от потери руки, о нет, девушка страдала по абсолютно другой причине. Она потеряла того, чей угасший нимб держала в уцелевшей руке, прижав к груди, поближе к сердцу. Её командир, тот, с кем она была рядом многие годы. Да, он был тем ещё придурком, постоянно глупо шутил и придумывал всем вокруг различные пошлые прозвища. Терпеть этого златокрылого ангела было иногда очень тяжело, но Лют привыкла. Адам был придурком, но он был её придурком.
Несмотря на свой скверный характер первый человек действительно заботился о своём лейтенанте. Ангел мог в очередной раз назвать её сисястой или сучкой, но это лишь слова. Действия Адама показывали его настоящее отношение к Лют. Он всегда мог положив голову на одно её плечо, а руку закинув на другое, рассказывать свои многочисленные охренительные истории из жизни. Да, это выглядело довольно странно, но Лют с каменным лицом терпеливо слушала всё то, что нёс её командир. Или же Адам мог растормошить её белые волосы за отлично выполненную работу, пародируя поглаживания по голове. После такого Лют, с тем же каменным лицом, приходилось брать в руки расчёску, дабы уложить волосы на место. Однако несмотря на это девушка особо не возмущалась.
Но сейчас Лют была одна. Как бы она не хотела, чтобы прямо сейчас дверь в её комнату резко отворилась, и в помещение без стука вошёл Адам, начав вновь нести всё что в голову взбредёт, как он любил раньше делать. Лют даже перевела взгляд на дверь, надеялась, что так сейчас и произойдёт. Минута, две, три, десять, но ничего не происходило. Да, глупо было на это надеяться.
В мыслях Лют в который раз за эти дни начали пробегать воспоминания, связанные с Адамом. Их было много, даже очень. Как они, по прихоти первого человека, сидя в офисе, вместо того чтобы заниматься бумажной работой играли в шахматы. Адам, несмотря на свой огромный, просто невообразимый возраст, не отличался стратегическими навыками, а потому почти всегда проигрывал Лют. Почти всегда, потому-что иногда она ему из жалости поддавалась. Надо было видеть, как Адам словно ребёнок радовался победам, насмехаясь над девушкой. Детский сад, ей богу, однако Лют в мыслях лишь улыбалась в ответ на эти выходки. Было приятно видеть его таким счастливым.
Или ещё был весёлый случай, когда они решили отдохнуть в баре. Несмотря на правило, что в Раю было запрещено напиваться до беспамятства, Адам плевать на это хотел. Он, вообще-то, первый человек, правила ему не писаны! А потому он неплохо так перебрал, и Лют поняла, что до дома он сам не дойдёт. Что ж, ничего не поделать, пришлось ему в этом помочь. За время этого непростого пути, когда миниатюрной девушке, хоть и знатно натренированной, пришлось тащить тущу начальника, что был заметно больше неё, она как и всегда слушала его монологи, только уже не очень разборчивые. А когда они всё же дошли и Лют не то что просто до дома проводила, а даже его в кровать уложила, хотела было уходить, услышала от него что-то вроде «спасибо тебе, детка, люблю тебя», только крайне перековерканое. Девушка подумала, что ей просто показалось, но ей хотелось верить, что всё-таки нет. Улыбнувшись, Лют ушла домой.
Имелись даже воспоминания, связанные с её комнатой. Адам как и всегда без стука вторгся внутрь, сходу начав рассказ как он круто сбежал с бессмысленного собрания всех высопоставленных ангелов, и застал девушку за плачем. Лют даже не помнит, что тогда заставило пролить слёзы такую суровую и хладнокровную экзорцистку, но она никогда не забудет лицо Адама, что было у него в тот момент. Смесь шока, немого вопроса и даже страха. Нужно было видеть, как его светодиодная маска пыталась показать все эти эмоции. Видя такую картину, Лют тут же перестала плакать и разразилась звонким, продолжительным, несвойственным ей смехом.
Да, хорошие были времена. Времена, которые уже больше никогда не наступят.
Эти воспоминания вновь заполнили голову Лют, и в который раз по её щекам потекли слёзы, оставляя мокрые солёные дорожки. Экзорцистка, что почти никогда не лила слёз, теперь делала это практически каждый день, стоило ей хоть подумать об Адаме и его смерти. Перед глазами она до сих пор могла видеть его слабую, счастливую улыбку, которой он одарил девушку перед тем, как навечно закрыть глаза, теряющие живой блеск. Он был так рад перед смертью увидеть лик той женщины, кто до самого конца не бросила его, как Ева и Лилит. Не бросила даже несмотря на то, каким мудаком он был при жизни. Как же он был счастлив в тот момент.
Лют злилась на себя за то, что в должной мере не показывала Адаму как она сильно им дорожит. Также, как он ей. Девушка постоянно старалась держать образ холодной и неприступной воительницы. Только после гибели своего командира, друга, Лют поняла, насколько невероятно сильно он был важен в её жизни.
Она, всё ещё прижимая к груди потухший нимб, встала с кровати. Лют больше так не может. Жизнь без Адама не имеет никакого смысла. В столе она находит заточенный кусок ангельской стали, из которой делают оружие.
— Адам, возьми меня с собой, — шепчет девушка, занося над собой острый предмет.
Через минуту она лежит на полу собственной комнаты, захлёбываясь золотой кровью. Из горла Лют торчит кусок стали, а в постепенно ослабевающей руке она держит нимб, всё также прижимая к груди. Глаза медленно закрываются, и девушка проваливается в сон.