***
— Ты будешь приходить ко мне и танцевать, — шептали тонкие губы, а карие глаза холодно смотрели на неё. — Вот ещё! — Эсмеральда встала, расправив плечи и у упрямого старика, вырвался не то вздох, не то стон из иссохшей груди. — Даже ценой благополучия своего народа? — спустя короткое молчание спросил судья на этот раз, складывая длинные костлявые пальцы домиком перед собой. — Что? Это какая-то ловушка? — Эсмеральда огляделась в поисках поддержки, но ни красивого капитана, ни даже Джали не было видно. — Ловушка? — он презрительно сморщился. — Не мой способ, добиться желаемого. Я ведь законник. Тут судья с неожиданной скоростью и грацией скользнул к Эсмеральде, встав так близко, что она могла бы при желании укусить его за крючковатый нос. Наглец поднял руку, унизанную драгоценными перстнями и, погладил Эсмеральду по щеке, та вздрогнула и поспешно отступила. — Я за день вижу много всякого уродливого и неприглядного, — судья вновь соединил пальцы домиком. — По вечерам моему усталому взору хотелось бы отдохнуть на чём-то красивом, — тут ей показалось, что он одарил непочтительным взглядом её лиф, но тут же отвёл глаза в сторону. — Не беспокойся, посягать на тебя я не стану, платить буду щедро и если ты месяц, каждый день будешь танцевать только для меня, то в моих силах перестать преследовать твоих преступных братьев. — Цыгане — честные люди! — вспылила Эсмеральда. Судья ответил коротким смешком, который заставил девушку вскипеть от негодования. — Вы ведь как крысы таитесь в катакомбах, — продолжил Клод Фролло. — Дети, женщины, старики… Всего лишь месяц танцев позволит вам выбраться наружу и спокойно жить среди горожан. До тех пор, пока эти «честные люди» не примутся доказывать твою неправоту. Тогда в дело вновь вступит Правосудие в моём лице. — Иди в ад со своими лживыми речами, старик! — Эсмеральда собиралась уже плюнуть в его ухмыляющуюся физиономию. — Глупо, а ты мне показалась умной девушкой, — судья отвернулся от цыганки и не спеша направился к выходу. — Постой! — настиг его окрик. Клод Фролло остановил и взглянул на неё поверх плеча. — Что, если я соглашусь? — спросила она, сжимая кулаки. Дальше они торговались как два мошенника на рынке. Судья настаивал на танцах в костюме Евы, Эсмеральда культурно объяснила, что ни она, ни её кинжал не согласны. Пришлось довольствоваться обещанием танцев с оголёнными плечами. Эсмеральда собиралась брать с собой Джали, но судья сказал, что будет вычитать из платы урон, нанесённый козликом, а если тот вздумает зажевать драгоценный гобелен или опрокинуть серебряную посуду с поставцов, то цыганка в качестве компенсации должна была греть постель судьи. — Я не буду с тобой спать! — зашипела на него Эсмеральда, судья закатил глаза. — В прямом смысле будешь греть, наберёшь угольев в грелку и хорошенько нагреешь простыни, — усмехнулся судья. — Только потом уже телом возместишь ущерб от козла! Эсмеральда согласилась выступать одна, правда пригрозила, что отрежет судье все выступающие части тела, если он вздумает посягнуть на неё. — Следи за языком, девка! — гаркнул на неё Клод Фролло, два мальчика певчих проходившие вдалеке со страхом бросились прочь. — Я дворянин и не опущусь до насилия над женщиной! Сама отдашься, — внезапно миролюбивым тоном закончил судья. — О, я скорее удавлюсь, — с очаровательной улыбкой ответила цыганка. Это был последний раз, когда она ему улыбалась.***
И вот, прошло уже две томительные недели. Эсмеральда приходила в ночи к дому судьи, Клопен и ребята всегда находились неподалёку на случай, если из дома донесётся крик их сестры. Но пока всё обходилось мирно. Судья обычно сидел в кресле на мягкой подушке, тянул вино и чему-то хмыкал, пока Эсмеральда добросовестно исполняла лучшие свои танцы. Прислуга, очевидно, запуганная стариком, не показывалась на глаза, только лакей торопливо вносил угощение и вино, после чего исчезал за дверью. Судья ни разу не предложил танцовщице вина или перекусить, да она бы всё равно отказалась, но он и не предлагал! Под конец выступления Клод Фролло, не спеша, отсчитывал серебряные беляки и спокойно отпускал Эсмеральду. И хоть бы одно доброе слово сказал, а то сидел с каменным лицом, да поедал цукаты с вином. Но, главное, что судья держал себя в руках, к ней с намёками не лез и платил пока честно. По окончании выступления Эсмеральду провожал до выхода молчаливый лакей, уже другой. Обычно он держал в руке свечу, в свете которой цыганка могла выхватить окружающую обстановку. Нарочно или случайно, но когда она приходила в дом судьи, там нигде не было света, хмурый слуга провожал девушку до залы, на первом этаже, где судья уютно располагался тощим задом на бархатной подушке. Но даже беглого взгляда в неверном свечном сиянии, Эсмеральде хватало, чтобы сделать некоторые выводы. Судья определённо не страдал от нужды. Тут и там попадались сундуки, расписанные яркими красками, поставцы с начищенной до блеска посудой, а в зале на стенах висели круглые зеркала, в которых многократно отражённая цыганка сама себе начинала казаться существом, вышедшим из сказки. Если прикинуть, что в сундуках могла храниться ценная посуда, а в комнатах ещё и разнообразная одежда, вспомнить горящие огнём самоцветы на пальцах судьи и то, что его слуги имели вид хмурый, но отнюдь не голодный, то можно было бы предположить: жилище Клода Фролло выглядело крайне соблазнительно. Своими соображениями Эсмеральда поделилась с Клопеном, и тот весь загорелся идеей обокрасть вредного старика. — Постой, — внезапно прервал веселье цыганский барон, — а как же его обещание? Что он нас перестанет под землёй держать? — Он не узнает, что это мы были! — воскликнула Эсмеральда, затем задумалась и тихо произнесла. — Не верю я ему, он всю жизнь посвятил преследованию цыган и тут из-за моих танцев прекратил бы это делать, — она покачала головой. — Люди не меняются, особенно в таком возрасте. Клопен кивнул, всё же голова у Эсмеральды работала как надо. План созрел мгновенно, в последний вечер, девушка добьётся получения бумаги за печатью судьи, в которой бы содержалось распоряжение не преследовать цыган. Затем Эсмеральда бы ушла, а следом пришли бы цыгане, одного дерзкого набега хватит, чтобы освободить этого любителя танцев от некоторой части добра. Не всё, естественно, они ведь не звери какие-то! Если же судья не даст такой бумаги, то Эсмеральда подует в специальный свисток и нападение совершат сразу, в таком случае, пусть зловредный старик не ждёт пощады, его обнесут подчистую. При любом исходе, цыгане оставались бы с наваром. Эсмеральда план одобрила, хотя сейчас у неё голова была занята даже не судьёй.***
Красивый капитан, с которым у них случилась потасовка в церкви, теперь часто попадался ей на пути. Было что-то в его открытом, честном лице из-за чего Эсмеральде начинало казаться, будто все её кости плавятся, и ей хотелось безвольным ковриком упасть в его ногам. Но она, как правило, быстро подавляла в себе эти порывы, и всегда смотрела на капитана прямо с лёгкой ироничной улыбкой на устах. Бравый Феб с некоторых пор стал обнаруживать нечто вроде ревности. — Скажи, зачем ты ходишь к судье Фролло? — спросил он однажды Эсмеральду, взяв её под локоть. Цыганка ловким движением освободилась и взглянула на капитана с высокомерным видом. — Вам какое дело? В ясных глазах капитана мелькнуло странное выражение, как у человека, которому всё наконец-то стало понятно. Секунду-другую он колебался, но затем решительно взял девушку за руку. — Послушай, ты не должна продолжать жить так, — произнёс он, заглядывая в её глаза. — Я дворянин, капитан, увы, почти нищий, но я готов дать тебе своё имя, просто брось это ремесло. — Танцы? — Эсмеральда нахмурилась, а затем до неё дошло, что на самом деле подразумевал прекрасный Феб под «ремеслом». С возмущением она вырвала у него свою руку. — Вот как! Шлюху решили осчастливить! Как же, испачкать свой герб цыганской кровью! Феб был храбрым малым, никогда он не отступал ни на поле битвы, ни на любовном ложе. Но сейчас Эсмеральда напоминала льва с чёрной гривой, настолько сделался у неё свирепый вид. Поздно он понял, что сделал ошибочные выводы, к сожалению, девушка догадалась о них. — Извини меня! — он поднял руки в примирительном жесте. Но Эсмеральда лишь обожгла его зелёным пламенем глаз и умчалась вместе с козликом. В последующие дни девушка старалась избегать капитана, да и к чему это? То, что он предлагал было невыполнимо. Дворянин даже обедневший не женился бы на женщине с такой смуглой кожей, его супругой должна быть женщиной с почти прозрачной бледной кожей и ясными синими глазами. К чему ему забивать голову цыганской танцовщицей, а на роль любовницы Эсмеральда была не согласна!***
Получалось, что во время обсуждения плана ограбления судьи, Эсмеральда сердцем была не здесь, а с красавцем капитаном. Как бы это ни было горько, иногда стоит признать, что есть вещи, которые никак не изменить. Старик судья же вёл себя примерно, в последний день он сменил кислое выражение лица на задумчивое и долго смотрел на Эсмеральду. Девушка уже начала терять терпение, она закончила танцевать и ещё не успел просохнуть горячий девичий пот на её висках, как тихо открылась дверь и в комнату вошёл лакей. Он что-то прошептал на ухо судье, тот ухмыльнулся, затем велел принести письменные принадлежности. Эсмеральда немного расслабилась, значит, он не собирался обманывать её. Судья поманил цыганку пальцем как домашнего питомца, Эсмеральда ощутила прилив возмущения, но до того как будет написана, требуемая бумага можно было и потерпеть. — Ты, наверное, хочешь пить, — он милостиво указал на кувшин с вином. Только сейчас Эсмеральда заметила, что на столе было два кубка, а не один как обычно. Она покачала головой. — Я вас благодарю, господин, но мне бы хотелось получить плату, — произнесла она решительно. — О, ты её получишь сполна, — его, казалось, забавляло подобное нетерпение. — Подкрепись. Эсмеральда вновь решительно отказалась, не хотелось ей пить и есть в доме этого человека. Судья чему-то усмехнулся и отвернулся к огню. Лакей вошёл с той же вышколенной бесшумностью, он освободил место на столе перед судьёй и расставил на белой скатерти предметы для письма. Эсмеральда с замиранием сердца ждала. Неужели не обманет? И правда, её народ получит возможность выйти из катакомб, чтобы не таясь жить и радоваться вольному воздуху? Небольшое угрызение совести острой иглой кольнуло сердце, но цыганка прогнала сомнения. Эти богачи наживаются на простом народе! Ничего с судьёй не станется от потери нескольких серебряных сосудов и шелковых одежд! Зато она бы получила внутреннее удовлетворение за те безрадостные вечера, когда ей приходилось как дрессированной обезьянке развлекать скучающего старика! Судья заскрипел пером по бумаге, одна за другой чернильные буковки соединялись в слова, которые в конце должны были освободить её народ от участи изгоев. Эсмеральда не умела читать, но ей отчаянно хотелось верить, в грядущее освобождение. Если бумага была лживой, то она это быстро обнаружит, друг Клопена Рогир умел читать, и тогда пусть судья пеняет на себя! Не останется в его доме ни единой серебряной полушки! Закончив писать, Клод Фролло скрепил бумагу собственной печатью, она была хорошо знакома Эсмеральде и подняв голову надменно посмотрел на девушку. Эсмеральда нетерпеливо тряхнула головой, словно норовистая кобылка, которую заставили против её воли задержаться в стойле. Судья усмехнулся, затем сделал жест лакею, тот с поклоном удалился. — Вот и всё моя дорогая, — произнёс Клод Фролло даже с каким-то сожалением. Эсмеральда потянулась к бумаге, но судья с необыкновенным проворством перехватил смуглую руку. Цыганка почувствовала, как костлявые пальцы сомкнулись на её запястье. — Что вы делаете? — она хотела скинуть его руку, но это оказалось не так легко сделать. Судья Фролло улыбнулся, такой холодной и зловещей улыбкой, что Эсмеральда почувствовала, как ледяные искры забегали по её спине и плечам. Она вздрогнула. — Ты смелая, — из его уст даже комплимент звучал как оскорбление. — И безрассудная. В это мгновение послышались тяжёлая поступь людей при полном вооружении и раздались сдавленные стоны. Двери в залу отворились, Эсмеральда невольно обернулась в ту сторону. В комнату уже входил отряд капитана Шатопера. Пламя свечей задрожало от сквозняка, и в этом зыбком свете Эсмеральда с ужасом увидела, что солдаты вели связанных цыган. Лицо Клопена подозрительно опухло, завтра на нём расцветут синяки. Остальные тоже выглядели неважно, кто-то пытался заткнуть кровь из расквашенного носа, кто-то просто тихо охал, едва удерживаясь на ногах. Капитан Феб на миг опешил, когда увидел Эсмеральду под руку с судьёй, который не собирался отпускать её. Глаза честного капитана сверкнули гневом. Он многое мог понять даже то, что она вынуждена была продавать своё тело, но не подлый разбой. Эсмеральда прочла по лицу своего героя лишь бесконечно разочарование и внутри неё всё оборвалось. Судья отпустил запястье красавицы и обратился к Фебу. — О, капитан Шатопер! Вы привели этих людей, чтобы они лично присутствовали при историческом событии? Феб нахмурился. — Ваша милость, они были обнаружены в засаде рядом с вашим домом, по всей видимости, задумали ограбить вас, — мрачным тоном сообщил он, стараясь не смотреть на побледневшую Эсмеральду. — Неужели? — судья изобразил удивление. — Но чего ради им грабить того, что поверил их сестре, — он указал пальцем в сторону застывшей Эсмеральды, — которая уверяла, что цыгане «честные люди»? — Я не могу этого знать, — угрюмо ответил капитан, затем пихнул Клопена. — Этот у них за главного и он смог бы вам сказать. — Не стоит, — судья небрежно оглядел паяца в разодранной одежде. — Полагаю, здесь имеет место недоразумение. Не настолько эти люди глупы, — тут он взглянул на Эсмеральду, которая с вызовом скрестила руки на груди, — чтобы нападать на моё скромное жилище. Думаю, им просто хотелось послушать, как будет зачитана эта бумага, — он поднял исписанный лист, затем взглянул на цыганского барона. — Разве я не прав и вами двигало не естественное в данном случае любопытство? — Вы правы, — поспешил согласиться Клопен, его люди согласно закивали в поддержку. — Славно, — судья вновь улыбнулся, затем протянул лист Фебу. — Сделайте милость, мой капитан, прочтите это вслух. Феб приблизился к столу, его золочёные доспехи издавали мелодичное позвякивание, затем он снял стальную рукавицу и принял из рук судьи бумагу. Всё то время пока капитан, звучным голосом зачитывал распоряжение о прекращении преследования цыган, судья не сводил взгляда с Эсмеральды. Девушка гордо вскинула голову, только сейчас она поняла, какой чудовищной опасности чуть не подвергла себя и своих людей. А всё из ребяческого желания поквитаться, наказать вредного старика. К великой удаче цыган, старый людоед был настроен мирно. Когда Феб прекратил читать, судья обратился к нему. — Передайте этот документ в Парламент, следует снять копии и разослать по крупнейшим приходам, дабы священники с аналоя зачитали его пастве. — Слушаюсь, — Феб бережно сложил документ. — Отдайте его нам! — внезапно потребовала Эсмеральда. — Ты что же не доверяешь Верховному судье и капитану королевских стрелков? — насмешливо поинтересовался судья. — Нам нужна эта бумага! — упрямо стояла на своём цыганка. Феб смотрел куда угодно только не на неё, он дал знак солдатам развязать цыган. В это время судья и Эсмеральда обменялись взглядами, она глядела со свирепостью раненой львицы, он с насмешливым и немного опечаленным видом. — Реми! — крикнул судья и к нему тут же подбежал слуга в тёмном одеянии. — Капитан, сейчас мой писарь снимет копию с документа, её вы и отвезёте с утра в Парламент, а оригинал получит эта девица. Клод Фролло поднялся с кресла. — Как только всё будет кончено, прошу никого не задерживаться здесь, — он с брезгливым видом отряхнул в рукава какую-то пушинку. — Я вынужден покинуть вас, час поздний. И он вышел из залы, оставив участников ночного происшествия, пребывать в неловком молчании.***
Как только распоряжение Верховного судьи прозвучало со всех церквей и площадей, цыгане смогли беспрепятственно передвигаться по городу. Поскольку Верховный судья был наделён полномочиями от лица короля вершить Правосудие и преследовать преступников, высочайшее одобрение этого документа было получено заранее. И так как Клод Фролло на протяжении четверти века был единственным ярым ненавистником цыган, то подобный поворот весьма удивил всех, кто его знал. Но многие списали всё на чары цыганской ведьмы, которая по слухам, услаждала взор и не только пожилому служителю Фемиды. Хотя и нельзя было сказать, что цыгане стали пользоваться какими-то особыми привилегиями, если кого-то из племени «белых мавров» ловили на преступлении, отвечал он по всей строгости закона. Шло время, миновали весна и лето, судья то и дело встречал на улицах пляшущую цыганку. Эсмеральда делала вид, что не замечает его, он отвечал взаимностью. В сентябре капитан Феб повёл под венец красавицу блондинку из одного уважаемого и богатого семейства. Судья послал в качестве свадебного дара два блюда из кованного серебра с изображением фонтана молодости. Клод Фролло ждал, он сам себе напоминал паука, притаившегося под листом в ожидании, пока в его паутину угодит золотая мушка. Он знал, что заронил в тот последний вечер семена сомнения в гордую душу цыганки. Таких, как она нельзя сломить, она бы скорее дала себя убить, чем уступила явным домогательствам. Здесь следовало действовать осторожнее. Поэтому каждый вечер он с видимым небрежением вливал яд в её мысли, она молода и горяча, от таких следовало ждать безрассудных действий. Охрана давно заметила, что девушку сопровождают и стерегут какие-то оборванцы, судья велел их не трогать, пока не трогать. Всему своё время и оно пришло в тот вечер, когда цыгане получили от него оригинал распоряжения. Теперь же осталось дождаться ответных действий от Эсмеральды, Клод Фролло был уверен, что она придёт уплатить долг. В один из ноябрьских вечеров она действительно пришла, представ перед судьёй, цыганка первым делом потребовала грелку. Клод Фролло терпеливо ждал в зале, пока лакей не пришёл передать слова цыганки, что постель отменно нагрета. Не спеша, судья вошёл в спальню, где в тусклом свете единственной свечи различил цыганку, укрытую до подбородка одеялом. Судья усмехнулся и задул свечу.***
По весне Феб де Шатопер да и прочие горожане с изумлением узнали, что старый холостяк Клод Фролло тихо обвенчался с цыганкой Эсмеральдой. Капитан изумлялся, к каким последствиям мог привести один-единственный танец, исполненный красивой девчонкой на Празднике шутов. Спустя двадцать лет его первенец повёл под венец старшую дочь судьи, очаровательную зеленоглазую Бланш. Подглядывая во время венчания за красавицей Эсмеральдой, которая держала под руку престарелого супруга, капитан не мог отделаться от впечатления, что где-то его обманули, увы, он так и не мог понять где.